Савин не стал испытывать терпение генерал-адъютанта и явился ровно к девяти часам, как и просил Петр Андреевич.
Оказавшись в кабинете начальника жандармов, он вытянулся в струнку, как это делали все подчиненные Шувалова, и его круглое лицо с пшеничными усами приняло скромное выражение – этакий мальчик-паинька.
Однако умудренного опытом генерал-адъютанта было сложно провести.
– Николай Герасимович Савин? – поинтересовался он, глядя сорванцу прямо в глаза.
– Так точно, господин генерал, – отрапортовал корнет, продолжая тянуться макушкой к потолку. – Прибыл по вашему приказанию.
– Мне нужно с вами поговорить. – Шувалов неожиданно для Николая указал ему на стул: – Садитесь.
На лице Савина отразилось изумление. Ему показалось, что он ослышался. Разве генерал пригласил его не за тем, чтобы сообщить о наказании? Или его довольно любезный тон ничего не значил?
– Садитесь, – повторил Петр Андреевич уже громче. – Догадываетесь, зачем я вас пригласил?
– Честно говоря, я боюсь… – начал корнет, но Шувалов перебил его:
– Боитесь? Что ж, очень хорошо. А я, признаться, решил, что вы никого и ничего не боитесь. – Он придвинул к Николаю распухшую папку. – Знаете, что здесь?
Савин покраснел. Значит, он не ошибся – речь пойдет о наказании.
– Вижу, знаете. – Генерал постучал пальцем по картонной обложке. – И все равно я повторю: здесь донесения о ваших, так сказать, проказах, корнет. Вы с юнкером Хвостовым совсем потеряли совесть, если когда-то она у вас была. И я бы мог наказать вас, ваши проделки тянут на судебное разбирательство.
Николай открыл рот, но шеф жандармов сделал знак замолчать.
– Ради вашего папеньки я хочу дать вам шанс, – продолжал он. – Если вы оправдаете мое доверие, можете рассчитывать на снисхождение.
Савин вскочил и щелкнул каблуками:
– Что прикажете сделать, господин генерал?
– Сядьте, – процедил Петр Андреевич и поморщился. Савин был ему неприятен. Его лоснящееся лицо и наглые глаза вызывали тошноту и отвращение. Генерал еле сдержался от желания отвесить корнету пощечину. – Вы знаете Фанни Лир?
Николай улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
– Ну разумеется. К вашему сведению, я встречался и с ее любовником, Николаем Константиновичем, великим князем.
Шувалова покоробило от развязного тона корнета.
– Вы не должны так говорить о Романове, – буркнул он.
– Как прикажете. – Савин, похоже, уже совсем освоился и закинул ногу на ногу. – Я, кажется, понимаю, чего вы от меня хотите. Николай Константинович не раз говорил моему приятелю Хвостову, что женится на Фанни вопреки воле своей семьи. Вам нужно, чтобы я разбил эту пару, ведь так?
Петр Андреевич кивнул:
– Примерно так.
– Значит, я должен соблазнить красотку. – Николай ухмыльнулся. – А знаете, генерал, ваше поручение мне чертовски нравится. Фанни действительно красотка, какую поискать. Многие мужчины мечтают о ее благосклонности. Правда, она влюблена в своего Николя и хочет породниться с царской семьей. Но тем интереснее ваше задание… – Савин встал. – Не обещаю, что быстро выполню ваше поручение. Позвольте идти?
– Идите. – Проводив наглеца недовольным взглядом, генерал плеснул в стакан воды из графина и залпом выпил.
Он подумал, что Николай Савин, как никто другой, заслуживает тюрьмы, а ему волей-неволей придется с ним работать.
«Ну ничего, – успокоил себя Шувалов, – этот проходимец способен выполнить мое поручение. А потом можно будет подумать и о его наказании. Он еще попадет в наше отделение, как пить дать попадет, а отсюда – прямиком на каторгу».
Корнет, выйдя из отделения, поднял воротник и засвистел мотив модной веселой французской песни. Он уже знал, как выполнит поручение генерала.
Николай Константинович сам недавно говорил, что у него намечается семейное торжество. Савин был осведомлен о том, что по такому случаю вечером, через два дня, Николай Константинович не встретит свою возлюбленную у театра, как это обычно делал. И тогда путь к неприступной красавице свободен.