– Приветствую, уважаемый земляк! – отозвался Ваня тоже по-русски. – А судьбинушка – она у всех тяжкая.
Некоторое время хозяин дома молча смотрел на него, но постепенно до него дошло, что случилось, и он выдохнул:
– Русский?!
– Русский, – с улыбкой подтвердил боевик. – Иван Луговой. Рядом со мной Оливер Джонатан Ранхард, англичанин, точнее, альбионец. И Николай Дугарь, тоже русский.
– То есть, ты здесь не один? – прищурился Тикхар.
– Нет, наша магическая школа «Доверие» вся русская, официальный ее язык – тоже наш, – заверил Иван.
– Надо же, а я думал, что один такой здесь… – прослезился хозяин. – Илья Петрович Настигаев, председатель Балужского райисполкома, бывший фронтовик и подпольщик, ехал на машине на место прорыва дамбы, поселок залило, вдруг вспышка, затем темнота. Несколько мгновений, и я открываю глаза в теле этого парня, Тикхара Ледяного. Как раз во время отъезда семьи из Рангедорма. Старый опыт жизни в оккупации помог выжить и сбежать, когда нас повязали, потом из письма, отданного отцом тела в последнюю минуту, выяснилось, что у меня есть оплаченное место в школе магии. Поначалу я в эту самую магию не верил, но пришлось поверить. Но о чем это я? Идемте, товарищи, холодненького кваску хлебнем, а то жара сегодня страшная.
– Квасу?! – загорелись глаза боевика. – Вы помните, как настоящий квас делать?!
– Помню, – кивнул Илья Петрович. – И делаю.
Он пригласил гостей в дом, где было прохладно, свежо и явно работали какие-то климатические плетения. В большой, светлой горнице усадил их за стол и выставил братину кваса, совсем такого, как варил небольшой сафроновский пивной заводик, еще советский, по старым технологиям. Не гадость бутылочную, а настоящий советский бочковой квас. В других вариантах России он был совсем не такой, как дома. Иван с наслаждением выцедил большую кружку, предварительно проверив, конечно, на яды. Соскучился по этой прелести, дома у них с мамой всегда стояло две-три трехлитровые банки, благо стоил квас дешево, вполне по карману небогатой одинокой женщине с двумя детьми. При воспоминании о маме слегка испортилось настроение, родную Землю найти так и не удалось, и родные думают, что они все погибли.
– Спасибо, очень вкусно! – широко улыбнулся Иван, Колька вторил ему. Джонатан напиток не оценил, но предпочел промолчать. – Ваш квас очень похож на тот, что на нашем заводике еще по советским технологиям варили.
– Еще по советским? – вскинул брови хозяин дома. – То есть…
– Да, в нашей реальности СССР распался в 1991-м году, – подвердил его догадку боевик. – Реставрация капитализма. Но у нас на станции есть люди из множества земных реальностей. В одной вообще не было Октябрьской революции, там до сих пор империя. И таких много. Есть советские космонавты из самого конца двадцатого века. Есть люди из так называемой Русской Директории. Мы постоянно сталкиваемся с новыми вариантами Земли, и каждый со своей историей. Из недавних есть интересный вариант – некое подобие Советского Союза, социалистическое государство, именуемое Панславянским Объединением, оно включает в себе все восточнославянские земли, Турцию, Афганистан и Грецию. Там недавно завелась магия, вот они и нашли нашу школу через объявления на стенах храмов. Скоро пришлют несколько сотен учеников. В общем, много чего есть. Мы бы пригласили вас в гости, но сначала надо разобраться, что на этой планете происходит. Понимаете, нас наняли…
– Чтобы устранить страшное чудовище Тикхара, – криво усмехнулся хозяин дома. – И?
– Да понятно, что никого мы устранять не будем, – пожал плечами Иван. – Коля послушал, что о вас говорят в городе, а люди вас хвалят, говорят, что только вы их от произвола магистратских и защищаете. Мы же, наставник всегда этого требовал, внесли в контракт пункт о том, что если наниматели предоставили недостоверную информацию, то контракт становится недействительным, а откат получают предоставившие ее. Так что вскоре господам из магистрата станет кисло. Не могли бы вы рассказать, что здесь вообще происходит?
– Да ничего хорошего, – скривился Илья Петрович. – Буржуи местные решили, что они цари и боги, и стали народишко выдаивать до последнего, до голода, вот люди не выдержали и возмутились. Стали из Рангедорма бежать, а эти, чтоб им пусто было, решили власть свою поганую показать, поймали несколько семей сбежавших, да и повесили на центральной площади. А затем объявили, что все население города им должно неподъемную сумму, и пока долг не выплачен, никого и никуда не отпустят. Принялись людей давить, как могли. А те, бедолаги, не знали, что им делать, не было среди них революционеров настоящих. Так, трепыхались изредка, их снова секли и вешали, продолжая жрать в три горла. Но не повезло паскудам, я учебу закончил и вернулся. А я – старый большевик. Как они визжали и срались, когда поняли, что пришло возмездие! С тех пор не позволяю паскудам магистратским совсем уж беспредельничать, а им это как кол в глотку, привыкли, что хозяева. Вот и решили нанять кого-то.
– Да уж, – укоризненно покачал головой Ваня. – Спасибо тебе, Колька, что выяснил хоть что-то перед тем, как мы сдуру полезли бы! Сглупили мы с тобой, Джон. Учил же наставник всегда все проверять, а потом только лезть куда-либо!
– А мы полезли, еще и на пацана гнать стали, – тяжело вздохнул тот, потрепав довольно ухмыляющегося Кольку по волосам. – Хорошо хоть контракт легко разорвать можно, они нам солгали. Но проблема в том, что мы – всего лишь первые, после нас придут те, для кого важны только деньги.
– Не первые вы, далеко не первые, – возразил Илья Петрович. – Я тоже не лыком шит, не зря двенадцать лет в школе магии на отлично проучился, причем большей частью именно боевой магии. Вы седьмые, первые шесть групп вон на том кладбище у холма упокоились. Без обид, ребятушки, но вы мальцы еще совсем, не потянете вы со мной драться, я, по местным меркам, по силе и опыту магистр. Да и своих придумок хватает.
– А почему же вы тогда просто не передавите всех магистратских и не установите в Рангедорме свою власть? – удивился Иван.
– Оно мне надо? – скривился бывший председатель райисполкома. – Я еще дома этой чертовой власти наелся, тошнит меня от нее. Самых скотов перебил, так нормальные вроде люди такими же скотами за несколько месяцев заделались. Вот что с ними такое, а?!
– Вот потому, что не учитывали человеческий сволочизм, и Советский Союз у нас на Земле развалился, – тяжело вздохнул ученик Уйдо. – Слыхал я разговоры старших об этом. Допустили сволочей во власть, а они страну сожрали и не подавились. Но тут не мне судить, слишком молод. Вы лучше с нашими наставниками поговорите, они люди старые, многое повидавшие и испытавшие, они в таких вещах лучше нас понимают.
– Да надо будет, – помрачнел Илья Петрович. – И представить такого не мог, чтобы Союз развалится… Это что ж за скоты там наверху окопались, что такое сделали, а?..
– Говорили о каких-то Горбачеве, Шеварнадзе и Ельцине, – пожал плечами Иван. – Мне немного не до того, меня сразу по трем специализациям гоняют, только на поспать немного времени остается, и то не всегда. Я и родился-то через полтора десятилетия после распада…
– Эх, знал бы заранее, нашел бы и удавил этих паскуд, – тяжело вздохнул бывший председатель райисполкома. – Чего делать будете?
– В общем, ничего, сообщим в магистрат, что разрываем контракт по причине предоставления неверных сведений, и возвращаемся домой, – немного подумав, сказал командир отряда. – Если хотите, можете с нами пойти, но с принесением клятвы непричинения вреда, без нее, извините, никого из чужих на станцию не пускают.
– Все верно, – кивнул бывший председатель райисполкома. – Я вам пока никто, случайный знакомый. Спасибо и на том, что драться не пришлось, не люблю я это дело.
– Я… – начал было Иван, но его прервал сигнал тревоги, посланный через имплант в широкополосном диапазоне. – Извините, но кто-то из наших попал в беду на этой планете!
Как выяснилось буквально через минуту, просьба о помощи пришла от артефактора Никодима Назарова, прибывшего в Рангедорм за своей будущей ученицей. Девочка стояла невдалеке от портала, ожидая будущего учителя, никого не трогала, но на нее положил глаз один из чиновников магистрата, к которому издавна приводили понравившихся детей. И хорошо, если дети возвращались живыми, если нет, то исчезала вся семья. Поэтому когда понравившуюся ему девочку какой-то чужак повел к порталу, педофил оскорбился и велел страже доставить беглянку к нему, а чужака отпинать и выгнать взашей. Вот только тот оказался магом, но не слишком сильным, и сейчас отсиживался вместе с девочкой за защитным полем – различных артефактов на нем было навешано, как игрушек на новогодней елке. К счастью, Никодим вспомнил, что можно отправить зов о помощи через имплант.
– Нам надо туда, это еще один повод для разрыва контракта, – встали гости.
– Я с вами, – сжал кулаки хозяин, услышав о магистратском чиновнике, насилующем детей. – Я эту паскуду кол усажу! Чтобы все знали – детей трогать нельзя! Проклятый феодализм!
Перемещение на портальную площадь Рангедорма было почти мгновенным, после чего Иван, усилив свой голос плетением, приказал немедленно прекратить нападать на мага школы «Доверия». Также сообщил, что этим нападением город разорвал контракт, и с этого момента тот считается вражеским. Если же кто-то питает иллюзию, что способен справиться с обученными боевыми магами, то они сейчас этого кого-то сильно разочаруют.
Поначалу атакующие слабо светящийся кокон, внутри которого спрятался артефактор, стражники и городские маги не обратили внимания на звучащий из ниоткуда юношеский голос. Ну вещает себе кто-то непонятную чушь и вещает, не до того, надо проломить защиту наглого чужака, осмелившегося не подчиниться воле магистрата. Но ударившие им под ноги столбы белого огня, расплавившие мостовую, заставили стражников и магов опомниться и поспешно отступить. Те, кто способен на такое, могли легко перебить их, но пожалели!
Картина, представшая взору Лхудо Бежевого, старшего магистратского советника, лично руководившего поимкой беглянки и чужака, отказавшегося подчиняться ему, самому важному и умному в городе, перепугала толстяка до мокрых штанов – два явно боевых, хоть еще и очень молодых мага вращали над своими руками ревущие шары первородного пламени, их глаза светились потусторонним огнем. Да как они смеют?! Это не их город!
– Немедленно прекратите и убирайтесь! – провизжал Лхудо, подкатившись к магам, от ярости его буквально трясло, вызывая колыхания бесчисленных складок жира. – Пошли вон! Или… я буду жаловаться!!!
– Это что? – растерянно спросил Иван, поворачиваясь к Илье Петровичу.
– Это? Это типичный магистратский чиновник Рангедорма, – криво усмехнулся тот. – И, похоже, именно тот, кто насилует детей. Второй заместитель бургомистра. Старший советник Лхудо Бежевый.
– Ах вот как? – прищурился боевик, после чего достал из пространственного кармана свернутый в трубку контракт и одним движением разорвал его надвое. – Сим разрываю контракт между школой магии «Доверие» и вольным городом Рангедормом. Откат за нарушение трех пунктов контракта возлагаю на магистрат. Очень скоро все его сотрудники ощутят этот откат на себе, и он будет таков, что многие лишатся тридцати-сорока лет жизни.
– Что?!! – вытаращился на него Лхудо. – Да как вы смеете?!
– Это вы как посмели нападать на архимастера артефакторики школы «Доверие»?! – выплюнул Иван. – Совсем обезумели?! Утром заключаете с нашей школой контракт, а в обед нападаете на одного из наших?!
Только тут до второго заместителя бургомистра дошло, что он натворил, и от ужаса у толстяка чуть не подогнулись колени. Святые боги! Это же действительно магический откат, и страшный откат! Сорок лет жизни? Большинству чиновников за пятьдесят, для них это немного отложенный смертный приговор. Но он же всего лишь хотел забрать понравившуюся девчонку из городских, он в своем праве! Почему архимастер вступился за эту маленькую дрянь?! Лхудо высказал свои претензии визгливым, противным голоском, от которого боевики поморщились и выплюнули в ответ, что девчонка – будущая ученица артефактора. И запрещать идти в ученицы ей никто не вправе, это прописано в Хартии вольных городов. Второй помощник бургомистра едва не взвыл, услышав это. Согласно закону, он был со всех сторон неправ и навлек на родной город большие неприятности. Да что же это такое?! Что за несправедливость?!
Пока они препирались, на площадь прибежали бургомистр с охраной. Выслушав доклад старшего офицера, он схватился за голову. Этот демонов толстяк навлек из-за своих дурных наклонностей на город не просто неприятности, а самую настоящую беду. С Рангедормом теперь никто не захочет заключать контрактов! Кто станет связываться с теми, кто способен напасть на своего контрагента, причем исподтишка? Нет таких. Это первое. А второе куда хуже – какую виру потребуют от города боевые маги «Доверия»? Они ведь способны стереть его в пыль не особо напрягаясь…
– Я бы советовал вам позвать старших, – криво усмехнулся бывший председатель райисполкома, услышав блеяние бургомистра о вире и извинениях. – Такие вопросы, простите уж, решать не вам, молодые люди.
– Он прав, – посмотрел на командира группы Джонатан.
Немного подумав, Ваня и сам согласился с этим, после чего дистанционно активировал микропортал и вызвал наставника через имплант. Выслушав доклад, тот негромко выматерился и сказал, что минуты через три будет. И действительно, вскоре туман портальной арки потек разными цветами, и из него вышло несколько школьных боевиков, за которыми следовали Уйдо, профессор Маор и… Иван Афанасьевич.
– Добрый день! – шагнул им навстречу командир группы. – Позвольте познакомить вас с нашим земляком из Советского Союза, Ильей Петровичем Настигаевым. Это именно его мы должны были ликвидировать, местный магистрат обманул нас, расписав его чудовищем. А он всего лишь не давал чиновникам творить откровенный беспредел.
– Ясно, – кивнул директор, представился сам и представил своих спутников.
Получив на имплант записи происшедшего от всех троих учеников, они с главой службы безопасности просмотрели оные в ускоренном режиме восприятия, после чего уставились на Илью Петровича с откровенным интересом, человек с его опытом в школе однозначно пригодился бы. Да он и сам смотрел на них с не меньшей заинтересованностью. Давно не был в среде своих, привык, что вокруг одни враги, а так жить тяжело.
– Уважаемые господа! – не выдержал бургомистр, на которого никто не обращал внимание, и ему от этого было худо, опытный чиновник прекрасно понимал, что его люди нагадили городу так, как не гадили еще никогда. – Чем мы можем загладить этот неприятный инцидент?..
– Ничем, – спокойно отозвался Уйдо. – С людьми, покровительствующими подонкам, насилующим детей, – он кивнул на мгновенно побледневшего и застрясшегося Лхудо, – говорить нам не о чем. Мы сообщим о случившемся в Конклав вольных городов, в котором Рангедорм состоит. В том числе передадим информацию о том, как вы обращаетесь с населением города. О казнях беглецов и всем прочем. Думаю, в Конклаве будут неприятно удивлены.
Когда бургомистр услышал эти слова, то едва не упал, у него потемнело в глазах. Прекрасно понимал, что их уважали, пока не попались, а они попались на горячем. Это значит, что с Рангедормом немедленно разорвут все связи, отключат порталы, прекратят поставки продовольствия и других нужных товаров. После этого стражники, сдерживающие чернь, пока им хорошо платят, первыми взбунтуются, и ничем хорошим это не закончится. Ладно бы еще петлей, а не колом. Видал он, как умирали на колу коллеги, прогневившие проклятого Тикхара, чтоб ему провалиться. Не хотел бургомистр себе такой судьбы, очень не хотел, но понимал, что если попадет в руки черни, то даже кол покажется ему милосердием, хорошо знал, насколько ненавидят его в городе.
– Вот этот, – показал на трясущегося толстяка пальцем Уйдо, – сдохнет мучительным образом за изнасилование детей. Творящий такое не имеет права на жизнь. И сбежать он никуда не сможет. Сгниет заживо, тварь поганая!
С его вытянутой руки сорвалась какая-то грязно-серая молния, после попадания которой Лхудо мгновенно покрылся открытыми, пузырящимися сукровицей язвами. Боли, которой он ощутил при этом, просто не могло существовать, старший советник раскрыл рот, чтобы завопить благим матом, но не смог издать ни звука. Толстяк рухнул на мостовую и принялся извиваться, мечтая только об одном – беспамятстве. Но древнее темноэльфийское заклятие для казни особо провинившихся не позволило ему потерять сознание, преступник должен был прочувствовать наказание полностью. Ему предстояло умирать около декады, и подойти к нему никто не сможет, пока насильник не издохнет. Что ж, собаке – собачья смерть.
Бургомистр затравленно смотрел на корчащегося на мостовой помощника и тихо плакал, его всего трясло. В голове набатом гремело: «Ну что же ты натворил, Лхудо?! Как ты мог так опростоволоситься?! Опытный же человек!».
– Скажите, зачем вам это все понадобилось? – подошел к нему Иван Афанасьевич. – Для чего нужно было превращать Рангедорм в преддверие ада? Чего вы этим добивались? Сделали бы наоборот жизнь в городе сытой и безопасной, вас бы население на руках носило! Зачем вам это было нужно?!
Зачем?! Он не понимает? Ну да, поди объясни такое. Не оставили им выбора, не оставили! Он и сам завидовал бургомистрам других городов, который действовали именно описанным образом, и все у них получалось. И население их любило и уважало! А не ненавидело, как его. Но они же не поймут! Или… Ведь это шанс на спасение, до сих пор с магами высшего уровня сталкиваться не доводилось, они обходили Рангедорм десятой дорогой. Почему-то. А эти трое вообще мастера абсолюта, вон какая у них черно-белая аура, от одного вида которой всего трясет.
– Попробовали бы вы ЕМУ возразить! – решив, что или пан, или пропал, выдохнул бургомистр. – Я бы тоже хотел покоя и радости, но ЕМУ нужны боль, горе и кровь!
– Уйдо, ты это слышал? – повернулся к упомянутому Иван Афанасьевич. – Тут, похоже, дело не такое простое, как нам казалось.
– Кто такой ОН? – резко спросил старый боевик.
– Мы не знаем! Он приходит к нам во сне! И приказывает! Если не подчинишься, то нестерпимая боль в наказание! А потом и смерть! Мы пытались найти магов, способных помочь, даже сноходцев звали, но никто ничего не нашел, а на следующую ночь снова приходил ОН и устраивал нам такое, что… – бургомистр рухнул на колени, заливаясь слезами отчаяния. – Умоляю, помогите избавиться от этой адской твари!
– Он не лжет, – повернулся к директору профессор Маор. – Я действительно обнаружил в его ауре слабые следы воздействия инфернальной сущности. Но какой именно пока понять не могу. Чтобы выяснить потребуется серьезный ритуал, я немедленно приступаю к его разработке. А вы пока соберите минимум шесть человек, подвергавшихся данному воздействию. Лучше девять.
– Вы слышали? – повернулся к бургомистру Иван Афанасьевич. – Нужны те, кому, как и вам, ОН приказывал. Думаю, отыщем, кто это так развлекается, и покажем сволочи, где раки зимуют. Но вы после этого вернете город к нормальной жизни и прекратите весь этот кошмар.
– Да-да, конечно! – закивал тот.
– А я прослежу, – многообещающе усмехнулся Илья Петрович, досадуя про себя, что не сам не предположил возможного потустороннего воздействия. Решил, что это просто люди гнилые, а о том, что они могут оказаться марионетками, не подумал.
Бургомистр вместе со стражниками убежал в ратушу, и оттуда вскоре высыпало десятка полтора чиновников, смотрящих на магов с безумной, отчаянной надеждой. Те, впрочем, не обращали на них никакого внимания, готовясь к ритуалу прямо на площади. Велели страже очистить ее западную часть, дальнюю от портала, и сплавили камни мостовой в единый, очень ровный монолит, на котором сами собой начали проявляться сложнейшие гексаграммы и другие магические фигуры.
Ваня, Джон и Колька отошли в сторонку, они в высшей ритуалистике разбирались не лучше, чем пьяный сапожник в классическом балете, потому предпочли не мешать наставникам. Те и сами все объяснят, когда придет время. Первые двое размышляли о том, что в дальнейшем никогда нельзя будет спешить, чтобы не повторить сегодняшнюю ошибку. Если бы Колька кое-что не выяснил, то накинулись бы на ни в чем не повинного человека и, скорее всего, получили бы по голове. Илья Петрович показал им кое-какие свои наработки, и стало ясно, что боевик он тоже не слабый.
– Готово! – сообщил профессор Маор, снова подходя к бургомистру. – Повторяю, мне нужно девять человек, подвергавшихся чуждому воздействию во сне. Наберется такое количество?
– Да! – решительно заявил тот и быстро отобрал из толпы чиновников еще восьмерых. – Мы готовы!
– Переоденьтесь вот в эти балахоны на голое тело, – перед архимагистром возникла стопка льняных, небеленых мантий, – и проходите вон в ту фигуру, проход я оставил специально для вас. Там ложитесь по углам девятиугольника и расслабьтесь, от вас больше ничего не потребуется. Мне нужно снять с вас следы воздействия, чтобы понять кто и что это. И что ему нужно. Есть вероятность, что это обитатель нижних миров, который всего лишь хочет жрать, но я в этом сомневаюсь, уж больно следы странные.
Чиновники послушно переоделись, не обращая внимания на собравшуюся невдалеке толпу, одно это многое говорило о степени их надежды на изменения, они, похожи, готовы были на все, лишь бы избавиться от чуждого воздействия. И это, в общем-то, вполне понятно – слишком не по-человечески их вынудили действовать, слишком жестоко и безжалостно, а такое далеко не всем понравится. Затем одетые в льняные балахоны пожилые люди послушно вошли в незамкнутую фигуру и легли на места, которые указал Уйдо. Тот проверил все ли правильно, после чего вышел, замкнув за собой фигуру кровной магией, которой тоже неплохо владел.
– Ну что ж, начинаем! – стукнул неизвестно откуда взявшимся посохом об мостовую профессор Маор, Иван Афанасьевич последовал его примеру, он за прошедшие годы довольно неплохо изучил ритуалистику и убедился в ее крайней полезности.
Уйдо отошел к ученикам, лезть в ритуал он не собирался, вмешается, только если потребуется его помощь. Неизвестно, что за сущность они обнаружат, а это чревато немалыми неприятностями. Лучше подготовить все нужное заранее, включая активированную ловушку душ. Ведь если сущность нематериальна, то ее вполне можно будет пленить при помощи оной.
Линии магических фигур на мостовой загорелись призрачным светом, по ним побежали цепочки столь же призрачных огоньков, раздались потусторонние стоны, потянуло сперва ледяным холодом, а потом сухим жаром. Над местом проведения ритуала взметнулся полупрозрачный купол. Горожане при виде таких чудес заволновались и поспешили отойти подальше, они ничего подобного в жизни не видали. А затем зазвучали катрены на неизвестных языках, от одного звучания которых людям становилось не по себе. Несколько минут ничего особенного не происходило, а затем послышался треск, словно разорвали крепкую материю, и потусторонний голос устало спросил:
– Ну и чего вам всем от меня нужно? Чего пристали?