И всё же к утру слухи достигли столицы. Колокола во всех храмах Линдена звонили по приказу епископов, дабы призвать людей к утренней молитве. Молиться надлежало за здравие короля Вильгельма и его семейства, на которое накануне было совершено вероломное покушение. На каждом углу люди обсуждали случившееся. Из уст в уста передавали они следующее.
Пока Его Величество выступал перед ними на празднике, его семья отправилась на короткий отдых в Альтенвальд, но по дороге на них напали. Неизвестные наёмники вырезали почти всю стражу, включая верного маршала, но сами пали. Негодяи все до последнего поплатились жизнями за содеянное. К счастью, ни королева, ни принцессы, ни сопровождавший их герцог Зоммерштерн не пострадали. Все они удачно добрались до дворца в Альтенвальде. Узнав о случившемся, король немедля покинул столицу и поспешил к своей семье, где пребывает до сих пор. Он поклялся найти виновных во что бы то ни стало и совсем скоро возвратится в столицу.
Автором этой версии был, разумеется, Альберт. Пока сестра приходила в чувства, он взял на себя все хлопоты, включая, создание официальной версии происшествия. Он и трое его выживших людей перенесли тело убитого короля на несколько ярусов ниже и погребли в одном из фамильных склепов. Так, чтобы никто и никогда его не нашёл, пока они сами не решат обратное.
Провожавшая мужа в последний путь, королева выглядела мрачной и печальной. Но она не плакала при посторонних. Даже голосу дрожать не позволяла. И Ричард удивлялся её выдержке. Он списывал её поведение на шок и на желание защитить дочерей.
Самого же графа фон Шенборна беспокоили именно осведомлённые люди Альберта. Он сказал об этом герцогу прямо, но тот заверил его, что выжившая троица верна ему в полной мере. И он сам владеет весьма весомыми компроматами на каждого из них. Такая «верность» Ричарду доверия не внушала. Но могла обеспечить необходимое молчание.
Весь последующий день новый «король» провёл в обществе Альберта, королевы и принцессы Маргариты. Они втроём провели инструктаж касательно привычек покойного Вильгельма. И чем больше информации Ричард получал, тем большее жалел о том, что согласился в этом участвовать.
За минувшие пять лет Вильгельм сделался его полной противоположностью практически во всём.
Служа в Солверине, Ричард привык ложиться рано и также рано вставать, чтобы успеть завершить свои дела до обеда. Вильгельм же любил вставать поздно.
Они ели совершенно разную еду. Вильгельм хорошо разбирался в винах и много и с удовольствием пил. Ричард же различал только три вида вина: белое, красное и игристое. Пил он лишь в праздники и то без особого пристрастия. От излишнего алкоголя по обыкновению у него болела голова. Впрочем, нужно признать, что у Вильгельма тоже. Джования нехотя пояснила, что перебравший король имел склонность впадать в совершенно дурное расположение духа. Он становился невыносимым и капризным, а иногда позволял себе холодную ярость и вымещал её на окружающих предметах. Благо, слуг не колотил. Но мог выгнать человека со службы без объяснения причин.
Главной страстью короля Вильгельма с юных лет оставалась охота на оленей. Монарх мог пропадать со своей свитой в окрестных лесах неделями. По всему Рейнсхафену он имел два десятка охотничьих домиков разной степени роскоши. Он с удовольствием переезжал из одного в другой, пока государственными делами занимались пятеро его ближайших советников.
Ныне покойный виконт Мартин Вайнер, сын графа Клеменса Вайнера из графства Разенкрос, служил маршалом и отвечал как за дворцовую стражу и безопасность самого короля, так и за сообщение между войсками во всех землях Атенлау.
Эдмон Пфаллен, граф Верхнего Оттенберга и один из пожилых советников Вильгельма, занимал должность канцлера. Он составлял все законодательные акты и торжественно хранил королевскую печать.
Старший кузен Вильгельма герцог Тивальский Фердинанд Хальбург на бумаге являлся королевским сенешалем, но на деле заведовал торговыми и внутриполитическими связями в Атенлау.
Обер-камергер, герцог Ламарский Ансель Болдер, занимался всеми внутренними делами королевского двора, включая казначейские вопросы. Ему подчинялись слуги и его боялись другие придворные, поскольку он был ближе всех к Вильгельму.
Граф Нижнего Оттенберга, Вилберт фон Лоренц, значился адмиралом, но помимо флота и торговли с другими странами, заведовал внешнеполитическими делами. Его Ричард знал довольно хорошо, но, благо, заочно, поскольку чаще всего отчитывался в письменной форме именно перед ним о проделанной работе в Солверине.
Все пятеро были благородными мужами и обладали достаточным опытом для принятия важных решений. Но, кроме них, при дворе было ещё двое официальных лиц, входящих в ближайший круг короля: сам Альберт Зоммерштерн и юный граф Маркус Хальбург, младший кузен Вильгельма.
Альберт занимал должность королевского коннетабля и номинально являлся вторым лицом после Вильгельма, но из-за его молодости, решать ему ничего вежливо не давали. Поэтому Альберт оставался единственным советником при сестре и принимал присягу у рыцарей.
Маркус, младший брат Фердинанда, значился королевским распорядителем, но при дворе не появлялся вовсе, а проживал в родной Тиве практически безвылазно из-за частых проблем со здоровьем. Минувшей зимой ему исполнилось всего пятнадцать лет.
Все прочие маркизы, бароны и баннерлорды к решению каких-либо дел практически не допускались. Они лишь занимались выполнением королевских приказов.
Ричард слушал внимательно и задавал вопросы о каждом из них, включая самого Альберта. Он расспрашивал о проблемах в отдельных землях и об отношениях народа к королю. Старался понять, с какими задачами ему предстояло столкнуться, и кто из советников должен был в этом помогать. Но уже к вечеру после всех долгих разговоров Шенборн пришёл к одному очень важному выводу, который при дамах озвучить не посмел.
Королевство находилось в глубокой конской заднице.
Люди возмущались не зря. Все восстания имели вполне обоснованные причины. Несогласованность управления на местах привела к быстрому упадку сельского хозяйства. Следствием стало то, что простой народ голодал, а голод терпеть никто не мог. И пока одни люди восставали, другие собирали нехитрый скарб и бежали в города в надежде найти там заработок и пропитание. А дальше больше. Нехватка рабочих мест, рост преступности, эпидемии, высокая детская смертность даже на землях Рейнсхафена. Да любой бы взял в руки палицу и разбил голову королю, который совершенно не умел править. Даже не желал в какой-то степени. Монарх просто хотел красивой и беззаботной жизни.
В добавок ко всему, Вильгельм тратил непозволительно много. Он обожал пышные приёмы. Окружал себя роскошью. Всё это создавало ощущение, что казна полна. Но на вопрос о том, как ситуация обстоит на самом деле, Альберт ответил весьма уклончиво. Ричарду это не понравилось.
Вечерние сумерки они вчетвером встретили в библиотеке Альтенвальда. Здесь хранились старейшие книги в королевстве и самые ценные издания, сошедшие с первых печатных станков. Но, конечно, никто и не думал читать.
Королева Джования в обществе принцессы Маргариты восседала на обитом алым бархатом диване в глубокой нише у стены. Они не могли позволить себе носить траур по Вильгельму, но явно обе того желали, потому что одеты были в тёмно-синие оттенки и с минимумом украшений на себе. Лишь усыпанная бриллиантами и рубинами тиара Джовании выдавала в ней королеву. А Маргарита и вовсе надела лишь сотуар из мелких мутно-белых опалов, кисточку которого беспрестанно теребила в попытках унять душевные метания.
Обе дамы пребывали в тени резной ниши меж книжными полками. Марго почти всё время молчала. Королева же ограничивалась короткими замечаниями. Разговаривала она холодно. И с такими интонациями, будто Ричард ужасно раздражал её. Словно бы это он виноват в смерти Вильгельма. Конечно, ей было бы намного проще, если бы это её живой муж сейчас находился с ней в комнате, а тело Шенборна коченело в сумраке склепа.
Говорил, в основном, Альберт. Герцог Зоммерштерн прекрасно осознавал, какая ответственность вдруг легла на его плечи. И как сильно сестра в нём теперь нуждалась.
Они с Ричардом сидели чуть в стороне от женщин, заняв массивные кресла, обтянутые замшей. Между ними на столике для настольных игр были разложены карты королевства и та рабочая документация, которая была при Альберте в момент его отъезда из столицы. В метре потрескивал камин, наполняя воздух тонким запахом жжёной смолы. К нему примешивались ароматы цветущего сада за открытым окном, где вовсю стрекотали цикады и голосили лягушки, кто кого перекричит.
Библиотеку освещали свечи в серебряных канделябрах, белые и высокие. И такие же дорогие, как и всё в убранстве: начиная узорными коврами с густым ворсом и заканчивая золочёной подставкой для кочерги. Ещё одно доказательство того, что Хальбурги не ведали, что такое умеренность. Ничего удивительного, что Вильгельм умел лишь жить по-королевски, но совершенно не представлял, что такое быть королём.
– По возвращении в Линден нужно будет созвать срочный совет, – Ричард рассеянно провёл рукой по волосам, приглаживая непривычную стрижку. – Назначить ответственное лицо за расследование покушения. Вплотную заняться мятежом. И выбрать нового маршала. Это как минимум.
– Не делайте так. Вильгельм так никогда не делал, – Альберт кивнул на его руку, и Ричард поспешно убрал её от головы. – Я всем займусь. Предоставлю списки. Её Величество всё решит. Вы только озвучите её выбор. Не беспокойтесь.
Шенборн нахмурился. И Джования прочла выражение его лица безошибочно.
– Ваша задача изображать короля, а не быть им, – королева выпрямилась, выныривая из темноты ниши, как хищная рыба. – Не думайте ни о чём, что вне вашей компетенции.
Ричард кисло усмехнулся.
– Желаете сделать из меня послушную тряпичную куклу и надеть на руку, моя королева? – он встал с места, чтобы пройтись по комнате. От долгого сидения неподвижно спина начала ныть. – Нет, такой подход не сработает. Могу заверить. Если вы хотите, чтобы всё было достоверно, а королевство не развалилось окончательно, нужно что-то делать. Мало перенять манеры Вильгельма и его привычки. Нужно править. Хотя бы на людях. И в те моменты, когда вас рядом не окажется. Не может же король бегать к жене за советом по каждому поводу?
Ричард поймал себя на том, что ходит по комнате, как закрытый в клетке зверь, а королевское семейство глядит на него во все глаза. С раздражением. Даже Маргарита. Впрочем, и они у него не вызывали глубоких симпатий в эту минуту.
– Именно так, граф, – Джования выделила голосом последнее слово. – Ваша задача изображать Вильгельма и следовать моей воле. Исключительно ей. Поверьте, в политических вопросах я умнее большинства мужчин.
– Не сомневаюсь, – Ричард остановился посреди библиотеки и снова пригладил волосы. – Наверное, поэтому Вильгельм…
– Не делайте так, – в один голос перебили его все трое. Даже Марго заговорила из своего уголка.
А потом принцесса добавила, когда Ричард воззрился на неё в изумлении:
– Вильгельм очень любил нашу Джованию, но, вынуждена признать, что было бы лучше, если бы он чаще к ней прислушивался. А вы, Ваше Сиятельство, слишком долго отсутствовали в Атенлау. Резонно будет следовать во всём воле нашей королевы.
Она говорила тихо, а голос её был заплаканным и усталым. Даже слегка безжизненным. И при этом совершенно чужим. Маргарита глядела на него как-то странно. Это сходство Ричарда с покойным братом явно пугало её до чёртиков. Казалось, она бы вовсе предпочла с ним не разговаривать. Но очень хотела поддержать правоту Джовании.
Шенборн вздохнул тяжело и медленно. А потом покачал головой.
– Я не смогу.
– Что? – королева изогнула одну бровь дугой.
– Ваше Величество, простите, но я так смогу, – громче произнёс он. – Я не король. Но и не безвольная кукла.
– Вы уже согласились, – напомнил ему Альберт со своего места в кресле у камина.
– А теперь вник и понял, что не настолько хорош в лицедействе, чтобы справиться с задачей, – Ричард гордо выпрямился.
Выпрямилась и королева на своём диванчике. Рубины в её тиаре блеснули, когда она укоризненно покачала головой.
– Возьмите себя в руки, Шенборн, – твёрдо велела она. – Прекратите паниковать. Королевство уже в курсе, что король жив и здоров. Теперь вы – король. Номинально или нет – время покажет. Но сейчас выбора у вас больше нет. Я вам его не оставлю. Ни как ваша королева, ни как мать, от действий которой зависит жизнь её детей.
Ричард молча смотрел на неё. Будто взвешивал что-то в уме. Но Джования приняла это за простейшую трусость и решила надавить на него.
– Клянусь Избавителем, если вы вздумаете проявить неповиновение, я вас уничтожу, – ровным тоном пригрозила королева. – Вы в моих руках.
Граф улыбнулся одним уголком губ.
– Интересное начало, Ваше Величество, – он низко поклонился, а потом повернулся и пошёл к выходу из библиотеки.
– Куда же вы? Мы ещё не закончили, – Альберт поднялся, чтобы догнать его.
– Спать, – на ходу бросил Ричард. – Я не спал нормально с той ночи, как мой корабль причалил. Завтра закончим этот разговор. Доброй ночи.
Он стремительно вышел прочь, а стоявшие снаружи лакеи и стражники тотчас согнулись в поклоне, а потом разделились. Часть их осталась возле библиотеки, а другая часть вереницей потянулась за своим королём. Это заставило Ричарда мученически закатить глаза.
Джования была права. Но не во всём. Выбор оставался всегда. И он вовсе не обязан покорно слушаться эту избалованную стерву. Сия мысль настолько согрела Ричарда, что внезапно он осознал: уйти может прямо сейчас. Сбрить бороду, переодеться и выйти через дверь для слуг, а потом найти своих людей, которых отправили куда-то в Десхау под каким-то предлогом, и уже с ними возвратиться домой в Хаймарк. К матери и сестре, которые его так долго ждали.
И пока он шёл по широким коридорам Альтенвальда в сторону королевских покоев, чувство горечи в груди сменилось предвкушением радости. Азарта.
Ричард вышел на широкую лестницу и направился по ней наверх, игнорируя встречавшихся по пути слуг и придворных. Он невольно протянул руку, чтобы коснуться подбородка.
Действительно. Сбрить и чёрт с ними. Ничего не докажут. Пусть сами выпутываются, как хотят. Но чужой куклой он точно не будет.
Лестница вывела его в просторный холл третьего этажа, где располагались королевские спальни.
– Папа!
Пронзительный детский голосок заставил его вздрогнуть и замереть на месте.
По коридору ему навстречу неслась маленькая девочка в ночной сорочке. Её светло-каштановые кудряшки так и прыгали на бегу.
– Папочка! Милый! – ясные голубые глазки сияли, когда она врезалась в его ноги и обняла за колени. – Как же я скучала!
– Герти? – Ричард с вопросительной интонацией наклонился к ней.
Вне всяких сомнений, это была старшая дочка Вильгельма, принцесса Гертруда Луиза Хальбург. Ричард помнил её совсем крошкой. Он держал её на руках всего однажды, когда ей было три месяца. В день, когда он крестил её в Большом Соборе.
Девочка протянула к нему маленькие ладошки. И он инстинктивно оторвал её от пола, беря на руки. Бережно, но неловко.
– Ваше Величество, простите! – к ним уже бежали няньки и служанки, на руках у одной из них он увидел вторую крошку. Вероятно, двухлетнюю принцессу Анну, которая явно пришла в восторг от бега по дворцовым коридорам. – Мы отвлеклись всего на секунду! Её Высочество весь вечер к вам просилась! Вот и улизнула от нас. Ещё раз простите нас, умоляем.
Женщины окружили его. Нянька попыталась забрать Гертруду, но та лишь крепче обняла Ричарда за шею.
– Ничего, – рассеянно пробормотал он, а сам прижал к себе девочку в ответ.
Служанки трещали что-то ещё, но Шенборн не особо вслушивался в их оправдания. Он глядел на Анну, такую маленькую и беззащитную. С пухлыми щёчками и длинными ресничками вокруг огромных голубых глаз. Её волосики были светлее, совсем как у её матери. Девочка улыбалась ему широко и радостно. Одной рукой она обнимала няньку за шею, а другую тянула к нему.
– Ты почему не пришёл вечером? Ты не заболел? А мама какая-то грустная, ты видел? Уложишь нас спать сегодня? – сыпала вопросами Герти.
А потом она вдруг потянулась и поцеловала его в щёку.
Нет. Не его. Своего отца.
Малышка Гертруда поцеловала Вильгельма, который отдал за них свою жизнь без раздумий. И, кажется, Джования была готова сделать то же самое. Пусть Вильгельм и не был образцовым королём, а Джо могла запросто пойти по чужим головам, родителями они были чудесными. Но у девочек теперь осталась лишь мать. И он. Крёстный отец Гертруды и друг их отца.
Ричард почувствовал, как сжалось от жалости сердце. И как возросла в душе твёрдая решимость найти того, кто лишил жизни Вильгельма и поднял руку на этих маленьких девочек. Шенборн никогда не был жесток, но эту руку он вознамерился отрубить лично.
– Пап? Ты что, заснул? – Герти весело засмеялась, хватая его за нос. – Я спросила, уложишь нас спать?
– А. Да. Конечно, милая, – ответил он, улыбаясь ей.
А потом Ричард повернул голову. И увидел Джованию.
Королева стояла в другом конце холла. За её спиной остановились принцесса Маргарита, герцог Зоммерштерн и их охрана. Вероятно, хотели нагнать его и возобновить разговор с уже иными доводами. Но Ричард более в увещеваниях не нуждался, и, кажется, Джо это поняла.