Стенки палатки шли дугой от пола, смыкаясь наверху. Внутренний слой синей ткани рип-стоп был разбит на шестиугольники, внутри него были проложены трубки системы обогрева.
Джон положил тарелку на колени, накрутил на вилку лапши и отправил комок в рот, а затем ткнул вилкой кусок курицы по-каджунски.
– Скучаешь по той еде, что в Аристилле? – спросил Блю.
Джон проглотил курицу.
– По большей части мне нравится все то, что нам в пайках сбрасывают.
Он улыбнулся.
– А если не нравится, Дункан всегда рад, если с ним поделятся, так, Ди?
Дункан оторвал взгляд от тарелки, утвердительно гавкнул и снова принялся за еду.
– У вас, людей, больше вкусовых рецепторов, чем у нас. Дарси все время говорит про рестораны, уличных торговцев…
– И разносчиков-даббавала. И торговые автоматы с едой с настройкой ингредиентов. Ага, знаю, слышу постоянно. Дарси – маньяк еды. Но мы не все такие. Кроме того, пайки напоминают мне о тех временах, когда я служил. Среди прочих хороших моментов.
Макс навострил уши, но его искалеченное левое поднялось лишь наполовину.
– Кстати, насчет армии, тебе когда-нибудь…
Джон сделал недовольное лицо и решил сменить тему.
– Это последняя порция с курицей по-каджунски?
Блю кивнул.
– До следующей заброски – да.
При словах о еде Дункан тоже навострил уши.
– А когда следующая заброска?
Джон попытался вспомнить точную дату, но Блю опередил его.
– Предыдущая была пять дней назад, значит, следующая на шестой день, считая сегодняшний.
Дункан взял тарелку в лапы и вылизал.
– Тогда давайте в следующий раз побольше курицы закажем.
Джон кивнул. Уж в этом-то никакой сложности.
Рекс увидел возможность вступить в разговор.
– Мы так и не решили вопрос насчет более точной информации от Гаммы.
Джон вздохнул.
– А что тут решать? Он дает нам ту информацию, которую дает.
– А почему он не дает нам информацию получше?
– Ты вполне можешь спросить, почему он вообще дает нам какую-либо информацию. Секрет счастья в том, чтобы быть благодарным за то, что у тебя есть, а не злиться по поводу того, чего у тебя нет.
Дункан облизал тарелку, и так уже чистую.
– Так почему же Гамма дает нам хоть какую-то информацию?
Джон пожал плечами:
– Ты знаешь мою теорию на этот счет – Гамме скучно, а мы для него как одно большое реалити-шоу по телевизору. Хочешь, сам его спроси.
– Я его спрашивал. Гамма не любит говорить о себе. Он постоянно переводит это на…
Их прервал звенящий сигнал скафандра Джона. Странно. Доев остатки пасты, курицы и сливочного соуса, он бросил тарелку в чистящую машину и подошел к краю палатки, наклоняясь. Привычным движением сунул руку в дырку и нащупал во внутреннем углублении шлема блок связи.
Вытащив блок, Джон поглядел на него, а потом на четырех Псов.
– Мы потеряли связь с Гаммой – три пролета спутников, никакой почты, никаких пакетов обновления – ничего.
Блю поглядел на него.
– И что это значит?
– Не знаю, – ответил Джон, качая головой.