Принцесса Маргарита Филиппа Хальбург завтракала в своих покоях. Компанию ей составляли две фрейлины. Все три девушки сидели за круглым столиком на широком балконе с видом на ухоженный королевский сад. Кучерявые лозы дикого винограда оплетали крышу над балконом и создавали приятную тень, которая пришлась весьма кстати, поскольку солнце светило ярко, а день обещал скорую жару.
Места на столике было немного, поэтому три шустрые служанки подавали еду прямо с резной тележки на колёсах. Королевские повара порадовали свою любимую принцессу яичницей с копчёным лососем, хрустящими тостами с маслом и апельсиновым джемом, а ещё красиво нарезанными свежими фруктами.
– Ваше Высочество, вы слышали новости? – намазывая для принцессы масло на тост, весело спросила рыжая милашка-фрейлина с очаровательными ямочками на румяных щеках.
– Какие, Джейн? – Марго улыбнулась в ответ, предвкушая очередную интересную историю из уст своей подруги.
– На псарне ощенилась та красивая белая сука, – поведала девушка с таким важным видом, будто бы действительно открывала некую ценную информацию. – Я слышала, что щенки просто очаровательные. Может, сходим после завтрака и посмотрим на них?
Маргарита хитро прищурилась.
– Откуда эти новости, моя дорогая? – принцесса понизила голос. – Открой нам тайну, уж не продолжает ли слать тебе записочки главный псарь?
– Псарь! Фу, – фрейлина-блондинка изобразила наигранное презрение. Но она больше потешалась над подругой, чем по правде осуждала её флирт.
– Лизбет, ты глупышка, – Джейн кинула в неё виноградиной, но подруга лишь рассмеялась, уворачиваясь. – Он маркиз и один из лучших друзей нашего короля, потому что отвечает за любимых охотничьих собак Его Величества.
– А ещё он не женат и без памяти влюблён в нашу Джейн, – Марго приняла из рук фрейлины свой тост. – Благодарю.
– Так уж и влюблён? – Лизбет жеманно повела плечом. – Будь осторожнее с ним, дорогая. Мужчины коварны. И быстро забывают о том, что такое любовь. И где начинается одно лишь плотское удовольствие.
– Не будь настолько патетична, – в Лиз полетела новая виноградина, которая на сей раз упала на её платье и, скатившись по ткани, затерялась под столом. – Ты-то уже замужем и весьма успешно, причём, – Джейн взяла ещё одну виноградину, но вместо того, чтобы запустить и ей в свою подругу, задумчиво закинула её в рот. – Что плохого, если мы с маркизом немного пообщаемся в вашем присутствии да ещё и при охране нашей принцессы? Может, в скором времени он даже сделает мне предложение?
– Прямо на псарне? – Маргарита беззлобно рассмеялась. – Надеюсь, что он хотя бы догадается прежде попросить твоей руки у твоего отца.
Джейн вздохнула. А после подняла на подруг умоляющий взгляд.
– Так мы сходим посмотреть щеночков? Пожалуйста, Ваше Высочество? – рыжая фрейлина сложила ладони в молитвенном жесте.
– Лизбет? – Марго повернулась к подруге.
– Хорошо. Но только недолго. Там слишком пахнет псиной, – сдалась блондинка.
Она хотела было налить принцессе ягодный компот в опустевший бокал, но кувшина с напитком на столе не оказалось. Как не оказалось на балконе никого из служанок. Все три девицы стояли в комнате за шторой и тихонько хихикали, перешёптываясь.
– Что там за срочные дела у вас, голубушки? – сердито прикрикнула на них Лизбет.
Девицы спохватились и торопливо высыпали на балкон. Одна из них несла заветный кувшин. Все три радостно улыбались.
– Что же такого интересного вы там обсуждали? – Маргарита хитро прищурилась. – Мы бы тоже хотели посмеяться.
– Ах, Ваше Высочество, простите нас, – та, что несла кувшин, опустилась в реверансе. – Всякие глупости.
– Ничего себе глупости, – вторая толкнула её локтем и забрала кувшин, чтобы налить дамам компот в бокалы. – Вся прислуга во дворце радуется от души. И повод весьма достойный, смею заметить.
– Говорите уже, – Марго легонько ущипнула служанку за бок, когда та остановилась подле неё. – Иначе мы умрём от любопытства.
Служанки переглянулись. Будто решались, уместно ли сплетничать с принцессой о делах в её собственном доме. Но всё же они решились. И та, что принесла кувшин, с радостным блеском в глазах поведала:
– Король и королева вместе.
– Конечно, вместе, – Маргарита нахмурилась. – Что за вздор? Они уже много лет вместе.
– Нет же, моя принцесса, мы не о том, – затараторила вторая служанка. – Король ходил сегодня ночью к королеве. И он, как прежде, остался у неё до самого утра. Они даже завтракать решили вдвоём. И слуг из комнаты всех при этом выставили. Разве не повод для радости?
Сплетни в королевском дворце строго порицались, но девицы улыбались так счастливо, что Марго смутилась.
– Могло ли быть иначе? – растерянно спросила принцесса.
Однако, мысль, что «Вильгельм» и Джования провели вместе ночь вызвала в ней довольно странное чувство. Такое, что породило незнакомую, болезненную тяжесть в груди. И Маргарита не знала этому чувству названия. Как и повода для его возникновения. Ведь согласно уговору, они были супругами. Но от этого легче почему-то не становилось. И не получалось разделять всеобщую радость.
Маргарита опустила взгляд в тарелку. Лосось уже не казался ей аппетитным, а желток глазуньи некрасиво растёкся липким пятном.
– Его Величество давно не ночевал в покоях королевы, – вполголоса заметила третья служанка. – И мы подумали, что, вероятно, причина в том, что король чуть не лишился королевы и теперь очень переживает за неё.
– Да, – закивала вторая служанка. – Страх утраты возродил былую страсть. Всколыхнул самые прекрасные чувства. Это ужасно романтично.
Марго подняла на них взор, не зная, что ответить. Похоже, прислуга и вправду радовалась этому семейному «единению». Даже Джейн выглядела счастливой, потому что безумно любила королеву Джованию, а их с Вильгельмом называла совершенной парой из рыцарского романа.
Но Лизбет, напротив, надулась и сделалась мрачнее тучи.
– Нечего сплетничать, глупые дурёхи! Не вашего ума дело! – вдруг прикрикнула она на девиц так резко, что они растерянно вздрогнули. – Работайте лучше, лентяйки!
– Простите, миледи, – в унисон произнесли они, а потом засуетились вокруг стола.
– Ладно тебе строить из себя строгую госпожу, Лиз, – отмахнулась Джейн. – Новость и вправду чудесная. Лично я была бы только рада как их примирению, так и последующему рождению ещё одного Хальбурга. Правда, Ваше Высочество?
– Да, конечно, – рассеянно ответила Марго, возвращаясь к трапезе.
Но кусок в горло не лез. Яичница сделалась скользкой, рыба – вонючей, а джем – приторным. Маргарита с трудом запихнула в себя несколько кусочков, когда на балконе появилась ещё одна служанка.
В руке девушка несла свёрнутую пополам записку.
– Доброе утро, Ваше Высочество, – она присела в реверансе. – Прошу прощения, но у меня послание для миледи от её супруга. Я могу его передать?
– Можешь, – позволила принцесса.
Лизбет приняла листок и развернула его.
– Что пишет? – с едва скрываемым любопытством осведомилась Джейн.
Блондинка с безразличием свернула записку и положила возле своей тарелки.
– Говорит, возвратится только к вечеру и просит не скучать по нему, – ответила Лизбет, а потом пояснила: – Вчера Его Величество назначил его ответственным лицом за расследование беспорядков, и Эдмон поздно вечером уехал за город, в тюрьму Равенсбург. Они с герцогом Фердинандом там кого-то допрашивают. Похоже, что это надолго.
– Допрашивают? – Джейн часто заморгала. – В смысле, пытают?
– Не знаю. Мне всё равно, – Лизбет сердито наколола кусочек лосося на вилку. – Не хочу это обсуждать.
– Правильно. Лучше сходим посмотрим щеночков, – радостно захлопала в ладоши рыжая фрейлина.
Она даже не заметила, как печальна принцесса Маргарита и как сердита Лизбет Пфаллен.
В покоях королевы тоже завтракали. Королева Джования и король Вильгельм сидели за столом лишь вдвоём. Лакеев они отправили за дверь, решив остаться наедине. Это привело всю прислугу в тихий восторг. И ужасно озадачило «короля».
Ричард фон Шенборн по привычке проснулся весьма рано. И обнаружил себя в халате покойного друга, на супружеском ложе покойного друга, с женой покойного друга. Он не помнил, как уснул, но знал, что между ним и королевой ничего не было. Он проспал всю ночь совершенно беспробудно и проснулся отдохнувшим. Первым его порывом было встать и тихо уйти к себе, но Джования во сне закинула на него руку. Благо, только руку. И всё же он очень не хотел беспокоить её. Просто лежал и смотрел в её умиротворённое лицо без тени тревоги, гнева или негодования. Ричард даже успел прийти к выводу, что Джования Августа действительно прекрасна. А ещё, что ему бесконечно жаль её в свете всего происходящего. Впрочем, эта жалость не успела трансформироваться ни во что иное.
Около семи утра в спальню королевы зашла служанка, чтобы разбудить свою госпожу. Девице, вероятно, не сказали о том, что «Вильгельм» остался у жены. Она растерялась. Забормотала извинения, поймав на себе суровый взгляд короля. И, конечно, разбудила Джо.
Проснувшаяся королева первым заметила Ричарда подле себя. Затем служанку, которая всё ещё топталась у дверей в нерешительности. И помрачнела.
– Вон! – коротко велела она, убирая руку с широкой груди «мужа».
– Простите меня, – девица опустила голову и попятилась, однако, на её лице вдруг расцвела искренняя улыбка. – Прикажете подать завтрак для двоих, моя королева?
– Да, – после короткого колебания ответила Джо.
И служанка выскользнула за дверь.
Пришедшие позже слуги тоже едва скрывали свою радость. Даже лакеи короля, которые принесли его одежду и личные вещи. Королева переодевалась у себя в гардеробной. «Вильгельма» же приводили в порядок в её ванной комнате, где места было чуть ли не больше, чем в спальне.
Лишь когда королевская чета осталась наедине, отправив всю прислугу за двери, Ричард задал мучивший его вопрос:
– Вы с Вильгельмом были в ссоре?
– Тише говори, – шикнула на него Джо, выразительно распахнув глаза, но после всё же сухо ответила: – Нет. Но он почти не ночевал у меня с того момента, как родилась Анна.
– Винил тебя, что нет наследника? – Шенборн нахмурился.
– Нет, – Джования взяла в руку бокал с апельсиновым соком. Сделала глоток. – Мы были близки. Супружеского долга он не избегал. Но ему просто не нравилось рано просыпаться. А я никогда не лежу до обеда.
Ричард кивнул, но подумал о том, что вряд ли причина заключалась в этом. Скорее, в графине Пфаллен или ком-то ещё вроде неё. А то и вовсе в банальном эгоизме Вильгельма, который очевидно процветал.
– Джо, насчёт нашего вчерашнего разговора…
– Августа, – холодно перебила королева и сделала очередной глоток сока, пристально глядя на Шенборна. От этого взгляда ему снова стало не по себе.
Будто бы не лежала с ним в обнимку всего каких-то полчаса назад. Будто не звала его ночью в свою спальню, чтобы зачать наследника. Пусть и не из страсти, а из соображений рациональной необходимости. В конце концов, Джования могла разбудить его или же попросту выдворить прочь из комнаты. И уж точно никто не заставлял её прижиматься к нему во сне. Но сейчас она и виду не подавала. Теперь-то королева помнила, что перед ней лишь её покорный слуга. Человек, который должен был подчиняться и защищать её.
Он шумно вдохнул носом и сдержанно повторил:
– Августа. Мне жаль, что вчера я преподнёс столь чудовищную новость. Прошу простить меня. Следовало сначала поговорить с Альбертом.
– Не извиняйся, – Джования поставила бокал на место. – Твоей вины в этом нет. Но я даже рада, что узнала. Скажем так, это многое объяснило в его поведении. Просто, вероятно, я не хотела себе признаваться в том, что у короля рано или поздно обязательно появится любовница. Полагаю, я всей душой рассчитывала на «поздно». И закрывала глаза на всякие очевидные мелочи.
– О чём ты? – Ричард подался к ней, позабыв о завтраке.
Королева наколола на вилку маленькую клубнику из своей порции фруктового салата.
– К примеру, его частые выезды на охоту и настолько же нечастые визиты в мои покои, – ответила она, задумчиво рассматривая ягоду.
– Значит, всё-таки «нечастые»? – Шенборн деликатно опустил взгляд в свою тарелку и принялся за ароматный пирог с курицей и грибами.
Джо нахмурилась, но всё же ответила:
– Раньше он бывал у меня чаще. Полагаю, слуги это заметили. А многие из них наверняка знали и о том, что у него есть…эта… шлюха, – Джования отложила вилку, так и не тронув ягоду, и закрыла лицо руками. – Избавитель… какой стыд.
– Джо. Августа, – Ричард протянул руку и коснулся её плеча. Королева вздрогнула от этого прикосновения, и Шенборн торопливо убрал свою ладонь. – Послушай меня, я с этим разберусь. Отныне твой король будет верен только тебе одной. Он будет ценить тебя и уважать. И двор будет знать об этом. Обещаю. А его прости. Найди в себе силы простить. Потому что мы оба знаем, что он не был плохим человеком. Просто слишком привык слепо следовать за каждой своей блажью.
Джования отняла руки от лица. Отвернулась. Часто заморгала, чтобы граф не заметил, как она пытается спрятать выступившие слёзы.
Конечно, Ричард заметил. Просто виду не подал. Вместо этого он возвратился к завтраку. Но не успел съесть и половины куска пирога, как в дверь постучали.
Шенборн мельком глянул на погружённую в мрачные мысли Джованию и убедился в том, что она окончательно успокоилась.
– Войдите, – громко велел «король», а сам поймал руку Джо и прижался к ней губами.
Вошёл один из лакеев короля. Согнулся в низком поклоне, чтобы не пялиться во все глаза на представшую перед ним картину. С собой он принёс запечатанное письмо.
– Мой король. Моя королева. Прошу простить, что нарушил ваше уединение, но у меня для вас послание от королевы-матери. Его доставили только что, – он показал письмо.
– Письмо от матушки? – Ричард припомнил обращение Вильгельма к матери. – Давай его сюда и можешь быть свободен.
Слуга отдал бумагу, а затем раскланялся и удалился.
Стоило двери за ним закрыться, как Джования забрала у Ричарда письмо. Она сломала алую печать с гербом Хальбургов и погрузилась в чтение. Но чем дальше она читала, тем заметнее её хмурое выражение лица сменялось удивлённым.
– Что там? – не выдержал граф.
Джо посмотрела на него поверх послания.
– Матильда в красках пишет о том, в какой ужас её привело известие о покушении, – королева отложила листок с размашистой подписью королевы-матери внизу. – А ещё она изъявила желание в свете последних событий срочно приехать из Нойгау и навестить своё горячо любимое семейство. И обожаемого сына Вильгельма в частности. Ваше Величество, ваша матушка, Матильда Гедвига Хальбург, прибудет в Линден послезавтра.
Шенборн издал короткий, нервный смешок. Он откинулся на спинку стула. И воззрился на Джо с нескрываемым замешательством.
– Нам конец, полагаю, – констатировал «король».
– Почему? – Джования с присущим ей хладнокровием быстро взяла себя в руки и возвратилась к завтраку как ни в чём не бывало.
– Что значит, почему? – Ричард кивком указал на письмо на краю стола. – Как можно обмануть мать?
– Не волнуйся, граф, – невозмутимо ответила королева. – Я всё возьму на себя. Мы справимся. Не думай пока об этом. Лучше поговори после нашей уютной семейной трапезы с Альбертом. Займитесь расследованием и делом этой… шлюхи. А я позабочусь об остальном, – Джо кивнула на пирог. – Ешь. Остывает.
– Господь Избавитель, – невольно пробормотал Ричард.
Он отлично помнил королеву-мать. И не забыл, как сильно она его недолюбливала в прошлом. Поначалу из-за сплетен при дворе, а потом из-за влияния Шенборна на Вильгельма. Если бы Ричарда спросили, какой предмет напоминает ему королева Джования, то он бы без колебаний сравнил её с тонким парадным кинжалом у своего горла. В то время как Матильду Хальбург он отчётливо видел топором палача. Что бы там ни говорила Джо, но этот внезапный визит не сулил ничего хорошего.