Три года назад.
На заднем дворе усадьбы есть черный пруд. Там лилии цветут. Руслан порой думал, что Людмила воссоздала его из песни графа де ля Фер. Пруд, и правда, казался черным, днем и ночью. И только прекрасные остролистные лилии нежно-розового оттенка огнями расцветали на темной глади.
Видимо, она создала этот пруд в насмешку над Русланом, как головную боль для него, которую не могут заглушить даже самые сильные обезболивающие. Потому что теперь при одном взгляде на черный омут, его охватывает страх, что когда-нибудь он затащит в свои недра первую и далеко не последнюю жертву.
А сейчас ночь. Та самая безлунная ночь, когда даже звезды тускнеют на чернильном небосводе. И пустая постель Руслана холодна. Как он мог забыть закрыть двери на ключ? Как он мог?!
Руслан скидывает с себя покрывало и босиком спешит вниз, по широкой винтовой лестнице. Врывается в маленькую прихожую, где скрипят под порывами ветра распахнутые двери черного входа. И окунается в темную ночь, холодную и враждебную.
– Нет, нет, нет! – Паника накатывает волнами, и только усилием воли он не кричит.
Руслан знает, где искать жену – там, где цветут лилии. Время тянется бесконечно долго, пока он бежит в парк к пруду. Уже видит белеющие в темноте кувшинки. И силуэт…
– Людмила!
Не останавливаясь, Руслан забегает в пруд и проваливается почти по грудь. От ледяной воды сердце едва не останавливается, но он пересиливает себя. Два гребка, и он подхватывает еще барахтающуюся жену, слышит ее затихающие всхлипы.
– Успокойся, милая, я рядом, рядом, – он целует Людмилу в холодные губы, дрожащие и испуганные. И с трудом бредет обратно к берегу, отталкивая круглые листья лилий.
Вдвоем они падают на зеленый газон. Руслан крепко обнимает жену и вслушивается в ее сердцебиение, целует лоб, убирает мокрые волосы с лица. Благодарит Бога за то, что успел. А Людмила плачет, как дитя.
– Прости, прости меня, – наконец, шепчет она и пальцами стискивает его футболку. – Я… я… – она заикается и никак не может договорить.
– Знаю, милая. Твои видения. Снова, – обреченно договаривает за нее Руслан.
Даже в темноте он видит ее широко раскрытые зеленые глаза. Нет, он иссушит этот пруд, уничтожит!
– Я буду тщательнее запирать двери и окна в нашей спальне на ночь. И прятать ключ. Больше не хочу, чтобы ты ходила во сне. – Он встает и подхватывает Люду на руки. – Пойдем в дом, пока совсем не замерзли.
Украдкой оглядывается на пруд, но немигающая гладь уже мертва, и ни единого напоминания, что в нем только что едва не сгинул человек.
– Ты не понимаешь… – Людмила снова заливается слезами и прячет лицо на его груди. – Не понимаешь! Я видела…
– Что ты видела? – устало интересуется Руслан.
Ее видения всегда путаны, и очень редко их можно разгадать. Только после того, как что-то сбывалось, они понимали… Но следующие слова жены заставили Руслана застыть на месте и забыть о том, как дышать. А сердце второй раз за ночь едва не остановилось.
– Я видела, как она умерла.
***
– Кто там? – шепчет Маргарита и вздрагивает от громыхания в дверь.
– Элина, открой. Или я разбужу всех соседей. Не бойся, мы поговорим, как цивилизованные люди. Столько лет прошло… Я уже не держу на тебя зла. Нет, конечно, можешь вызвать полицию, если хочешь. Но у меня найдется, как минимум, пятьдесят тысяч причин убедить их в том, что у нас все прекрасно.
С лица Марго сползает румянец и даже глаза становятся бледнее. Она хватается за сердце, ее лицо искажает гримаса. Так выглядит человек, которому только что объявили смертный приговор.
– Нет, – хрипит она и отчаянно мотает головой. – Не смей.
Элина бежит к балконной двери, перепрыгивая через разложенный диван. На открытом балконе ежится от прохладного ветра, который проказливо норовит забраться под футболку.
– Черт, – она перегибается через перила.
Прыгать с третьего этажа не вариант. А до раскидистого тополя далеко. Возле подъезда красуется черный Гелендваген, и Элина тихо присвистывает. Если он приехал на нем, то их дела еще хуже. Она хмурится и возвращается в теплую квартиру:
– Нам некуда бежать. Остается его впустить. К тому же уверена, его визит связан с исчезновением Регины.
– Ты с ума сошла?! – У Маргариты подгибаются ноги, и она падает на кровать. – Это же Володя! Он нас убьет… – ее голос срывается на хрип.
– Скорее всего, за дверью Альтер-Эго, – морщится Элина. – Лучше бы Владимир. С ним еще можно договориться.
– Нет, нет. Мы не можем. Лучше сидеть здесь и ждать помощи, – растерянно бормочет Марго.
– Какой? Позвоним в полицию? Ты слышала, что он сказал. У него до фига денег, а у того, кто вытащил его из психушки, еще больше. Уверена, Владимира даже не заберут в участок, все решится одним звонком. Поэтому не важно, кто вызовет полицию – мы или разбуженные соседи. Результат будет один.
– Нет! Я лучше спрыгну с третьего этажа!
– Давай, прыгай, – раздраженно отвечает Элина. – Думаешь, мне хочется? Мы угодили в капкан. Кто-то грамотно расставил ловушки, и они уже захлопнулись. А ты попала в это круговерть случайно, – устало договаривает она.
– Но… – всхлипывает Марго и затихает.
Они снова прислушиваются к довольному посвистыванию за дверью:
– Эли-ина-а, – тянет Владимир, – ты же гостеприимная хозяйка. Открой дверь. Иначе твоей подружке будет очень больно…
Вот и ответ на вопрос.
Элина переводит дыхание и задумчиво перекидывает через плечо сумку, пытаясь сообразить, что делать дальше. Потом на цыпочках подкрадывается к двери и смотрит в глазок.
Да, это определенно Альтер-Эго Владимира. Абсурдное поведение его матери-шизофренички вызвало в нем расщепление личности. Конечно, его пытались лечить, и даже вылечили. Якобы. Но на самом деле вторая личность Владимира лишь затаилась, а затем Альтер-Эго взял под контроль и Владлена. Угрозами и шантажом он заставлял Владлена убивать с помощью гипноза. Именно Альтер-Эго приказал внушить сестре Элины, Ливии, мысль о самоубийстве. Именно из-за него она бросилась под поезд. А сам Владимир даже не подозревал, что творит. Владлен скрывал от него правду, а приступы беспамятства списывал на остаточные проявления болезни.
Сердце тоскливо сжимается.
«А если бы за дверью стоял Владлен? Ты бы открыла, не задумываясь, Элина?»
Она отбрасывает непрошенные мысли и фокусируется на Владимире.
– Найди на кухне что-нибудь для самозащиты, – шепотом велит она Маргарите. —И возьми вещи на случай побега.
Марго, пошатываясь, встает и бредет на кухню, видимо, не до конца осознавая, что ей нужно сделать.
– Если хочешь войти, докажи, что у тебя нет оружия, – уже громче произносит Элина.
Альтер-Эго хмыкает и поднимает руки вверх. В маленьком глазке мужской силуэт вытягивается вверх и в стороны.
– Так? – в его голосе сквозит ехидство.
– Сними пиджак. И выверни карманы брюк. Покрутись.
С язвительной улыбкой, от которой тошнит, он молча выполняет все приказы Элины, и только после этого она открывает дверь.
– Марго? – на лице Альтер-Эго проскальзывает секундное замешательство.
Странно, словно и не было этих пяти лет. Те же синие глаза, темно-каштановые волосы, слегка вьющиеся. Полные, мягкие губы. Но спустя время начинаешь замечать борозды, пересекающие некогда гладкий лоб. Заостренные скулы. Да, кремовый костюм-тройка пошит на Владимира, но его худобу не скроешь одеждой. Ушло спортивное телосложение, оставив после себя узкие плечи и впавшие щеки.
– Ты… – стонет Марго и прижимает к груди сковороду. Большой кухонный нож дрожащей рукой протягивает Элине.
– Девочки, мы же взрослые люди, – Альтер-Эго прищуривается и медленно заходит в квартиру.
С каждым его шагом Элина и Марго делают ответный шаг назад. Словно змея вползает в квартиру. Тихая, коварная змея, которая не шипит и не плюется ядом, а наоборот держит его при себе, чтобы не расплескать драгоценные капли.
– Маргарита, милая Маргарита. Тебе идет новая прическа. Жаль, Владимира с нами нет. Уверен, он скучал по тебе и… – Альтер-Эго делает мягкую паузу и захлопывает позади себя дверь, – особенно, по Олесе. Бедная девочка. Ей очень не хватает отца?
– Не смей называть ее имя, – костяшки пальцев Марго белеют от напряжения.
– Что ты здесь делаешь, Альтер-Эго? – перебивает ее Элина, стараясь разрядить обстановку. Становится так душно, что глоток воздуха напоминает раскаленное железо, опаляющее легкие.
– Георгий, – он поправляет ее с легкой циничной улыбкой. – Теперь меня зовут Георгий.
– Мне плевать…
– А мне – нет. – Он проходит в спальню и оглядывается со смесью презрения и удивления. – Знаешь, даже моя палата в лечебнице была и то больше. И чище.
– Ближе к делу, – Элина вытягивает вперед руку, направляя на него лезвие ножа.
– Мой наниматель хочет, чтобы я помог вам найти Владлена. Взамен он вытащил меня из лечебницы. Даже боюсь представить, сколько денег на это потребовалось.
– Твой наниматель – тот же человек, который подставил Регину, а затем похитил ее?
– Похитил, – Георгий улыбается, – но сомневаюсь, что подставил. Впрочем, это меня не касается. – Он засовывает руки в карманы брюк и слегка покачивается с пятки на носок.
– Чего. Ты. Хочешь? – сквозь зубы цедит Марго и подходит к Элине, прикасаясь к ней плечом.
Лицо Георгия меняется, и на нем, наконец, проступают черты ярости, которую он пытался безжалостно затолкнуть в глубину себя. Губы кривятся, а глаза зловеще щурятся. Он смотрит на них через эти узкие щелки, а пальцы рук бессознательно сжимаются, словно хотят задушить.
– Мести. Я доставлю Владлена, куда велено, а после меня уже ничто не будет сдерживать.
Секунда – ровно столько требуется Георгию, чтобы ударом выбить у Элины нож и притянуть к себе, стиснув пальцы на тонкой шее. Она судорожно вздыхает и пытается оторвать от себя руки Георгия, но разжать его хватку – все равно что сдвинуть с места гору.
– Элина! – Марго кидается к ней, но застывает на месте и опускает сковороду.
– Мой брат исчез, – горячий шепот Георгия обжигает ухо Элины. – Сдал меня в психушку, а сам растворился, словно никогда не существовал. И все из-за тебя. Не знаю, что у него на уме, но ты была и остаешься его слабым местом. А значит, если ты в опасности, то он скоро придет. Я мог бы просто повязать вас обеих, но так неинтересно. Поэтому, если хотите увидеть свою подругу живой и в своем уме, лучше вам сотрудничать со мной, – свободной рукой он жадно прикасается к телу Элины, словно склизкие твари ползут по изгибам, оставляя после себя мерзкий след.
– Убери лапы, – шипит Элина, – здесь твоя жена.
– Бывшая. К тому же не моя, а Володи.
– Да пошел ты!
Элина резко запрокидывает голову и затылком разбивает Георгию нос. Мужской ор бьет по ушам. Она вырывается на свободу, пока он зажимает разбитый нос руками и сыплет ругательствами. Элина выхватывает сковороду у потерянной Марго и с размаху опускает на голову Георгия. Однако удар выходит кривым и, алюминий жалко гнется об его череп.
Он стонет и глухо падает на пол. Не шевелится. Только указательный палец слегка подергивается.
– Ты убила его!
Элина отбрасывает смятую сковороду и хватает Марго за локоть:
– Не верещи. Она тонкая, так что он скоро очнется. Одевайся!
Элина быстро накидывает на плечи потертую в локтях кожаную куртку и завязывает кроссовки. Стоны Георгия становятся громче, перерастая в хрипы.
– Скорее! – Элина тащит замешкавшуюся Маргариту в подъезд.
В ноздри ударяет запах сырости, и они поспешно спускаются по лестнице. Недавно здесь покрасили стены, но «умные» подростки уже успели оставить на них роспись краской из баллончика.
– Мой телефон, – запоздало вспоминает Марго, но Элина тянет ее к двери. Наверху уже раздается тяжелый топот.
– Забудь. Я взяла свой.
Элина нажимает на кнопку и выбегает наружу.
– Что дальше? – сипит Марго, изо всех сил налегая на дверь подъезда и не переживая, что испачкает розовую куртку.
Раннее утро весьма морозное. Пар вырывается облачком изо рта, а мурашки мгновенно покрывают руки.
Элина смотрит на золотые часики:
– Черт! Осталось пятнадцать минут до отправления автобуса. Конечно, через дворы недалеко, но… Ты успела надеть обувь? Бежать придется быстро, – она скептически разглядывает балетки Марго. – Хотя бы без каблуков.
Пищит домофон, и они поспешно наваливаются на вход. Но за годы в лечебнице у Георгия накопилась сумасшедшая сила, и он с легкостью толкает железную дверь, заставляя Элину с Марго скользить ногами по асфальту.
– Я доберусь до тебя, Одинцова Элина! – орет он из-за двери. – И отправлю следом за сестрой!
Замок защелкивается.
– Провались ты! – Элина хватает скамейку, которую недавно поставили возле клумбы, и перетаскивает ее к двери, преграждая путь. Благо, она оказалась не слишком тяжелой.. – Бежим!
Они пересекают двор, который еще не успел высохнуть после сошедших снегов. И сворачивают за старую пятиэтажку, бегут вдоль дома по кривоватой отмостке, а кровь бурлит в жилах.
Элина старается не обращать внимание на колотье в правом боку, и что воздух обжигает гортань с каждым вздохом. В голове крутится одна мысль – их преследует прошлое, которое долгие пять лет таилось за поворотом.
Не дожидаясь зеленого сигнала светофора, они перебегают дорогу по пешеходному переходу, едва не попав под машину. Ржавая копейка зло гудит им вслед.
– Не-ет! – кричит Элина, вбегая на остановку для автобусов. – Не успели, – и она сгибается пополам, чтобы привести в норму дыхание.
– Блин, – Марго раздосадовано смотрит вслед дребезжащему автобусу, который скрывается за ближайшим поворотом.
Они остаются одни на пустынной остановке возле желтого кирпичного здания с витиеватыми и поблекшими от старости буквами на крыше: «Автовокзал».
– Володя отстал? – Маргарита поспешно оглядывается и обхватывает себя за плечи.
– Теперь он – Георгий. Нет, его не видно. Возможно, потерял нас.
Элина резко оборачивается на звук подъезжающей машины. Колеса противно шумят по битому асфальту, но еще больше пугают тонированные стекла. Черный мерседес-бенц выглядит нелепо в ее городе. Как пришелец среди нормальных людей.
– Только не говори, что… – Марго хватается за руку Элины.
– Успокойся. Георгий был на гелике.
– Что-то мне не легче от твоих слов.
Мерседес тормозит рядом с ними, и Элина, как во сне, смотрит на опускающееся боковое стекло. А затем разглядывает мужской силуэт, и голова приятно кружится, а сердце замирает.
«Это сон, это сон…»
Но нет. Боль в правой руке, которую безжалостно стискивает Маргарита, напоминает о реальности.
«Но ведь ты так часто мне снился. И каждое утро я просыпалась одна. И благодарила Бога за это. А затем плакала в подушку».
– Владлен…