– И куда мы едем? – спросил я у Дика Хардкасла.
Он дал указания водителю:
– Секретарское бюро «Кавендиш». Это на Пэлэс-стрит, в сторону Эспланады по правой стороне.
– Да, сэр.
Машина отъехала. Возле дома уже собралась небольшая толпа, с глубоким интересом наблюдавшая за происходящим. Рыжий кот по-прежнему восседал на столбе соседней калитки перед домом «Дайана-лодж». Он уже не умывал мордочку, но сидел, выпрямившись, чуть подергивая хвостом и глядя поверх голов собравшихся с тем полным презрением к роду людскому, что является особой привилегией котов и верблюдов.
– Сперва в секретарское бюро, потом к уборщице… в таком порядке, – распорядился Хардкасл. – Время-то идет. – Он посмотрел на часы. – Пятый час уже. – И после небольшой паузы добавил: – Симпатичная девчонка.
– Вполне, – согласился я.
Он посмотрел на меня полными любопытства глазами.
– Однако она рассказала нам прелюбопытную историю. И чем скорее мы проверим ее, тем лучше.
– Неужели ты думаешь, что она…
Он оборвал меня:
– Меня всегда особо интересуют люди, обнаруживающие покойника.
– Однако эта девушка едва не обезумела от страха! Если бы ты слышал ее голос… то, как она кричала…
Он снова посмотрел на меня загадочным взором и повторил, что девушка эта очень привлекательна.
– А как случилось, что ты, Колин, забрел на Уилбрэм-кресент? Решил заняться благородными изысками викторианской архитектуры? Или у тебя была особая цель?
– Была. Я искал дом номер шестьдесят один – но не смог найти его. Возможно, таковой просто не существует в природе?
– Существует, и еще как… Дома, как мне кажется, заканчиваются восемьдесят восьмым номером.
– Но, Дик, когда я дошел до дома номер двадцать восемь, Уилбрэм-кресент просто кончилась как таковая.
– Это всегда озадачивает людей, незнакомых с местными особенностями. Если ты повернешь направо по Олбени-роуд и еще раз повернешь направо, то без труда обнаружишь вторую половину Уилбрэм-кресент. Дома по этой улице поставлены спиной друг к другу и соприкасаются садами.
– Понятно, – проговорил я, услышав столь оригинальные географические подробности. – Как лондонские площади и сады. На Онслоу-сквер, кажется, так? Или Кадогэн… Идешь вдоль одной из сторон площади – и вдруг она становится «плейс» или «гарденс». Даже таксисты нередко путаются… В любом случае, стало быть, дом номер шестьдесят один существует. Не знаешь, кто там живет?
– В шестьдесят первом? Дай вспомнить… Да, как будто бы строитель по имени Бланд.
– О боже, – произнес я. – Это плохо.
– Так тебе не нужен строитель?
– Да. Ничуть не интересуюсь никакими строителями. Или же… быть может, он объявился здесь совсем недавно? И только что начал свое дело?
– Как мне кажется, Бланд – местный уроженец. Из здешних жителей – дело его существует не первый год. Весьма печально… Он – очень плохой строитель, – подбодрил меня Хардкасл. – Пользуется очень скверными материалами. Строит дома, с виду как будто бы неплохие, пока в них не поселишься… тут они начинают разваливаться и рассыпаться. Иногда рискует. Жульничает, конечно, – однако каким-то образом ухитряется не попадаться.
– Не стоит дразнить меня, Дик. Нужный мне человек просто обязан быть одним из столпов общества.
– Примерно год назад на голову Бланда – или, скорее, его жены – свалились приличные деньги. Она родом из Канады… во время войны приехала сюда и познакомилась с Бландом. Ее родные были против этого брака, и в той или иной степени прервали общение с ней. Но в прошлом году умер ее внучатый дядя, чей единственный сын, в свою очередь, погиб в авиакатастрофе, и с учетом военных потерь и всяких прочих обстоятельств миссис Бланд оказалась единственным оставшимся в живых членом семьи. Поэтому деньги достались ей. Что, насколько я понимаю, спасло Бланда от разорения.
– Похоже, что обстоятельства жизни мистера Бланда тебе досконально известны.
– Ах, это… Ну, понимаешь ли, Управление внутренних сборов всегда интересуется случаями внезапного обогащения сограждан. Их всегда занимает, не сжульничал ли этот господин, не припрятал ли чего – поэтому проверка неизбежна. Так что они всё проверили – и ничего не нашли.
– В любом случае, – начал я, – меня не интересует внезапно разбогатевший человек. Я ищу совершенно другую персону.
– Другую? Но ты уже кого-то словил, так ведь?
Я кивнул.
– И ты уже закончил свое дело? Или же не совсем?
– Ну, это целая повесть, – уклончиво проговорил я. – Так мы сегодня обедаем вместе – или эта история отменяет идею?
– Нет, мои планы не изменились. Однако в данный момент я должен в первую очередь привести всю машину в движение. Нам нужно узнать по возможности все о мистере Карри. По всей вероятности, как только мы узнаем, кем он был и чем занимался, можно будет довольно точно понять, кому он так уж сильно помешал. – Он глянул в окно. – Всё, приехали.
Секретарское и машинописное бюро «Кавендиш» располагалось на главной торговой улице, носящей гордое название Пэлэс-стрит, то есть Дворцовой. Располагалось оно, подобно многим заведениям на этой улице, в перестроенном викторианском доме. Справа от бюро в аналогичном здании под собственной вывеской располагался Эдвин Глен – «Художественная фотография. Детская, свадебная и так далее». Утверждение это доказывала витрина, полная крупных фотографий детей разного размера и возраста – от младенцев до шестилеток, которые предположительно должны были заманить в заведение любящих мамаш. Присутствовали и несколько фотографий семейных пар. С ними соседствовали скромные молодые люди в компании улыбчивых девушек. По другую сторону бюро «Кавендиш» находилась контора старомодной и почтенной фирмы торговца углем. За этим домом приличествующие месту старомодные и оригинальные сооружения были снесены, и воздвигнутое на их костях поблескивающее стеклами трехэтажное сооружение заявляло о себе как о «Восточном кафе и ресторане».
Мы с Хардкаслом поднялись по четырем ступенькам, вошли в незапертую входную дверь, и, следуя приглашавшей надписи «Входите» на правой двери, вступили в комнату. В просторном помещении бойко печатали три молодые женщины. Две из них продолжили свое занятие, не обращая внимания на вошедших. Третья, работавшая за столом с телефоном, находившимся напротив двери, оторвалась от своего дела и вопросительно посмотрела на нас. Она как будто бы сосала какую-то там конфету. Переместив ее в более удобное для разговора положение во рту, девица спросила с несколько аденоидной интонацией:
– Чем могу помочь?
– Мисс Мартиндейл? – осведомился Хардкасл.
– По-моему, она сейчас разговаривает по телефону… – В этот момент аппарат звякнул, девушка взяла телефонную трубку, щелкнула переключателем и сказала: – Мисс Мартиндейл, вас спрашивают два джентльмена. – Глянув на нас, она спросила: – Не назовете ли свои имена?
– Хардкасл, – коротко сказал Дик.
– Мистер Хардкасл, мисс Мартиндейл. – Вернув трубку на место, она встала. – Пожалуйста, пройдите сюда.
После чего девица подошла к двери с медной табличкой, на которой значилось МИСС МАРТИНДЕЙЛ. Отворив дверь, она припала к ней, пропуская нас, произнесла «Мистер Хардкасл» и закрыла за нами дверь.
Мисс Мартиндейл глянула на нас из-за своего большого стола. Она показалась мне женщиной деловитой, лет пятидесяти… общее впечатление дополняли пышная шапка бледно-рыжих волос и бодрый взгляд. Окинув взглядом нас обоих, она спросила:
– Мистер Хардкасл?
Дик достал свою визитную карточку и протянул ей. Я отступил на задний план, заняв возле двери стул с прямой спинкой.
Брови мисс Мартиндейл поднялись вверх, отражая удивление и определенное неудовольствие.
– Детектив-инспектор Хардкасл? Чем могу помочь вам, инспектор?
– Я хотел бы получить от вас некоторую информацию, мисс Мартиндейл. И думаю, что вы вполне можете помочь мне.
Судя по интонации, я рассудил, что Дик намеревается выступить в роли обходительного детектива и проявить некий шарм. Со своей стороны, я сомневался в том, что мисс Мартиндейл покорится его очарованию. Она принадлежала к тому типу женщин, который французы так уместно именуют femme formidable[4].
Для начала я приступил к изучению обстановки. На стене над столом мисс Мартиндейл была развешена целая коллекция подписанных фотографий. Я сразу заметил среди них одну, изображавшую миссис Ариадну Оливер[5], специализировавшуюся на детективах, с которой был немного знаком. «Искренне ваша, Ариадна Оливер», – было написано крупным уверенным почерком. «С благодарностью, Гарри Грегсон», – гласил снимок автора триллеров, скончавшегося лет шестнадцать назад. «Всегда ваша, Мириам», – заверял портрет Мириам Хогг, подвизавшейся в области дамских романов. Литература сексуального плана была представлена фотопортретом застенчивого с вида и лысеющего мужчины, подписанным мелким почерком: «От благодарного Армана Левина». Памятки эти были довольно схожи между собою: мужчины позировали в твидовых костюмах и с трубками в руках, женщины казались искренними и прятались в мехах.
Пока я упражнял свое зрение, Хардкасл перешел к вопросам:
– Насколько мне известно, у вас работает девушка по имени Шейла Уэбб?
– Совершенно верно. Боюсь, однако, что ее сейчас нет на рабочем месте. Во всяком случае… – Она нажала на кнопку звонка и обратилась к внешнему офису: – Эдна, Шейла Уэбб уже вернулась?
– Нет, мисс Мартиндейл, пока еще нет.
Начальница положила трубку.
– Сегодня днем она была отправлена исполнять работу по вызову, – пояснила она. – На мой взгляд, она должна была уже вернуться. Впрочем, возможно, что она сразу отправилась в гостиницу «Кроншнеп», в конце Эспланады, где ее к пяти часам ждет другая работа.
– Понятно, – проговорил Хардкасл. – Что вы можете сказать мне об этой мисс Шейле Уэбб?
– Собственно, очень немногое, – ответила мисс Мартиндейл. – Она проработала у меня… позвольте подумать… почти целый год. И проявила себя вполне удовлетворительным образом.
– А вы знаете, где она работала до вас?
– Полагаю, инспектор, что если вам очень нужна именно эта информация, я сумею предоставить ее вам. Где-то должны находиться сведения о ней. Насколько я помню, раньше Шейла работала в Лондоне, и прежние работодатели дали ей лестную рекомендацию. Думаю – однако не вполне уверена в этом, – что это была какая-то фирма… возможно агентство, занимающееся недвижимостью.
– Вы хотите сказать, что она хорошо справлялась с работой?
– Вполне адекватным образом, – ответила мисс Мартиндейл, явно принадлежавшая к начальницам, предпочитающим экономить на похвалах своим сотрудникам.
– Но не по первому классу?
– Нет, я бы так не сказала. У нее хорошая скорость и приемлемый уровень образования. Она аккуратная и внимательная машинистка.
– А вы знакомы с нею лично, за пределами служебных отношений?
– Нет. Насколько мне известно, она живет с тетей. – В голосе мисс Мартиндейл послышалось некоторое нетерпение. – Могу ли я спросить вас, инспектор Хардкасл, почему вы задаете все эти вопросы? Девушка каким-то образом попала в беду?
– Я бы так не сказал, мисс Мартиндейл. Знакомы ли вы с мисс Миллисентой Пебмарш?
– Пебмарш, – проговорила мисс Мартиндейл, подняв свои песчаные брови. – Ну, когда… ох, конечно же. Шейла сегодня днем отправилась как раз к мисс Пебмарш. Ее вызвали к трем часам дня.
– Каким образом был произведен вызов, мисс Мартиндейл?
– По телефону. Мисс Пебмарш позвонила мне и сказала, что ей нужна машинистка-стенографистка и что она хочет, чтобы я прислала к ней мисс Уэбб.
– То есть она просила, чтобы вы прислали к ней лично Шейлу Уэбб?
– Да.
– И в какое время был произведен этот звонок?
Мисс Мартиндейл на мгновение задумалась.
– Заказ принимала я сама. А это значит, что звонок был сделан в обеденный перерыв. Скорее всего, это было примерно без десяти два. Во всяком случае, точно до двух… Ах да, я сделала пометку в блокноте. Это было точно в тринадцать сорок девять.
– С вами говорила сама мисс Пебмарш?
Мисс Мартиндейл несколько удивилась:
– Полагаю, что так.
– А вы не узнали ее по голосу? Вы не знакомы с ней лично?
– Нет. Я не встречала ее. Она сказала, что звонит мисс Миллисента Пебмарш, дала мне свой адрес – номер дома на Уилбрэм-кресент. А потом, как я уже сказала, попросила, чтобы к ней в три часа дня пришла Шейла Уэбб, если она свободна.
Утверждение было четким и ясным. Я подумал, что из мисс Мартиндейл получится превосходный свидетель.
– Наконец, будьте любезны, скажите мне, зачем все эти расспросы? – проговорила мисс Мартиндейл с некоторым нетерпением.
– Ну… видите ли, мисс Мартиндейл, сама мисс Пебмарш отрицает, что она звонила вам.
Женщина удивленно посмотрела на него:
– В самом деле? Как это удивительно!
– Вы, с другой стороны, утверждаете, что подобный разговор имел место, однако не можете положительно утверждать, что говорила сама мисс Пебмарш.
– Ну конечно, у меня нет никаких оснований утверждать это. Я с ней незнакома. Однако скажу честно, что не вижу смысла в подобном поступке. Это был какого-то рода обман?
– Хуже того, – заметил Хардкасл. – А мисс Пебмарш – или назвавшаяся ее именем особа – не называла особых причин оказанного ей предпочтения мисс Шейле Уэбб?
Мисс Мартиндейл задумалась на мгновение:
– Думаю, она сказала, что Шейла Уэбб уже работала у нее.
– Это действительно так?
– Шейла сказала мне, что не помнит, работала ли она когда-нибудь на мисс Пебмарш. Однако в этом нельзя испытывать уверенности, инспектор. В конце концов, девушки так часто выезжают на дом к различным людям, проживающим в самых разных местах, что едва ли способны запомнить то, что было несколько месяцев назад. Шейла не высказывала особой уверенности по этому поводу… она просто сказала, что не помнит такого. Однако, инспектор, даже если это был ложный вызов, я не вижу причины для вашего интереса.
– Я как раз подхожу к этому моменту. Когда мисс Уэбб оказалась в доме номер девятнадцать по Уилбрэм-кресент, она открыла входную дверь и вошла в гостиную. Она сказала, что поступила так согласно полученным инструкциям. Вы согласны с этим?
– Абсолютно, – проговорила мисс Мартиндейл. – Мисс Пебмарш сообщила мне, что может прийти домой с некоторым опозданием и что Шейла должна войти в дом и подождать.
– Когда мисс Уэбб вошла в гостиную, – продолжил Хардкасл, – она обнаружила в ней на полу мертвого мужчину.
Мисс Мартиндейл в растерянности посмотрела на него. На какое-то мгновение она просто лишилась дара речи.
– Вы сказали – мертвого мужчину, инспектор?
– Точнее, убитого, – проговорил Хардкасл, – а еще точнее, заколотого.
– Боже, боже, – проговорила мисс Мартиндейл. – Девочка, наверное, была крайне расстроена…
«Похоже, я недооценил мисс Мартиндейл», – решил Хардкасл.
– А имя Карри что-нибудь говорит вам? Мистер Р. Г. Карри?
– Нет, не помню такого.
– Из компании «Столичное и пригородное страхование»?
Мисс Мартиндейл снова покачала головой.
– Надеюсь, вы понимаете мое положение, – проговорил инспектор. – Вы утверждаете, что мисс Пебмарш позвонила вам и попросила прислать к ней домой к трем часам дня Шейлу Уэбб. Мисс Пебмарш отрицает это. Но Шейла Уэбб приезжает к ней домой и находит там убитого человека…
Хардкасл принялся ждать ответа. Однако мисс Мартиндейл лишь молча смотрела на него.
– Абсолютно безумная ситуация, – наконец проговорила она неодобрительным тоном.
Дик Хардкасл вздохнул и поднялся на ноги.
– У вас превосходный кабинет, – вежливо проговорил он. – Насколько я понимаю, вы давно занимаетесь своим делом?
– Пятнадцать лет. Мы преуспеваем. Начинали мы с небольшого объема работ, но теперь расширили бизнес настолько, что едва успеваем справляться со всеми заказами. Теперь я нанимаю восьмерых девушек, и заняты они постоянно.
– Как я вижу, вы выполняете много литературных работ. – Хардкасл указал взглядом на висевшие на стене фотографии.
– Да, поначалу я специализировалась исключительно на писателях. Я много лет проработала секретарем у весьма известного автора триллеров, мистера Гарри Грегсона. И открыла свое бюро на свою долю оставленного им наследства. Я знала многих его собратьев по перу, они рекомендовали меня своим знакомым. Тут пригодились мои познания в области требований к авторским рукописям. Я предоставляю полезную помощь в области необходимых справок – дат и цитат, юридических вопросов и полицейской процедуры, информацию о типах ядов… ну, и тому подобное. Кроме того, предоставляю всякие иностранные названия, адреса и рестораны для тех, кто отправляет героев своих романов в дальние страны. В прежние дни публика не обращала особенного внимания на всякие неточности, но теперь читатели считают своим долгом писать авторам о каждом подмеченном недочете.
Мисс Мартиндейл умолкла. Хардкасл вежливо проговорил:
– Что ж, у вас есть все основания гордиться своим трудом.
Он повернулся к двери. Я открыл ее перед ним.
В помещении бюро три девушки готовились к уходу с работы и теперь накрывали свои машинки чехлами. Ведавшая приемом посетителей Эдна скорбно держала в одной руке каблучок-шпильку, а в другой – лишившуюся его туфельку.
– Всего только месяц проносила, – горевала она. – Такие дорогие туфли… А все эта жуткая канализационная решетка на углу возле пирожковой. Мой каблук застрял в ней и отломился. Я не могла идти, пришлось снять и вторую; так я и пришла сюда – с двумя туфлями и двумя булочками в руках. Но как мне теперь вернуться домой или сесть на автобус, даже представления не имею…
В этот самый момент она заметила наше появление, торопливо спрятала нарушавшую привычный распорядок туфельку и бросила виноватый взгляд в сторону мисс Мартиндейл, очевидно, как нетрудно было догадаться, не одобрявшей хождения на шпильках. Сама начальница удовлетворялась благоразумными кожаными туфлями без каблука.
– Благодарю вас, мисс Мартиндейл, – промолвил Хардкасл. – Простите за то, что отнял часть вашего рабочего времени. Если с вами что-нибудь произойдет…
– Естественно, – без смущения оборвала его на половине фразы мисс Мартиндейл.
Мы сели в машину, и я проговорил:
– Итак, рассказ Шейлы Уэбб, несмотря на все твои подозрения, оказался правдивым…
– Именно так, именно так, – согласился с моими словами Дик. – Ты победил.