Подняли их затемно. Сержант велел построиться возле забора, потом повёл вдоль деревни. В деревне тьма несусветная, но из каждой избы выбегали люди и спешили к местам построения. К таким местам подводил своих подопечных и сержант. Подойдя к командиру, он светил фонариком на листок и выкрикивал фамилии. Витька вместе с Пашей попали во второй взвод третьей стрелковой роты. Опять вместе. В пять минут им выдали винтовки с патронами и сразу в строй. Шли долго. Лесную дорогу за ночь занесло снегом. И белый снег этот под ногами солдат быстро превращался в крепкую утоптанную дорогу. Когда стало светать, впереди послышались разрывы снарядов и треск пулемётов. Вышли на опушку. Командиры о чём-то посовещались, выглядывая из молоденького ельника, а потом побежали к своим подразделениям.
– Приготовиться к атаке! – ещё на бегу закричал командир взвода. – К бою! Разобраться! Цепью! Пять метров дистанция! Вперёд! Бегом!
Сначала побежать не получилось, но как выбрались из кустов на луговину – побежали… Побежали к видневшимся в бледном тумане серым избам. До изб – метров триста. Где-то впереди справа: взрывы, стрельба, крики, но на луговине тихо.
– Вперёд! Быстрее! – кричал командир. – Чего плетётесь, как коровы беременные!!! Быстрее!!!
Он бежал впереди цепи, размахивая пистолетом. Командир был молод, силён. Цепь еле-еле успевала за ним.
Когда от изб ударил пулемёт, командир взвода упал первым. Витька упасть сразу не догадался и пробежал ещё шагов пять, он бы пробежал и ещё, но сильный удар в спину свалил его.
– Ты чего, дура! – прохрипел упавший рядом черноусый сержант. – Пулю захотел? Лежи и жди команды.
Впереди метрах в трёх, широко раскинув руки, лежал командир взвода. Сержант пополз к нему. Посмотрел, потрогал шею командира и отполз в сторону. Из деревни стали бить вражеские миномёты. Со всех сторон грохотало, лязгало и ухало. Пахло дымом и чем-то таким противным, что казалось, вот-вот и от этого духа кишки наружу вывернет. Витька лежал, уткнувшись лицом в мёрзлую землю, и думал:
« Если подниму голову, посмотрю чего там впереди и всё… Убьют меня… Убьют… Что же так всю жизнь лежать?»
С нашей стороны раз пять выстрелили из пушки.
– Вперёд! – кто-то истошно заорал где-то совсем рядом с Витькой.
« Чего, вставать что ли? – подумал Витька, еще крепче прижимаясь к холодной и твёрдой, как камень земле».
– Вперёд! Мать вашу!!! – опять тот же крик, теперь почти над самым ухом. – Чего лежим?! Вперёд!!!
Кто-то ударил Витьку по ноге и он, закусив губу от боли, поднялся и побежал. Шагов десять успел сделать, и что-то огромное да страшное очень сильно ударило в плечо. Так крепко вдарило, что Витька сел на грязный снег. Витька сразу же хотел подняться, но тут – будто стальной раскалённый штырь вонзился в грудь. Стало нечем дышать. В глазах потемнело.
– Эй, – сильная рука тянула Витьку за ворот шинели. – Живой? Сам ползти можешь? Ползи назад.
– Могу, – еле слышно прошептал Витька и потерял сознание.
Очнулся он в полевом медпункте. Небритый мужик в сером халате ножом резал его шинель.
Шинель-то новая, и Витьке стало её жалко, он хотел попросить мужика не портить хорошую одежду, дорогая, дескать, но тут плечо ожгла резкая боль. Витька закричал.
– Не ори! – рявкнул небритый, что рассматривая под испорченной шинелью. – В хирургию его! Осколок! Быстро!
Опять тьма… Потом боль страшная… И крики отовсюду… И Витька кричал… И рядом с ним кто-то ещё крепче драл горло. А чуть подальше: то охал, то завывал другой страдалец. Хирург кричал на медсестру, которая – то ли уронила что-то, то ли не так подала. Санитар тихонько матерился, собирая с пола в большое ведро, грязные окровавленные бинты и какие-то бурые осклизлые ошмётки, средь которых Витька разглядел бледно-серую ладонь. Из ладони торчала очень белая кость, а вокруг кости черно-красная жижа. От такого видения в пот холодный Витьку бросило, плечо дико заболело и опять тьма в глазах. Потом просветление… И снова тьма… Кузов грузовика… Вагон… Тьма и стоны отовсюду.. . Опять грузовик…