Сегодня я чувствовал себя с утра намного лучше, чем в предыдущие дни.
Телефон уже так громко не трезвонил, а я от него не подпрыгивал, что лягушка на болоте, а поблагодарил вахтенного и принялся за утренний туалет.
Позавтракав, я захотел поговорить со старпомом о делах насущных и грядущих, но в кают-компании раздался телефонный звонок. Звонить мог только вахтенный или кто-то из штурманов, поэтому я не отреагировал на него, ожидая, что к аппарату подойдет месcбой.
Месcбой пулей подбежал к дребезжащему телефону и, выслушав собеседника, протянул старпому трубку.
– Сэр, вахтенный хочет тебе что-то сказать, – и остался стоять истуканом с протянутой рукой, в которой держал телефонную трубку.
Старпом, вытерев губы салфеткой, не спеша подошёл к телефону, взял трубку и, выслушав сумбурную речь на другом конце провода, посмотрел на меня.
– Михалыч, там какие-то молодые парни пришли к тебе… – в недоумении пожимая плечами.
– Кому там чего надо? – недовольно поморщившись, я встал из-за стола и, несмотря на то что «аляска» осталась в каюте, вышел из кают-компании, надеясь, что это какая-то ошибка и от кратковременного пребывания на палубе я не замерзну.
Возле вахтенного стояло трое молодых парней по возрасту не более двадцати пяти лет, одетых в тёплые куртки и комбинезоны, вязанные шапочки, а на ногах у каждого из них «красовались» рабочие ботинки, под стать тем, что мне выделила компания.
«Как у них только ноги не отваливаются в этих говнодавах?» – невольно проскочила мысль, но я сразу же отбросил её, внимательно рассматривая ранних посетителей.
Увидев меня, парни прервали беседу с вахтенным, а самый здоровый из них пошёл навстречу мне с протянутой для приветствия рукой.
– Доброе утро, чиф, – важно обратился он ко мне. – Агент сказал, что тебе надо делать зачистные работы в помещениях.
– Правильно он вам сказал, – подтвердил я его слова и недовольно добавил: – А чего это вы только сегодня приехали? Ведь я агенту говорил, чтобы он прислал вас вчера. И вообще я подумал, что вы уже не приедете.
– Нет, чиф, мы только сейчас смогли собраться все вместе и взять машину с инструментом. Извини, чиф, что так получилось, – виновато улыбнулся парень.
– Ладно. – Я передернул плечами от холода и предложил: – Пошли ко мне в каюту, там обо всём поговорим, – и, развернувшись, зашёл в надстройку.
Парни последовали за мной и на лифте мы поднялись ко мне в каюту.
Они возбужденно переговаривались между собой о чём-то по-фламандски, с любопытством озираясь по сторонам.
– Что? – спросил я старшего. – Раньше на судах быть не приходилось?
– Я был несколько раз, – ответил старший из парней, – а они, – он указал на своих спутников, – впервые.
– Как так? – вновь удивился я. – Вы собираетесь работать на судне – и не знаете, что это такое?
– Нет, – возразил старший, – про суда мы всё знаем и много раз на них работали, но вот на таком большом судне мы в первый раз.
– Ничего, – ободрил я его, – я сейчас позову механика и он вам всё покажет, а я расскажу, что надо делать, – и, подняв трубку телефона, набрал номер ЦПУ.
К телефону долго никто не подходил, но, зная размеры машинного отделения, я терпеливо ждал моториста, который, вероятно, обеспечивал работу мойщиков деки и находился внизу.
Вскоре он поднял трубку телефона и ответил:
– ЦПУ, вахтенный моторист готов слушать вас. – Я узнал по голосу моториста четвёртого механика Кермака.
– Старший механик говорит, – веско произнёс я в трубку. – Кермак, скажи четвёртому механику, чтобы он пришёл ко мне в каюту.
– Есть, чиф! – бодро отрапортовал вахтенный.
Положив трубку телефона, я взглянул на успокоившихся парней.
– Знаете, какую работу вы будете делать? – я посмотрел по очереди на каждого из этих веселых балагуров.
– Агент нам рассказал об этом кое-что, – ответил старший, – но сказал, что ты нам всё покажешь и рассчитаешься с нами наличкой.
– Ну ты и быстрый, – усмехнулся я. – Ещё не знаешь, что надо делать, а уже про оплату говоришь.
– Да, чиф, – нисколько не смутившись от такого вопроса, ответил старший. – Мы должны знать, за что будем работать, ведь завтра ночью нам эти деньги понадобятся.
– Куда это они вам понадобятся? – невольно удивился я.
– Так завтра же конец света, вот мы и хотим его достойно отметить, – расхохотался парень, а его друзья от этих слов тоже рассмеялись.
– Ну, конец света маловероятно, что наступит, – усмехнулся я, – а вот без денег в новогоднюю ночь делать нечего – так это точно.
– Так и сколько ты нам заплатишь? – уже напористо продолжил старший.
– Ну, а чего ты хочешь? – с интересом посмотрел я на него.
Деньги у меня были только от сдачи металлолома и поэтому я не представлял себе аппетиты этих ребят. Но ответ этого веселого парня рассмешил меня:
– О! Вообще-то я хочу ехать в открытом «Феррари» с длинноволосой блондинкой в красном шарфе, у которой на руках маленькая собачка, по извилистой дороге вдоль Адриатического моря и еще много чего… – при этом он весело рассмеялся.
– Отличное желание, – понял я его шутку, – но за сегодняшнюю работу вы столько не заработаете. Так сколько? – повторил я свой вопрос.
Посмотрев на своих подельников, старший смело обозначил мне сумму, которую они, вероятно, давно обсудили. Это оказалось немного больше того, что я имел, поэтому я сделал паузу и якобы изумился:
– А не много ли это? – и, увидев сомнение на лице старшего, понял, что я на правильном пути.
– А ты нам сколько можешь дать? – переспросил меня старший.
Почесав в затылке, потерев подбородок и потыкав для солидности пальцем в калькулятор, я спокойно ответил, что могу дать им процентов на десять меньше, чем они хотят.
Услышав такую сумму, парни возбужденно принялись обсуждать моё предложение, но потом, что-то решив между собой, старший ответил:
– Хорошо, чиф, мы согласны.
По его виду я понял, что это именно эти деньги они хотел получить за свою работу, а первоначальную сумму парень загнул так, для страховки.
– Отлично, – подтвердил я своё согласие и, увидев заглядывающего в каютную дверь четвёртого механика, подозвал его: – Дональд, эти парни будут чистить помещение аварийного пожарного насоса. Так что покажи им всё и расскажи, что надо делать.
– Есть, чиф! – принял приказ Дональд.
– Подождите меня на палубе, – продолжил я, – я сейчас переоденусь и мы пойдем туда вместе.
– Есть, чиф! – так же бодро ответил четвёртый и молодежь гурьбой, громко переговариваясь, покинула каюту.
Быстро переодевшись в новый комбинезон, в некоторых местах перепачканный мазутой и, накинув куртку, я вышел на палубу.
Путь до входа в помещение пожарного насоса предстоял неблизкий. По палубе метров сто пятьдесят в сторону бака, а потом ещё спуститься по крутым трапам метров на двадцать вниз.
Я сам в этом помещении ещё не залезал, а только заглядывал в него с Евгеничем и только знал, где включаются свет и вентиляторы, да подается сжатый воздух. Поэтому, когда во главе всей церемонии я стал спускаться вниз к пожарному насосу, понял, что, если бы я чистил это помещение, то запросил бы за такую работу сумму как минимум в три раза больше.
В шахте электрические грелки, наверное, никогда не включались и сейчас они стояли отключёнными. Так что температура в ней не превышала пяти градусов. На переборках шахты отставшая краска висела «лопухами». Внизу у самого насоса переборки, когда-то выкрашенные белой краской, заляпаны мазутными руками, а трапы перепачканы непонятно какой субстанцией толщиной миллиметра в три. Нижние плиты от въевшейся мазуты оказались абсолютно чёрного цвета, а когда четвёртый их открыл, чтобы показать льяла, то я вообще потерял дар речи. Они оказались на три четверти заполненными водой, покрытой толстой пленкой топлива. Но зато во всей шахте везде горели фонари и было светло. От этого хоть стало легче.
Посмотрев на сдувшие физиономии парней, я боялся лишь одного: чтобы от вида всех этих «прелестей» они не развернулись и не послали меня далеко-далеко. По-русски я знал куда, а вот на фламандском – сомневался.
Но парни, осмотревшись, о чём-то по-деловому посовещались и старший из них вновь обратился ко мне:
– Хорошо, чиф. Мы всё здесь отмоем, только ты обеспечь нас сжатым воздухом и пресной водой под давлением, а ещё здесь нужно много химикатов. Сможешь их нам дать? А то мы с собой их мало взяли, – уже с просьбой посмотрел он на меня.
У меня от его слов словно гора с плеч упала. Не ожидал я, что парни так легко согласятся с такой работой, да за такие деньги, но бодро ответил:
– Конечно! Всё у вас будет. Вот четвёртый механик, – я показал на Дональда, который открывал плиты, чтобы обеспечить свободный допуск для спуска в деку, – его зовут Дональд. Он вас всем обеспечит. Хорошо, Дональд? – это я уже обратился к четвёртому.
– Есть, чиф! – так же однозначно и четко отреагировал тот на мои слова. У меня начало создаваться впечатление, что он, кроме этих слов, ничего больше не знает, хотя… С Евгеничем он иной раз что-то обсуждал и доказывал тому.
– Ну, тогда пошли, – показал я на выход из шахты. – Несите свой инструмент, настраивайте шланги, да готовьтесь работать, – и первым начал карабкаться вверх по крутым трапам.
Выйдя на палубу, я с трудом перевел дыхание и, почувствовав в груди резкий толчок сердца, остановился.
Парни с четвёртым, не заметив моей остановки, бодро шли к надстройке. Перегнувшись через борт, я рассмотрел внизу на причале, небольшой грузовичок с цистерной кубов на пять с прицепом, на котором кучей лежали шланги и ещё какое-то оборудование. По всей видимости, это грузовичок принадлежал парням, на который они собираются откатывать результаты замывки.
Вернувшись в надстройку, я спустился в машину и проверил, как продвигается замывка деки. За работой наблюдал Кермак. Увидев меня, он приветливо махнул рукой и юркнул в деку, изобразив бурную деятельность.
Я тоже осмотрел результаты замывки, заглядывая в деку и подсвечивая себе фонарём. Вроде бы всё шло по плану.
Убедившись, что в машине мне делать нечего я, поднявшись в каюту, нашёл таблетки, которые прихватил с собой из дома и выпил парочку, а затем прилег на диванчик, чтобы угомонить отчего-то часто колотящееся сердце.
Наверное, я ненадолго заснул, потому что трезвон телефона заставил меня вздрогнуть. Хорошо, что он находился рядом с диваном на столе. Я только присел и, подняв трубку, сразу услышал возбужденный голос четвёртого механика:
– Чиф, главный мойщик хочет тебя посмотреть.
– Зачем я ему нужен? – удивился я, ведь до окончания замывки ещё далеко.
– Они закончили работу и говорят, что уже везде всё чисто, – неуверенно продолжил Дональд.
– Хорошо, я сейчас спущусь, – пообещал я ему и, надев рабочие ботинки, пошёл к лифту.
В ЦПУ меня ждали четвёртый механик и главный мойщик, который, увидев меня, подскочил со скамьи и с готовностью кинулся ко мне.
– Чиф, у нас всё готово, ты в этом сам можешь убедиться. – Лицо его смотрелось настолько же правдивым, как и фата невесты, закрывающая невзрачное лицо оной.
– Хорошо, – махнул я ему рукой, – пошли посмотрим, что вы там намыли, – и, взяв один из заряженных фонарей, вышел из ЦПУ.
Четвёртый механик и мойщик последовали за мной.
На вахте находился уже Хасан, стоявший у одной из открытых плит, ведущих в деку.
«Значит, уже первый час, – отметил я для себя, спускаясь вниз. – Обед я пропустил».
Спустившись в деку, я принялся за осмотр. Вроде бы всё в норме, все видимые места замыты химией и, даже проведя по поверхности деки рукой, я её не испачкал. Но, подойдя к носовой переборке, увидел, что под топливными насосами на трубопроводах не смытое топливо, у льяльного сепаратора застряла грязь в сплетении трубопроводов, ну и ещё несколько мест, которые требовалось перемыть. Это всё я показывал главному мойщику, неотступно следующему за мной, а поднявшись из деки, приказал четвёртому:
– Всё, что я показал ему, – я указал на мойщика, – замыть. Решетки на льяльных колодцах поставить на место. После того как всё будет готово, проверь лично и приходи с ним ко мне в каюту. Я подпишу бумаги. Понятно? – для уверенности спросил я четвёртого.
– Есть, чиф! – с готовностью кивнул Дональд.
Конечно, состояние его я понимал. Человек без сна уже больше суток, постоянно носится с работягами и всё время что-то делает. Я видел, что он очень устал. С таким объемом работ – я это знал по себе – просто так не посидишь, не побездельничаешь. Всё время приходится находиться в движении. Ну а куда деваться? Работу надо выполнить. Поэтому отдохнуть он сможет только тогда, когда всё сделает. Хорошо, что четвёртый это сам понимал, поэтому и старался изо всех сил. Ведь чем больше сейчас сделают работяги, тем меньше потом ему самому придётся заниматься этим и тогда уже он сможет и отоспаться, и отдохнуть.
– Я надеюсь на тебя, Дональд, – похлопал я его по плечу. – Надо здесь всё заканчивать, – указал я на деку. – У нас ещё там есть работа, – махнул я рукой в сторону бака.
На мои слова четвёртый только невесело улыбнулся и вернулся к работягам, а я пошёл в помещение аварийного пожарного насоса.
Дверь в помещение оказалась открытой, а когда я засунул туда голову, то вдохнул резкий запах моющей жидкости. В помещении было настолько влажно, что даже на переборках сконцентрировалась влага.
Я хлопнул себя по лбу: «Вот балбес! Ведь я забыл включить вдувной и вытяжной вентиляторы в помещении. А парни там работают и ещё неизвестно чем они там надышались».
Я тут же включил вентиляторы и, подождав минут пять, пока запах химии уменьшится, спустился к парням. Но они были так заняты работой, что, наверное, не ощущали этого едкого запаха химикатов. Они были одеты в желтые прорезиненные комбинезоны и на лицах у них были герметичные очки и респираторы.
Один их них шлангом от моющей машинки высокого давления сдувал мощной струей грязь с переборок, другой собирал её, а третий сидел в льялах, весь перемазанный в мазуте и направлял патрубок переносного насоса для откачки грязи и моющей жидкости.
Из-за шума они не сразу заметили моё появление, но когда старший увидел меня, то выключил струю воды и только махнул рукой:
– Привет, чиф! Ты только вниз пока не ходи, а то весь будешь как Эрих. – Он показал мне на своего перемазанного друга.
– Не забудьте хорошо промыть деку, – громко прокричал я и не стал больше спускаться, так как старший вновь включил струю и продолжил замывку.
Наверное, из-за шума струи они не заметили, что я включил вентиляторы, но пар от брызг в помещении уменьшился и мне самому дышать стало намного легче.
Убедившись, что работа и здесь продвигается, я вернулся в каюту.
Когда шёл по палубе, то мне невольно подумалось: «Да, чтобы идти работать на бак, надо всё брать с собой, а то, не дай бог, забудешь что-нибудь, так потом станешь чемпионом мира по бегу. Или лучше велик иметь. Смотри, какая палуба широкая – настоящий велодром». Но это уже шутил, пытаясь себя подбодрить.
Зайдя в буфет кают-компании, в холодильнике я нашёл колбасу, сыр и, намазав себе бутерброд, налил горячего чая из поттера.
На судне стояла относительная тишина, в которой едва прослушивался размеренный гул работающего генератора и шипение теплого воздуха через жалюзи воздуховодов.
Вернувшись в каюту, я сел за стол в надежде хоть немного передохнуть, а благими намерениями выстлана дорога… мы все знаем куда, но затрезвонивший телефон потребовал идти по совсем другой дороге – в машину.
В машине всё оставалось, как всегда. Яркие флуоресцентные лампы освещали механизмы. Из-за открытых с палубы дверей в машине температура значительно понизилась несмотря на то, что главный двигатель находился на обогреве.
В самом низу машинного отделения почти не слышался звук работающего дизель-генератора и при разговоре не приходилось напрягать голос. Я только спросил четвёртого, ожидающего меня внизу:
– Ну как? Устранили замечания?
– Да, чиф, только сейчас закончили, – устало кивнул он головой. Прежней бравады в его голосе уже не слышалось.
– Хорошо, – согласился я с ним. – А как дела со sludge-танком? – вновь поинтересовался я, подходя к открытым плитам над горловиной танка.
На дне танка поблескивала черным цветом застывшая масса топлива.
– Осталось только сорок сантиметров, чиф, но они этот остаток не могут откатать. Он застыл, – разочарованно развел руками четвертый.
– А чего так? – удивился я.
– Паровой обогрев в танке заглушен.
Я с непониманием посмотрел на него.
– Когда он был заглушен – я не знаю, – извинялся четвёртый, как будто это он сделал и не доложил мне.
– Запиши себе, – указал я ему. – Мы внесем это в ремонтную ведомость, – и спросил: – А какая высота танка?
– Два двадцать, – тут же ответил четвертый и добавил: – А осталось только сорок сантиметров.
– Нормально, – успокоил я его, – порт-контролю этого будет достаточно. Считай, ещё одно замечание устранили. – Это я добавил уже веселее, отчего Дональд только вымученно улыбнулся.
Услышав, что качество работ меня удовлетворило, старший из мойщиков тут же заторопился:
– Пойдём, чиф, подпишешь все бумаги, да мы поедем, – а потом уже пошутил: – А то мы тут у вас останемся жить и ты возьмешь нас в море.
– Нет, в море я вас не возьму, а вот бумаги с удовольствием подпишу. – И принял у него тоненькую папку.
Ну а тут, как и на всех наших заводах, в бумагах красовалась одна туфта. Площадь машины завышена процентов на десять, и танк, в котором застыло топливо, обозначен, как зачищенный якобы вручную.
– А это что? – я ткнул пальцем в приписки и иронично поглядел на старшего.
– Ну… чиф… – Он в беспомощности развел руками. – Но мы же и ночью работали…
– А вот ваш овертайм, – показал я на один из листков. Хотя он и был написан по-голландски, но в цифрах же я пока ещё разбирался.
– Ну, чиф… – старший уже жалобно смотрел на меня. – Новый год же приближается…
Желания спорить с ним у меня полностью отсутствовало и я, махнув рукой, направился к лифту.
– Пошли, – позвал я за собой старшего, – в каюте подпишу тебе бумаги. Печать у меня там, – пояснил я ему, увидев его удивленный взгляд.
Но тут меня остановил Дональд:
– Чиф, а что дальше делать?
Он смотрел на меня широко открытыми глазами. Чувствовалось, что в них надо вставлять спички, а то они сейчас сами собой закроются.
– Во-первых, выпей кофе и иди наблюдай, как там парни на баке работают. По вахте скажешь, чтобы в машине закрыли горловины в танке и крепили снятые плиты как минимум на три шурупа. Понял?
– Есть, чиф, пить кофе и передать твоё приказание по вахте, – уже более оживленно ответил Дональд.
Со старшим мы поднялись в каюту, я расписался и поставил печать в бумаги, а потом достал из холодильника связку пива из четырех банок и вручил ему:
– Ну а это, – я указал на пиво, – мои поздравления с Новым годом.
Лицо старшего при виде подарка засветилось счастьем, что так завершилась его работа на этом судне, а я его вернул на землю, спросив:
– Когда вы уберёте шланги? А то в надстройке прохладно. Надо двери закрыть.
– Сейчас и уберём, мои парни уже этим занимаются.
– Отлично! – и тут же позвонил на трап: – Говорит старший механик, – представился я вахтенному матросу. – Как только уберут шланги, сразу закрой дверь в надстройку и держи её постоянно закрытой. Понятно?
– Есть, чиф! – получив четкий ответ, я повесил трубку.
Ну, теперь можно вновь заняться документацией.
С разбором бумаг, инструкций и чертежей время летело незаметно. Меня оторвал от занятий телефонный звонок. Это звонил Руперт и приглашал на ужин.
– Чиф, – как всегда вежливо, говорил он в трубку, – а ваш обед разогревать или вы будете кушать только ужин?
Его предложение меня удивило. Обычно, кто не успел – тот опоздал. Обед или оставался на тарелке, и ты его должен сам разогревать, или приходилось идти на камбуз, чтобы его самому положить в тарелку. А тут такая забота…
Вернувшись в каюту после ужина, я вновь уселся за документацию, но телефонный звонок опять оторвал меня от дел.
– Чиф, это Дональд, – звонил четвёртый, – эти парни на баке закончили работу и хотят, чтобы ты посмотрел.
Взглянув на часы, я, к своему удивлению, обнаружил, что уже шёл одиннадцатый час.
– Ладно. – Я оторвался от бумаг, переоделся и пошёл на бак.
«Сам хотел поработать да покомандовать – вот иди и командуй», – ехидно пробила мозг залётная мысль.
Огни прожекторов с надстройки хорошо освещали широкую палубу, а подсветка под комингсами трюмов давала достаточно освещения, чтобы куда-нибудь не завалиться или не споткнуться. Хотя чего тут спотыкаться? Дорога до бака только одна, и на ней отсутствовали какие-либо препятствия, о которые можно зацепиться ногами, вот только интуитивно приходилось пригибать голову, когда я проходил под направляющими полозьями трюмных крышек. Хотя зацепить их головой я не мог. Высоту они имели более двух метров, а для безопасности я надел каску.
Несмотря на ночь, палуба хорошо освещалась, но я подсвечивал себе путь фонариком, который недавно приобрёл в Гонконге. Его луч бил метров на пятьдесят вперед и я шёл, подсвечивая себе то справа, то слева.
На палубе чувствовалась ночная свежесть. Приличный ветерок, временами вырывающийся из-за комингсов трюмов, даже заставлял кутаться в «аляску», поэтому, дойдя до бака, я даже продрог.
У входа в шахту пожарного насоса меня ждали парни-мойщики и четвёртый механик. Они уже не смеялись и не балагурили, а молча сидели, одетые в перемазанные мазутой ярко-желтые водонепроницаемые куртки и штаны и курили.
При виде меня старший поднялся и устало спросил:
– Проверять работу будешь, чиф?
– Да, – к общему сожалению парней, решил я. – Посмотрю, что вы там намыли, – и, преступив высокий комингс двери в помещение, начал спускаться вниз.
Конечно, и шахта, и само помещение после мойки преобразились. Везде всё чуть ли не блистало чистотой. Льяла высушены и дека отмыта до блеска. На ней даже стали видны следы старой шаровой краски, которой когда-то её покрасили. Даже не верилось, что такое загаженное помещение приведено в порядок. Да ещё с таким качеством.
Правда, со всех щелей капала вода и переборки оставались влажными, но это ничего, потому что если включить грелки и оставить работающими вентиляторы, то суток через двое здесь станет сухо.
– Всё нормально, парни, – осмотрев помещение, сообщил я старшему и добавил: – Не забудьте забрать мусор и пустые канистры.
– Всё будет сделано, чиф, – с облегчением проговорил старший, – ты не волнуйся. Наведём мы здесь порядок.
– Когда закончите, то скажите об этом Дональду, – указал я на четвёртого механика, – он закроет помещение на ключ и заходи ко мне, я рассчитаюсь с тобой. – Я хлопнул старшего по плечу и улыбнулся.
– Всё понял, – уже бодрее ответил тот и что-то прокричал своим друзьям.
Через пару минут парни спустились вниз и принялись вытаскивать шланги, насосы, мусор и всё остальное, что создавало в помещении беспорядок.
Четвёртому я только сказал:
– Плиты и решетки в льялах закрепишь после Нового года, но, чтобы они к третьему числу стояли на местах. Сюда придёт порт-контроль с проверкой.
– Всё ясно, чиф. – Четвёртый довольно расплылся в улыбке от того, что я дал ему время отдохнуть и не требовал немедленного исполнения приказаний.
Поднявшись на палубу вместе с четвёртым, мы нашли на распределительных щитках пакетники грелок и включили их.
– Проверь, все ли грелки в работе, – приказал я четвёртому, после включения пакетников. – Если какая-нибудь из них не греет, то завтра скажи об этом электромеханику. Сегодня ничего уже делать не надо.
– Есть, чиф! – бодро подтвердил четвёртый и пошёл проверять грелки, а я вернулся в надстройку.
Спать хотелось страшно, ноги еле-еле передвигались. Переодеться в чистое сил уже не оставалось, их хватило только лишь на то, чтобы отмыть руки и ополоснуть лицо.
Едва я закончил со своим туалетом, как раздался громкий голос старшего из мойщиков:
– Чиф, можно войти?
– Заходи, заходи, – разрешил я ему, выходя из спальни. – Как самочувствие после работы? – поинтересовался я у парня.
Несмотря на усталость, тот пошутил:
– Нормально, но на блондинку в красном шарфе сил уже не хватит.
Мы рассмеялись этой шутке и я, дружески хлопнув его по плечу, согласился с ним:
– Да, сил потратили вы много, но и работу выполнили отлично, – и, достав все деньги, что у меня оставались от сдачи металлолома, передал их ему, добавив: – Жизнь большая, найдёшь ты ещё свою блондинку.
– Не волнуйся за меня, чиф! – рассмеялся на эти слова парень. – Есть у меня такая блондинка на примете, вот сегодня вечером я и расслаблюсь с ней, – и принялся пересчитывать деньги, а потом в недоумении поднял на меня глаза: – А чего столько?
– Бонус вам на Новый год за отличную работу, – разъяснил я ему и, пожав на прощанье руку этому неунывающему высокому статному блондину, проводил его из каюты, а сам попытался заснуть тут же на диванчике, накрывшись «аляской».
Но этого не произошло! Куда делся тот сон, который только что валил меня с ног? Спать вроде бы и хотелось, и время уже далеко за полночь, и глаза закрыты, но сон пропал. В мозгу всё крутились события сегодняшнего дня, тело было напряжено, и я никак не мог расслабиться. Только перед самым звонком вахтенного моториста, который поднимал меня по утрам, я вроде бы задремал.