Когда Френсис Гэйл вошла в комнату, Поллард слегка опешил: он ожидал увидеть особу куда более крупную и мускулистую. Мисс Гэйл, девушка лет двадцати, была скорее ниже среднего роста и, несмотря на очевидно хорошее здоровье, отличалась такой стройностью и хрупкостью, что совсем не походила на спортсменку. Однако это была та самая девушка, которую Поллард видел за рулем автомобиля. Ее коротко подстриженные волосы казались шелковистыми, темно-карие глаза были обрамлены пушистыми черными ресницами, но твердый подбородок выдавал весьма решительный характер. Хотя она не являлась красавицей в общепринятом смысле, здоровье и живость делали ее очаровательной. Она была в белом шелковом платье с ярко-алой пряжкой на поясе и шляпке из белой соломки и с такой силой сжимала сумочку, что та почти сложилась пополам. Казалось, она не столько убита горем или охвачена страхом, сколько ошеломлена обилием событий, которые навалились на нее разом.
– Я… Я… – начала она и остановилась.
Мастерс почувствовал себя в своей стихии. Старший инспектор учтиво поднялся, всем своим видом демонстрируя такую убедительную почтительность, с какой обычно просят совета у мудрецов, – он считал такое поведение весьма полезным для дела.
– Прошу вас, не расстраивайтесь так, мисс, – мягко проговорил он. – Тысяча извинений за то, что мы заставили вас подняться сюда, но в этом доме больше негде сесть. Не согласитесь ли вы нам помочь? Вот именно. Не хотите ли присесть на диван? Так-то лучше. Теперь…
– Но что, черт возьми, все это значит? – воскликнула девушка, кивая в сторону мебели. Какое-то новое чувство охватило ее с такой силой, что затмило все остальные, и потрясение было настолько велико, что впервые за весь вечер на ее глаза навернулись слезы. – Кто вы такие? Что случилось? Что здесь вообще происходит? Я помню, что видела вас раньше. – Прищурившись, девушка оглядела Г. М. с ног до головы. – Я видела вас, и отец что-то о вас рассказывал. Он говорил, что вы всегда носили смешные шляпы – что-то в этом роде. Но я никак не возьму в толк, что вы здесь делаете?
– Тише, тише, – пророкотал Г. М. с удивительно мягкостью. – Разумеется, вы меня знаете, а я хорошо знаком с вашим стариком. Вы дочь Боки Гэйла, самого великого капитана среди игроков в регби 1906 года. Вот видите, вы среди друзей. И если вы дочка Боки Гэйла, то нет нужды осыпать вас лепестками роз, вы вполне способны смотреть в лицо неприятностям, девочка моя.
– Я пытаюсь, – ответила она после паузы. – Все это довольно-таки ужасно. Но что с ним случилось и почему? Я видела, как его выносили, но даже не знаю, как он умер. Я пыталась спрашивать, но мне отвечали, что произошел несчастный случай, и больше ничего.
Она сжала руки и обвела присутствующих жалобным взглядом. Мастерс покачал головой:
– Боюсь, мисс, это был не несчастный случай. Это было преднамеренное убийство.
– Я так и подумала.
– В самом деле? А почему вы так подумали, мисс?
– Ну это же понятно. Что еще я могла подумать, учитывая все обстоятельства? Как он… пострадал?
– В него стреляли. В спину.
Поллард заметил, что при этих словах на лице девушки появилось недоумение. Видно было, как она напряглась, когда Мастерс продолжил:
– У вас были причины подозревать, что кто-то хочет его убить?
– Нет. Конечно нет. Это…
– «Конечно нет». Мм… – Мастерс по-отечески улыбнулся. – Звучит как-то не совсем убедительно, мисс Гэйл. Скорее всего, это действительно не важно, но не хотите ли вы сказать, что ему кто-то угрожал?
– Не совсем. Я это ляпнула сгоряча. Ну, понятно, что Рон угрожал ему, раз уж пообещал пристрелить, но он просто вспылил. Точно не знаю, что у них произошло, потому что меня там не было. – Она подняла на него простодушные карие глаза. – Я рассказала вам это только потому, что вы, скорее всего, все равно об этом узнаете. И будет лучше, если узнаете от меня, потому что я точно знаю, что вся эта история не стоит и выеденного яйца. Во-первых, потому что Рон просто не способен никого убить – конечно нет. Во-вторых, Рон ни при каких обстоятельствах никому бы не выстрелил в спину.
– А кто такой Рон?
Френсис Гэйл посмотрела на него с удивлением:
– Ну, Рональд Гарднер. Он лучший друг Вэнса. Понимаю, может показаться, что на правду это не похоже, но он действительно его лучший друг. Я решила, что вы могли о нем слышать. Он делает многое из того, что делал Вэнс, просто не поднимает из-за этого шума. – Внезапно она покраснела и заторопилась, словно боясь, что не успеет договорить. – То есть я думала, что вы читали книгу, которую написал Рон, замечательную книгу о путешествии вверх по Ориноко[12]. Кроме того, у него есть ранчо в одном из западных штатов Америки, – кажется, в Аризоне, я никогда не могла запомнить все эти штаты, их так много. Рон…
Мастерс уже сделал знак Полларду, и тот сидел за столом, прилежно стенографируя слова девушки. Теперь старший инспектор решил ее прервать.
– Одну минуту, мисс. Вы сказали, что у мистера Китинга и мистера Гарднера вышла ссора? А когда это случилось?
Френсис задумалась.
– Кажется, позапрошлой ночью. Подождите… Сегодня среда, не так ли? Да, должно быть, это было вечером в понедельник. По крайней мере, так сказал Филипп. Филипп – это кузен Вэнса, и именно он рассказал мне об этой неприятности.
– И из-за чего произошла неприятность, мисс?
– Не имею ни малейшего представления! Честное слово.
– И вы не стали расспрашивать, пытаться что-то выяснить? В конце концов, угрожали застрелить вашего жениха, а?
Снова к ее глазам подступили слезы.
– Ели бы вы только позволили мне объяснить! Вот как это было. До вчерашнего дня я и не подозревала, что возникли какие-то проблемы. Понимаете, вчера была грандиозная вечеринка. Мы с Вэнсом собирались пойти, договорились об этом еще неделю назад. Так вот, вчера днем я позвонила ему, чтобы узнать, во сколько он за мной заедет. И вдруг как гром среди ясного неба: ему очень жаль, но появились неотложные дела, и на вечеринку он никак не попадает. Дело может затянуться на пару дней, и он даст мне знать, когда освободится.
Мастерс, поглядывая на нее искоса, поглаживал подбородок. Старший инспектор с трудом скрывал нетерпение.
– Он рассказал, в чем суть этого дела, мисс? Хм. Я имею в виду, он упоминал о ссоре?
– Нет. Полагаю, он и не собирался. Он говорил тем холодным, чопорным, «будьте-любезны-почистить-мне-ботинки» тоном, какой использовал, когда хотел, чтоб от него отстали. Сначала я попыталась сообразить, чем могла его обидеть. Потом разозлилась. Не знаю, нравится ли вам, когда вами демонстративно пренебрегают, но мне это совсем не нравится. И я решила: прекрасно, значит пойду на вечеринку сама. Разумеется, там все спрашивали, где Вэнс. Даже у Рона Гарднера хватило наглости поинтересоваться, почему тот не явился. Наконец мне удалось отвести Филиппа Китинга в сторонку, чтобы расспросить об этом таинственном «деле», которое не позволило Вэнсу прийти. Филипп начал мямлить, запинаться… Он вообще считает себя очень тактичным… Но в итоге все-таки признался, что Вэнс и Рон поссорились и это могло стать причиной… Больше ничего он сказать не мог, а может, просто не захотел.