В фирме «Спектр» было немноголюдно: секретарша, несколько менеджеров, четверо охранников. У всех был подозрительно занятой вид, словно никого не интересовало появление в офисе начальника Московского уголовного розыска и «важняка» из Генпрокуратуры.
Длинноногая секретарша, улыбчивая, с чистым приятным лицом, с нарочитой вежливостью предложила им кофе.
— Примите наши соболезнования по поводу безвременной кончины вашего коллеги, — сказал Турецкий.
— Ой, это ужасно! Я была в шоке! Правда! Женя такой безобидный человек, кому понадобилось его убивать?
На лице девушки было написано искреннее сожаление о том, что Крохина не стало.
— Как вас зовут? — спросил секретаршу Грязнов.
— Светлана, — ответила она жеманно, моментально забыв о своем недавнем шоке.
— Прекрасное имя. Скажите, Светлана, а какие отношения были у Долгалева и Крохина? — Слава замер в ожидании.
— Обыкновенные.
— Не ссорились?
— Не знаю. Я вообще предпочитаю ничего не слышать и не видеть. В кабинете Долгалева часто бывает шумно: анекдоты рассказывают, о чем-то спорят. Это мужские дела, они меня не касаются.
— А как прошел вчерашний день? — спросил Турецкий.
— Обыкновенно. Собрались к вечеру в кабинете директора, шумели, потом уехали проводить Долгалева в Петербург, — сказала секретарша, допивая свой кофе.
— А каким транспортом ваш шеф намеревался уехать?
— Не знаю.
— Спасибо, Светлана, кофе был замечательный, — поблагодарил Турецкий. — Мы зайдем еще к вашим менеджерам, пообщаемся.
— Да. Пожалуйста, они в соседней комнате.
Трое парней сидели у компьютеров, чрезвычайно занятые.
— Здравствуйте, молодые люди, мы из Генпрокуратуры к вам с визитом, — представился Турецкий.
Парни настороженно переглянулись.
— Скажите, пожалуйста, чем вы занимались вчера вечером?
Плотный коренастый парень спокойно ответил:
— Проводили Долгалева и разъехались по домам.
— Расскажите поподробнее, как ехали, куда? На чем уехал Долгалев?
— По Ленинградскому шоссе проводили за Химки, потом вернулись. Долгалев дальше поехал с водителем на «мерседесе».
— А почему вы за всех отвечаете? Остальные отчего молчат?
— Подтверждаем. Да, так и было, — вразнобой ответили двое.
— На Волоколамское шоссе не сворачивали? — уточнил Грязнов.
— Нет, — ответил плотный. — Зачем, это же не по пути?
— А Крохин тоже был с вами? — спросил Турецкий.
— Нет, он уехал домой. У него голова болела. — Плотный ухмыльнулся. — Он у нас такой хлипкий был…
— Как он себя вел? О чем вы совещались вчера перед отъездом?
— Производственные дела. Обычные темы… И Крохин вел себя, как обычно. Собственно, я ничего особенного не заметил, — заключил плотный.
— Хорошо, значит, ничего вы нам рассказать не можете? — задумчиво произнес Турецкий. — Надеюсь, вы осведомлены, что за дачу ложных показаний следует серьезное наказание? А теперь, пожалуйста, назовите себя полностью, я запишу. На днях я вызову всех вас на допрос.
Записав фамилии и адреса менеджеров, Турецкий прошелся по кабинету, посмотрел из угла на присутствующих.
— Проводите нас в кабинет Крохина.
Плотный парень поднялся, сказал:
— Пойдемте.
Они вошли в кабинет, на двери которого была надпись: «Главный бухгалтер». В небольшой комнате тесно ютилось несколько столов. На одном из них возвышался компьютер. На полках стеллажа было пусто, словно отсюда заблаговременно вынесли все бумаги.
— Не вижу документации, — удивился Турецкий.
— А какая здесь может быть документация, все заложено в память компьютера, — сказал сопровождающий.
В комнате было неуютно и одиноко, словно помещение утратило живое тепло и чувствовало свое сиротство.
— У меня последний вопрос к вам, простите, еще не запомнил, как вас зовут? — обратился Турецкий к плотному парню.
— Артем Дворников.
— Вы, господин Дворников, давно работаете с Долгалевым?
— Около года.
— В каких фирмах?
— Сначала в «Тюльпане», потом в «Спектре».
— Понятно. А сколько всего фирм за свою жизнь успел открыть Долгалев?
— Не знаю, никогда об этом с ним не говорил.
— Вы могли бы уйти отсюда? Перейти на другую работу?
Парень смутился, поспешно ответил:
— Нет, а зачем?
— Ну, предположим, если бы что-то более интересное появилось…
— У меня есть определенные обязательства по отношению к фирме, понимаете?
— Не совсем.
— Всякое предприятие имеет свои коммерческие тайны и несет ответственность за их неразглашение. Когда человек уходит, мы как бы теряем над ним контроль, то есть как бы наживаем потенциального врага.
— Значит, по собственному желанию уволиться невозможно?
— Сложно.
— Спасибо.
Турецкий и Грязнов простились с менеджерами и направились к своей машине. Ощущение от посещения фирмы было тягостным.
— Ты понял, в какой кабале держит своих подчиненных Долгалев? — спросил Турецкий Грязнова.
— Да, что-то здесь крепостным правом пахнет.
— Как думаешь, на этой почве могло что-нибудь созреть?
— Вполне.
— А кто у Крохина есть из родственников?
— Отец и две сестры, погибший был младшим в семье. Поедем туда?
Турецкий вздохнул, почесал затылок, засомневался:
— Они сейчас наверняка не в себе, может, не стоит беспокоить семью? У них и без нас хватает хлопот.
— Как знаешь, — не согласился Грязнов. — Я бы все-таки съездил.
— Нет, я попробую сегодня снова наведаться к госпоже Бережковой, а потом уж займусь и Крохиным. А ты, Слава, войди еще раз в контакт с вашим управлением по экономическим преступлениям — напомни, пусть покопают «Ресурс». Узнай у них свежие новости.
Поднимаясь к себе, чтобы взять следственные материалы для допроса Аллы Бережковой, Турецкий мысленно прикидывал, как вести себя с ней. Напористость здесь, видимо, ничего не даст. С ней придется быть обходительным и чутким. Что-то в этой женщине надломлено. Такое впечатление, что она потерялась и сильно напугана, не верит в собственные силы, находится на грани срыва.
В кабинете звонил телефон. Турецкий открыл дверь и, не раздеваясь, поднял трубку. Услышал незнакомый голос, звонили из СИЗО.
— Ваша подследственная Алла Бережкова скончалась.
— Что?! — не поверил своим ушам Турецкий.
— Скончалась Алла Бережкова.
— Что с ней?
— Отравление каким-то сильным наркотиком.
— Где она сейчас?
— В морге, в медсанчасти изолятора.
— Я выезжаю! — сказал Турецкий.
Такого исхода он никак не ожидал. Бережкова была, по сути, главным козырем в расследовании деятельности банка «Ресурс». Только она могла указать, где находится недвижимость в России и за рубежом, без установления этих объектов и последующей их продажи невозможно было вернуть деньги вкладчикам. А еще предстояло обнаружить многочисленные вклады в иностранных банках, сделанные подставными лицами. Возвращение этих денежных средств — тоже задача весьма сложная. Бережкова наверняка знала множество фамилий, за которыми стояли истраченные средства банка. И боялась этих людей…
Самоубийство это или умышленное убийство путем отравления? Странно, ведь и ее муж умер такой же смертью. А что, если и мужа, и жену отравил один и тот же преступник?