Май и большая часть июня пролетели для Лизы как один миг. Девушка усердно занималась магией, всё больше и больше времени проводя в обществе Леонарда. Ей нравилось общаться с этим демоном. Казалось, у него был ответ на абсолютно любой вопрос, и, что самое восхитительное, он с явным удовольствием делился своими знаниями. Лиза же была крайне благодарным слушателем. Ей было интересно абсолютно всё: и рассказы демона о прошлых эпохах и других мирах, и практические знания по использованию магии – её “Книга теней” заполнялась просто с ошеломительной скоростью.
Переборов внутренний страх перед колдовством, Лиза сконцентрировала всё своё внимание именно на практической магии. Особенно её волновал вопрос изменения собственного облика, что оказалось весьма непростой, но крайне увлекательной задачей.
– Всё в этом мире состоит из атомов и молекул, – вещал Леонард, впервые объясняя Лизе теоретический аспект превращений. – Растение, животное, неодушевлённый предмет, по своей сути, есть одно. Для того чтобы одно превратить в другое, нужно просто переместить нужные молекулы так, чтобы получить желаемый результат. Однако для этого нужно обладать определёнными знаниями, и не только магическими.
В конечном итоге Лизе пришлось вновь засесть за учебники и с головой погрузиться в химию, физику, биологию, анатомию и физиологию. Однако её труд не был напрасным, и первые скромные успехи не заставили себя долго ждать.
Самым простым оказалось влияние на растения: они были крайне восприимчивы к магии и легко менялись, подчиняясь чужой прихоти. Ускорить или замедлить рост, увеличить плодоносность, отрастить ромашке шипы или заставить пихту цвести – всё это оказалось подвластным Лизе уже через пару недель. Впрочем, это как раз было неудивительно: все ведьмы в ковене прекрасно знали ботанику и пользовались умениями в данной области на полную катушку.
Вообще местным ведьмам, насколько Лиза успела заметить, был свойственен некий прагматизм: они интересовались исключительно теми аспектами магии, которые можно было активно применять в быту. Даже ритуалы и заклинания, которым их учил Леонард, были исключительно бытовой направленности и использовались для достижения максимально комфортной и богатой жизни.
Лиза видела, что хозяина шабашей тяготит подобный подход к магии. Нет, приходя на очередной вызов к одной из своих ведьм, он с готовностью рассказывал ей, как лечить болезни, увеличить надой коров или защитить своё жилище от воров. Но на дне тёмно-коричневых глаз нет-нет, да и промелькнут тоска и разочарование. Поэтому, оставаясь с демоном наедине, Лиза охотно расспрашивала о том, что другим членам ковена даже в голову прийти не могло: можно ли пересечь пешком океан? А ходить по воде можно? Откуда взялись звёзды на небе? Как люди изобрели время? Как много существует миров и насколько они отличаются друг от друга?
Отвечая на её бесконечный поток порой совершенно безумных вопрос, Леонард словно оживал: его глаза наполнялись каким-то необычайным светом, взгляд становился мягким, а на лице появлялась мечтательная улыбка. Его разговоры с Лизой становились всё длиннее и длиннее, всё чаще демон брал девушку на экскурсии в другие миры и измерения, показывая то, что простому человеку увидеть было не дано.
Если отношения с Леонардом складывались легко, и, по мнению самой девушки, уже приблизились к отметке “дружеские”, то с Нибрасом дела обстояли совершенно иначе. Своего собственного демона она совершенно не могла понять. После той памятной ночи, когда они танцевали на балу в Вене, Нибрас стал время от времени наведываться к Лизе. При этом демон не делал ровным счёт ничего: просто стоял где-нибудь чуть в стороне и молча наблюдал за ней, укрытый какими-то особыми чарами, раз другие члены ковена его не видели. Пару раз Лиза, набравшись смелости, заводила с ним разговор – демон с готовностью отвечал на её вопросы, милостиво возвращая человеческое обличье, но держал себя подчеркнуто отстранённо, словно проведя между ними какую-то незримую черту. Данное обстоятельство вводило Лизу в ступор. Прислушиваясь к эмоциям демона, она чувствовала одно и то же: тоску, приправленную нотками разочарования, и периодические приступы нежности, накатывающие на Нибраса, стоило ей завести с ним разговор. Какие выводы делать из всего этого, Лиза не знала. Поэтому продолжала просто наблюдать.
В ночь Ивана Купалы ведьмы отмечали Летнее солнцестояние, которое Леонард упорно называл Литой. Считалось, что в это время сила природы достигает своей наивысшей точки, в связи с чем ведьмы ковена готовились весь день собирать лекарственные растения и варить разнообразные снадобья. Ефросинья, в чьём доме Лиза по-прежнему обитала, накануне праздника установила в комнате старинный медный котёл просто неимоверных размеров.
– Буду варить омолаживающее зелье, – с гордым видом сообщила ведьма, поймав вопросительный взгляд девушки. – Его много никогда не бывает.
Лиза уже успела заметить, что все её новые подруги буквально помешаны на теме внешности. Молодые стремятся сохранить и преумножить собственную красоту, пожилые – вернуть былую молодость. Леонард, естественно, охотно помогал и тем, и другим. Однажды столкнувшись на ярмарке с Пелагеей, – девяностолетней старухой, живущей в деревне, находящейся за 300 вёрст от дома Ефросиньи, – Лиза её даже сперва не узнала: карга выглядела как крепкая румяная баба лет сорока и шла под руку с широкоплечим грузным мужичком, чьи каштановые волосы были едва тронуты первой сединой. Только режущее глаз красноватое сияние, исходившее от женщины, заставило Лизу внимательно к ней присмотреться и с большим трудом разглядеть её истинное лицо.
“Она не боится, что муж узнает, сколько ей лет на самом деле?” – задала тогда Лиза резонный вопрос Велене.
– Мужики – дураки, – презрительно скривившись, ответила Верховная. – Им не под силу распознать ведьму, даже если она начнёт колдовать прямо у них под носом.
Лиза была в корне не согласна с этим заявление, но спорить не стала – девушка уже давно поняла, что Велена несколько предвзято относится ко всему мужскому роду, и ничто не сможет это изменить.
Утром 21 июня, когда ведьмы с первыми лучами солнца отправились на сбор трав, Лиза, не особо увлекавшаяся травничеством, отправилась на погост: четыре дня с последнего приёма пищи уже прошло, и ей предстояло найти себе новый “ужин”.
– Проголодалась? – вкрадчивый голос, привычно раздавшийся за спиной, стал для девушки неожиданностью – за почти два месяца Нибрас ни разу не заговорил с ней первым.
– Я всегда голодна, – сухо ответила она, почувствовав знакомое дуновение магии вокруг себя, свидетельствовавшее о том, что демон соизволил вернуть ей человеческий облик, чтобы иметь возможность нормально поговорить. – Просто пришёл срок.
– Ты ведь знаешь, что твой сомнительный внешний облик обусловлен исключительно редкостью питания? – уточнил демон, оставаясь на прежнем месте и, казалось, даже не собиравшийся подходить к своей ведьме.
– Знаю, – подтвердила та.
Естественно, она в первые же дни своего “ученичества” подробно расспросила Леонарда о том, в кого превратилась. И ей было известно, что её старческий, скелетоподобный облик обусловлен отсутствием должного питания. Поглощай она души три-четыре раза в день, была бы молодой, привлекательной и полной сил.
– Большинство женщин готовы пойти на что угодно, чтобы оставаться вечно молодыми и красивыми, – голос Нибраса был чуть приглушён и наполнен мягкими, переливчатыми обертонами. – Ты же добровольно отказываешься от этого. Почему?
– Глупый вопрос, – раздражённо отозвалась Лиза, всё ещё не поворачиваясь к демону лицом. – Я просто не хочу быть палачом.
– Они уже мертвы, – возразил демон.
– Но их души могут переродиться. Если же я их съем, это станет концом.
– И что? – жаркое дыхание мужчины опалило кожу на шее, а затем Лиза ощутила крепкие ладони, сжавшие её плечи. – Ты такая забавная. Что плохого в окончательной и бесповоротной смерти? Тебя просто не существует. Нет больше ни боли, ни страха, ни волнений. Абсолютное ничто.
– Это несправедливо. Даже самый страшный преступник заслуживает ещё один шанс. После того, как его душа очистится в Аду, он сможет родиться заново и прожить достойную жизнь.
– А толку? – презрительно скривился Нибрас. – Тебе не кажется это скучным? Бесконечная череда смертей и рождений. Что самое омерзительное, человек даже не помнит свои прежние жизни, не может сделать никаких выводов из предыдущего опыта. Он просто живёт, умирает, расплачивается за свои грехи, а затем снова рождается уже абсолютно новым человеком. И так до бесконечности.
Не удержавшись, Лиза развернулась и посмотрела в лицо демону, на этот раз явившемуся в своём собственном обличье. В его глазах, обычно таких живых и наполненных эмоциями, царила пугающая пустота, да и само лицо застыло восковой маской с выражением отстранённого равнодушия.
Подчиняясь неясному порыву, Лиза подняла руку и мягко провела ладонью по щеке демона, лаская пальцами острые скулы.
– Вечная жизнь, по-твоему, лучше? – не отрывая взгляда от золотистых глаз, тихо спросила она, положив ладонь демону на плечо. – Что-то я не чувствую в тебе особенного счастья.
– А что ты чувствуешь? – Нибрас переместил руки на спину Лизы, притягивая её чуть ближе к себе.
– Тоску, – ответила та, легко настраиваясь на чужие эмоции. – Разочарование. Боль. Иногда – нежность.
Подчиняясь мягкому давлению обжигающе-горячей руки между лопаток. Лиза сократила и без того мизерное расстояние между собой и демоном, прижимаясь к его мощной груди. Чтобы смотреть ему в глаза, ей пришлось слегка запрокинуть голову, и тут же его ладонь легла на её затылок, поддерживая.
– И над всем этим явственно витает одиночество.
Последние слова дались Лизе особенно трудно. Она чувствовала острую неправильность того, что вот так просто лезет в чужую, – пусть и демоническую, – душу, ковыряясь грязными руками в застарелых ранах.
– Могу тебя поздравить: ты научилась пользоваться нашей связью, – губы Нибраса слегка дрогнули в намёке на улыбку, а на дне его глаз неожиданно вспыхнула крохотная искра жизни. – Это хорошо. Магия для того и нужна, чтобы её использовать.
– Я пока не очень хороша в этом, – призналась Лиза, отчего-то смутившись. – Мне ещё многому предстоит научиться.
– Учись, – кивнул Нибрас. – У тебя в запасе есть всё время этого мира.
Прозвучало не очень обнадёживающе – девушке совершенно не хотелось вечность питаться чужими душами.
– У меня есть хоть малейший шанс самостоятельно измениться? – спросила она, пытливо глядя в глаза демону в надежде если не разглядеть в них ответ, то хотя бы заметить явную ложь.
– Шанс есть всегда, – последовал уклончивый ответ. – Если бы речь шла не о тебе, я бы сказал твёрдое “нет”. Но, зная твоё ослиное упрямство, я даже не сомневаюсь: рано или поздно ты добьёшься своего.
Выпустив девушку из своих объятий, демон отошёл от неё на шаг назад, при этом не сводя горящего взора с её лица.
– Ты будешь сегодня на празднике? – спросил он после короткой паузы.
– Буду, – Лиза немного растерялась, не понимая, чем вызван подобный интерес. На лице Нибраса же внезапно появилась хищная усмешка.
– Хорошо, – удовлетворённо сказал он. – Приятной ночи, моя дорогая.
Вопреки обыкновению этой ночью лес наполнился голосами. Молодые девушки вместе с парнями собрались на берегу реки, где и развели традиционный костёр, натаскав огромную гору хвороста, в центре которой был установлен длинный шест с насаженным на него колесом. Вокруг получившегося огненного столба водили хороводы, плясали и пели купальские песни. Чуть позже, ближе к полуночи, девушки начали прыгать через огонь, проводя своеобразный ритуал очищения. Некоторые влюблённые парочки, взявшись за руки, тоже прыгали через костёр – считалось, если во время прыжка они сумеют удержать руки друг друга, то непременно в скором времени поженятся.
Чуть в стороне от костра стайка девиц, облачённых в нарядные сарафаны, запускали в воду венки с вплетёнными в них пёстрыми лентами в надежде найти своего суженного. Холостые парни, переговариваясь и хохоча, столпились ниже по течению, на мосту, с длинными палками в руках, в надежде выловить венок понравившейся девушки и обменять его на поцелуй.
Пользуясь своей невидимостью для простых людей, Лиза стояла поодаль, наблюдая за весельем деревенских. После разговора с Нибрасом и его странной ухмылки, брошенной после слов девушки о том, что она собирается на праздник, на душе Лизы было неспокойно. Она была совершенно уверена: демон задумал очередную пакость. Поэтому решила переждать немного и дать ведьмам отдохнуть и провести необходимые ритуалы: даже если Нибрас и задумал что-то, он вряд ли станет что-либо предпринимать без её присутствия.
И всё же Лиза сгорала от любопытства: предыдущий шабаш, на Вальпургиеву ночь, был впечатляющим. Девушка не сомневалась: Купальская ночь окажется не менее запоминающейся. Естественно, ей хотелось увидеть собственными глазами, как ведьмы отмечают Летнее солнцестояние. На все её вопросы члены ковена только многозначительно отмалчивались, а Леонард и вовсе заявил, что это нужно видеть своими глазами, потому что в языке нет таких слов, чтобы передать всю завораживающую силу той магии, что будет твориться этой ночью.
В конечном итоге Лиза сдалась – любопытство пересилило предосторожность. Вернувшись в дом Ефросиньи, девушка положила руку на дверной косяк, на котором были вырезаны специальные руны, настроенные на перемещение в определённое место. Сосредоточившись, она мысленно приказала рунам активировать портал. Самой хозяйке дома для этого требовался специальный порошок. Однако Лизе удалось уговорить Леонарда научить её открывать “двери” без специальных средств.
Подчиняясь воле новоиспечённой ведьмы, руны слабо замерцали, открывая проход, чем Лиза тут же и воспользовалась, решительно перешагнув порог.
В этот раз портал привёл её в совершенно другое место. И тут было два варианта: либо Леонард по своему желанию мог менять пункт назначения даже на расстоянии, либо ему перед каждым большим праздником приходилось бегать по своим ведьмам и вручную перечерчивать пространственные руны. Однако мысли о технической стороне вопроса практически сразу покинули голову Лизы, поскольку открывшаяся её взору картина совершенно выбила девушку из колеи.
Лиза оказалась на берегу огромного озера, со всех сторон окружённого тёмными верхушками деревьев. Вдали виднелись острые пики гор. Недалеко от кромки воды возвышался традиционный костёр, только вместо колеса на шесте в центре был установлен череп какого-то животного. Вокруг огня, абсолютно голые, с распущенными волосами, танцевали, заливаясь диким смехом, ведьмы. За их безумным танцем наблюдала горстка таких же обнажённых мужчин, вальяжно расположившихся на большом покрывале, расстеленном на земле и заставленном блюдами с закусками и фруктами и кувшинами с вином. Представителей сильного пола, кажется, совершенно ничего не смущало: они оживлённо переговаривались между собой, пили вино и посылали в сторону ведьм горящие взгляды. Никто из них не выглядел околдованным или завлечённым на шабаш силой. Более того создавалось впечатлением, что они искренне наслаждаются праздником.
Смысл скабрезной ухмылки Нибраса, появившейся после слов Лизы о том, что она собирается отмечать Летнее солнцестояние в компании ведьм, теперь стал кристально ясен. Демон явно рассчитывал, что девушку приведёт в шок то, что она увидит на шабаше. Только вот кое-чего он не учёл: девушка провела уже достаточно много времени в обществе ковена и Леонарда, и обладала некоторыми познаниями в теоретических аспектах магии. Да, никто не потрудился предупредить её о том, как ведьмы отмечают Литу. Но о существовании сексуальной магии Лиза знала. Как и о том, для чего та использовалась.
Лиза опустилась на песок на значительном расстоянии от ведьм и их будущих любовников – принимать участие в оргии она не собиралась. А вот понаблюдать… это совсем другое дело.
Ведьмы ещё долго кружили вокруг костра, распевая купальские песни. Тусклый красноватый свет костра отбрасывал причудливые тени на их обнажённые тела, выгодно подчёркивая достоинства и скрадывая недостатки. Время от времени то одна, то другая приближалась к тому месту, где вольготно устроились представители сильного пола, чтобы перекусить или выпить. И обязательно в этот момент кто-то из мужчин затягивал её к себе на колени, чтобы покрыть поцелуями всё, до чего только мог дотянуться.
Внезапно пламя костра резко взвилось вверх, закручиваясь спиралью. Череп на шесте, подхваченный горячим воздухом, слетел со своего насеста, взмыл на несколько метров вверх и начал обрастать плотью, параллельно отращивая тело, руки и ноги. Не прошло и минуты, как в воздухе, поддерживаемый какой-то невидимой силой, завис Леонард в своём истинном демоническом обличье. Изящные тонкие рога, украшавшие его голову, слегка светились в темноте, а бледное тело было полностью покрыто рунической вязью, вырезанной прямо на коже.
Медленно опустившись на землю, демон стремительно ухватил стоявшую неподалёку Велену за запястье, резко притягивая к себе и впиваясь в её губы страстным поцелуем. Это послужило своеобразным сигналом для остальных: ведьмы, точно оголодавшие бродячие кошки, набросились на мужчин. Воздух наполнился пошлыми стонами и разноцветными всполохами магии.
Лиза, замерев каменным изваянием, с широко раскрытыми глазами наблюдала за происходящим непотребством. Её взгляд против воли скользил по переплетённым телам, впитывая будоражащие картины. Вот Ефросинья, опрокинув своего партнёра на спину, бесстыдно оседлала его бёдра, потираясь пахом о толстый, полностью возбуждённый член. Рядом с ней престарелая Аглая, выглядевшая на положенные ей шестьдесят лет, увлечённо, с утробным рычанием, вылизывала торс молоденького светловолосого паренька, который с наслаждением массировал её обвисшие груди. Ещё чуть в стороне Дуня, которой только пару недель назад минуло шестнадцать, самозабвенно отсасывала полноватому мужичку средних лет, одновременно позволяя другому, – крепкому, широкоплечему, внешне смахивающему на кузнеца, – трахать её сзади, намотав волосы на кулак.
Леонард с Веленой, расположившиеся в стороне от основной кучи тел, возле самого огня, казалось, совершенно обезумели. Если то, что происходило между остальными ведьмами и их любовниками, с горем пополам можно было назвать любовью, или, на худой конец, страстью, то эти двое больше напоминали диких зверей, соединившихся в последней битве. Обхватив демона за рога, притягивая его голову к своей груди, Велена с бешено горящими глазам и диким рычание остервенело насаживалась ему на член, в то время как длинные пальцы Леонарда впивались в её спину, оставляя на ней жуткие кровавые полосы.
Лиза ощущала, как у неё по жилам растекается расплавленная магма, а внизу живота сплетается тугой комок возбуждения.
– Восхитительное зрелище, не правда ли? – раздался у неё над ухом вкрадчивый голос Нибраса, наполненный обольстительными нотками.
– Нет, – покачала головой девушка, чьё сердце принялось неистово биться о грудную клетку, стоило ей только почувствовать присутствие демона за своей спиной. – Это отвратительно.
– Твоё тело считает иначе, – хмыкнул Нибрас, невыносимо медленно проведя языком по её шее. – Я слышу запах твоего возбуждения. И чувствую всю силу твоего желания.
– Плоть слаба, – тихо проговорила Лиза, вспомнив слова, когда-то давным-давно услышанные от бабушки. – Она вводит нас во грех.
Нибрас коротко рассмеялся.
– Ты связана контрактом с демоном и дружишь с ведьмами, – напомнил он. – И это я не говорю о том, что ты – самоубийца.
– И убийца, – кивнула девушка, откидываясь назад и устраивая голову на плече демона. – Я ведь ем чужие души…
– Спорное заявление, – Нибрас приобнял её одной рукой за талию, а вторую ладонь положил на девичью грудь, мягко оглаживая торчащий сосок сквозь тонкую ткань рубашки. – Убийца – тот, кто лишает жизни. Души, которые ешь ты, уже мертвы.
– Я отнимаю у них возможность переродиться, – продолжала гнуть своё та. – Это намного хуже, чем просто лишиться тела.
– По мне так никакой разницы, – демон осторожно обвёл языком ушную раковину, а затем сомкнул губы на мочке, втянув её в рот. – Я ожидал, что ты будешь сопротивляться.
– Чему именно? – Лиза повернула голову, чтобы встретиться взглядом с золотистыми глазами, пристально разглядывающими её.
– Этому, – Нибрас опустил руку вниз и сжал ладонь на бедре девушки достаточно высоко, чтобы у той не осталось никаких сомнений по поводу его намерений.
– Как будто у меня есть шанс тебя одолеть, – с горечью заметила та, даже не пытаясь отстраниться – Кроме того, я чувствую твою жажду обладания. Она разъедает тебя изнутри.
– И ты решила погасить этот огонь внутри меня? – фыркнул демон. – Поверь, одного раза мне будет недостаточно. Если ты скажешь ”да“, то станешь моей окончательно. И я больше никуда тебя не отпущу.
– Я не твоя собственность, – Лиза решительно сбросила руки демона со своего тела и развернулась к нему лицом. – Зачем ты пришёл? Рассчитывал воспользоваться ситуацией? Думал, я поддамся творящемуся вокруг безумию и отдамся тебе?
– Нет, – в золотистых глазах горели весёлые искорки, словно Нибраса ничуть не задели её резкие слова. – Я знал, что похоть – не твой грех. Но сегодня такая ночь… – демон мечтательно улыбнулся. – Я просто не смог устоять. Захотелось получить хоть крохи той силы, что витает сейчас в воздухе.
Лиза прекрасно понимала, о чём он говорит. Воздух буквально искрился от магии, разноцветными всполохами осыпающейся вокруг предающихся страсти пар.
– Не самый лучший способ увеличения собственного магического потенциала, – заметила она, сложив руки на коленях и судорожно сжав пальцы в тщетной попытке справиться с тем водоворотом чувств, которые бурлили вокруг.
– Почему?
– Потому что всё это, – быстры кивок в сторону пар, – пошло и аморально. Подобное должно происходить в спальне между двумя любящими людьми, а не в присутствии двух десятков свидетелей.
– Ты путаешь любовь и секс, – серьёзным тоном проговорил демон. – То, что происходит сейчас, к любви не имеет никакого отношения. Это – лишь способ получить магию и утолить низменные инстинкты.
– Что же тогда для тебя любовь? – Лиза внимательно смотрела в лицо Нибраса, пытаясь разглядеть малейшую смену эмоций.
Вместо ответа демон подался вперёд, положив ладонь ей на затылок, после чего накрыл губы Лизы своими губами. Этот поцелуй разительно отличался от всех предыдущих: в нём не было ни нежности, ни ласки. Только всепоглощающая страсть. Нибрас грубо сминал чужие губы, демонстрируя свою власть. Лиза ощутила, как её тело прошила острая волна магии вперемешку с возбуждением и ещё целым калейдоскопом эмоций, которым сложно было дать точное определение, – и невозможно было разделить, где её чувства, а где Нибраса. Поддавшись этой внезапной атаке, девушка негромко застонала и приоткрыла рот, пропуская язык демона внутрь, предоставляя ему полную свободу действий. Нибрас тут же воспользовался её капитуляцией: уложив свою ведьму на спину, он впечатал её своим телом в песок и принялся вдумчиво исследовать её рот.
– Хочешь знать, что такое любовь? – хрипло спросил он, разрывая поцелуй и прожигая Лизу горящим взглядом. – Любовь – когда ты, сгорая от страсти, останавливаешься, потому что твоя любимая говорит “нет”. Когда ты сходишь с ума от желания прикоснуться, но держишься в стороне, потому что она не хочет тебя. Любовь – наблюдать за тем, как твоя любимая строит планы по избавлению от тебя, и всеми силами ей в этом помогать. Ловить каждое её слово, каждую мимолётную улыбку, при этом зная, что она никогда не скажет “да”.
Лиза тяжело дышала, глядя как заворожённая в бездонные глаза напротив, зрачок которых полностью закрыл радужку. Слова Нибраса задели какую-то струну в её душе. Подчиняясь водовороту эмоций, затуманивших сознание, девушка подняла руки, обхватила ими рога своего демона, и притянула его к себе для нового поцелуя.
– Я не говорю тебе «нет», – на грани слышимости выдавила она. – Я говорю “не здесь” и “не сейчас”.
– Понимаю, – кивнул Нибрас, невесомо проведя пальцами по щеке Лизы, приласкав шею и остановившись на ключице. – Могу ли я считать это позволением устроить нам небольшое свидание? Только ты и я.
– Да, – обречённо вздохнув, проговорила она. – Да, можешь.
– Спасибо, – во взгляде демона светилось торжество. – Обещаю, ты не пожалеешь.
Лиза очень сильно в этом сомневалась. Но она уже безумно устала бегать от него. Возможно, сдаться – не самый плохой вариант. И самый простой на данный момент.