– Могло быть и хуже, – заметила Валка. – Сигнал бедствия вообще могли не отправить.
Она сидела на широком подоконнике, подтянув одну ногу к груди и прижавшись головой к стеклу.
– Может, разведчики еще что-нибудь найдут, – бросил Паллино от двери.
Вся наша команда собралась в многокомнатном помещении, освобожденном для нас подчиненными сэра Амальрика. Апартаменты были скучными, с низкими потолками, но довольно просторными. Была здесь и большая гостиная, и спальня с полноценной ванной комнатой – удивительная роскошь для военной базы, – и широкий балкон, выходящий на Катрает. Не считая пары зеркал, единственным украшением серых стен был план эвакуации Форта Дин в случае нападения.
Как большинство имперских фортификаций, Форт Дин был возведен над похожим на улей комплексом бункеров, занимавшим многомильное пространство под горой. Бункеры были способны выдержать орбитальную бомбардировку и длительные осады в случае войны между домами или взбунтовавшимися лордами. Их оснастили первоклассной системой жизнеобеспечения, гидропоническим оборудованием и хранилищами бромоса. Благодаря этому персонал мог оставаться здесь месяцами и даже годами.
– Если восстановить поврежденные файлы, полученные с ретранслятора, тоже можно что-нибудь выяснить, – добавил Дюран, возясь с терминалом.
У меня сложилось впечатление, что он не любит покидать корабль. Дюран был прирожденным космоплавателем и почти всю жизнь провел на кораблях. Быть может, его пугало открытое небо?
– А не послать ли за Айлекс и другими спецами по обработке данных? – предложил Бандит, усевшийся у окна рядом с Валкой.
– Уже соскучился? – поддразнила норманоджаддианца Валка и потыкала пальцем ноги. – И дня не прошло.
Бандит почесал затылок, отвернулся от окна и смущенно покосился на остальных:
– Просто предлагаю.
– Вы с этим гомункулом?.. – скривился от отвращения Александр.
К моему горлу подкатил гневный ком, но Бандит меня опередил:
– Ее зовут Айлекс, ваше высочество.
Видя, как морщится принц, я сменил гнев на жалость. Александру, как в свое время другому хорошо известному мне юноше, предстояло от многого отучиться. Когда-то, только покинув отцовский замок, я таким же тоном задавал такой же вопрос.
Гомункулы не были целиком и полностью людьми. В частности, в геноме Айлекс было столько же от водорослей и осин, сколько от человека. Однако и я не был человеком на все сто процентов. Как любого палатина, включая принца Александра, меня вырастили в инкубаторе по плану создания идеального человека, разработанного наталистами Высокой коллегии.
Но вместо идеального человека получился я. Да, я унаследовал долгую жизнь и другие неоспоримые преимущества, но недостатки у меня тоже были. Я мог иметь детей только под надзором Высокой коллегии – если, конечно, не хотел, чтобы у меня родился уродец-интус вроде несчастного Лориана.
– Она не гомункул. Она дриада, – добавила Валка.
– Это разновидность гомункула! – парировал Александр.
– Хватит! – рявкнул я, поднимая руку, как на совещании. – Я подумаю, стоит ли ее приглашать. Нужно дать местным возможность проявить себя. Отнимать у них работу сразу по прилете не годится.
– Ясно, босс, – ответил Бандит, не сводя глаз с принца. – Просто мысли вслух.
– Дадим им неделю-другую, прежде чем брать дело в свои руки, – сказал я, опускаясь в серое кресло, которое предусмотрительно оставили для меня.
– Мы что, в самом деле останемся здесь на два месяца? – возмутился Паллино.
– Есть предложение лучше?
– А то! – хлопнул себя по коленям старый солдат. – Полететь и навалять им как следует.
– Навалять? – переспросила Валка, отворачиваясь от окна. – Пал, их уже и след простыл. Разведчики почти наверняка ничего не найдут.
– Мы не можем этого утверждать, доктор Ондерра, – сказал Тор Варро. – Не забывайте, это не первый конвой, исчезнувший на пути отсюда к станции «Дион».
После этого замечания мы все ненадолго замолкли, но я по-прежнему чувствовал закипающую между Бандитом и Александром враждебность. Мне предстояло с этим разобраться.
– Надо связаться с Корво, – предложил Дюран. – Передать новости.
Мы согласились с тем, что это хорошая мысль, и я отсоединил наручный терминал, положив его на журнальный столик у кресла.
– Бандит, окна, – сказал я.
Валка освободила место, чтобы ликтор задернул унылые шторы. Над терминалом сформировалась коническая проекция, призрачно-белая в неожиданно наступившем мраке. Под тихий перезвон в воздухе закрутился Уроборос, и спустя мгновение перед нами предстала подобная амазонке фигура Отавии Корво. Капитан сидела за столом в дежурной комнате «Тамерлана», одетая в тренировочный костюм без рукава. К моему удивлению, она была не одна. Рядом с ней находились Элара и юный Лориан. Судя по всему, мы застали их за каким-то обсуждением.
– Перезвонить позже? – спросил я, подзывая к себе остальных.
– Закончили совещание? – спросила в ответ Корво.
– Закончили, – кивнул я и пересказал его содержание.
– Два месяца? – произнесла капитан, выслушав меня. – Не так уж плохо. Большой разницы не будет; может, хоть не наобум лететь придется.
– И для команды будет хорошо побывать на земле, – добавила обычно молчаливая Элара.
– Особенно здесь, – согласился я.
На Форуме я не позволял экипажу покидать корабль. Лучше было держать «когорту дьявола» – так нобили прозвали мой Красный отряд – подальше от высшего общества. Мне совершенно не хотелось, чтобы удивительные истории о Полусмертном распространились по Вечному Городу, тем более из уст моих же солдат. Здесь было иначе. Несмотря на расположение на крупном торговом пути, Гододин был удаленной колонией, используемой не связанными с легионами путешественниками только в качестве заправочного пункта. И хотя здешние города посещало немало чужаков, отпустить экипаж погулять на неделю-другую можно было без вреда.
– У местных будет достаточно времени, чтобы разобраться с тревожными сигналами и понять, удастся ли восстановить утраченные фрагменты сообщений, – повторил я уже прозвучавший ранее вывод. – А нам нужно придумать, что делать дальше.
После моих слов и в комнате, и в передатчике повисло молчание. Я окинул взглядом товарищей. Так и не получив ответа, я вздернул брови, намекая, что хочу услышать его.
– Ожидание – лучший выбор, – решился выступить Тор Варро. – Глупо выстраивать стратегию, не имея в распоряжении всей доступной информации.
– Нам все равно придется отправиться за их разведчиками, – раздался над голограммой тягучий аристократический голос Аристида.
– Нужно организовать еще один конвой.
Не опуская одну бровь, я повернулся к тому, кто это сказал. После перебранки с Бандитом принц Александр пристроился к стене напротив моего кресла и голографического приемника и оставался вне поля зрения Корво, Элары и Аристида. Мне показалось, что он случайно произнес вслух свои мысли – так он побледнел, когда понял, что все смотрят на него.
– Это я и собирался предложить! – усмехнулся Лориан.
Я и сам об этом думал, но обрадовался, что Александр меня опередил. Это означало, что мы не зря потратили время в путешествии. Я попросил принца продолжать. Александр, возможно воодушевленный поддержкой Лориана, собрался с мыслями.
– Можно спровоцировать их нападение, предварительно к нему подготовившись.
– Подготовиться к атаке магнитным гарпуном, выводящим из строя систему связи? – перебил Бандит.
– Варианты есть, – не сдавался принц. – Можно не помещать солдат в фугу. Когда противник пойдет на абордаж, его встретит целая армия.
– Только в том случае, если противник, кем бы он ни был, берет суда на абордаж, – медленно, словно вбивая клинья в эмоциональную речь принца, заметил Тор Варро.
– Варро, – сказал Лориан, – в защиту его высочества хочу заметить, что от прежних конвоев не осталось обломков.
Капитан Корво хмуро склонила голову, спрятав лицо в тени. Я одновременно наблюдал и за ней, и за Александром. Принц как бы просвечивал сквозь призрачный голографический силуэт капитана.
– Это может быть проще, чем гоняться за врагами по всему космосу, – сказала Корво.
– У местных есть корабли и персонал, чтобы попробовать собрать караван? – спросил Лориан.
– Неясно, – ответил Тор Варро, – но обсудить можно.
– Нам не нужно принимать решение прямо сейчас, – сказал я. – Варро, вы сможете получить информацию о размещенных на орбите силах? Нужно понять, хватит ли их, чтобы снарядить конвой.
Не вставая, схоласт коротко кивнул.
Я обратился к Корво:
– Вывод из фуги проходит без происшествий?
Капитан шевельнула губами, а ее широкоплечая фигура осталась неподвижна.
– Потерь нет, если вы об этом. Все по плану.
Оставаясь в кресле, я потянулся, по-прежнему ощущая остаточный эффект разморозки и фантомную тяжесть в руках и ногах. Мне бы не помешало пробежаться или поплавать. Что угодно. Спарринг, чтобы разогнать кровь по сосудам, которые долгое время были закупорены льдом.
– В конце недели нам может понадобиться технический персонал, – сказал я, косясь на Бандита. – Будем держать вас в курсе. Сообщите, если возникнут проблемы.
– А нам стоит ждать проблем? – удивленно вскинул бледные брови Аристид.
– Нет, – ответил я с усмешкой, приподнимаясь на локтях. – Полагаю, все пройдет гладко. Только повремените с увольнительной на берег, сначала я хочу сам осмотреть город.
– Не слишком увлекайтесь, – с улыбкой сказала Элара, глядя на Паллино.
Я успел заметить, как мой друг и ликтор улыбнулся ей в ответ и, кажется, даже подмигнул. Я сам с трудом сдержал улыбку.
– Не будем, – ответил я, представив, сколько мучительных часов придется провести в конференц-зале, выслушивая доклады аналитиков о любых находках.
– Если понадобимся – звоните, – сказала Корво.
– Спасибо.
Через секунду голограмма исчезла, и в комнате вдруг стало темно и тесно. Кто-то – наверное, Бандит – без команды отдернул занавески.
– Отдыхайте, – произнес я в усталую тишину. – Путь был длинным, и не скажу за вас, а меня после фуги до сих пор одолевают токсины.
Зная, что будет дальше, я закрыл глаза, прислушиваясь к звуку шагов, удаляющихся в сторону прихожей и массивных двойных дверей. Когда с моего языка слетело слово, оно прозвучало так, как будто произнес его мой отец, как будто рот, из которого оно вырвалось, онемел и находился где-то далеко.
– Останьтесь, – сказал я тоном лорда Алистера.
Открыв глаза, я увидел, что попал в цель, даже не обозначив ее. Свет из окна делил надвое спартанское помещение, падая на юного принца, который задержался за журнальным столиком напротив меня. На миг его скрыла тень Валки, и, покосившись, я заметил, что она вернулась на прежнее место у окна.
Записывая это сейчас, я осознаю необычную перемену наших ролей. Я сидел, словно властелин на троне, а принц Александр стоял передо мной как проситель, поджав губы и опустив плечи, будто боялся меня.
Сначала пряник, решил я, а потом кнут.
– Мне понравилась ваша идея снарядить новый конвой, чтобы выманить врага, – похвалил я. – Я сам собирался это предложить. А раз свое одобрение высказал и Аристид, значит идея действительно хорошая. Вы молодец. Вижу, что обучение не проходит даром.
– Благодарю, сэр. – Принц заметно расслабился и выпрямился.
– Но вам нужно уделить больше внимания манерам, когда вы общаетесь с моей командой. Ситуация с лейтенантом-коммандером Гароне не должна повториться.
– Понимаю.
Александр опустил взгляд на стол, опасаясь увидеть что-то в моих глазах. Мне было знакомо это чувство. Я ощущал то же самое в присутствии отца и даже в присутствии Валки, когда был молод – совсем молод. Он боялся, как обвиняемый перед судьей, как все сыновья перед отцами, мужчины перед женщинами, как все смертные перед лицом богов.
Я постучал кольцом по латунной кромке тканого подлокотника кресла. Раздался чистый, звонкий звук.
– Точно? – спросил я с интонацией старого Гибсона. – Скажите, что именно вы понимаете.
Если принц и хотел возмутиться моим предложением, то быстро погасил в себе этот порыв и закрыл глаза. Я узнал хорошо знакомую дыхательную технику, которой пользовались схоласты для подавления эмоций. Он сильно напоминал своего отца: скуластый, с высоким лбом и широким подбородком. Чтобы еще больше походить на него, он отрастил длинные, жидкие бакенбарды, и лишь растрепанные волосы несколько не соответствовали его царственному лику. На корабле не было свиты андрогинов, чтобы напомаживать и надлежащим образом причесывать их. Я понимал, что Александру не придется сидеть на троне, но живо представлял его рыцарем, облаченным в белые имперские доспехи и сияющим, словно солнце. Однажды он поведет солдат и корабли в бой против сьельсинов, а может, даже будет стоять у Соларианского престола в качестве капитана рыцарей-экскувиторов.
Александр открыл глаза. В них больше не было прежнего страха.
– Сэр, я проявил неуважение к вашим слугам. И неуважение к вам, несмотря на то что я ваш сквайр.
– Нет, – произнес я и услышал рядом голос Гибсона: «Гвах!»
Принц вздрогнул:
– Нет?
Позади меня Валка подавила смешок.
– Вы не правы по трем пунктам, – сказал я, подняв три пальца, и, загибая их по очереди, объяснил: – Во-первых, они не мои слуги. Я их слуга. Во-вторых, вы не проявили неуважения ко мне. В-третьих, вы не просто сквайр. Вот почему это важно. – Я потряс кулаком и взял паузу, ожидая ответа. Когда его не последовало, я продолжил: – Дополнение к первому пункту: у меня нет слуг. Я никому не хозяин. Если для того, чтобы командовать, вы полагаетесь только на свой статус, то вас никто не станет воспринимать всерьез.
– Но они служат вам, – возразил Александр. – Прислушиваются к каждому вашему слову.
– Потому что я заслужил их уважение. Александр, сословия и звания лишь придают взаимоотношениям формальный статус. Не определяют их. Авторитет можно заслужить, если ты его достоин, и потерять, если недостоин. А заодно можно потерять и жизнь. Человек должен стремиться к тому, чтобы быть достойным оказываемых ему почестей, иначе его скинут, как тирана. – Я подтянул под себя ноги и машинально принялся теребить серебряную застежку сапога. – Если я стану относиться к своим людям как к рабам, они взбунтуются. Сначала пассивно: начнут игнорировать указания, перестанут выполнять задания… затем перейдут к активным протестам. Вам известно, как ко мне на службу попала Отавия Корво?
– Я слышал об этом. – Застигнутый врасплох вопросом, Александр удивленно моргнул. – Она помогла вам победить норманского тирана на… Фаросе?
– Она десять лет служила этому норманскому тирану. – Я покосился на терминал, над которым несколькими минутами ранее висела голограмма Корво. – Но ее непосредственным начальником был капитан Эмиль Борделон, жестокий негодяй. За непослушание он бросал солдат связанными в карцер и морил голодом, пока те не начинали молить о пощаде. Некоторых он даже насиловал.
– Что?! – Александр побледнел от ужаса.
– Отавия решила, что с нее довольно. Я сделал ей предложение… и мы его убили.
Я сжал кулаки, вспомнив, как замолчали рации, когда я приказал своим людям открыть огонь. Когда я был моложе, эта тишина – и голограмма Борделона, исчезнувшая при его гибели, – преследовали меня в кошмарах. Теперь же я чувствовал лишь слабое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Мы с Корво избавили мир от чудовища. Что это, если не доброе дело?
– Sic semper tyrannis[2], – произнес я. – Невозможно вести за собой людей, будучи тираном. Сами люди тебе не позволят. Правление – своего рода служба, обязанность перед теми, кто за тобой следует. Noblesse oblige[3]. Вы должны это понять, потому что – перейдем к третьему пункту – вы не просто сквайр. Вы принц дома Авентов и верховный лорд Империи. Если я призван чему-то вас научить, то тому, что вы должны относиться к своим людям как к семье. И если вам очень, очень повезет, то и они станут относиться к вам так же. Власть сама по себе не добродетель, и пользоваться ею добродетельно – наша святая обязанность: и тех, кому власть досталась по наследству, и тех, кто добился ее сам. Александр, вам известны восемь степеней повиновения?
– Что?
– Восемь степеней повиновения. Они составляют часть стоической схоластической традиции. – Я с закрытыми глазами перечислил: – Повиновение из страха перед болью. Повиновение из прочих страхов. Повиновение из любви к личности иерарха. Повиновение из верности трону иерарха. Повиновение из уважения к законам, людским и божественным. Повиновение из набожности. Повиновение из сострадания. Повиновение из преданности. Видите? Любовь выше страха.
Но Александр нахмурился и сложил руки на груди.
– Но по этой же логике верность трону выше любви к самому иерарху, – произнес он тоном ученика, поймавшего учителя на ошибке, но стесняющегося об этом заявить.
Я вспомнил, что на это говорил Гибсон.
– Случается, что иерарх сам не чтит свой трон, и в таком случае слуги должны наставить его на путь истинный. Этим я сейчас и занимаюсь, ваше высочество. Перейдем ко второму пункту.
Я взял паузу. Воцарилась тишина, и я удивился, что Валка, так внимательно следившая за нами, не воспользовалась возможностью, чтобы вставить свое веское слово. Александр приготовился слушать и не шевелился.
– Ваша кровь и родословная не ставят вас выше других людей. Они принадлежат вашим предкам, а вы, чтобы всецело их унаследовать, должны почитать предков, будучи хорошим человеком. Когда его величество произвел меня в рыцари, он заставил меня поклясться в том, что я презираю жестокость и несправедливость. Александр, вы по-прежнему намереваетесь стать рыцарем?
– Да, сэр.
Юноша сглотнул и наконец нашел силы посмотреть мне в глаза. Я наклонился вперед, косясь на Валку.
– Тогда я поведаю вам один секрет, – произнес я почти заговорщицки.
Валка ухмыльнулась и покачала головой.
– Лучшие люди, – сказал я, – не всегда живут во дворцах. Например, Паллино, прежде чем стать солдатом, был крестьянином. Семья Сиран владела наземной транспортной компанией на Эмеше. По стандартам плебеев они были богаты. Мой друг Хлыст, которого с нами больше нет, был вынужден заниматься проституцией. Корво с Дюраном – бывшие наемники и предатели. Айлекс работала в портовом складе на Монмаре, а Аристид пятнадцать лет сидел писарем в легионах. Пятнадцать лет. С его-то талантами! Если бы начальникам хватило ума перевести его хотя бы в разведку, то вышел бы какой-нибудь толк. Но ему поручили вести ежедневники стратига Беллера. Вопрос: почему?
Если Александр рассчитывал, что я сразу дам ответ, то сильно ошибался. Я хотел, чтобы он сам к нему пришел.
Принц мешкал, возможно думая, что в вопросе есть какой-то подвох.
– Потому что он интус.
– А Айлекс – гомункул, – сказал я. – Интусы, гомункулы, плебеи, патриции, палатины. Какая разница? Наши предки стали палатинами, потому что творили великие дела. Они разбили мерикани и спасли человечество. Но мы – не они. Мы должны творить свои великие дела, так? Все заслуживают возможности проявить себя. Никто не выбирает, кем родиться, и ни вы, ни я не должны их за это укорять. Чтобы быть хорошим рыцарем, хорошим лидером да и просто хорошим человеком, судить других надо по поступкам. По характеру. Понимаете?
– Да, – скованно кивнул Александр.
Я опустил ноги и сел по-императорски, положив ладони на подлокотники.
– Хорошо. Тогда идите к капитану-лейтенанту Гароне и извинитесь.
– Сэр?
– Я спрошу его, поэтому не думайте увильнуть.
– Слушаюсь, сэр, – снова кивнул принц – почти поклонился – и, без подсказки поняв, что разговор окончен, развернулся и вышел из комнаты.
Когда двери закрылись, Валка тихо рассмеялась:
– О-о-о, как ты его! Видел его лицо?
– Что в этом смешного?
– Да так, немного, – ответила Валка, улыбаясь еще шире, пока не заулыбались и ее золотистые глаза.
Внезапно она отвела взгляд и снова уставилась в окно на Катрает.
– В чем дело? – спросил я, вдруг решив, что смеялись не над принцем, а надо мной.
– В тебе, – коротко ответила она. – Ты встал на защиту Айлекс. Раньше за тобой такого не водилось.
– Водилось, – возразил я. – Просто ты хуже меня знала.
Между нами встала тень Гиллиама Васа, старого жестокого капеллана с горящими непропорциональными глазами. Если допустить, что мертвые продолжают жить, то живут они в наших воспоминаниях. Призраки существуют – они часть нас. Он был первым убитым мной человеком, несмотря на то что до этого я уже несколько месяцев сражался в Колоссо и пырнул ножом одного боросевского торговца. Я убил Гиллиама из-за Валки, но вопреки ее желанию.
– Я ненавидел Гиллиама не за то, что он был интусом, – сказал я, понимая, о чем думает Валка.
Но это лишь отчасти было правдой. Гиллиам был уродливым горбуном, с разными глазами и бесформенной головой. Он пугал меня. Лориан тоже пугал меня. Интусы были своего рода напоминанием о том, как хрупки мы, палатины, как многим мы обязаны императору и в какой степени являемся его рабами. Также они постоянно напоминали мне, почему у меня не было детей, почему я не мог стать отцом без императорского соизволения. Лориан был в этом не виноват, да и Гиллиам тоже, но простите мне мои страхи. Возможно, поэтому я по-прежнему служил императору, хотя и не осознавал этого. Возможно, я надеялся, что выслужусь достаточно, чтобы получить разрешение жениться на Валке и обзавестись семьей, о которой мечтал.
– Я ненавидел его за то, как он обходился с тобой, – сказал я.
Это была чистая правда.
– Знаю, – произнесла Валка, и ее глаза остыли, подернулись пеленой. – Но ты все равно был не прав.
– Мертвых не вернуть, – вздохнул я, вызвав между нами еще один фантом – на этот раз мое собственное обезглавленное тело.
Пальцы, подаренные мне Кхарном, дрогнули, и я сжал кулак. Искусственные кости не болели, как бы сильно я его ни сжимал.
– Это так, – согласилась Валка, подходя ко мне, – но с тех пор ты стал лучше относиться к живым.
– Тогда я был еще мальчишкой, – сказал я, подумав про себя: «И весьма глупым мальчишкой».
– Ты был полным идиотом, – добавила Валка, словно прочитав мои мысли.
Я поцеловал ее, обхватив лицо обеими руками. Когда мы отстранились, она положила щеку мне на ладонь.
– Спасибо, – сказал я спустя мгновение.
– За что? – спросила она, округлив глаза.
– За то, что не возненавидела меня. У тебя было на это полное право.
– С чего мне тебя ненавидеть? – тихо произнесла она и улыбнулась уголком рта. – Хоть ты и тот еще балбес.
Ответив такой же кривой улыбкой, я снова поцеловал ее.
– Может, пойдем выгоним с потом остатки токсинов?
В ответ она оттолкнула меня и направилась к спальне. Пока я соображал, она уже оказалась в дверях и обернулась:
– Ну и что ты копаешься?