«Не подстрелив ясного сокола, рано перья щипать. Не узнав доброго молодца, нечего бранить его.» Русская народная пословица.
– Ты? – поперхнувшись остатками чая, Ева громко закашлялась.
Упёршись ладонью в косяк, на пороге стоял очень мрачный Змеёныш.
– Пустишь?
– В двадцать два часа ночи? – справедливо она возмутилась. – Ты городом не ошибся случайно? А то… кто тебя знает.
– Нет! – он прислонился плечом к чёрной от времени раме и устало потёр переносицу. – Я с отцом поругался, и… кажется, оно всё же работает, это ваше… – он вяло поморщился, словно само слово «заклятие» вызывало оскомину. – А вы, как известно, в ответе за тех, кого приложили.
– Мы же косплейщицы ненормальные? – Ева зло усмехнулась.
Вдруг раздались шаги. Мимо по лестнице поднималась соседка с собачкой. Вот и куда её понесло посреди ночи? Поймав пристальный взгляд и заметив сурово поджатые губы, Ева молча втянула Змеёныша в коридор и захлопнула дверь.
Век двадцать первый, начало. Всё те же и лица, и нравы. Тяжёлый снаряд общественного порицания пролетел на Евиной головой.
– Мне надо было позвать всех соседей? – ухмыльнулся Змеёныш. – А ты у нас впечатлительная…
– Мне здесь ещё жить, – девушка огрызнулась. – Разувайся, метро открывается в пять тридцать. Успеешь себе сделать чай, поспать перед дверью на коврике и подумать о жизни. На разговор по душам не рассчитывай. Я прямо сейчас ложусь спать. Утром приличные люди топают на работу.
Какая работа? Все гуляют, Рождественские каникулы. Судя по мине мальчишки, он ей не поверил, но рассудительно промолчал.
Ева внимательно проследила за тем, как он снял свой смешной пуховик, как ловко скидывал высокие берцы. Старые тапочки, сиротливо стоявшие возле вешалки, Ева уже забрала, мстительно рассматривая светлые Змеевские носочки. Он успел переодеться и с собой приволок довольно увесистый рюкзак, осторожно пристроив его тут же, под вешалкой, в тёмном пустом коридоре.
В её доме тапочки были ещё и мужские, купленные специально на случай кратких визитов начальства. Но Ева пока не спешила облегчать Илье быт. Пусть пострадает мажорчик. Доски паркета облезли от времени и превратились в обычные старые доски, делясь щедро занозами и нещадно царапаясь. Грязь, оставленная множеством поколений жильцов, выползала из щелей и прилипала к ногам.
Молча проводив парня на кухню, она пальчиком указала на чайник, с видом надменным и значимым выдала старую треснутую чашку, поделилась пакетиком чая и решительно удалилась.
Спать… Заявление прозвучало оптимистично. Реализация подкачала. Чуткое эхо квартиры сторожило незваного гостя и подробно рассказывало хозяйке о каждом проделанном шаге.
Вот он руки помыл, даже кран не сломал, потом долго искал полотенце. Не нашёл. Зашёл в туалет, громко вздохнул и попытался там запереться. Щеколда не выдержала непочтительного издевательства над её возрастом и с гулким скрежетом выпала из двери. К чести Змеёныша надо сказать, что ругался он молча. Потом следовала попытка поладить с древним, как весь этот мир, унитазом. Провальная, как и предполагалось.
После получаса клозетных баталий гордый Змеёныш не сдался и, выйдя из туалета, прошлёпал на кухню. Зачем? Ответ на вопрос прозвучал очень скоро и нецензурно. Ведро он нашёл. И не только пустое. Вонючка помойная произвела неизгладимое впечатление на сублимированного горожанина. Не выдержал Змеев, слабак.
Нужное парню ведро обнаружилось позже. Он его даже наполнил водой, но подлая тара послушной быть в самый последний момент передумала и сбросила ручку, как ящерица в момент жизненных кризисов сбрасывает свой хвост.
Прозвучал тихий мат, громкий всплеск массы воды, и на этом терпение Евы закончилось.
Спать ей всё равно не дадут. А теперь предстоит ещё убирать мокрых жертв с поля брани. Натянула футболку. Потом вспомнила вдруг цепкий Змеёнышев взгляд и мысленно чертыхнувшись сняла её снова. Нащупала лифчик на кресле, с трудом вспомнила, как его надевать, зубами скрипя, застегнула крючки на спине и, услышав сопение перед дверью, резко убыстрилась. Не хватало ещё его радовать неглиже.
Обойдётся.
Ноги ныряют в холодные штанины, толстый свитер, кусаясь, вползает на голое тело, стопы тёплом обнимают бабушкины носки. В квартире топили весьма символически, а с бытовой магией Ева вечно не ладила, уж лучше одеться тепло.
Шагнула к выходу, зачем-то переплетаясь, потянула дверную панель на себя и столкнулась нос к носу с Ильёй.
Мокрым, как дохлая выхухоль. Жалким и злым одновременно.
– Я тебя не звала к себе в дом! – вперёд выставив обе ладони, девушка сразу же отмела все его аргументы.
– Ты меня околдовала! – он хотел закричать, но лишь рыкнул устало.
– Я виски тебя не поила. И в поезд на Воркуту не запихивала, и… – она наступала, решительно выпятив грудь.
– Понял я, понял, – парень тоже поднял обе ладони, словно сдаваясь. – У тебя тряпка есть?
Они вдруг оба замерли с поднятыми руками, стоя в густой темноте коридора и глядя друг другу в глаза. Словно решили сыграть в детские ладушки и ждали сигнала к началу игры.
Первым очнулся Илья. Отступив на шаг к стенке, он смущённо скривился и спрятал ладони в карманы.
Он ведь что-то почувствовал. Конфликт ритуалов? Глупость какая! Хотя… кто его знает. Ева завтра как раз собиралась заглянуть на кафедру архаичников, сделать запрос по привязке слуги ритуалом. Эти маньяки не ведали праздников и выходных.
– Дай мне тряпку, пожалуйста, – странно слышать волшебное слово в исполнении Змеева. – И нам надо поговорить.
Прозвучало вполне угрожающе. Но Ева его не боялась. В конце концов, сам виноват.
Ритуальный откат – штука весьма неприятная. И микстурой от кашля не лечится. Даже виски не помогает. Илья это понял на собственной шкуре, едва оказался от Евы на расстоянии магического поводка.
– Паршивое ощущение, – тихо признался Змеёныш и, с подозрением осмотрев покосившуюся табуретку, осторожно присел, рассматривая яркий аквариум, светящийся в сумраке кухни.
Ева только вздохнула. Зачем ей слуга? Да ещё и такой бестолковый. Прожорливый, наверняка. Вон, в холодильник он заглянул уже дважды. Можно подумать, что от пламенных взглядов Змеёныша пачка ряженки вдруг решит смилостивиться и начнёт размножаться делением.
– Абсолютно согласна! – Ева выдохнула раздражённо.
Если верить учебникам и конспектам по ритуалистике, Илье было несладко. Магический поводок выворачивал душу. Обычные люди частенько диагностировали у привязанных ритуалом навязчиво-параноидальные состояния, отправляя несчастных в психушки.
Ева ходила по тонкому льду. Ритуалы на людях были запрещены ещё в середине двадцатого века. Осознанно проводимые ритуалы. От случайностей, к сожалению, никто из них не застрахован. Только как-то их много становится в жизни Евы Антоновны Дивиной, этих случайностей.
Она обошла замершего Илью, с громким шуршанием надорвала пакетик с разноцветными хлопьями корма, отчего парень вздрогнул, нервно оглядываясь. Наполнила автокормушку аквариума и теперь с умилением наблюдала, как единственный житель прозрачного куба с водой выползает из полой коряги, прижатой ко дну круглым камнем.
– Серёга, привет! – приветствуя странную полосатую длинную рыбу, она помахала рукой. – Познакомься, это наш новый житель, Змеёныш.
Рыба словно задумалась на секунду, вытянув гибкое рыло, увенчанное длинными и подвижными усиками. Мигнула чёрными умными глазками и вильнула хвостом. Илья покачнулся на табуретке, хватаясь за кромку столешницы.
– Не падай, – Ева поймала несчастного, опасаясь скорее за стол с пошатнувшимся аквариумом, чем за костистую тушку Ильи. – Отвыкай уже удивляться. Свихнёшься иначе. Просто прими эту реальность. Знакомься, – Серёга, тигровая боция. Самый нормальный мужик из всего моего окружения.
– Он… тоже волшебный? – Илья осторожно спросил. – Нет, я не против! —он тут же поспешно добавил, поёжившись. – Так, просто для справки.
– Я смотрю, ты смирился, – Ева вздохнула печально и развернулась, потянувшись к массивному навесному шкафчику, единственному на кухне. – Это правильно. Нет, он просто рыбка. Кхм… я очень на это надеюсь. Иначе не очень удобно получится. Кстати, а что ты почувствовал, когда вернулся к себе домой? Не то чтобы мне любопытно особо, просто хочу заглянуть к нашим спецам и поднять документы по нашему ритуалу. Узнать все его … кхм… Особенности.
Открыла скрипучие дверцы и вытащила из шкафчика драгоценные круассаны. Секунду подумав, милостиво нажала на кнопку злосчастного чайника. Тот порыва хозяйской гостеприимности не оценил, тут же выплюнув кнопку обратно.
– Душераздирающее желание стоять с тобой рядом, преданно заглядывая в глаза и выполнять все приказы! – выплюнул зло Илья, напряжённо за ней наблюдая. – Как выдрессированная на рефлексах собака.
– Прикольно, – выдавила из себя Ева с немалым трудом, раздражённо запихивая взбесившуюся деталь в крышку чайника. – А с отцом на какой почве поссорился? Снова я виновата? – и поспешно добавила, отчего-то смутившись. – Прости, понимаю, что личное, если не хочешь, то можешь не отвечать.
– Я застал его в спальне с моей бывшей одноклассницей, – буркнул Илья, мягко девушку отодвинув от чайника. Длинными пальцами он с изяществом вора-карманника пробежался по телу строптивого агрегата, что-то там быстро нажал, и старик тут же сдался, покладисто заурчав, как бездомный кот рядом с объедками.
– Молодец – мужик, держится в тонусе, – восхищённо ответила Ева. То ли Илье, то ли чайнику. – Ты так позавидовал, что из дома сбежал?
– Моего отсутствия он не заметил. Вообще, понимаешь? А с этой… блудливой козой свой первый сексуальный опыт получали ещё все мои одноклассники.
– А ты взял и обиделся страшно, – Ева никогда не была деликатной. – Если я правильно понимаю, тебе она не дала?
– Я всегда был брезгливым… – Илья нервно вдруг облизнулся, медленно в сторону поведя подбородком. – И дело не в этом вообще. Ты услышала меня, женщина? Мой отец не заметил отсутствия сына!
– И маленький избалованный мальчик так сильно расстроился, что устроил истерику, испортил отцу расслабляющий секс и сбежал?
После недолгого размышления Ева достала из цепких лап сушки большую надколотую тарелку и, выложив на неё круассаны, пошла сполоснуть свою чашку.
Справа от входа на кухню прямо из стены торчала обшарпанная эмалированная раковина. Сиплый кран, гордо увенчанный треснувшей в двух местах хрупкой белой короной старинного вентиля, воду выплёвывал строго холодную. Ева привыкла. Что-то особенно жирное всегда можно в ванной помыть.
Илья мрачно молчал, разглядывая рыбку в аквариуме уж как-то совсем плотоядно.
– Добро пожаловать в мир взрослой жизни, Змеёныш! – кинув новый пакетик во влажную чашку, Ева радостно провозгласила ему. – Угощайся. Еды больше нет, завтра утром подумаем, чем кормиться. Денег у меня тоже нет теперь до аванса. На тебя я совсем не рассчитывала.
– Я сам на себя не рассчитывал, если честно, – двумя пальцами прихватив потрескавшийся круассан, Илья долго принюхивался к запаху чая. Потом обречённо вздохнул и, прищурившись от отвращения, всё же рискнул прихлебнуть светлую жидкость. – Но ты не волнуйся, я денег найду.
– Что значит: «Найду?» – она даже закашлялась от неожиданности. – Ты же вроде не бедствуешь. Нам с бабушкой обещался оплачивать все неприятности. Или врал снова?
Змеёныш глаза перевёл на свою собеседницу. В них плескалась тоска.
– Отец пригрозил мне счета заблокировать. Думаю, уже выполнил свою угрозу. Уж больно он разозлился.
Сказал и с видом отчаявшегося героя с громким хрустом откусил круассан.
– Так! – обескураженная этим признанием Ева выхлебала всю чашку и замерла, глядя на испуганно сжавшийся пакетик на тёмном дне. – Я об этом подумаю утром. Пока есть желание убивать, трезво мыслить не выйдет. Правда, Серёжа?
Серёжа медленно шевелил гибким хвостом и смотрел на несчастного гостя с понятной иронией.
– В гостиной диван, он давно не раскладывается, жёсткий и жутко скрипучий. Но есть раскладушка, она стоит там же за дверью. Тоже старая и провисает до пола. Зато не скрипит. Постель там, в шкафу, выберешь сам из стопки. Одеяло с подушкой в диване. Обогреватель один на квартиру, двери в комнату не закрывай и не задубеешь. Что ещё?
– Что ты делаешь завтра?
Ева бровь изогнула, намекая ему на неделикатность вопроса.
– Мне нужен ключ, чтобы тебя лишний раз не тревожить.
– Ты чем сейчас вообще занимаешься, рыцарь несчастного ордена? – склонив голову набок, ехидно спросила хозяйка квартиры.
– Учусь в финэке, пишу даже диплом, – уж больно поспешно ответил ей этот студент.
– Вопрос был риторическим. И относился к ключам. Ты уже меня потревожил, Змеёныш. Всё, отбой, иди разбирайся с постелью, чашки я сама сполосну, и это совсем не забота.
– Я понял…– догрызя круассан, Змеёныш поднялся, опасливо придержав табуретку, как будто она ему угрожала, и бесшумно выскользнул за двери кухни.
Проводив его взглядом, Ева крепко задумалась.
– А говорят, будто сами заводятся только блохи и тараканы… – тихо пожаловалась Серёже. – Видишь, как мне везёт? Второй раз прыгнула на те же грабли. Сначала суженного себе завела, а теперь ещё и слугу. Везёт мне, как… убогой русалке.
Рыбка печально кивнула внушительным рылом, усами пошевелила и медленно удалилась в отверстие чёрной коряги. Ева тяжко вздохнула. Хоть кто-то её понимал, просто молча сочувствуя.