Когда в весеннем Екатеринбурге
В костре, разжённом во дворе, сжигали,
Изъявши из библиотек училищ,
Написанное им, и пели хором: «Православье
Иль смерть!» – он близ стоял, и щурился в огонь,
И тоже
Пел – о смерти.
Слегка дрожали пальцы над костром,
Сжимающие папиросу,
И не особо звучны были связки,
Был голос глуховат – но слышен
Во все концы церковной эйкумены:
«О, благослови именословием Христовым
Храм и всех входящих во_нь
Сахарного клёна лист багровый,
Пятипалая ладонь! —
Миром ставший, но не узнан миром,
Возвращаясь в вечный дом,
Перед смертью, как перед Потиром,
Руки на груди сложи крестом.
Русь, Америка, чужбина ли, отчизна —
Хором Сил небесная взорвётся тишина:
Литургия смерти, литургия жизни,
Вечная весна».