Бегло осмотревшись, трясущимися руками достаю телефон и фотографирую рамку. Только убираю его, как тетя Люба, идущая за чем-то в другую комнату, застает меня. Я начинаю хлопать ресницами, не зная, что бы такого выдумать.
– О, Арсюша! Мы с твоей бабушкой уже начали беспокоиться, не расстроился ли у тебя живот?
– Н-нет, – заикнувшись, покашливаю я. – Все хорошо. Просто вот… залюбовался украшениями.
Торопливо отворачиваюсь от рамки с девочкой-музой и неловко машу на картины с вышивкой.
– А, это я поделками увлекаюсь. Зимой особенно хорошо идут, когда в огороде делать нечего.
– Красиво у вас выходит, – стараюсь улыбнуться. Получается натянуто. Надеюсь, тетя Люба этого не заметит.
– Сенечка, пойдем, не будем Любе надоедать.
– Да что вы, Зинаида Семеновна! Вы мне совсем не надоедаете.
– До свидания, – торопливо прошмыгиваю мимо тети Любы и пробегаю рядом с бабушкой, чтобы переобуться у входа.
Тетя Люба машет на прощание.
Мы с бабулей уходим с небольшими корзинками сладостей. Я так и не узнал, что за девочка на фотографии в доме… Корзинки вскоре опустеют, и у меня будет повод вернуться к тете Любе.
Едва мы возвращаемся к дому, как вывернувший из-за угла Тёмка ловит меня за локоть, сжимая другим мяч.
– Пошли в волейбол играть.
На нем плавки-шорты и шлепки, на голове белая бейсболка.
– Сейчас переоденусь, – вырываюсь из хватки, забегаю в дом и скидываю футболку.
О том, чтобы искупаться, я мечтал с прошлого сентября. Диалог с бабушкой словно дал мне право отпустить страхи и все же пойти на море на второй день после приезда. Пора плавать и загорать!
У самого берега снимаю шлепки и подставляю пальцы ног накатывающим волнам. Неподалеку стоит волейбольная сетка, и с ее стороны доносятся крики и визги. Всматриваюсь. Девчонки носятся туда-сюда, взбивая песок.
– Тём, а как ты собрался играть в волейбол? – спрашиваю. – Там же девчачьи команды.
– А что, нам кто-то запрещал присоединиться? – ухмыляется он.
– Только не говори, что ты снова что-то задумал…
– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на скуку. Пошли, покажем им, как правильно играть.
Поворачиваю голову к морю. Солоноватый бриз утешает меня прикосновениями мелких капель. Подожди немного, я обязательно поплаваю. Протягиваю руку к морскому простору. Кружащая вдалеке чайка удивленно вскрикивает.
– Тебя никто не звал! Свали! – гневно кричит Сати.
– Эй, я просто хочу поиграть с вами. Сеня со мной, – Тёмка поворачивается ко мне и добавляет, стискивая волейбольный мяч ладонями: – Правда же, Сень?
Настороженные взгляды девчонок, как стайка птиц, перелетают с Тёмки на меня. Как бы я ни пытался быть миротворцем, все время приходится занимать чью-то сторону.
– Да, я с ним.
Иногда лучше признать поражение сразу, чем потом смотреть, как дуется лучший друг.
– Ну, вы все равно нас не обыграете, – Сати разминает шею и встряхивает руки.
– Это мы еще посмотрим, – Тёмка подкидывает мяч и обводит девчонок взглядом. – Как джентльмены, мы позволим вам выбрать, кого взять в команду.
– Сеньку возьму! – Сати машет мне руками. – Иди сюда, не бойся.
– Что, слабо со мной в одной команде играть? – ухмыляется Тёмка.
– Не хочу случайно разбить ему лицо мячом, – парирует Сати.
Тёмка подмигивает ей. Я встаю позади Капитана. Она, как и большинство других девчонок, успела вытянуться, стала женственнее. На ее губах в лучах солнца играет блеск для губ, а ногти на ногах покрашены разноцветными лаками. На больших пальцах бело-голубые волны с вкраплениями оранжевого, на указательных и безымянных желтый, на средних и мизинцах белый. На руках ногти обычные, местами поломанные и неровные. А еще на ней раздельный купальник – верх в бело-голубую полоску и шорты.
– Кидай уже! – Сати нетерпеливо топает.
– Думал, тебе нужно время, чтобы подготовиться, – Тёмка подкидывает мяч, и игра начинается.
Мы снуем туда-сюда, нагретый песок приятно пощипывает ноги. Запястья болят от ударов, но это лишь раззадоривает. Первое очко приносит Тёмка, второе Сати, третье – снова Тёмка.
– Два: один, – снисходительно подмечает Темка.
– Это командная игра, – Сати сужает глаза.
– Конечно, – нарочито серьезно отвечает Тёмка.
– Бросай уже, – цедит Капитан.
Тёмка забивает еще раз и подмигивает ей. Сати стискивает мяч до скрипа.
И почему она злится? Он же ничего такого не говорит?
Подача у Сати мощная, соперники едва не пропускают ее. Тёмка вовремя отбивает и вскидывает руки, не давая девчонкам пробить его защиту. Я вижу, как он ухмыляется и водит глазами за Сати, будто он кот, играющий с мышкой. Внезапный бросок застает нашу команду врасплох, но в последний момент, упав спиной на песок, Сати пасует мне. Я отбиваю подачу в воздух и передаю ей. Сати подпрыгивает, и мяч пролетает над плечом Тёмки.
– Хмф! – вздернув подбородок, Капитан гордо возвращается на свою позицию.
– Ну точно Гусар, – Тёмка наклоняется и кидает мяч Сати под сеткой.
Ее радость исчезает, и лицо перекашивается.
– Я тебе покажу! – кричит она и вырывается вперед. Бьет по мячу, и…
Тот пролетает мимо удивленного Тёмки и смачно впечатывается кому-то в голову. Слетает соломенная шляпа. Следом падает Лёнька, держась за ушиб.
– Ой! – Сати прикрывает руками рот, а потом кидается к Лёньке, пробежав под волейбольной сеткой. – Я не хотела! Ты в порядке?!
– Не знаю, – заторможенно отвечает он.
Рядом склоняемся мы с Тёмкой. Тот выставляет руки и спрашивает:
– Сколько пальцев видишь?
– Много…
– А конкретнее?
– …десять?
Мы втроем облегченно выдыхаем. Я и Тёмка помогаем Лёньке подняться.
– Жить будешь, – говорит Тёмка.
– Тебя не тошнит? – кротко уточняет Сати, подгрызая свой ноготь.
– Нет, – Лёнька переводит на нее тяжелый взгляд, о чем-то думает, и в его глазах будто проясняется: – О, Сати. Не ожидал тебя здесь увидеть…
– Да, я не была уверена, что получится выбраться, – она улыбается, и рядом с ее губами появляются ямочки, осанка становится прямее. – Прости, что так получилось. Пойдем в кафе неподалеку? Куплю какой-нибудь десерт.
– И нам тоже не забудь, – Тёмка надевает шляпу Лёне на голову и обнимает меня локтем за шею.
Сати смеряет его грозным взглядом.
– Перебьетесь.
– Не спеши только, мы еще не доиграли, – напоминает Тёмка.
– Спасибо за приглашение, Сати, как-нибудь в другой раз, ладно? – Лёня улыбается.
– Да, как скажешь, – Сати заправляет волосы за ухо.
Странно наблюдать за друзьями, чьи улыбки так сильно меняют отношение к ним. Особенно отношение девочек… На меня-то они даже не смотрят.
После захватывающей игры в волейбол, в которой к нам присоединились местные мальчишки разных возрастов, матч завершается нашей победой. Девчонки расстраиваются, сильнее всех – Сати.
– В следующий раз я тебя уделаю! – кричит она Тёмке, грозя кулаком.
Кожа рук у нее сухая, вся в мозолях. На запястьях краснеют ушибы после мяча.
– Жду не дождусь, – Тёмка усмехается, отпивая из бутылки прохладную минералку. Когда Сати с девчонками уходят, он садится рядом со мной и говорит: – Может, сказать ей про усы?
– Зачем?
– Ей ведь уже четырнадцать, скоро с мальчиками надо будет встречаться, а у нее лицо заросло.
– Не переживай, у тебя усы будут круче, – забираю у него бутылку и отпиваю. Наконец-то прохлада.
– Мальчики, волосы есть у всех, у девочек тоже, и это нормально.
Мы вздрагиваем и оборачиваемся на Наталью Алексеевну, появившуюся словно из ниоткуда.
– А чего вы подслушиваете, Ната Алесевна? Это нехорошо, – не теряется Тёмка.
– Обсуждать людей за спинами тоже нехорошо, – она смотрит на нас с укором.
– Извините, – синхронно мямлим мы, отводя взгляды.
– Идите искупайтесь. После спортивной разминки телу нужно расслабиться. Только не отплывайте слишком далеко, хорошо?
– Ладно, – вразнобой обещаем мы.
Когда она уходит, я облегченно выдыхаю. Тёмка встает с песка и отряхивает плавки.
– Можно подумать, тут у них спасателей нет, – ворчит он. – Вечно: то нельзя, это нельзя. Надоели эти дебильные правила.
Я встаю, закручиваю крышку на бутылке и убираю ее в сумку-холодильник – учительница оставила его для девочек, но нам тоже разрешила пользоваться – и замечаю, как Тёмка куда-то смотрит. Не успеваю я проследить за его взглядом, как он указывает головой в сторону:
– Смотри на него. До сих пор не переоделся.
В тени стоит Руслан, с прищуром оглядывая пляж. На нем ветровка, футболка, джинсы и кеды.
– Как думаешь, сколько сейчас градусов? – спрашиваю.
– Всяко больше двадцати пяти. Сенька, – Тёмка хватает меня за плечо и треплет так, что я невольно переставляю ноги по песку, – давай его проучим, а? Он у меня койку отобрал, давай его в море столкнем?
– И как мы это сделаем? Он же старше и сильнее… – не успеваю договорить, как Тёмка негромким свистом привлекает внимание второго помощника.
– Лёнька, иди сюда. Быстрее! – Когда тот подходит, Тёмка хватает и его за плечо, и теперь мы с Лёнькой трясемся, будто на нас невидимые массажные роботы. – Пошли проучим этого гада. Бросим его в воду. Будет знать, что к нам лучше не лезть.
– Тёмыч, может, не надо? – осторожно спрашивает Лёнька.
– Чё это ты? Струсил? Ну-ка, Сенька, рассуди нас.
И они оба смотрят на меня, будто я тут главный повелитель судеб.
– Насилие порождает насилие, – слабо возражаю я.
– Ой да брось! Какое насилие? Просто помокнет немного, остынет. Поймет, где его место, – ухмыляется Тёмка. – Он меня подставил перед твоей бабушкой, так что я хочу отплатить ему тем же.
У писателей должен быть моральный кодекс. Ну, я так думаю… Но я еще не писатель, а всего лишь тринадцатилетний мальчишка, приехавший на море, чтобы отдохнуть с друзьями.
– Ладно. Если я тебе нужен, я помогу, – сдаюсь я, и живо представляю расстроенное лицо мамы, когда она узнает о моем поведении.
Не узнает, даю себе обещание.
– Тогда стой на стреме, чтобы Ната Алесевна нас не запалила. Хотя бы до того, как мы его в воду окунем.
Я остаюсь на месте, а они идут к Руслану. Заметив ребят, он вскидывает кулаки, но Тёмка и Лёнька хватают его под локти, зажимают крепко, как капканы, и тащат к морю.
– Ну-ка пустите! – Руслан начинает вырываться, выкручиваться. – Спятил, Пудель?
– О да, – злорадно улыбнувшись, Тёмка кивает Лёньке, и они переходят на бег.
Расстояние между берегом и Русланом стремительно сокращается. Нервно оглядываюсь, выискивая старших, но поблизости никого нет. Либо они стоят там, где я не вижу, либо…
– Ай! – вскрик кажется знакомым.
Оборачиваюсь: Тёмка лежит на песке, держась за нос, а Лёнька отходит, примирительно вскинув руки. У Руслана взгляд озверевший, будто у пса, наконец сорвавшегося с привязи.
Блин, только не это! Выбегаю из тени, чтобы остановить намечающуюся драку. Смело встаю между Русланом и Тёмкой.
– Не надо, Руслан, – говорю запыхавшимся голосом. – Они просто дурачились!
– Дурачились… – рычит он, опаляя мое лицо разгоряченным дыханием. Еще немного, и у него слюна потечет.
Перед глазами пролетает вся моя короткая жизнь. Если сейчас отойду, потеряю друга, а если нет, побьют меня. Самая дурацкая идея из всех возможных всплывает в голове, и я тут же выдаю ее:
– Что это там? – и тычу пальцем куда-то за спину Руслана. Тот недоуменно поводит бровью. – Вон там, посмотри! Такое странное…
Руслан разворачивается. Шум волн, смех и щебет девчачьих голосов, громкий гогот мальчишек, стенания Тёмки позади – все заглушается. Сейчас нужно хватать Тёмку и бежать как можно дальше…
– Тём… – протягиваю ему руку, собираясь рывком поднять друга на ноги, и замираю в полуприседе.
Руслан скидывает на песок куртку и кеды и бежит в море. С разбега он прыгает в воду и плывет вперед как самый настоящий профессиональный пловец!
– Парни, – появившийся рядом Лёнька стремительно бледнеет. – Он утопиться собрался, что ли?
– Что… – выдыхаю я и прищуриваюсь. – Подождите. Присмотритесь!
Горизонт чистый, вода синяя. В небе летают птицы, солнце жарит, проплывают редкие облака. У берега плещутся наши одноклассницы: кто в панамках, кто в шляпках, кто без. Руслан отдаляется, становясь похожим на точку посреди морской глади. Вдруг исчезает.
– Блин, он пропал! Он нырнул? – Лёнька трясет меня за локоть, будто я знаю все ответы.
Точка снова появляется, но теперь не одна. Их две. И они начинают двигаться вдоль берега.
– Юна! – от истошного крика Натальи Алексеевны подкашиваются ноги.
Шлепаюсь на песок рядом с побледневшим Лёнькой. Тёмка садится, растирая рукой по лицу струйку крови из носа.
– Спасите! Помогите! – задыхаясь кричит учительница.
И пока мы сидим, едва дыша и наблюдая за разворачивающейся сценой, спасатель – крепкий мускулистый парень – кидается в море и помогает Руслану и Юне добраться до берега живыми.
Мы вчетвером стоим в тени. Наталья Алексеевна с красными от слез глазами и слегка опухшим лицом сидит на полотенце на песке.
– Господи, – она закрывает лицо руками и устало всхлипывает. Потом берет себя в руки и прочищает горло. Вскидывает голову и смотрит на нас уже прояснившимся взглядом. – Мальчики, вы там были в этот момент. Пожалуйста, расскажите, что произошло.
С Юной все обошлось, она не пострадала, просто напугалась и устала. Когда у нее свело ногу, она стала тонуть, у нее получалось только размахивать руками. Так я узнал, что человек может утонуть, потому что у него нет возможности закричать и привлечь к себе внимание.
Мы поочередно переглядываемся. Первым стоит Тёмка, держа руки за спиной, рядом с ним я, от волнения жующий губу, со мной Лёнька, похожий на обесцвеченную мокрицу, и Руслан. На его босые ноги стекает вода с мокрой одежды.
– Мы… дурачились, – бубнит Тёмка, почесывая затылок.
Лёнька поджимает губы. Даже его голубые глаза побледнели и стали водянисто-серыми.
Вдруг я делаю шаг вперед – это меня толкнул в спину Руслан.
– Он мне горизонт показывал, – говорит он. – Сказал, там что-то есть. Ну, я пригляделся и увидел мелькающую руку. Дальше вы знаете.
Наталья Алексеевна встает из-за стола, подходит к Руслану и прижимает руки к своим носу и губам. Ее глаза увлажняются.
– Спасибо! – учительница порывисто прижимает его к себе, и ее одежда намокает.
Мы с Темкой переглядываемся. Лицо Лёни понемногу приобретает здоровый оттенок.
– Вам всем спасибо, ребята. Если бы не вы, – Наталья Алексеевна отпускает Руслана и сгребает нас троих в охапку. Теперь мы тоже частично мокрые. – …не хочу даже представлять, что могло бы быть! Завтра вечером приходите на пляж. Устроим с вами и девочками небольшой праздник. Ты тоже приходи.
Отпустив нас, учительница улыбается и вытирает слезы. Она снова похожа на прежнюю себя: уверенную и несокрушимую женщину.
– Кстати, я все еще не знаю, как тебя зовут? – уточняет она.
– Руслан.
– Прекрасное имя. И душа у тебя прекрасная. Оставайся всегда таким же, хорошо?
Обычно отстраненный и надменный Руслан вдруг чуть сникает, а его глаза становятся человечнее. Непривычно видеть его, похожим на нас, обычных мальчишек. Раньше мне казалось, что он черствый. Теперь я уверен, за внешней жесткостью порой скрываются герои.