Ай! К травмированной лодыжке, еще и ушибленные коленки, и локти добавляются. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что только что произошло.
Максим мертв. Его мозги окрасили салон и немного попали на меня.
Боже…
Ползком добираюсь до ближайшего проулка и поднимаюсь на ноги, держась за грязную стену жилого дома.
Вокруг ни души. Что очень странно. Сейчас вечер. Причем теплый и приятный. Самое время для прогулки с собачкой или похода в кафе.
Но, черт возьми, я одна в незнакомом районе и у меня даже телефона с собой нет. Полный провал!
Рвано дышу, оглядываюсь в разные стороны, и плотно прижавшись к стене, двигаюсь вглубь двора. Сердце стучит громче моих шагов. Уши закладывает от прилива горячей крови. Зацепляюсь ладонью за что–то острое и морщусь от жуткой рези.
– Я проверю здесь! А ты метнись дальше. Далеко она уйти не могла!
Мужские голоса отдаются глухим эхом. И вдруг, я улавливаю четкое движение поблизости. Прыгаю или почти падаю в неглубокую яму. Вроде дренажный приямок и сворачиваюсь клубочком.
Дрожу. Боюсь открыть глаза. Кожа ноет, словно ее обдали кипятком.
– Блять, ни хуя не вижу!
Гневный рык прямо надо мной.
– Ее нигде нет.
Бросает другой ублюдок с более звонким голосом.
– Сука! Шустрая девка! Виолетта нам башку снесет!
Я сплошной тугой комочек. Ни звука, ни шороха не издаю.
– Погнали отсюда. Надо доложить.
Говорит кто–то из них, но кто, не понимаю. Мои барабанные перепонки вот–вот лопнут от внутренней пульсации.
Тяжелые шаги удаляются и вскоре наконец–то стихают. Я минутку лежу неподвижно, а затем высовываю голову из вонючего укрытия. Кажется, я придавила собой дохлую кошку и пропиталась ее трупным запахом насквозь.
С опаской и бешеным сердцебиением выбираюсь на асфальт и долго сижу на нем, опустив голову. Дыхание не выравнивается, глаза не хотят видеть. Только сердце играет реквием Моцарта. Снова и снова. Постепенно раскрывающийся трагичный мотив приводит меня в нечеловеческий ужас.
Я перебираю пальцы, размазываю по ним кровь и шмыгаю носом. Слезы похоже давно текут, но я не чувствую их из–за оцепенения.
Проезжает машина, затем еще одна. А я только сильнее впадаю в неконтролируемый транс. На моих руках чужие мозги…Папин инфаркт кажется, таким незначительным…я схожу с ума?
– Агата!
Передо мной присаживается Джабар. В его глазах неподдельный ужас вперемешку с животной яростью.
Секунду гляжу на него и опускаю невидящий взгляд.
– Агата? – он касается моих плеч руками. – Ты меня узнаешь?
Молчу. Конечно, я узнаю его, но ответить не могу. От страха дар речи теряю. Надеюсь, не навсегда.
– Блять.
Просовывает руку мне под колени, а другую размещает на моей спине. Толчок и я в воздухе.
– В больницу, быстро! – рявкает на одного из своих подчиненных.
Тот распахивает дверь джипа, и мы с Джабаром оказываемся в темном салоне. Черная кожа, приглушенный свет. Магическая и очень пугающая атмосфера.
– Ты как? Как себя чувствуешь? – проводит пальцами по моей холодной испачканной щеке.
Инстинктивно веду головой вслед его нежным ласкам.
– Агата, ответь мне.
– Всё хорошо. Только рука…
Шепчу призрачным голосом. Джабар тут же проверяет каждую мою ладошку и, найдя повреждение, кривится то ли от отвращения, то ли от факта его наличия.
– Кто такая Виолетта? Почему она прислала людей убить меня?
Джабар не реагирует словом. Но вот его лицо…челюсть сжимается, полные губы превращаются в тонкую линию, а глаза чернеют. Кудрявая прядь волос спадает со лба и будто подчеркивает его хищную натуру.
– Джабар?
– Все, что ты должна знать так это то, что мы едем в больницу.
Нет сил лезть на рожон. Закрываю глаза и устраиваюсь удобнее у него на коленях. Это уже второй подобный опыт и похоже я привыкаю к исходящему от Джабара теплу и сконцентрированной раскаленной энергии. Он прячет меня от ужасного мира, скрывает от боли. И мне нравится. Да, мне нравится ощущать себя в абсолютной безопасности.
Но чего мне это будет стоить? Я жила спокойной жизнью, а теперь каждый день настоящий риск. Любой человек может обернуться лжецом и подлецом.
Я жена мафиози. Его собственность с сегодняшнего дня.
Но я сама захотела такого будущего. Чего страдать.
Машина паркуется у тринадцатой городской больницы и Джабар торопится добраться вместе со мной до приемного покоя.
Зайдя в фойе, мгновенно дает понять, какого уровня человек в здании. Одним жестким взглядом наводи ужас на выбежавшую из кабинета медсестру. Она ошарашено моргает, не может двух слов связать.
– Где врач?
– У него пациент. Вы видите, какая очередь? – разрезает рукой воздух.
– Плевать. Скажите ему, Бажаев ждет.
Медсестра ускользает, а Джабар оглядывает людей, сидящих на синих кушетках. Они перешептываются, косятся на нас с неодобрением.
– Проходите. – Зовет девушка в белом халатике поверх голубого костюма.
– Мы можем обратиться к другому врачу…– бормочу я, а Джабар игнорирует меня. Просто шагает со мной вперед, не обращая внимания на мои тихие бормотания.
В двери сталкиваемся с мужчиной, у которого бровь заклеена пластырем. Джабар чуть не сносит его с ног.
В коридоре звучат громкие недовольные причитания.
– Рюмин, – гремит бас Джабара в комнатке два на два, – осмотри мою жену. Сейчас же! И учти, она беременна! Шесть недель!
Долговязый мужчина в узких очках запинается о стул у своего собственного стола.
– Быстрее, твою мать! Я плачу большие бабки за твою расторопность!
Да уж. Спорить сейчас с Джабаром смерти подобно. Поэтому мы с врачом бегло переглядываемся, и он расстилается перед моим мужем в омерзительном низком поклоне.
– Разместите ее на кушетке, пожалуйста.
Джабар усаживает меня, отходит в сторонку и скрепляет руки в замок ровно возле паха. Широко расставляет ноги.
– Есть жалобы? – врач светит мне в глаза фонариком.
– Только рука. – Поднимаю ее и показываю рану.
– Сейчас обработаем. А в целом?
– Все хорошо.
– Лизок, – подзывает медсестру, – приготовь все необходимое. Я лично наложу швы госпоже Бажаевой.
– Да, Илья Петрович.
Девушка теряется в соседнем помещении, а врач как–то подозрительно сощуривается, глядя на меня.
– Поторопись, Рюмин.
Подгоняет Джабар, сохраняя полное внешнее спокойствие.
– Я хочу увидеть отца и маму. – С надеждой смотрю на красивую статую с дьявольским блеском в глазах.
– Всё, что ты увидишь в ближайшее время, это мой дом. И точка.