– Значит, выступающие встанут вокруг алтаря?
– Да.
– А рояль поставим здесь?
– Да.
Лука смотрел, как гостья обходит церковь.
– А вино будем подавать там, возле купели? Как думаете?
– Хорошая идея, синьора Бьянки! – ответил дон Эдоардо и раздраженно поднял бровь – украдкой, чтобы видел только Лука.
– Хорошо. Ну, похоже, все готово. Спрос на билеты отличный! Думаю, наберется полный зал. – Донателла подошла к алтарю и брезгливо посмотрела на потертые облачения, которые явно видали лучшие времена. – У вас есть другая ткань для вечера? Эта кажется довольно… потрепанной.
– Нет, другой нет. Для этого мы и проводим концерт, разве нет, синьора? Чтобы собрать денег на новые алтарные облачения и другие вещи, – терпеливо напомнил дон Эдоардо.
– Конечно. Ну, мы можем украсить церковь свечами и поставить цветы вокруг статуи Мадонны.
– Да, – снова согласился дон Эдоардо, наблюдая, как Донателла берет в руки обнаруженную Лукой серебряную чашу – ее любовно отполировали и поставили на алтарь.
– Какая красота! И похоже, очень древняя. – Донателла покрутила предмет в руках, пристально рассматривая.
– Лука нашел ее в крипте несколько недель назад. Я хотел попросить кого-нибудь ее оценить – как вы понимаете, ради страховки, – но пока что-то руки не доходили.
– Понятно. – Донателла поставила кубок и взглянула на дона Эдоардо. – Мой муж занимается предметами искусства, и у него есть друзья, которые хорошо разбираются в подобных вещах. Попросить его кого-нибудь для вас найти?
– Был бы вам очень признателен! Говорите, ваш муж разбирается в искусстве?
– Да.
– Тогда, Лука, думаю, тебе стоит принести тот рисунок.
Лука отправился в ризницу.
– Синьор Меничи нашел еще рисунок, – пояснил дон Эдоардо. – Вероятно, он ничего не стоит. Но, может, ваш муж посмотрит?
– Конечно, – кивнула Донателла.
Вскоре Лука вернулся с рисунком.
– Вот, – осторожно протянул он.
Донателла осмотрела холст.
– Какой замечательный набросок Мадонны! – восхищенно воскликнула она. – Значит, вы нашли это в крипте?
– Да, в старом сундуке. Мы проверили записи, и, судя по надписи в молитвеннике, это принадлежало дону Дино Синкветти. Он был здесь священником в шестнадцатом веке.
– Значит, рисунку могут быть сотни лет? Хотя сохранился он почти идеально, – выдохнула Донателла.
– Думаю, дело в прекрасной защите. Свет не попадал на него триста лет.
– Ну, я о нем прекрасно позабочусь, обещаю. Завернете для меня чашу?
Дон Эдоардо напрягся.
– А ваш супруг не может прийти и осмотреть артефакты прямо здесь?
– Он занятой человек, дон Эдоардо, и будет дома всего несколько дней, а потом улетит в США. Обещаю, с рисунком и чашей ничего не случится, а я смогу быстро сообщить вам результаты. Я сразу заберу их домой. Уверяю вас, у нас прекрасная охрана! Вы же мне доверяете?
– Конечно, синьора, – смущенно пробормотал старый монах.
Джованни Бьянки осмотрел стоявшие перед ним на столе предметы.
– Где, говоришь, их нашли?
– В церкви Благословенной Девы Марии. Лежали в старом сундуке в крипте вместе с вещами умершего священника. Судя по всему, священник жил в шестнадцатом веке. Я подумала, чаша может представлять ценность, – пояснила Донателла.
– Да, да… Уверен, так оно и есть. Но это, – Джованни взял рисунок, – просто невероятно! Говоришь, шестнадцатый век?
– Так сказал священник.
Джованни вытащил из кармана куртки увеличительное стекло и внимательно рассмотрел рисунок. Когда он поднял взгляд на жену, Донателла увидела в его глазах проблеск восторга.
– Лицо не кажется тебе знакомым?
– Конечно. Это Мадонна, – с насмешкой ответила она.
– Да, – терпеливо продолжил Джованни. – А как ты определила, что это Мадонна?
– Наверное, по ее изображениям, которые я видела.
– Именно! А кто подарил нам самые известные портреты Мадонны?
– Я… – Донателла пожала плечами. – Леонардо да Винчи, конечно.
– Да. Подожди минутку. – Джованни вышел из гостиной и вернулся через несколько минут с каталогом из Национальной галереи в Лондоне. Он переворачивал страницы, пока не нашел, что искал. – Вот. – Джованни положил каталог рядом с рисунком на столе. – Присмотрись к лицу, к деталям. Много общего, правда?
Донателла внимательно присмотрелась.
– Да, Джованни, но… Я… Это же не может быть…
– Мне надо тщательно все исследовать, но чутье мне подсказывает, что либо это великолепная подделка, либо мы обнаружили утерянный рисунок Леонардо.
– То есть его обнаружили старый священник с юношей, – поправила Донателла.
– Конечно, – поспешно согласился Джованни. – Мне нужно взять это с собой в Нью-Йорк. Хочу показать другу. Он эксперт в подтверждении подлинности работ великих мастеров. А еще умеет держать язык за зубами – за определенный процент от выручки, конечно.
– Но сначала мне, конечно, надо спросить разрешения у дона Эдоардо, – возразила его жена.
– Но священнику же не обязательно знать все? Ты могла бы сказать ему, что кубок и рисунок на оценке и я смогу дать ответ через неделю. И Донателла…
– Да, caro?
– Не рассказывай больше никому, пока мы не узнаем правду.
– Конечно, – Донателла заметила в глазах мужа алчный блеск. – Я сделаю, как ты скажешь.
Через десять дней Донателла пришла к дону Эдоардо.
– Хорошие новости, – улыбнулась она. – Даже отличные! – Донателла села на скамью.
– Ваш супруг считает, что чаша представляет интерес?
– Да, как оказалось, она очень ценная. Мой муж сказал, на аукционе ее цена может дойти до пятидесяти тысяч долларов. Это около тридцати миллионов лир.
– Тридцать миллионов лир! – изумился дон Эдоардо. – Я и мечтать не мог, что она столько стоит!
– Муж спрашивает, что вы хотите делать дальше – желаете ли продавать чашу. Если да, он может устроить аукцион.
– Я… Я не рассматривал вариант продажи. Мне нужно поговорить с епископом. Не знаю, какие он даст указания, – вздохнул дон Эдоардо. – Возможно, церковь захочет оставить чашу себе. Решать не мне.
– Дон Эдоардо, пожалуйста, посидите со мной! – Донателла похлопала по скамейке рядом с собой. Священник осторожно согласился. – Пожалуйста, простите за мою дерзость, но что вашей прекрасной церкви сейчас нужно больше всего?
– Конечно, деньги, чтобы вернуть былую славу, – признал он, смущенный подобным разговором.
– Именно. А теперь позвольте спросить: вы уже рассказали кому-нибудь о находке?
– Нет. Не считал нужным, пока не выяснится, что мы обнаружили нечто ценное.
– Ясно, – кивнула Донателла. – Если епископ узнает, лично я сомневаюсь, что вы или эта церковь получите значительную часть выручки за продажу чаши. Если он вообще захочет ее продавать.
– Синьора Бьянки, думаю, вы правы, – нехотя согласился дон Эдоардо.
– Возможно, мы с супругом нашли решение. Он готов заплатить сумму, за которую, по его мнению, получится продать чашу. Как я уже сказала, это тридцать миллионов лир. Потом он продаст чашу частному коллекционеру. У вас появится много денег на восстановление церкви, а правду никому знать не обязательно.
Дон Эдоардо пристально на нее посмотрел.
– Но синьора Бьянки, епископ точно захочет знать, откуда появилась столь значительная сумма денег!
– Разумеется. И вы скажете ему и всем остальным, что синьор Бьянки был так шокирован состоянием здания, когда пришел с женой на концерт, который она помогла устроить, что сразу решил пожертвовать крупную сумму денег.
– Ясно.
– Дон Эдоардо, я понимаю: вы не хотите никого обманывать. Мы с мужем поступим так, как вы скажете. Но лично я считаю, если для вашей прекрасной церкви нужно так много сделать… И то, что здесь нашли эту чашу, – возможно, Божья воля. Почему бы не использовать ее исключительно во благо церкви?
– Конечно, вы можете быть правы, синьора Бьянки. Но вдруг кто-то узнает?
На лбу у дона Эдоардо проступили капельки пота. Донателла посмотрела на них и поняла: жертва полностью в ее власти. Она приготовилась нанести решающий удар.
– Даю вам слово: чаша будет продана за границу в частном порядке. У моего супруга длинный список частных коллекционеров, которые предпочитают оставаться в тени. И только представьте, сколько работы можно было бы выполнить во славу Господа на эти деньги!
– Я… должен подумать. – Дон Эдоардо глубоко вздохнул. – Мне нужно попросить наставления у Господа.
– Конечно. – Донателла достала из сумочки визитку. – Позвоните мне, когда примете решение.
– Да. Синьора Бьянки, большое спасибо за помощь!
– Пустяки! – Донателла встала, собираясь уйти. – Ой, чуть не забыла про рисунок, – буднично добавила она. – По мнению мужа, особой ценности в нем нет. Конечно, работа прекрасная, но Мадонну изображали множество раз, в том числе и лучшие художники мира. Он сомневается, что этот маленький набросок вызовет много интереса.
– Конечно, так мы и думали, – кивнув, сказал священник.
– Однако, – продолжила Донателла, застегивая свое безупречное пальто, – он очень мне понравился, и поэтому я готова выкупить его у вас для себя. Как насчет трех миллионов лир?
Дон Эдоардо посмотрел на нее с изумлением.
– Очень щедрое предложение! Спасибо за вашу доброту, но мне надо подумать. Я сообщу вам, как только приму решение.
– Тогда буду ждать. Хорошего вечера! – Донателла грациозно кивнула и выпорхнула из церкви.
– Хорошего вечера, синьора Бьянки! – пробормотал дон Эдоардо ей вслед.
Два дня спустя, когда муж Донателлы зашел в гостиную, она протянула ему бокал шампанского.
– Он согласился?
– Да. Позвонил сегодня.
– Cara, ты умница! – сказал Джованни. – Надо позвонить в Нью-Йорк, сообщить клиенту хорошие новости. И, конечно, выбери себе что-нибудь на часть выручки. Что угодно.
Донателла взглянула на мужа, и на алых губах заиграла легкая улыбка.
– Я что-нибудь придумаю, Джованни. Обещаю.