В полночь я просыпаюсь вся в поту и сбрасываю одеяло.
Дом погружен в сон. Я оставляю за спиной комнату, наполненную неподвижным воздухом. Родители даже не шевелятся, когда я крадусь на цыпочках мимо их спальни.
Выйдя на улицу, я наливаю в стеклянную банку воду из насоса и собираю несколько клубничин в саду, аккуратно завернув их в салфетку. Зная Каспиана, он наверняка заметит пропажу ягод, но они предназначены для его брата. Он поймет.
Небо совсем черное, и каждая звезда ясно видна. Я запрокидываю лицо вверх и пытаюсь их сосчитать. Какая же красота!
Затем направляюсь в рощу. Силуэты аттракционов практически сливаются с деревьями и становятся неразличимыми в такой темноте. Когда я приближаюсь к цели, то замечаю отсветы фонаря и слышу кряхтение Томаса, нарушающее пение сверчков.
Он находится в яме по пояс и орудует лопатой, выбрасывая комья земли на уже внушительную кучу. Парень наклоняется и выпрямляется снова и снова, исполняя работу, назначенную в наказание. Груды вырытого грунта окружают его, словно крепостные стены.
А все потому, что я оказалась слишком трусливой и не взяла на себя вину за собственную ошибку.
Звук моих шагов застает Томаса врасплох, и он вглядывается в темноту.
– Кто здесь?
– Всего лишь я, – шепотом отзываюсь я, вступая в круг света от фонаря.
– Тебе не следовала приходить, Пайпер. Желаешь попасть в неприятности? – Друг вытирает лоб, лицо блестит от пота.
Я протягиваю банку с водой и салфетку с клубникой.
– Вот, я принесла тебе перекусить. Подумала, ты проголодался и хочешь пить.
– Я не могу это взять. Кертис запретил прерываться, пока не закончу работу. – Томас пристально смотрит на воду и облизывает пересохшие губы.
– Пожалуйста, возьми. Я ничего не скажу отцу.
– Он все равно узнает. Он всегда все знает. – Парень опирается на черенок лопаты и вздыхает.
Поблизости раздается громкое кваканье жабы, и я подпрыгиваю от неожиданности. Несколько ягод падают из салфетки на землю. Я тут же присаживаюсь, чтобы их поднять. Томас вылезает из ямы, берет у меня угощение и съедает одну клубничину.
– Прости меня. Это я должна была копать яму, а не ты.
– Я знал, на что шел. – Он садится прямо на землю, принимает банку с водой и осушает в несколько глотков.
Несколько минут мы сидим в тишине.
– Расскажи мне о поселении, – наконец прошу я. – Оно похоже на то, что обещал отец?
– Оно совсем не такое, как я думал, – роняет Томас, отставляя стеклянную емкость в сторону.
– Лучше, чем ты ожидал, – с замиранием сердца, уточняю я.
– Нет, Пайпер. Не лучше.
Голос друга звучит устало. Бесстрастно. Мои мечты об идеальной жизни в поселении начинают угасать.
– Ты меня пугаешь.
Как же так? Место обитания членов Коммуны благословлено присутствием и любовью отца. Растения без пестицидов там дают щедрый урожай, люди могут слушать проповеди и готовиться к будущему. Там любой человек имеет значение, жизнь имеет значение. Там собрались все те, кто обеспечит выживание человечества.
В поселении просто невозможно быть несчастным. Но почему тогда Томас так себя ведет?
Он поднимается и стряхивает землю с ладоней.
– Возвращайся в постель до того, как тебя поймают. Не беспокойся обо мне, я почти закончил копать.
– Почему ты не хочешь рассказать о жизни с отцом?
Следует длинная пауза.
– У Кертиса есть мобильный телефон, – наконец произносит Томас.
Воцаряется тишина. Даже сверчки замолкают.
Я недоверчиво трясу головой, пока снова не начинаю слышать стрекотание.
– Это невозможно. Радиация…
– Это правда. Я видел, как твой отец им пользуется.
– Я тебе не верю. Хватит меня разыгрывать.
– Но я действительно видел это. Собственными глазами, – медленно повторяет парень. – До того, как мы сюда переехали, у родителей тоже были телефоны, так что я знаю, как они выглядят.
– Значит, на то были веские причины. Отец лучше знает, как поступить. Наверняка он просто пытается разобраться, чему противостоит. Не тебе его судить.
– А еще в поселении не хватает еды. – Томас поднимает на меня глаза.
– Нет. Не может быть! – восклицаю я, сжимая руки в кулаки. – Поля там простираются на многие мили вокруг!
– Так нам говорили. Но это неправда. Мы действительно выращиваем урожай, но само поселение занимает гораздо меньшую площадь, чем было обещано. Иногда нам хватает продуктов лишь на одну трапезу в день. И то скромную: только рис, кукурузная каша и горсть миндаля. Пайпер, как-то раз нам пришлось ужинать просроченными крекерами, в которых кишели долгоносики! – Томас сглатывает и отводит глаза. – Зато у Кертиса всегда полно еды. Хорошей, настоящей еды.
– Он является лидером нашей Коммуны, – слабо отвечаю я, ощущая, как пот скапливается на верхней губе. – Отец должен хорошо питаться, чтобы оставаться сильным. Иначе он не сумеет защитить нас.
– Вот, значит, что ты думаешь?
– Конечно! – Я встаю. – Почему ты так себя ведешь?
– Я не хочу с тобой ругаться, – качает головой Томас.
– Тогда не следует принижать деяния отца. Меня задевают выпады в его сторону.
– Мне казалось, с тобой можно обсудить что угодно, – медленно произносит он. – Видимо, я был не прав.
– Ты был прав, – со злостью отвечаю я, – но слушать бред я не желаю. Как ты смеешь обвинять отца во лжи? Это так похоже на пропаганду Внешнего мира!
– Как скажешь.
– Не верю своим ушам! Ты же знаешь, насколько важен его план! Разве он не подарил вам лучшую жизнь по сравнению с тем, как вы существовали раньше? Вы и сами не раз благодарили его, говорили, что он заменил вам настоящего отца и что вы рады избавиться от влияния биологических родителей.
– Раньше я действительно так считал.
– Знаешь что? – вздыхаю я, разворачиваясь к собеседнику спиной. – С меня достаточно!
– Только не рассказывай о поселении Касу! – кричит он мне вдогонку. – Лучше ему оставаться в неведении.
Выйдя из круга света, я застываю на месте и оборачиваюсь. И наконец понимаю, для чего именно копает ямы Томас, который уже вернулся к работе.
Он роет могилы.