И Джабар держит свое чертово слово! Везет меня в квартиру, где мы поженились, и набрасывается на меня прямо с порога.
– О чем ты вообще думала, а?
Я невольно втягиваю голову в плечи от его львиного рыка. В моем доме на меня никогда никто не кричал и мне незнакомо состояние панического страха.
– Я хотела проведать больного отца.
Еле слышно отвечаю я, пячусь назад, пока не упираюсь попой в высокий столик в стиле хай–тек.
– Значит, мои слова пустой звук? Да? – Джабар в два счета приближается ко мне. Размещает руки с двух сторон, блокируя путь отхода. – Ответь, простой вопрос.
– У папы инфаркт…я не могла…
– Добралась до отца? Понравилась поездочка?
– Перестань. – Сглатываю, смотрю в его черные глаза.
– Почему? Почему ты имеешь право идти против воли мужа, наплевав на уважение, а я не могу проявить немного жесткости?
Еще ближе притесняется. Я вклиниваю между нами больную ладошку. Она забинтована и жутко ноет, но Джабар переступает все дозволенные границы. У меня нет иного выхода.
– Прости. – Говорю, лишь бы отделаться от него. Надеюсь, мой мышиный голосок не выдаст истинного смысла извинения.
– Ты понятия не имеешь, во что вляпалась. Живешь так, будто ты в своем прежнем мире. Гуляешь с подружками, изучаешь книжки. – Пальцами фиксирует мой дрожащий подбородок. – Но тот мир в прошлом. И если я говорю, ни шагу из дома, значит, ни шагу.
– Я поняла.
Недоверчиво сужает свои убийственные жгучие глаза.
– Марта уехала назад в Адов. Так что позаботься о себе сама. От тебя воняет, хуже чем от помойной крысы.
Вот же гад…
Закусываю щеку изнутри до стального привкуса крови и вскидываю голову, оборвав хватку его пальцев.
– Отойди.
Джабар насмешливо улыбается и, щелкнув языком по верхней губе, отходит. Сразу же становится легче дышать. Недолго мешкая, прихрамывая, иду в спальню, откуда попадаю в ванну.
На всякий случай запираюсь на замок. Страх, боль, отчаяние и безвыходность обрушиваются на меня снежной лавиной. Я барахтаюсь в собственных надломанных чувствах и мечтаю исчезнуть с лица земли. Испариться навечно.
Все начинает развиваться иначе. Вроде бы хорошо продуманный мной и Кариной план встает поперек горла. Джабар не дурак и у него очень развита чуйка. Просто безумие какое–то! Он заранее понимает, где подвох. Наперед просчитывает сто шагов. А то и больше.
Мне надо быть внимательнее и осторожнее.
Шлепаю к душевой кабине, врубаю воду и принимаюсь раздеваться. Я, в самом деле, источаю особенный аромат. В той яме точно догнивала кошка. Сомнений нет.
Сняв восхитительное черное платье и трусики, сворачиваю всё в тугой свиток и сую в мусорную корзину под умывальником. Жалко ли мне? Да. Но одежда пропитана чужими мозгами и зловонной жижей. Краешком глаза замечаю себя в уже запотевшем зеркале. Невероятная красотка! Просто блеск!
Естественно это сарказм. Я выгляжу ужасно. Грустно улыбаюсь. Вот тебе и самый счастливый день в жизни. Но я бы не хотела повернуть время вспять. Кроме как…предотвратить смерть Максима.
Под потоками горячей воды позволяю себе расплакаться, стать собой на мгновение. Смываю густой пеной уличную грязь и реву о бедном парне, своем прошлом, неминуемом будущем и папе.
Папе, который находится в больнице и нуждается в моем присутствии.
У меня получается очень быстро, не смотря на травмы выбраться из кабины, собраться и направиться прочь из ванны. Мокрые волосы прилипли к лицу и пропитали халат новоиспеченного мужа, который я наспех на себя надела.
Но то, что я вижу, когда оказываюсь в спальне, лишает меня всякого дара речи и храбрости. Окончательно и бесповоротно.
Джабар совершенно голый лежит на кровати, держа планшет в руках.
– Разве ты не должен разбираться с теми, кто напал на меня?
Левая бровь говорит мне «хм?». А затем он снова утыкается апатичным взглядом в небольшой экран.
– Джабар, ты меня слышишь?
Стою пригвожденная к мягкому ковру черного цвета.
– Для того, о чем ты спросила, есть обученные люди. Ляг и успокойся. Нам вставать рано. До Адова больше трех ста километров, надо отдохнуть.
– Мне нужны мои вещи. Особенно телефон.
Скрещиваю руки под грудью, а он перекрещивает длинные ноги. Стараюсь не смотреть на его мужское достоинство, но глаза сами туда глядят.
– Хочешь позвонить подружке–медсестричке?
– Ам…– моя способность говорить потеряна навсегда.
Вылепленный по божьему подобию мужчина кладет планшет на тумбочку и встает с кровати. Я не двигаюсь. Почему–то рядом с ним я превращаюсь в хрупкую фарфоровую фигурку. Боюсь сделать шаг и разбиться на мелкие кусочки.
Неспешно движется ко мне, демонстрируя свое совершенное тело, аппетитные мускулы и толстый, длинный…член. Приходится моргнуть, чтобы сбросить внезапное наваждение.
– Я знаю все о твоей жизни, Гномик. И мне нравится, что ты все равно умудряешься меня удивлять.