– А этот фант должен целую ночь в одиночку провести на кладбище.
Маша быстро-быстро заморгала: в руках Кристина, улыбаясь, как сытая гиена, держала листок с её именем.
– Я отказываюсь, – Маша была категорична. Она не настолько пьяна, чтобы соглашаться на подобное безумие.
– Сдрейфила? – Кирилл сделал солидный глоток тёмного нефильтрованного прямо из горла.
– У неё кишка тонка! – поддержала его Настя, что-то сосредоточенно выковыривая вилкой из-под ногтей.
Маша переводила взгляд с одного одноклассника на другого, но никто не собирался её поддержать. Поставив пластиковый стаканчик с недопитым пивом на стол, девушка встала с дивана и прямо посмотрела на Кристину.
– Я не пойду на кладбище.
Развернувшись, девушка направилась к выходу, но путь ей прегради Влад.
– Ещё как пойдёшь, – карие глаза смотрели на Машу чуть осоловело, Влад единственный из компании пил не пиво, а водку. Правда, этой косой сажени в плечах нужно было, по меньшей мере, литра три, чтобы потерять связь с реальностью. А он пока выпил только один. – Как миленькая.
Последнее, что помнила Маша, был резкий удар сзади по голове и звон разбившегося стекла. После чего всё вокруг заволокла темнота.
Маша любила свою родную деревню. Неширокая речка, бескрайние поля золотой ржи, и густой хвойный лес. По улицам с важным видом разгуливают гуси, подгоняемые своими хозяйками – сухонькими или дородным старушками в калошах и платке. Где-то вдали слышны трактора и комбайн.
Для ребёнка в деревне есть тысяча развлечений. Можно сходить покупаться на речку. Можно весь день гонять на велосипеде или играть в мяч и казаков-разбойников. Можно залезть в сад бабы Вари и украсть спелое яблоко под добродушные крики старушки, обещающей «надрать уши воришкам». Можно на спор рвать голыми руками свежую крапиву, а потом долго лечить ожоги на ладонях. В общем, райская жизнь.
Ни одна идиллия не может длиться вечно. Когда Маше было четырнадцать, местное начальство постановило снести деревню, а на её месте построить коттеджный посёлок. Местным жителям взамен предоставлялись небольшие квартиры в городе. Деревенские сначала сопротивлялись, особенно старики-старожилы. Однако после серии пожаров желающих остаться в деревне резко поубавилось. Маша с мамой и бабушкой переехали в город.
Квартирка им досталась совсем крохотная, однокомнатная, на самой окраине города. Мама Маши устроилась на работу на завод, бабушка – ночным сторожем в детский сад. Большую часть времени девочка проводила дома одна в компании книг и огромного чёрного кота Василия.
В новой школе Машу встретили неласково. Городские ребята отличались от деревенских. Стильная одежда, модные причёски, навороченные смартфоны. Маша в старом мамином платье и бабушкиных туфлях на плоском квадратном каблуке, с толстой тёмной косой и кнопочным телефоном с единственным приложением в виде фонарика выделялась на общем фоне.
За следующие два года с одноклассниками вне стен школы Маша практически не общалась. Ей звонили с просьбой списатьдомашку или дать переписать пропущенный материал. И всё. Обе стороны это полностью устраивало. Тем неожиданнее стало предложение от красавицы Кристины – негласного лидера класса, – прийти на вечеринку в честь окончания школы. В этот день и бабушка, и мама работали, так что, получив их разрешение, Маша согласилась.
Вечеринка на квартире Кирилла оказалась банальной пьянкой. Вместе с Владом и Стасом хозяин квартиры притащил три ящика пива и ящик водки. Гремела музыка. Девчонки в коротких юбках отплясывали зажигательные танцы. Парни пили пиво на скорость. Маша сидела на диване с одним пластиковым стаканчиком пива весь вечер, с интересом энтомолога наблюдая за царящим вокруг безобразием, то и дело поглядывая на настенные часы. Она обещала маме вернуться домой в десять. Стрелки медленно приближались к отметке 21:30 и скоро можно будет без тени вины попрощаться с гостеприимным хозяином и вернуться в общество книг и телевизора с тремя каналами.
В 21:25 Кристина предложила сыграть в фанты. Предложение было встречено с энтузиазмом. Маша ни разу не играла в эту игру. Стас заплетающимся языком объяснил правила, и девушка посчитала, что не произойдёт ничего страшного, если она немного задержится.
Все ребята, кто ещё находился в сознании и был способен держать ручку в руках, – а это шесть человек из семнадцати, – написали на небольших листочках свои имена, свернули и положили в кепку Влада. Кристина, взявшая на себя роль ведущего, не глядя, вытаскивала по одной бумажке и озвучивала действия для указанного фанта. Кириллу нужно было с балкона прокричать, что он любит Стаса. Настя скакала на одной ноге и кукарекала. Света залпом выпила рюмку водки. А потом Кристина вытащила имя Маши…
Открыв глаза, первое, что ощутила Маша – пульсирующая боль в затылке. Прохладный ветерок трепал её распущенные волосы, но вокруг царил непроглядный мрак, и было очень сложно разобрать, где именно она находится. Кроме того, попытавшись пошевелиться,Маша обнаружила, что её руки и ноги связаны, причём руки зафиксированы за спиной. Стало по-настоящему страшно.
– Ребята, это уже не смешно! – дрожащим голосом крикнула Маша, тщетно пытаясь освободиться от пут. – Пошутили и хватит! Развяжите меня!
Ответом ей была тишина. В очередной раз неудачно дёрнувшись, Маша свалилась с того места, где лежала. Под щекой у неё оказалась холодная земля. С глухим стуком из кармана джинс что-то выпало. Резонно предположив, что это, должно быть, телефон, девушка, извернувшись ужом, принялась рыскать связанными руками по земле. Спустя несколько минут в ладонь упёрся знакомый пластиковый кирпичик старенькой Нокиа. Внимательно ощупав его, Маша зажгла фонарик. И буквально подавилась криком, увидев в неясном голубоватом свете чьё-то надгробие.
«Нет – нет – нет, только не это!» – забилась в голове паническая мысль.
Рядом раздался какой-то непонятный шорох, и Маша поспешно выключила фонарик. Сердце бешено колотилось где-то в горле – того и гляди вырвется наружу. Всё тело сотрясала мелкая дрожь. Девушка сделала глубокий вдох и затаила дыхание, мысленно взывая к Богу, чтобы её никто не заметил.
Звук не повторился. Маша не слышала больше ничего, кроме шелеста листьев. Тишина давила на уши. Отчего-то хотелось кричать.
«Без паники. Только без паники». – Мысленно успокаивала саму себя девушка. – «Это просто старое кладбище. Здесь никого нет. Сейчас я развяжу ноги, встану и пойду домой. Телефон со мной. Я могу в любой момент позвонить в полицию или маме. Хотя нет, маме лучше не стоит – она будет волноваться. Тогда в полицию. Ещё и заявление на этих уродов напишу…»
Подогнув ноги, Маша прогнулась в спине и, нащупав пальцами обычную бельевую верёвку, сосредоточилась на процессе своего освобождения. Узел оказался завязан очень туго, и девушке никак не удавалось его распутать. В этот момент где-то вдалеке раздался жуткий, нечеловеческий крик. Маша замерла, не в силах пошевелиться. Горло судорожно сжалось, словно его сдавила невидимая рука. В голове сами собой всплыли всякие страшные истории про призраков, зомби и сатанистов, устраивающих ночью на кладбище кровавые мессы. Встреча с последними пугала особенно, поскольку была наиболее вероятна, нежели контакт с чем-то потусторонним.
Маша несколько долгих, томительных минут лежала неподвижно, прислушиваясь. Крик не повторился. Но девушка всё равно не находила в себе внутренних сил пошевелиться и продолжить свои попытки к освобождению.
Внезапно на неё упал желтоватый свет чьего-то фонарика. И Маша закричала. Дикий крик сам собой вырвался из её горла, раздирая гортань и лёгкие, выпуская наружу весь тот ужас, что скопился у неё внутри.
– Ты чего орёшь? – резкий каркающий голос заставил Машу замолчать. С противным щелчком захлопнув рот, девушка уставилась на пожилого мужчину, облачённого в какой-то мешковатый плащ, несмотря на тёплую погоду, и внешне очень напоминающего маньяка из фильма ужасов.
– Что ты тут делаешь? – сурово спросил незнакомец, не дождавшись ответа на свой первый вопрос.
– Л-лежу, – более дурацкого ответа Маша не смогла придумать.
Мужчина прищурился и направил свет карманного фонаря на неё. Девушка буквально кожей чувствовала его взгляд: тяжёлый, прожигающий насквозь.
– Почему ты связана?
Поскольку мужчина не предпринял ни малейшей попытки приблизиться к ней и в руках, кроме фонарика, у него ничего не было, Маша немного осмелела.
– Одноклассники – придурки, ударили меня по голове, связали и оставили здесь.
– Зачем?
– Потому что придурки! Шутки у них такие…
– Очень плохая шутка. Несмешная.
Маша пожала плечами. Она была полностью с этим согласна.
– Вы не могли бы меня развязать? – осторожно спросила девушка, в неясном свете фонарика пытаясь разглядеть лицо своего собеседника. Кроме небольшой бороды, крупного носа и блестящий глаз разобрать ей ничего не удалось.
Мужчина молча опустился перед ней на колени и без особого труда распутал верёвки на ногах. Затем одним рывком поднял Машу на ноги и развязал ей руки.
– Спасибо, – Маша смущённо улыбнулась, потирая саднящие запястья. – Не подскажите, где я? Какое это кладбище?
– Северное.
Маша мысленно застонала: эти козлы не поленились вывезти её далеко за город. Отсюда ей, при всём желании, до самого утра не выбраться. Со слабой надеждой девушка порылась в карманах, но кошелька в них, ожидаемо, не обнаружила. Как и ключей от квартиры.
Мужчина молча наблюдал за её копошениями, не задавая больше никаких вопросов, но и не уходя.
Тяжело вздохнув, Маша подняла с земли свой телефон. На дисплее высветилось время: 2:35. И ни одной палки связи.
– У вас есть телефон? – поинтересовалась девушка у своего спасителя.
– Нет, – просто ответил тот.
– Дьявол! – Маша засунула телефон в задний карман джинс. – Не знаете, далеко до ближайшего населённого пункта? Может, поблизости есть деревня?
– Здесь уже давно ничего нет, – каким-то странным голосом отозвался незнакомец. – Только мертвецы.
Маше стало жутко от его слов. Захотелось как можно скорее убраться подальше от этого человека. Ну, и с кладбища тоже.
– Ещё раз спасибо за помощь, – нервно сглотнув, пробормотала девушка, отступая на шаг назад. – Я, пожалуй, пойду…
Мужчина ничего на это не ответил. Маша сделала несколько несмелых шагов по узкой тропинке между могил. Останавливать её никто не пытался. Это принесло девушке некоторое облегчение. Вновь включив фонарик на телефоне, подсвечивая им себе дорогу, Маша уверенно двинулась вперёд. Рано или поздно узкая тропка должна будет вывести её на центральную аллею, заканчивающуюся с обеих сторон выходами с кладбища.
Громкий крик ворона заставил Машу вздрогнуть и крепче сжать телефон в руке. Обернувшись, девушка посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Несмотря на то, что прошла она совсем немного и, теоретически, должна была ещё видеть свет фонаря своего спасителя, вокруг неё царил абсолютный непроглядный мрак. Это было странно. Маша поёжилась и прибавила шагу, стараясь особо не присматриваться к окружающим её надгробиям.
Пройдя ещёнесколько метров, девушка резко остановилась: в тусклом свете фонаря взгляд зацепился за неясную фигуру на земле. Подойдя чуть поближе, Маша задохнулась от ужаса: на земле полусидела Кристина. Её красивое голубое платье спереди всё было залито кровью. А из горла торчал прут от ограды.
У Маши затряслись руки. Внутренний голос кричал изо всех сил, что нужно немедленно убираться с этого кладбища, бежать со всех ног. Но девушка не могла пошевелиться. Просто стояла и смотрела на остекленевшие глаза одноклассницы, смотревшие куда-то вверх.
Оранжевый огонёк фонарика с давешним мужчиной на конце появился неожиданно, буквально возник из пустоты. Это появление стало своеобразным спусковым крючком: круто развернувшись, Маша побежала, не разбирая дороги. Паника захлестнула девушку с головой, и она просто бежала. Мимо мелькали надгробия и холмики могил. Несколько раз Маша едва не врезалась в одиночно растущие деревья. Но вот наконец-то перед ней возникла долгожданная широкая, выложенная асфальтом дорога. Девушка остановилась. Согнувшись пополам, она тяжело дышала, тревожно оглядываясь по сторонам. Погони не было. Но легче от этого не стало. Дав себе около минуты на то, чтобы немного отдохнуть и восстановить дыхание, Маша вновь перешла на бег.
Главная аллея оказалась короткой – не прошло и пары минут, как Маша выскочила из главных ворот и направилась в сторону уличных фонарей, видневшихся вдали и освещавших шоссе. Оказавшись на открытом пространстве, девушка позволила себе вновь остановиться и оглядеться по сторонам. Вокруг не было ни души. Опустив глаза на дисплей телефона, Маша обречённо застонала: связи не было, а заряд батареи приближался к нулю.
«Пойду вдоль шоссе», – решила она, выключая фонарик и убирая телефон в карман. – «Даже если не поймаю попутку, рано или поздно выйду к какому-нибудь населённому пункту».
Девушка прекрасно понимала, что идти придётся очень долго.Возможно, она выбрала неверное направление и теперь движется даже не в сторону города. Но в данный момент это было неважно. Главное, жуткое кладбище оставалось позади. И это единственное, что волновало Машу.
Сначала она бежала. Только после того, как кованые ворота кладбища скрылись из виду, девушка позволила себе перейти на шаг. Сердце всё ещё быстро колотилось в груди, но страх уже не затуманивал разум. Маша попыталась усилием воли заставить себя успокоиться и обдумать сложившееся положение, однако у неё перед глазами всё ещё стояло окровавленное тело Кристины. От этого воспоминания девушку тут же начало потряхивать. К горлу подступила тошнота.
Внезапно где-то впереди послышался рёв мотора. Обрадованная, что ей не придётся всю ночь идти по обочине в никуда, Маша вышла на середину дороги и подняла вверх руки, чтобы её точно заметили.
Из-за поворота на огромной скорости вылетела тёмная семёрка с тонированными стёклами. Расстояние междуней и Машей стремительно сокращалось. Машина даже не думала сбавлять ход. Девушка поспешно отскочила к обочине. Автомобиль на полном ходу пронёсся мимо, однако буквально через сто метров из его салона раздался испуганный вскрик, машина резко вильнула и улетела в кювет, несколько раз с оглушительным грохотом перевернулась и осталась лежать на крыше, беспомощно вращая колёсами, точно упавший жук лапками.
Маша поспешила к месту аварии и резко остановилась. Возле перевернувшегося автомобиля, жуткой окровавленной статуей замерла Кристина. Дверца со стороны водителя с жалобным скрипом распахнулась, и на землю, крехча и постанывая, выпал Влад собственной персоной. Маше с того места, где она находилась, было видно, что всё лицо школьного красавчика было залито кровью.
– Пожалуйста, не надо! – заскулил парень. Его взгляд был направлен на Кристину. – Я не хотел…
Лицо покойницы исказила кривоватая усмешка, столь несвойственная ей при жизни. Подняв руку, Кристина указала тонким наманикюренным пальцем на автомобиль. В этот же момент из-под капота повалил дым. Влад, продолжая скулить, точно побитая дворняга, торопливо отполз назад. Вспыхнул огонь. И в этот момент из салона раздался перепуганный голос Кирилла:
– Влад, твою мать, помоги мне! Я застрял!
Отчаянно замотав головой, зажав рот рукой, Влад продолжил пятиться. Кристина не отводила от него пустого, ничего не выражающего взгляда.
Маше было страшно. В горле пересохло, руки дрожали. С одной стороны, на её глазах человек вот-вот должен сгореть заживо. Не очень хороший человек, к слову. Но и смерти она ему не желала, особенно такой мучительной. Только вот и заставить себя приблизиться к горящему автомобилю, который в любой момент мог взорваться, Маша тоже не могла. А Кирилл продолжал надрывно кричать, умоляя друга спасти его, перемежая отчаянные мольбы с отборными матюками. Он бился в ремне безопасности, точно птица, попавшаяв сеть. А возле него безмолвной Фемидой замерла Кристина. В какой-то момент она повернула голову и встретилась взглядом с Машей. В мёртвых глазах не было ни намёка на ненависть и ярость: только пустота.
Со стороны машины раздался громкий хлопок – лопнула шина. Бампер уже наполовину был охвачен огнём. В небо поднимался густой тёмный столб дыма. Кирилл кричал нечеловеческим голосом. Влад, уже отползший на достаточное расстояние, суетливо вскочил на ноги и бросился наутёк. В этот момент что-то сломалось внутри Маши: на глаза выступили слёзы. Собрав в кулак все внутренние силы, девушка рванула к автомобилю.
Покорёженную дверцу со стороны пассажира удалось открыть с третьей попытки. Жар опалял лицо, раскалённый металл обжигал ладони. Кирилл продолжал надрывно орать, никак не помогая нелёгкому процессу своего освобождения. У Маши не было с собой ничего, чем можно было перерезать ремень безопасности, поэтому ей не оставалось ничего другого, как попытаться вырвать его из крепления. Однако это не удалось сделать и с десятой попытки. Весь бампер уже был охвачен пламенем. Ещё чуть-чуть, и огонь перебросится на салон…
Внезапно сильные руки обхватили Машу сзади за плечи и резко дёрнули назад, оттаскивая от горящей машины. Повернув голову, девушка увидела того самого бородача, которой помог ей освободиться от верёвок на кладбище.
– Нет! Нет! Ему нужно помочь! – надрывно закричала девушка, безуспешно пытаясь вырваться из крепкой хватки мужчины. – Он же сгорит!
Мужчина ничего на это не ответил. Со стороны машины послышался душераздирающий крик: пламя добралось до салона. Вскоре весь автомобиль был охвачен огнём. Крики стихли. В ночной тишине слышался лишь треск огня и какие-то негромкие хлопки. Где-то неподалёку каркнул ворон. Однако в ушах Маши всё ещё стоял предсмертный крик Кирилла. По щекам текли слёзы.
Часть дальнейших событий прошло мимо машиного сознания. Она настолько была поглощена собственными переживаниями, что реальность воспринимала несколько отстранённо. Просто в какой-то момент девушка вместе со своим провожатым оказалась перед крохотным деревянным домом – точно в таком же в своё время жила Маша с семьёй в деревне. В окне горел свет.
Бородач, до этого поддерживающий девушку за талию, выпустил её из своих рук, поднялся на невысокое крыльцо и, открыв хлипкую дверь, жестом пригласил Машу войти. Та безвольной куклой переступила через порог. В сенях царил полумрак. Справа щёлкнул выключатель, и Маша увидела привычную с детства обстановку: квадратный обеденный стол, застеленный клеёнчатой скатертью, небольшая обувная полка, в которой стоят две пары калош, причём одни из них детские. На крючке на стене висела перепачканная детская курточка розового цвета. Маша по инерции сняла кеды и прошла из сеней в комнату.
На кровати, сосредоточенно что-то рисуя в альбоме, сидела девочка лет шести. Её светлые волосы были заплетены в две тоненькие косички. Услышав шаги, девочка оторвалась от своего занятия и подняла голову.
– Папочка пришёл! – радостно воскликнула она, подрываясь со своего места, и обезьянкой повисла на шее мужчины. Большие шоколадные глаза в обрамлении густых ресниц с интересом взглянули на Машу. – А это кто? Она будет жить с нами?
– Нет, Фая, у неё есть свой дом. Она переночует у нас и уйдёт.
Девочка важно кивнула и спрыгнула с рук отца, после чего споро начала накрывать на стол.
– Будем пить чай, – по-взрослому заявила она, доставая из комода три небольшие чашки с фиолетовымицветочками.
– Устраивайся, – мужчина указал рукой на единственный стул, на спинке которого висело вафельное полотенце. – Рукомойник в сенях за дверью. Рушник возле него на крючке.
Маша покорно встала и вышла в сени. Надавив на клапан, подняв его практически до упора, девушка наблюдала, как вода тонкой струёй стекает ей в ладони. Маша отпустила клапан, и он с металлическим лязгом опустился на всю длину – вода прекратила течь. Маша снова подняла руки и надавила на клапан – вновь тонкая прохладная струя попала на ладони. Маша опустила руки. А затем снова подняла. И снова опустила. В какой-то момент её руки накрыли грубые широкие ладони, покрытие мозолями. Мужчина взял с полки мыло и осторожно намылил руки девушки, затем смыл пену водой и аккуратно вытер чужие ладони полотенцем. В глазах у Маши предательски защипало. Громко всхлипнув, она позорно разрыдалась. Надёжные мужские руки тут же притянули её к широкой груди, облачённой в клетчатую рубаху, заставив уткнуться в неё носом.
– Поплачь, девочка, поплачь, – хриплый голос звучал успокаивающе, почти ласково. – Станет легче.
И Маша плакала, выпуская наружу весь тот ужас, который ей пришлось пережить этой ночью.
– Спасибо, – немного успокоившись, девушка отлипла от своего спасителя и подняла на него смущённый взгляд. – Меня Маша зовут.
– Николай, – крепкие объятия разжались, после чего хозяин дома развернул Машу и подтолкнул её в сторону комнаты. – Пойдём, тебе нужно поесть.
Машу усадили за стол. Перед ней тут же поставили кружку ароматного чая и небольшую тарелку с чем-то наподобие похлёбки.
– Спасибо, – девушка кривовато улыбнулась гостеприимным хозяевам и сделала небольшой глоток из своей кружки. Это был не чай, скорее, травяной настой. Маше удалось узнать вкус душицы и мяты.
– Я сама собирала травы, – с гордостью заявила Фая, пододвигая к отцу другую тарелку. – И суп я тоже сама варила.
– Ты молодец, – похвалила её Маша, а отец ласково погладил девочку по голове. – Очень вкусно получилось.
Ели молча. Закончив с поздней трапезой, Николай собрал посуду и ушёл куда-то на улицу. Фая тем временем достала из комода тощий матрац и расстелила его прямо на полу, набросив сверху потрёпанное шерстяное одеяло.
– Ложитесь на кровати, – распорядился вернувшийся хозяин дома. – Вместе с Фаей.
Маша смутилась.
– Я вполне могу лечь и на полу…
– Цыц. Я сказал – на кровать, значит, на кровать. Нечего на полу почки морозить, тебе ещё детей рожать.
От дальнейших споров девушка отказалась. Расправив вместе с Фаей постель, они улеглись на мягкую перину. Девочка прижимала к груди тряпичную куклу.
– Это Анфиса, – доверительно сообщила Фаина, перехватив взгляд Маши. – Папочка сказал, что подарит мне на день рождения новую куклу, со светлыми волосами и в красивом платье. Настоящую принцессу!
Николай на полу что-то неразборчиво пробормотал, а Маша, грустно улыбнувшись, подоткнула вокруг девочки одеяло и закрыла глаза. Однако вскоре её разбудило мягкое прикосновение к собственному плечу. Открыв глаза, девушка увидела лицо хозяина дома, низко склонившееся над ней. Маша открыла было рот, чтобы спросить, в чём дело, но её губы накрыла широкая ладонь, не дав издать ни звука.
– Тш-ш-ш, – на грани слышимости проговорил Николай, кивнув в сторону окна. Слегка повернув голову, Маша увидела большого ворона, сидевшего на наличнике и, казалось, внимательно что-то высматривающего в доме. – Ни звука.
Девушка испуганно дёрнула головой, что можно было воспринять, как кивок. Николай убрал руку с её рта и выпрямился во весь свой немаленький рост.
– Из дома до рассвета ни ногой, – шепотом распорядился он. – Чтобы ты ни услышала и ни увидела – не открывай ни дверей, ни окон.
Маша ещё раз кивнула, на этот раз более уверенно. Она совершенно не понимала, что происходит, но сердце уже тревожно сжалось в предчувствии беды.
Николай облачился в плотный плащ, взял со стола фонарь и вышел из комнаты. Маша слышала, как глухо стукнула входная дверь. Дрожащими руками девушка поправила сползшее одеяло с плеч Фаи и, откинувшись на подушку, прислушалась. С улицы были слышны какие-то голоса. Они что-то громко кричали, но Маша не могла разобрать слов. А затем раздался скрежет: крык-крык-крык. Предположив, что это ворон своими когтями водит по стеклу, девушка решила прогнать назойливую птицу. Приподнявшись на локтях, Маша развернулась к окну и едва сдержала крик: в окне торчало жуткое лицо с горящими жёлтыми глазами и длинной горизонтальной щельювместо рта. Это лицо не могло принадлежать человеку, хотя отдалённое сходство и имелось.Помимо лица больше ничего видно не было, словно оно болталось в воздухе, не прикрепляясь к шее и телу.
Точно парализованная, Маша наблюдала за тем, как лицо в окне открывает и закрывает рот, издавая этот самый мерзкий скрежет. Девушка не находила в себе сил отвести взгляд или хотя бы задёрнуть штору. А лицо всё продолжало издавать эти отвратительные звуки, всё быстрее и быстрее открывая и закрывая рот, при этом звук становился всё громче, громче и громче…
Маша резко открыла глаза. Первое, что она увидела – белый потолок с желтоватыми разводами над своей головой. В ушах всё ещё звучал отвратительный звук. Именно он её и разбудил. Только вот издавало его не фантастическое лицо за окном, а кардиомонитор на тумбочке. Облегчённо вздохнув, девушка вновь закрыла глаза. Это был всего лишь сон. О том, как она вообще оказалась в больнице, она сможет узнать позже…