Возвращение в столицу прошло весьма успешно, если не сказать триумфально. Короля Вильгельма и его семью встречали всем городом. Народ высыпал на улицу даже охотнее, чем в день минувшего праздника. Люди кричали и бросали цветы под копыта лошадей, а стражникам пришлось приложить весьма много усилий, чтобы не допустить беспорядков, а горожане не мешали королевской процессии достичь дворца.
Королева и принцессы снова ехали в экипаже, только на сей раз в более роскошном, как подобает их статусу. Карету бодро тянули восемь лошадей, что говорило об одном – внутри сама Её Величество Джования Августа Хальбург.
Его Величество король скакал на белом коне прямо впереди экипажа бок о бок с герцогом Зоммерштерном, который уже успел прослыть главным защитником королевской семьи. Ему слали воздушные поцелуи все прекрасные девушки без исключения. Что не удивительно: «высокородный герой» всё ещё не был ни женат, ни даже обручён. И в его фаворитки попасть вдруг стало мечтой для многих.
На деле же приближённость к монарху объяснялась тем, что Альберт всю дорогу подсказывал «Вильгельму», как ему правильно держаться на людях. Король горделиво улыбался подданным и время от времени поднимал руку в знак приветствия, если вдруг герцог замечал в толпе достойное лицо и говорил о том, своему спутнику.
Не успело королевское семейство прибыть во дворец, как их тотчас окружили придворные. Дворяне рукоплескали. Взволнованные дамы имитировали готовность упасть в обморок. А фрейлины королевы и принцессы плакали самыми настоящими слезами. И Ричард невольно задался вопросом, насколько же эти слёзы искренние.
После пышной встречи все разошлись по своим покоям, и Шенборн получил долгожданную краткую передышку. Лакеи помогли ему переодеться и подали лёгкий ужин в его собственную столовую. Пока же королевский дегустатор пробовал пищу монарха, Ричард невольно задумался о том, насколько расточительно привык жить Вильгельм.
Комнаты короля включали в себя не только королевскую спальню и собственную столовую, но и ванную комнату, приёмную, малый кабинет, комнату отдыха и особое помещение, которое занимали королевские наряды. Туда вела отдельная лестница для слуг с запертой изнутри дверью. Всё утопало в золоте, эбеновом дереве и алом, как кровь, бархате. С люстр и подсвечников ажурными каскадами свисали хрустальные подвески, узорчатые ковры были мягки, а картины красовались в золочёных рамах.
Золото было здесь повсюду. От него резало глаза с непривычки. Даже ручка фарфоровой ночной вазы была золотой. Но особое внимание привлекла кровать с балдахином. Она стояла у дальней стены необъятной спальни на отдельном постаменте, к которому вели целых три широких ступени. Ричард невольно вспомнил расхожую фразу про «восхождение на ложе» и с трудом поборол желание нервически пригладить волосы.
Дворец во дворце. Вот чем казались комнаты Вильгельма. И, похоже, это никого не смущало.
Ричард держался со слугами, как велела ему Джования: холодно и слегка раздражённо. Так, по её словам, король вёл себя всегда, когда излишне уставал после путешествий, охоты или долгих совещаний с лордами. Впрочем, настоящее совещание «Вильгельму» ещё предстояло посетить на следующий день, а в тот вечер он созвал лишь малый совет.
Когда король вошёл в зал для заседаний, все встали. Вместе с ним явился Альберт и несколько стражников.
Ричард занял своё место в громадном кресле, похожем на трон, во главе длинного стола из красного дерева.
Он отлично помнил это помещение ещё с момента своего пребывания здесь перед отбытием пять лет назад. Почти ничего не изменилось. Огромные окна с тяжёлыми синими шторами вдоль одной стены, а вдоль другой – картины, камины и шкафы с бумагами. Несколько лавок для более низкородных посетителей почти у самого входа. За спиной короля в углу таилась дверь в большой королевский кабинет, куда можно было попасть и из коридора. А ещё там же красовалась мозаика из цветного стекла во всю стену, которая изображала карту Атенлау и границы с соседями. Часть карты была совсем свежей: при Карле II, отце Вильгельма, случилась война, и вассальный Брейсхейм получил независимость. Чтобы подчеркнуть свои корни и дружеские отношения с «родительским государством», столицу переименовали в Атенбург. Тогда Карл наказал маленькому Вильгельму не допустить повторения этой истории. Но всё легло на плечи Ричарда.
– Милорды, – «король» обвёл цепким взглядом собравшихся. – Приветствую вас.
Ему ответили почтительными поклонами.
Седой, как мел, граф Эдмон Пфаллен, сухощавый обладатель пышных бакенбардов. Канцлер короля с массивной королевской печатью на тяжёлой цепи на груди.
Герцог Тивальский Фердинанд Георг Хальбург. Высокий, широкоплечий красавец с яркими синими глазами и мягкими шоколадными кудрями до середины шеи. Его гладковыбритый подбородок был гордо поднят даже когда он выражал своё почтение кузену. Королевский сенешаль.
Обер-камергер, герцог Ламарский Ансель Болдер. Шустрый рыжеволосый толстячок лет сорока с круглой бородой и таким же круглым животом. Его серые глаза подобострастно блестели, а улыбка выражала полнейшую покорность. Правая рука короля при дворе.
Граф Нижнего Оттенберга, Вилберт фон Лоренц. Адмирал в изумрудном дублете. Черноволосый тридцатипятилетний лорд с отличной выправкой, смуглой кожей и короткой бородой, в которой проглядывала первая седина. Свои длинные волосы он затягивал лентой в хвостик на морской манер. На этом ассоциации с военным или моряком заканчивались. Руки у графа были холёными и никогда не держали ничего тяжелее парадного меча.
Здесь были все, кроме ныне покойного виконта Мартина Вайнера. Его кресло по левую руку от короля пустовало. Впрочем, недолго.
– Герцог Зоммерштерн, займите место маршала. Временно, – король говорил коротко и чётко. – Все могут садиться.
Он махнул рукой, и когда все, наконец, опустились на свои места, продолжил:
– Милорды, собрание будет коротким. Слушать восторги и советы я пока не готов. Эдмон, напишите от меня графу Вайнеру. Выразите наши соболезнования по поводу смерти Мартина. И попросите прибыть ко двору. Я хочу побеседовать с ним лично.
– Да,мой король, – граф Пфаллен склонил голову. – Нам всем будет очень не хватать виконта Вайнера.
– Согласен с вами, – Ричард сжал пальцами подлокотники кресла. Он глядел в лица собравшихся, переводя взгляд с одного на другого, но ни в чьих глазах не видел ни искры сомнения в том, кто именно перед ними. Шенборн всё ждал, что его разоблачат в любую минуту, но этого не происходило. – В связи с этим ещё несколько распоряжений. Первое: пока я не назначу нового маршала, его обязанности будет выполнять герцог Зоммерштерн. Он будет приставлен к награде в ближайшее время. В благодарность за спасение моей семьи. Второе: он будет присутствовать на каждом совете. Третье: герцог Болдер, обсудите с Альбертом списки слуг без посторонних. Я не желаю видеть подле меня и моей семьи никого, кто не получит его одобрения.
Ансель Болдер часто заморгал. Он не привык к тому, что Вильгельм сомневался в нём и в его верности. Мысль, что обер-камергер будет перед кем-то отчитываться, заставила его густо покраснеть. И всё же он не посмел возражать и ответил:
– Да,мой король.
– Далее, – Ричард вздохнул. Посмотрел на Альберта. Тот медленно моргнул в знак одобрения. – Завтра в десять утра я желаю видеть всех дворян большого совета, которые находятся сейчас в столице. А также обоих епископов. На повестке дня случившееся покушение и состояние королевства. Моего королевства. Мятежники хотели сломить мой дух. Хотели убить моих девочек и выбить у меня почву из-под ног. Хвала Избавителю, этого не случилось. И я приму все возможные меры. Но не сегодня. Завтра. Завтра я расскажу всем о моих планах. А сегодня приказываю удвоить охрану во дворце. Герцог, – он обращался к Альберту: – займитесь этим вопросом.
Шенборн снова оглядел дворян малого совета. Никто не спешил с разоблачениями. Даже кузен короля, Фердинанд, смотрел на него без всякого подозрения. Скорее, сопереживал всему, что королевская семья испытала. Альберт предупредил Ричарада, что Фердинанд близким другом короля никогда не был. Вильгельм всегда держал с ним небольшую дистанцию. И всё же они уважали друг друга, а в подобострастность Фердинанд никогда не скатывался, как зачастую случалось с остальными аристократами.
– Герцог Хальбург, – король обратился к Фердинанду: – От вас я жду завтра утром полный отчёт касательно восстаний на территории Тиваля и ваших соседей.
– Да,мой король.
Даже несмотря на усталость после путешествия Ричард бы предпочёл узнать обо всех дрязгах внутри королевства незамедлительно. Но Альберт предупредил, что Вильгельма всегда более волновало его собственное состояние и самочувствие, поэтому предотвращение государственного переворота пришлось отложить.
– Если у кого-то есть срочные вопросы, которые не подождут до утра, можете их задать, – король выпрямился, давая понять, что заседание и вправду короткое и скоро завершится.
– Ваше Величество, – тонкие губы Анселя Болдера растянулись в улыбке. – Мы все хотим лично выразить нашу радость по поводу того, что королева и…
– Я же сказал, никаких эмоциональных бесед прямо сейчас, – он нахмурился, выражая недовольство. – Я и так слишком много пережил за минувшие сутки, чтобы расшатывать свои нервы ещё сильнее, милорды.
В последнем он не лукавил. Ричарду не хотелось более никаких переживаний хотя бы в ближайшие несколько часов.
– Прошу меня простить, – обер-камергер склонил голову.
Шенборн напряг память. Если он ничего не путал, герцог Болдер был хорошим человеком. Склонным к небольшому подхалимству перед королём, но вполне благородным и исполнительным.
– Итак, полагаю, на сегодня закончим, – король встал, и остальные последовали его примеру. – Завтра утром продолжим. Всем доброй ночи.
И пока все повернулись к нему и согнулись в почтительных поклонах, Ричард двинулся прочь из зала для заседаний.
Он шёл спокойной, размеренной походкой, а сам думал о том, насколько сильно взмокла его спина от волнения. А ещё о том, как же давит на чело корона Атенлау, такая лёгкая с виду и такая тяжёлая, когда проводишь в ней долгое время.
Летние сумерки густели в дворцовых коридорах. Лакеи зажигали свечи, но, завидев короля, они тотчас прекращали свою работу, чтобы поклониться ему.
Шестеро стражников сопровождали монарха на протяжении всего его пути от зала для заседаний до покоев принцесс в жилом крыле королевской семьи. «Вильгельм» пришёл, чтобы пожелать дочерям доброй ночи. Ричард фон Шенборн пришёл, чтобы убедиться, что с ними всё хорошо. Он нисколько не удивился, когда встретил там королеву и двух её фрейлин.
– Мой король, – Джования Августа Хальбург опустилась в таком грациозном реверансе, что манеры прочих дам в комнате показались ему неуклюжими.
– Моя прекрасная королева, – Ричард подошёл прямо к ней и поцеловал её руку.
Ему хотелось быть в другом месте и с кем-то другим, но Джо и вправду оставалась прекрасна, несмотря на поздний час и довольно простой наряд: персиковое платье с расшитым лифом, поверх которого она надела тёмно-серое сюрко с кружевной отделкой. Волосы королевы были уложены косами вокруг головы на манер короны, которую дополняла тонкая тиара с сапфирами и жемчугом. В ушах красовались сапфировые серьги из того же гарнитура. Никакого траура. Ни следа печали на лице. Только лёгкая усталость.
– Папа! – подбежавшая Гертруда незамедлительно оказалась у него на руках.
– Не думала вас сегодня увидеть, – Джования сдержанно улыбнулась и глянула на Ричарда с вызовом, пока все смотрели в пол. – Герти, где твои манеры. Не висни на отце. Ты уже большая.
Королева протянула руки, жестом заставляя Ричарда отдать ей дочь.
– Пусть виснет, сколько пожелает, – он поцеловал девочку в щёчку, а потом передал её матери. – Анна, моё маленькое солнышко. Ты хорошо сегодня кушала?
Король с ласковой улыбкой уделил внимание младшей дочери, которая весело лопотала на руках у няньки. Всё это время королева внимательно наблюдала за его действиями. Это не укрылось от Ричарда.
– Мой свет, тебе тоже нужно лечь пораньше и как следует отдохнуть, – он изобразил подобие примирительной улыбки, но Джо ответила холодным молчанием.
Ричард снова поцеловал девочек в щёчки и, пожелав всем доброй ночи, удалился в свои покои. Но облегчение он испытал лишь когда, наконец, оказался в постели. И всё же отдохнуть он не смог, как того хотел.
В спальне, помимо него самого, ночевал лакей. Тихий парнишка постелил себе у основания лестницы перед ложем. Впрочем, постелил не постель, а подобие коврика. И спать явно не собирался, а должен был тихонько бдеть на случай, если монарху вдруг что-то понадобится посреди ночи. Это ужасно смущало Шенборна. В Солверине он наслаждался приватностью и совершенно забыл о том, к чему привыкла знать в Атенлау.
Несмотря на усталость, сон так и не пришёл. Ричард ворочался с боку на бок, мучаясь бессонницей. Слишком много всего навалилось. Пережитое не давало уснуть. А следующий день обещал быть ещё сложнее. Ему предстояло обмануть весь большой совет короля. От этого мысли роились в голове, как безумные осы. Просторные покои казались душными и чужими. Будто бы даже дышать стало сложнее. Хотелось глотнуть свежего воздуха. И с каждой минутой это желание неотвратимо усиливалось.
В четыре часа утра совсем рассвело, и «король» сдался, поскольку отлежал бока, но так и не смог провалиться в сон даже на несколько минут. Поэтому он позвал задремавшего лакея.
Бедный парнишка не на шутку перепугался, когда пружиной вскочил на ноги. Он помог своему правителю одеться. Даже спросил, не нужно ли позвать лекаря. Но Ричард отказался. Вместо этого Шенборн направился в дворцовый сад на прогулку в сопровождении всё тех же шестерых стражников, дежуривших в коридоре.
Пение утренних птиц нарушало тишину самым уютным образом. На траве уже лежала роса. Весело журчали небольшие фонтаны. Пряная прохлада приятно освежала.
Оказавшись на природе, Ричард почувствовал себя лучше. Он несколько раз вдохнул полной грудью, чтобы мысли немного прояснились, а потом бодрым шагом углубился в сад. Вереница стражников молча потянулась за ним. Безусловно, это нарушило идиллию. Ричард фон Шенборн хотел бы побыть один на свежем воздухе. Но он прекрасно понимал, что для короля Вильгельма эта роскошь непозволительна.
Не прошло и четверти часа, как к нему внезапно присоединился Альберт.
Заспанный герцог Зоммерштерн нагнал его возле розария с дежурной улыбкой на устах. Вид он имел слегка помятый, да и дублет до конца застегнуть не успел. Явно очень спешил в сад на раннюю прогулку.
– Ваше Величество, доброго вам утра, – он низко поклонился. – Всё ли хорошо? Вы так рано поднялись сегодня.
– Доброе утро, милорд, – Ричард едва успел удержаться, чтобы не поклониться в ответ, и просто кивнул Альберту, а сам покосился на стражников. – Государственные дела не дали мне сегодня уснуть, увы. Слишком о многом нужно подумать.
– В таком случае, глоток свежего воздуха пойдёт нам обоим на пользу, – заверил его Альберт. – Вы не будете против, если я составлю вам компанию?
– Буду даже рад, – король сделал знак рукой своей охране, чтобы те немного отстали и не мешали разговору.
Они с герцогом двинулись дальше по насыпной тропинке, устланной мелкой круглой галькой пепельного цвета. Камушки приятно шуршали под ногами, пока они шли бок о бок, а сами неторопливо удалялись от стражников. Впрочем, те дали монарху фору лишь в двадцать шагов, а потом всё равно пошли следом.
– И кто же донёс, что я не сплю? – шёпотом спросил Ричард, не поворачивая головы.
– Лакей, – также шёпотом ответил Альберт. – Вы сами отдали приказ вчера, чтобы я временно занял должность маршала. Я отвечаю за вашу безопасность.
Герцог Зоммерштерн подавил зевок.
– Прошу простить за это неудобство, – сухо произнёс Ричард.
Они обогнули розарий и вышли к небольшому, круглому озеру с фонтаном посередине. На его глади распустились белые лилии и плавала пара лебедей. Завидев гостей, ручные птицы поплыли в их сторону. В надежде на раннее угощение, вероятно.
– Кстати об этом, – Альберт говорил едва слышно. – Вильгельм один никогда не разгуливал по саду. И уж тем более не вставал в такую рань. Вам нужно быть внимательнее к подобным вещам. Ведите себя осторожнее.
Шенборн молча кивнул.
Они медленно двинулись по тропинке вокруг озерца. Водная гладь серебрилась под первыми лучами солнца.
– Вчера я ходил к девочкам, – сказал «король». – Отец часто желал им доброй ночи, как я понял. Герти ждёт от меня того же.
– Да, почти всегда, когда он находился во дворце, – Альберт кивнул. – Это кажется верным, как для поведения отца, который чуть не лишился своих детей, так и для них. Они чувствуют, что нужны вам.
Герцог вдохнул прохладный воздух и передёрнул плечами.
– Бедные, славные крошки. Но это ещё не всё. Я отвечаю за них перед Избавителем. И эта обязанность ничуть меня не огорчает, в отличие от многих прочих. Я крёстный Герти, – Шенборн говорил совсем тихо, а сам нарочно громче зашуршал камушками на дорожке.
– Да, я помню, – на лице Альберта отразилась печальная гримаса. – Они мои племянницы всё же. Мне искренне их жаль. И сестру тоже. Она не показывает виду, но я знаю, что горе убивает её. А принцесса Маргарита и вовсе пребывает в состоянии шока. Поэтому я готов взять на себя любые хлопоты, лишь бы облегчить их жизнь. И помочь вам, милорд. Не забывайте о том, что можете на меня рассчитывать.
Ричард с благодарностью кивнул. Довериться герцогу полностью вот так сразу было сложно, но рассчитывать на его помощь Шенборн, пожалуй, решился бы в любом случае. Покуда они пребывали в одной лодке.
Альберт прочистил горло, глядя куда-то вдаль поверх кустов.
– Кстати о детях, – также тихо вымолвил он, а потом перевёл взгляд на Ричарда и со всей деликатностью произнёс: – Вы не находите, что дела обстояли бы куда проще, если бы у Хальбургов был законный наследник? Королева тогда могла бы оставаться при нём регентом до достижения отроческого возраста.
– И положение нашей семьи не было бы столь шатким, – отозвался Ричард. – Но, увы, есть лишь две принцессы.
Глаза герцога прищурились.
– Так почему бы не завести наследника? – шепнул он, подавшись к Шенборну. – И желательно с этим поспешить.
«Король» ответил несколько растерянным взглядом. Безусловно, в словах Альберта заключался резон. Но Джования… Ричарду казалось, что она выцарапает ему глаза, едва он приблизится к ней. А никому иному сие таинство доверить было просто невозможно. Даже если бы у неё имелся фаворит, посвящать его в курс дела нельзя. И уж тем паче заводить неизвестно на кого похожего сына.
– Королева вряд ли одобрит это решение, – пробормотал Ричард. – Сами говорите, она убита горем. Едва ли она готова на… нечто столь щекотливое.
И всё же он невольно представил Джо в своих объятиях. Такую молодую, яркую и темпераментную женщину с золотыми волосами и пронзительными глазами цвета летнего неба. Невероятно неприступную и вместе с тем соблазнительную. В иной ситуации Шенборн бы даже не допустил фантазий о королеве, но речи Альберта заставили его позволить себе несколько весьма крамольных образов. В них на Джовании из виденного им накануне наряда осталась лишь тиара с сапфирами и жемчугом.
Он прогнал эти видения быстрее, чем герцог Зоммерштерн заметил какие-либо перемены в его лице.
– Я поговорю с сестрой и приведу доводы, – заверил Альберт. – Не думайте об этом пока. Займите разум утренним советом.
– Поверьте, герцог, моя голова полна именно этими мыслями до краёв, – Ричард вздохнул.
Он лукавил совсем немного.
– Исключено.
Джования Августа Хальбург обожгла брата возмущённым взглядом.
Альберт явился в покои сестры ещё до завтрака. Одет он был парадно и уже полностью готов сразу после трапезы в узком семейном кругу удалиться на королевский совет. При себе герцог имел толстую кожаную папку, перехваченную двумя ремешками с гербом Атенлау на каждом.
Его сестра сидела перед зеркалом. Она уже выглядела безупречно в тёмно-синем платье с белыми расклешёнными рукавами, но продолжала доводить сложную причёску до состояния совершенства. Её золотые локоны оплетали королевскую диадему с топазами самым причудливым образом. Конечно, Джования не сама сотворила эту причёску, а королевский цирюльник (тот самый, который причёсывал Ричарда и стриг его бороду, он же был одним из немногих людей, косвенно посвящённых в тайну Хальбургов). Но покуда Альберт попросил выйти всех служанок и фрейлин, чтобы они с Джо остались наедине для разговора, королеве пришлось самой вносить последние штрихи в свой облик.
Заявление брата вывело её из себя.
– Не может быть и речи, – отрезала она, поворачиваясь обратно к зеркалу.
– Джо, тебе нужен наследник, – терпеливо говорил её брат. – Тебе нужен сын. Хальбург, который упрочнит твоё положение.
Джования сердито глянула на него, встретившись взглядами в зеркальной поверхности.
– Я не стану… с этим… солверином.
Королева поджала губы.
– Он солверин только по матери. По отцу он атенец, как и мы с тобой, – Альберт подошёл ближе и остановился в шаге за её спиной. – Джо, рождение брата защитит Гертруду с Анной. Не забывай об этом. И ребёнка ты непременно полюбишь, потому что этот мальчик будет твой.
Джования гневно молчала. Её движения сделались порывистыми, а одна прядка в причёске никак не желала ложиться нужным образом.
– Избавитель, дай мне сил, – пробормотал герцог. – Джо, он точь-в-точь твой муж. Ты даже разницы не заметишь. Закроешь глаза и…
– Ты поиздеваться надо мной пришёл? – королева резко развернулась к нему, позабыв о непослушной пряди. Её очи пылали праведным негодованием. – Он не мой муж. Он даже пахнет иначе, могу поспорить. Тут нельзя просто закрыть глаза. Думаешь, я смогу? Да меня же стошнит тотчас, как он ко мне прикоснётся. Или я лишусь сознания, чего доброго.
– Возможно, это будет решением проблемы, – уголок рта Альберта дёрнулся в едва сдерживаемой улыбке.
Ноздри Джовании возмущённо раздулись. Но была готова сорваться на крик, если бы не толпа слуг в соседней комнате.
– Нет.
– Я прав, – брат говорил терпеливо.
– Нет.
– Не упрямься. Ты знаешь, что я прав. Наследник нужен. И лучше с его появлением на свет не затягивать.
– Альберт, —Джования сцепила пальцы перед собой. – Я не смогу.
– Ты так говоришь, потому что никогда никого, кроме Вильгельма, не знала, – брат заметил смущение в выражении её глаз. – Но он такой же мужчина. Абсолютно неотличимый от твоего мужа. И возможно даже более деликатный, поскольку он будет знать, что совершается известное таинство на благо Атенлау. Вот увидишь. А ты всё же королева, гордая и бесстрашная властительница. И оставайся ею до последнего и во всём.
Сестра закусила нижную губу.
Альберт дал ей пару минут на размышления, прежде чем снова вкрадчиво спросил:
– Так что скажешь?
Она опять отвернулась к зеркалу, чтобы заправить-таки непослушную прядь под корону.
– Хорошо, – нехотя призналась королева. – Ты прав. Хальбургам нужен наследник. А мне нужен сын.