Роксана вышла из школы намного позже учеников, разбежавшихся сразу после третьего урока. Директор созвал собрание учителей, которое длилось три часа. Она познакомилась с коллективом, с удивлением узнав в учительнице химии свою давнишнюю приятельницу и бывшую соседку по этажу, которая закончила школу на год раньше. Оля осталась веселушкой-хохотушкой с большими очками и челкой, как у пони. Они мило поболтали, вкратце рассказав друг другу самые важные новости, а потом Оля пригласила Роксу в бар. Выпить, потанцевать и все такое. Как удачно рабочая неделя началась с пятницы.
Блондинка и сама не понимала, с чего вдруг согласилась, но почему-то захотелось. Может, дело было в том, чтó произошло на втором уроке, а может, ей просто нужно было немного расслабиться, перед тем как начать решать вопросы с наследством, опекой и сестрой. Рокса радовалась, что ее так легко приняли в школу, несмотря на отсутствие опыта. Это явно стоило того, чтобы отметить.
– Вопрос номер один разрешен, а остальное будет завтра, – пообещала себе девушка, поправляя сумку на плече. – Слишком много всего и сразу.
– Эй, ты о чем?
Оля догнала ее, громко цокая каблучками.
– Да все о своем, о наболевшем, – хмуро сказала Рокса. – Ты же знаешь, мать умерла… Нужно теперь бумажки собирать и все такое.
– Соболезную.
– Да брось. Ты же все понимаешь, – отмахнулась Роксана.
Кому как не ее соседке знать, какой была ее мамаша.
Они ненадолго замолчали. Оля уверенно шла в сторону излюбленного пятничного местечка, а Роксана следовала за ней, настойчиво отгоняя мысли о сестре. Ей совершенно не понравился этот образ колючего, обиженного на весь мир подростка, как и вульгарный макияж и одежда. Что случилось с ее маленькой Лу за последние два года?
Роксана не заметила, что вопрос озвучила вслух. Они уже обосновались в укромном уголке бара, где музыка была потише, и заказали напитки.
– Ну, как тебе сказать… – Олька замялась, а потом посмотрела смущенно и заговорила: – Знаешь, про нее ходит много слухов, думаю, она просто связалась с плохой компанией. Да и еще этот парень, с которым она живет.
– Что за парень?
– Ну, он, типа, солист местной рок-группы. Талантливый и симпатичный, врать не буду, но старше ее. Да и насколько надо быть не в себе, чтобы в двадцать три года начать жить со школьницей?
– Педофил несчастный!
Роксана в гневе хлопнула ладонью по столу. Когда бабушка говорила про мальчика, ей стоило упомянуть, что он уже взрослый мужчина, который сожительствует с несовершеннолетней девочкой.
– Рокса, это еще не все. – Оля прикусила губу, а потом все же продолжила: – В школе всякое говорят про Лусине и ее подружку Аню… ну, что они не обременяют себя приличиями.
– Чего?
Лицо Роксаны перекосило, и химичка пожалела, что не прикусила вовремя язык.
– Их часто видят с разными мальчиками, насколько я знаю.
– Боже, мало того, что моя сестра в семнадцать живет с мужиком на шесть лет ее старше, так она еще и шлюха, ты это пытаешься мне сказать?
Роксана не могла отделить гнев от расстройства, эти чувства смешивались в ней, превращаясь в бурлящий водоворот. Все, что она сейчас могла, это выпить еще один коктейль и хорошенько обдумать ситуацию. Только не сейчас. Потом. Завтра.
А пока что она выпьет, чтобы не думать и не винить себя. Забыться.
– Ник, дома нет еды. Опять. – Девушка захлопнула дверцу холодильника и легонько тряхнула парня за плечо. – Пошли в магаз.
– Малыш, мне надо писáть, – попытался отмахнуться солист, но Лу настойчиво тянула его с кресла, в котором он уютно сидел в обнимку с гитарой. – Ай, черт с тобой, все равно сумки сама не дотащишь. – Насмешливо дернув девчонку за красную прядь, он натянул на себя футболку и сунул ноги в кеды. – Пошли?
– Может, погуляем? – предложила Лу, потянув его в сторону парка, едва они оказались на улице.
Настроение было задумчивым, и хотелось пройтись.
– Давай тогда по пиву?
Поймав взглядом ее кивок, он дошел до палатки и вернулся с двумя стеклянными бутылками в руках.
– С Днем знаний, кроха.
Он легонько стукнул горлышком о ее бутылку и, подхватив девушку под руку, повел в сторону парка.
– Дерьмо, а не День знаний, – проворчала Лу, еще не решившая, стоит ли рассказать ему о возвращении блудной сестры.
– Как скажешь, – отчего-то вдруг развеселившись, произнес Ник.
Все сразу встало на свои места, когда он сказал Лу, что в следующую пятницу они выступают в новом клубе. Публика посолиднее, платят получше. Правда, заказчик хочет, чтобы они играли известное и популярное, но разрешил включить в программу и пару собственных треков.
– Круто.
Лу с легкостью переключилась на мысли о предстоящем выступлении, тем более Ник настойчиво предлагал ей снова исполнить их песню. А она была не против.
Они брели по парку, попивая горькое пиво, время от времени выпуская в воздух клубы дыма и разговаривая о предстоящих репетициях. Девушка редко принимала в них участие, но ей нравилось иногда просто сидеть там и наблюдать. Порой она проводила время в компании девушек музыкантов, но менялись они достаточно быстро, так что других подружек, кроме Ани, у нее не было.
Анька же их тусовку недолюбливала. Возможно, дело было в Ярославе – первом, кто ее отшил. Дерзко и мгновенно. Не пережив такого оскорбления, Аня из принципа никогда не встречалась с ними и перестала ходить к Лу в гости. Лу это на самом деле устраивало, потому что, как бы ей ни нравилась творческая, дружелюбная атмосфера в их квартире, иногда хотелось потусоваться отдельно. И все же она не могла представить свою жизнь без ребят. Без Ника.
– Ты ведь не оставишь меня? – доверчиво спросила она, крепче прижимаясь к прохладной руке.
– Обещаю, малыш, – уверенно сказал парень, переплетая их пальцы. – Закончишь школу, и мы уедем из этого гадюшника. Мы прославимся, а ты будешь офигенным тату-мастером.
Лу улыбнулась. Мечта – вот и все, что у нее осталось. Она безумно хотела вырваться из их маленького городка, оставив за спиной все, что было. Начать сначала. И Ник делил эту мечту с ней. Они начали общаться случайно, встретившись в том самом клубе, где вчера играли. Это случилось чуть больше года назад.
В тот вечер она разругалась с Нютой. Причем из-за какой-то ерунды, Лу сейчас уже и вспомнить не смогла бы, в чем был сыр-бор. То ли Нюте не понравились рваные джинсы, то ли Лу накрасилась слишком ярко, но слово за слово они поцапались, и Лу в запале крикнула, что Нюта ей никто. Тут же стало ужасно стыдно, но, вместо того чтобы извиниться, она убежала из дома, громко хлопнув дверью.
Она забыла дома кошелек, так что до города шла пешком. И все это время она не могла выкинуть из головы непонимающее, обиженное лицо Нюты. Она всегда относилась к Лу, как к родной внучке, хотя на самом деле была бабушкой Роксаны. И все-таки Нюта любила обеих одинаково, никого не выделяя. И тем гаже казались Лу ее собственные слова. Она просто не могла заставить себя вернуться домой и посмотреть Нюте в глаза.
Так она впервые и оказалась в шумном, наполненном людьми заведении. Просто не знала, куда еще податься. В их городе все закрывалось достаточно рано, кроме клубов и баров, а спать на лавочке на станции не хотелось. Она жалась к стенке, чувствуя себя жалкой, растерянной и никому не нужной. Поэтому, когда к ней подошел Ярослав, она обрадовалась и не отказалась от коктейля, который он ей предложил. Они о чем-то болтали, пили, танцевали, а потом стали целоваться. Целовался Ярик хорошо, но Лу все равно начала сопротивляться, когда его руки стали лапать ее за задницу. Сначала она попросила его прекратить, но парень то ли не понял, то ли подумал, что это типичные замашки девчонки-недотроги. Тогда Лу ударила его острым коленом в пах, а лбом боднула его в нос, заставив скорчиться от боли.
Что-что, а постоять за себя Лу умела. Чему-то научила Рокса, чему-то научилась сама, и, несмотря на невысокий рост и щуплое телосложение, удар у нее был неслабый.
Увидев кровь на лице парня, она тут же пожалела, что ударила так сильно, и попыталась извиниться. На их крики и ругань подоспели остальные ребята из группы. Они долго размахивали руками, что-то втолковывая Яру, а Ник вывел ее из клуба, чтобы спокойно выяснить, что же случилось.
Он так ласково и участливо на нее смотрел, что Лу разревелась, как последняя истеричка. Она рыдала, размазывая по лицу сопли и слезы, растирая глаза, икая и срываясь на крик. Возможно, дело было в том, что она тогда совсем не умела пить, а может, слишком долго терпела и держала все в себе.
Она рассказала ему про Роксу, которая ее бросила, укатив в Москву. Про мать, которая за все годы, что она жила у Нюты, даже ни разу не позвонила. Про Нюту, которая о ней заботилась, а она, Лу, не могла больше спокойно принимать эту заботу, чувствуя себя нахлебницей и приживалкой. Про учителей, которые ее не любили, про одноклассников, которые ее травили. Она изливала ему всю свою боль, которую ей было не с кем разделить после того, как Рокса ушла из ее жизни. Она плакала, захлебываясь своим одиночеством, а Ник почему-то слушал.
Когда остальные ребята вышли к ним, он отправил их домой, а сам остался с ней. Закурив, Ник предложил ей сигарету, а она зачем-то согласилась. Делая первые, неумелые затяжки, Лу упорно давилась дымом, и Ник не смеялся. Молчал и смотрел на нее. Когда она наконец совсем успокоилась, он взял ее за руку и куда-то повел. Она спросила, куда они идут.
– Домой, кроха, – сказал Ник, а потом резко склонился к ней и поцеловал.
Осторожно, словно боялся, что она сбежит. Но она осталась, робко отвечая на его нежный, теплый поцелуй. Он не будоражил кровь, но согревал изнутри. Потом они еще долго бродили по городу, и Ник строил из себя психолога, объясняя, что Лу надо помириться с бабушкой и избавиться от глупых комплексов. Он говорил спокойно и терпеливо, так, как с ней давно никто не говорил. С самой первой встречи и до сих пор с Ником можно было поговорить обо всем. И они говорили.
Расстались уже на рассвете, когда он довел ее до бабушкиного дома, напоследок обняв и записав ее номер. Он позвонил тем же вечером и позвал на репетицию. А потом еще и еще. Она познакомилась с ребятами, узнала, что они все живут вместе, а в какой-то вечер так засиделась с ними на репетиции, что Ник предложил остаться у них. А она согласилась.
Ник сказал, что она может занять правую половину кровати, выдал отдельное одеяло и лег спать. Он не прикоснулся к ней ни в ту ночь, ни в любую другую. Даже когда она к нему переехала и все вокруг были уверены, что они встречаются, они были просто друзьями.
Со временем Лу поняла, что сердце Ника принадлежит музыке. Слишком отстраненный, слишком влюбленный в ноты и собственный голос. Иногда они целовались по пьяни, или когда Ник ловил кайф от очередного выступления, или если просто хотелось и было одиноко. Но никогда ничего большего. И их это устраивало.
Она убиралась в квартире, готовила, заботилась о ребятах, как умела. А они о ней. Как будто у них вдруг появилась общая младшая сестра. С очаровательной улыбкой и тяжелой рукой, как частенько шутил Яр. Лу таскалась с ними на концерты, они брали ее с собой на вечеринки. Лу быстро вошла в образ, не заметив, как стала совсем другой. Но ей это нравилось. Да и ребятам тоже.
– Лу, красивая ночь, правда? – вдруг сказал Ник. Из всей компании он был самым чувствительным и склонным к лирике. – Говорят, в Москве звезд не видно. – Он указал на россыпь блестящих на небе точек.
– Да и пофиг, – отмахнулась девушка, закуривая. – Там и без них красиво.
– Какая ты черствая, – усмехнулся Ник, обхватывая ее за талию. – Неужели в тебе нет ни капельки романтизма? – прошептал он, склоняясь к ней.
– Не-а. – Лу выдохнула дым ему прямо в губы. – В жопу романтизм.
– Как скажешь.
Ничего больше не говоря, Ник поцеловал ее. Нежно и легко, только губами. Так, как умел только он. Его поцелуи не возбуждали, но дарили тепло. Она зарылась пальцами в его волосы, свисавшие вдоль лица. Они были мягкими и приятно струились между пальцев. И пахли дымом.
– Лусине! – Голос сестры она бы ни с чем не спутала.
– Ну, твою ж мать, – прошипела девушка, отстраняясь от парня. – Ник, это Роксана.
Парень молча кивнул, продолжая крепко прижимать ее к себе.
– А это и есть тот самый педофил, с которым ты…
– Заткнись! – Лу вцепилась в руку Ника и потянула его в сторону. Ей хотелось уйти, лишь бы не видеть презрения на лице сестры. Она не знала его и не имела права так на него смотреть. Он дал ей все, что у нее теперь есть. – Что ты можешь знать об этом?
– Что тебе нет восемнадцати! Ублюдок!
Роксана была выпившей и взбешенной, и ей было совершенно все равно, что их слышит вся улица. Правда, случайным прохожим, спешившим домой, не было дела до разборки каких-то девиц. Такие выяснения не редкость в их городе.
– Детка, оставь нас с крохой в покое, – совершенно спокойно сказал Ник, нисколько не испугавшийся блондинки, источавшей ярость.
– Лу?
Что-то сжалось внутри от того, как жалостливо прозвучал голос сестры. Как будто ей было не все равно, как будто ее душила вина. Но она и была виновата.
– Пошла ты, Рокса. Меня не нужно воспитывать. Уже поздно, – сухо бросила Лу, отворачиваясь, лишь бы не видеть тоску в некогда обожаемых глазах. – Не лезь в мою жизнь.
– Я твоя сестра, – беспомощно сказала Роксана.
– Была, – жестко, так, как умеют только подростки, сказала Лу и пошла прочь.
Только бы не обернуться. Иначе не выдержит. Все забудет и простит. Только вот она не заслужила.