Поиски оказались безрезультатными. Во дворе Тайсона никто не видел. Нигде его не было. Мы все почернели, как говорится, от горя, а может, в этом виновато было яркое весеннее солнышко. Уже два дня котенка не было, и вся семья мысленно попрощалась с ним.
«Прости меня, миленький Тайсон, за все обиды, причиненные мной. Прости за тот жирный кусочек курицы, который я пожадничала для тебя. Больше никогда, никогда я тебя не увижу, больше не буду отыскивать и считать новые царапки на руках», – думала я, глотая слезы.
Я была в таком подавленном настроении, что Полинка осталась со мной переночевать. Своим веселым характером и вечными смешными историями она и вправду отвлекла меня от мрачных мыслей. По правде сказать, истории у Полинки совершенно лишены смысла и логического завершения, но в них столько юмора и непосредственности, что поневоле начинаешь хохотать вместе с рассказчиком.
Моей подружке-племяннице 10 лет. Это худенькая девчонка с большими распахнутыми глазами, у нее вечно растрепанные волосы, кое-как собранные в хвостик. На Полинкиных коленках и локтях всегда живут ссадины и болячки, потому что она обладает удивительной способностью сваливаться даже с трехколесного велосипеда. Ее невнимание к собственному гардеробу просто поражает: иногда Полина ходит в непомерно огромной бесформенной футболке старшей сестры, которая напоминает робу китайских каменщиков. А иногда надевает джинсы, купленные ей лет пять назад, которые едва-едва доходят до коленок, но которые, как она утверждает, очень ей идут.
– Они такие удобные и любимые, – уговаривает девочка свою мать, безуспешно пытающуюся приобщить дочку к высокому миру моды.
Полина – очень добрая и покладистая девочка. Она, как мультгерои Чип и Дейл, словно по-волшебству, появляется там, где очень нужна помощь. Вот и на этот раз Полина подставила свое хрупкое плечо в момент, когда мне было трудно.
Когда закончились веселые истории у Полинки, когда был выпит чайник чая и съедены все плюшки, мы, наконец, легли спать. Полинка, утомленная бурными событиями дня, отключилась сразу же. Я, поворочавшись немного, тоже забылась неспокойным тревожным сном.
Среди ночи что-то будто толкнуло меня, и я открыла глаза. В доме было непривычно тихо. Не было слышно топота и царапанья маленьких лапок по линолеуму. Мерно тикали часы на стене. Тихо и плавно колыхалась занавеска на окне от легкого ночного ветерка. В открытую форточку залетали ночные звуки: где-то цвиркнул сверчок, нестройный хор лягушек завел свой гимн земноводных.
И вдруг! А где Полинка? Рядом ее не было. Я встала, обошла все комнаты. Вышла во двор, крикнула, позвала Полю. Да что же это такое? В комнате ее нигде не было, ни в шкафу, ни под кроватью. Она исчезла! Так, нужно успокоиться. Уйти она не могла. Дверь закрыта изнутри, значит она где-то в доме. Но где? Я же все осмотрела. Я пошла на кухню, надо попить чаю, горячий ароматный чай приводит мысли в порядок. Может Полина не приходила и мне все приснилось? Пойду еще раз гляну, может девочка в постели и спокойно спит, а я ее не заметила? Я встала, выключила свет на кухне, кинула взгляд в окно и замерла.
Наша улица находится почти на отшибе поселка. А мой дом – третий с краю, дальше стоят строения бывших автоколонн, огромные гаражи, ангары и производственные помещения. Некоторые из них заброшены, в других расположились конторы и офисы небольших фирмочек – однодневок. Прямо напротив нашего дома через дорогу за высокой оградой из железных прутьев находится одноэтажное заброшенное здание конторы ПМК-33, когда-то цветущего предприятия районного значения. Это длинное здание с обвалившейся кое-где штукатуркой и большими окнами с грязно-мутными, но целыми стеклами. Раньше эта контора каждый год в апреле окрашивалась в разные цвета: желтый, розовый, зеленый, голубой, а сейчас ее стены несут на себе память тех лет в виде пятен разных цветов. Когда-то веселенький дом сейчас выглядел тускло и уныло, несмотря на разноцветные пятна на фасаде. Так вот, в окнах этого заброшенного здания я увидела огоньки, маленькие подмигивающие и постоянно двигающиеся.
Меня охватило любопытство. Ведь в это здание нельзя было проникнуть. Все двери намертво заколочены, а окна, как я уже говорила, все целы. Да и интерес к этому дому у местных воришек давно иссяк: все, что можно было унести и украсть, давно было унесено и украдено. Внутри, кроме всякого хлама, старых подшивок бухгалтерских отчетов и битого стекла ничего не было.
Несмотря на позднюю ночь, я вышла на улицу (любопытство превыше всего!), пересекла дорогу, нашла в потемках когда-то красивую резную калитку с железными вензельками наверху с аббревиатурой предприятия. Было время, когда попасть за эту калитку было просто нереально. Она всегда закрывалась ночью, а днем охранялась строгим дядькой – сторожем. Нас, детей, он не подпускал на пушечный выстрел. А сейчас – пожалуйста, заходи, только желающих почему-то нет.
Калитка, тихонько скрипнув, пропустила меня. Дальше шли ступеньки вниз, поросшие сорняком, и дорожка, ведущая к конторе. Дорожка вся побилась, и под травой уже не видно было асфальта. Трава скрадывала звук шагов. Я тихонько прокралась к первому от двери окну и, приложив лицо и руки вплотную к стеклу, вгляделась внутрь.
Помещение было слегка освещено. Чем бы вы думали? Оно было освещено горящими глазами по меньшей мере сотен кошек самых разных мастей и размеров. Здесь были рыжие коты с пушистыми хвостами, белые с черными и черные с белыми пятнами, сиамские изящные кошечки и серые безухие красавцы. Они сидели смирно и все как один смотрели в одну сторону, и казалось, кого-то внимательно слушали. А там, куда смотрели звери, стояла худенькая девочка в пижаме. Она была невозмутима и спокойна, а осанка прямой и царственной, как у королевы. А на голове была надета, нет, не корона, но нечто похожее, диадема или ободок со светящейся парой глаз. Она что-то говорила мохнатой публике, и было понятно, что она здесь главная.
Девочка резко повернула голову и… наши взгляды встретились. Это была Полина. От неожиданности и нереальности происходящего у меня закружилась голова, и я рухнула прямо под окном заброшенного дома.