Небо над космопортом было черным, как только что прорытый в толще Луны тоннель, когда еще освещение не установили. Над головой висела Земля, большие города западного полушария, когда-то сверкавшие, а теперь едва мерцающие энергосберегающими лампами, когда нет веерных отключений. За исключением Калифорнии. Калифорния была полностью в темноте.
Майк Мартин прищурился от яркого солнечного света посреди лунного дня и медленно нажал спусковой крючок, в ожидании…
Отдача прошла через приклад винтовки и его скафандр, ударив его в грудь, будто гигантским кулаком. Спустя мгновение Мартина окутало облако пыли, поднятой с лунной поверхности выброшенными из ствола газами.
По радио стало слышно, что Хавьер сделал вид, будто закашлялся. Майк не обратил на это внимания, улыбаясь, как ребенок. Первые пять его винтовок отказали во время испытаний. Следующие две взорвались во время испытательных серий, закрепленные в станках. Вот эта, версия 0.08, выдержала сотню выстрелов в станке… и теперь Майк впервые выстрелил из нее собственноручно. Майк радостно заулюлюкал.
В динамиках радио послышался голос Хавьера:
– Похоже, ты доволен собой.
– А бывает иначе? – ухмыляясь, спросил Майк.
Лунная пыль осела на поверхность. А также на стрелковый стенд и на их скафандры. Хавьер принялся стряхивать ее со стекла шлема, без особого толку.
– Майк, правда, зачем такая большая пуля?
Майк щелкнул предохранителем.
– Потому что я с Техаса родом.
– Я серьезно.
– И я серьезно.
Хавьер покачал головой. Его шлем не пошевелился, но Майк увидел этот жест через встроенный в шлем дисплей. Снова ухмыльнулся.
– Когда началось Дело Гендиректоров, они отняли у меня мою фирму, мой дом…
– Майк, я был там. Это уже история.
Майк поднял палец.
– Вот именно, история. Они забрали коллекцию моего отца.
Он умолк, вспоминая.
– «Браун Бесс», армейское ружье 1772 года выпуска, британское, несколько офицерских шпаг восемнадцатого века…
– Но что…
– Если честно, скучаю по отцовскому пистолету пятидесятого калибра.
– Скучаешь?
– Ну, я из него всего раз стрелял, но он был моим любимым. И остался.
– И поэтому тебе надо сконструировать и изготовить настолько же большую винтовку?
– Настолько же? Хрена с два! Тут пуля вдвое больше диаметром и в восемь раз тяжелее.
– Майк, тебе никто не говорил, что ты маньяк? В смысле, кроме меня?
– Уже почти неделю как.
Хавьер запрокинул голову и посмотрел на Землю.
– Дарси улетела?
– Завтра возвращается. Или, может, послезавтра.
Хавьер хмыкнул и посмотрел на импровизированную цель: лист стали, выкрашенный белой краской, возвышающийся над небольшой горой отвала в километре от них.
– Ты хоть попал?
– Стрельбовая труба на четвертом канале.
Не дожидаясь Хавьера, Майк вывел на экран шлема изображение. Цель была невредима.
– Промазал. Давай еще раз попробую, трассирующим.
Он взял двумя пальцами затянутой в толстую перчатку руки патрон из коробки, и тут по радиоканалу зазвучал новый голос, с отчетливым британским выговором.
– Майкл, у нас тут на посадку заходят. Было бы крайне ценно, если бы вы ненадолго приостановили ваши забавы.
– Альберт, мы стреляем в противоположном от порта направлении. Шанс того, что рикошетом по кораблю попадем, – сколько? Не более пятидесяти процентов?
Майк ухмыльнулся, глядя на Хавьера и ожидая, что тот вступит в игру.
– Максимум. Скорее всего, не более двадцати пяти. Позволь мне еще пару раз стрельнуть.
Альберт вздохнул.
– Я так понимаю, что некоторых веселит твое поведение.
Он недолго помолчал.
– Мне нужно, чтобы ты прекратил стрельбу. Сейчас же, по-хорошему.
Майк закатил глаза.
– Ладно-ладно, Альберт.
Он сунул патрон с трассирующей пулей обратно в коробку и положил винтовку на стрелковый стенд.
Хавьер ткнул большим пальцем через плечо.
– Не хочешь посмотреть на посадку?
Всем своим видом выражая презрение, Майк обернулся в сторону «Портов Лая».
– Все эти нынешние посадки вовсе не такие захватывающие, как…
Хавьер застонал.
– Вот только не надо мне снова рассказывать про Первую Посадку. Ржавое железо, деньги, самодельный кран и китайская горнопроходческая машина…
– Первая ГПМ была корейская…
Хавьер продолжил говорить, будто и не слыша Майка.
– …и первый человек, работавший в одиночку…
– Эгей. Я всегда отдавал должное Понзи. Его двигатель…
Хавьер жестко глянул на него.
– Сказать, что еще один человек помог создать Аристилл, немногим лучше, чем сказать, что ты его сам создал.
– Ну, по большей части я… Вау!
Их поглотила тень, темнее любой, какую можно было бы увидеть на Земле. Винтовка, стенд, Хавьер – все исчезло в непроглядной черноте. Майк повернулся. Подлетающий корабль скользил в небе, и они его не заметили, пока он не закрыл Солнце, отрубив свет, будто гильотиной.
Майк пригляделся. Вон он! Темное пятно на темном небе, едва окаймленное по краям светом. И тут корабль миновал Солнце, и все вокруг вновь залил резкий свет. Стекло шлема Майка потемнело, почти мгновенно, но короткой задержки хватило, чтобы у него в глазах осталась зеленая закорючка отпечатавшегося на сетчатке солнечного света.
Майк смотрел на плывущий в небе корабль. Океанский сухогруз, который в любом порту на Земле и не заметили бы, за исключением, разве что, его небольшого размера и почтенного возраста. Если бы он бултыхался в соленой воде, скажем, у Матамороса или Дурбана, он потерялся бы среди контейнеровозов класса «Панамакс» и СПГ-танкеров длиной по 500 метров, все еще курсирующих по морям, находя лазейки в Углеродном Законе.
Там такой корабль был бы не более чем мелкой помехой, а здесь? Даже по прошествии десяти лет контейнеровоз, плывущий в угольно-черном небе над серой лунной поверхностью, казался Майку волшебным и нереальным.
Он смотрел вслед кораблю. Тот спускался, минуя поля солнечных батарей, отвалы породы, аффинажные заводы и прокатные цеха. Скользил в сторону разверстой ямы «Портов Лая». Майк подметил, как пилот корабля тонко играет траекторией спуска – небольшие реактивные двигатели, установленные на грузовых контейнерах на палубе, время от времени делали короткие вспышки, корректируя курс.
Внезапно корабль замедлил, а затем и прекратил снижение. Медленно, с трудом, качнулся из стороны в сторону на пару градусов, будто на волнах невидимого моря. Затем колебания прекратились, и корабль снова пошел на снижение.
Ха!
Майк приветственно поднял руку. Интересно, увидит ли это она? Да, у нее должны быть хорошие камеры; судя по тому, что она первая помахала. Опустив руку, Майк повернулся к Хавьеру:
– Похоже, я был не прав насчет полетной программы. Дарси вернулась.
Двое мужчин смотрели на корабль, пока тот не погрузился в проем посадочного ангара и не начали закрываться огромные ворота из стали и бетона. Майк повернулся к стрелковому стенду и протянул руки к винтовке.
– С Дарси не хочешь повидаться?
Майк поглядел на Хавьера.
– Шутишь? Я еще не пристрелял винтовку, и у меня тут полная коробка патронов.
Хавьер покачал головой:
– Хорошо бы тебе побольше на нее внимания обращать. Она хорошая женщина.
Майк вставил патрон с трассирующей пулей и сдвинул затвор вперед.
– Знаю.
– Неужели?
Майк отодвинул приклад от шлема.
– Ты мне еще будешь советовать, как с девушками встречаться?
– Я буду тебе советовать, как уживаться с людьми. – ответил Хавьер, позволив себе слегка улыбнуться. – И да, в частности как с девушками встречаться.
Майк на мгновение призадумался, а потом махнул рукой. Двинул подбородком в сторону винтовки.
– Так что ты об этом думаешь?
– Впечатляюще.
Хавьер немного помолчал.
– Вот только не пойму зачем.
– Зачем? Хав, если правительство когда-нибудь сюда доберется…
Хавьер поднял руку:
– Знаю, знаю. Но если до этого дойдет, переговоры…
– Переговоры? На хрен правительство, и на хрен переговоры. Когда Бюро промышленного планирования сказало, что мне нельзя купить еще грейдеров, я вел переговоры. Я платил трем юристам год и ни хрена не добился. А потом по Акту о рэкете и нечестных прибылях…
– Майк, я хочу сказать…
– Когда они приняли АРНП, я вел переговоры. Я играл по их правилам, ходил в суды, и ты отлично знаешь, что из этого вышло. На хрен переговоры. Если они когда-нибудь придут за нами, я хочу, чтобы мне было чем им ответить.
И он хлопнул по винтовке.
Хавьер покачал головой:
– Майк, предположим, что я согласен с твоим тезисом и у нас существует данный экзистенциальный риск. Если так, то ты вообще идиот.
Майк ошеломленно повернулся к нему:
– Я… кто?
– Если правительство захочет нас уничтожить, то любой план, не имеющий достаточных шансов на успех, – идиотизм.
Майк сжал губы.
– Если ты думаешь об этом всерьез, а не просто о том, как показать, что ты крутой безбашенный чувак, ты должен мыслить стратегически. Ты должен искать союзников, создавать структуру власти, делать…
– Я создаю силовую структуру. Как только доведу до конца конструкцию винтовки, начну собирать ополчение и…
Хавьер вздохнул.
– Я не говорю, что тебе надо просто набрать толпу парней и дать им винтовки. Тебе нужно не ополчение. Ты должен дать мотив всем и каждому, чтобы они готовились. Создавать союзы, заинтересовать остальных лидеров…
– Остальных? Остальных, помимо кого?
Хавьер печально улыбнулся.
– Помимо тебя самого, Майк.
Майк фыркнул.
– Я не лидер. Я всего лишь человек, который видит, что в течение пяти лет эта проблема станет для нас актуальна, единственный, кто пытается хоть как-то к ней подготовиться.
– Делать ружья, отказываясь устанавливать связи – самый лучший способ?
Майк скривился.
– Хватит уже. От этих разговоров у меня пульс участился, я целиться нормально не смогу. Подстрахуй.
Хавьер вздохнул. Услышав это, Майк закатил глаза.
Хавьер был ему другом, но Майк никогда не понимал его привязанности ко всяким комитетам, разговорам и всей этой чепухе. Этому нет места, когда надо реальные дела делать. Накинув ремень винтовки на плечо скафандра, Майк пристегнул свободный конец спереди и сдвинул оружие вниз, туго натягивая ремень. Сделал вдох и нажал…
Отдача ударила его в грудь. Его снова окутало облако пыли. Майк отвел голову от приклада.
– Теперь я попал?
– Нет, но расколол булыжник в десяти метрах правее. Просмотри повтор. Ты отправил в небеса хорошенький кусок камня.