Высокие голубые башни Богов-Хроникёров, окружённые белым светом, неспешно плыли на небольших белых облаках среди бездонной темноты.
– А такое уже случалось? – спросил Безымянный, глядя в окно.
– Точно такого нет, – ответил Джекси, закривая очередную сигарету. – Не суетись.
– Я бы от пива не отказался, – мечтательно протянул Руэл. – Как думаешь, нальют нам пива?
– Вы серьёзно? – удивился Безымянный, поворачиваясь к братьям.
Руэл пожал плечами и принялся забивать трубку, стоя у стола.
– И камин разожгут специально для нас, – засмеялся Джекси, разваливаясь в кресле. – Но не скажу, что я буду противиться кружке хорошего пива.
– И камину, – добавил Руэл.
– И камину, – согласился Джекси.
– Кофе бы и коньяк, – мечтательно протянул Безымянный.
Средний брат поперхнулся, а Старший нахмурился и неодобрительно помотал головой.
– Не люблю пиво.
– Надо бы его угостить правильным, что скажешь, Руэл?
Старший брат молча кивнул и прикрыл глаза.
– Вот как получим разрешение на отпуск всей башней, тогда и сводим тебя в одно знаковое место, младшенький, – заулыбался Джекси.
– Сводим, сводим, – подтвердил Руэл. – Уже пора занимать свои места. И что бы ни происходило – будь спокоен. Напомню тебе, у Хроникёров свои законы.
Не успел Безымянный сесть, как мебель мелко завибрировала. Не зная, что делать, он распластался на поверхности стола, обхватил её руками и, зацепившись ногами за ножки стула, на всякий случай застыл, крепко зажмурившись.
– Всё-всё-всё! –послышалось рядом.
Безымянный открыл глаза. Слева сидел Джекси и снисходительно смотрел на него.
– Что, уже?
– Всё хорошо? – уточнил Руэл, оказавшийся по другую сторону от среднего брата.
Безымянный кивнул.
– В первый раз, что ли? – прозвучал незнакомый голос справа.
– Да, я в первый раз на собрании, – обернувшись, ответил мужчина. – Я младший из братьев нашей башни и я Безымянный.
– Понятно, – хохотнул незнакомец. – Я Де́мпси. Старший брат в нашей башне. Не часто удаётся пообщаться с кем-то ещё.
– Внимание, братья! – раздался громовой бас. – Говорит Верховный Хроникёр Ае́лиох! У нас очень серьёзная причина для собрания! Такого давно не было. Наши коллеги из ОКБ сейчас спешно доделывают свою работу и настраивают оборудование. Для того чтобы вы поняли всю серьёзность, ставлю в известность – докладчики будут проявлены! Вуали будут сняты!
– Ого! – выпалил Демпси, складывая руки на груди. – Что же такого произошло?
– Немыслимо! – послышался голос Руэла.
– А в чём дело? – спросил, завертевшись, Безымянный. – Чему так удивляются?
– Опиши меня, – попросил Джекси.
– Ну, – замялся младший. – Ты же знаешь, что это невозможно.
– Вот так-то! – выпалил средний. – Вне миров мы условно безлики. Мы понимаем, какие эмоции испытывает собеседник, но не более. Сегодняшних докладчиков можно будет рассмотреть, а это значит, что дело серьёзное. Проявка нужна для привлечения нашего внимания. Хотя, на мой взгляд, лучше бы пригласили Сестёр-Наблюдательниц.
– Лучше бы нас отпустили побыстрее. В моём мире такое происходит! А я тут, на каком-то собрании! – вздохнул младший.
– Всё в Братстве неспроста, – загадочно улыбнулся Джекси. – Может есть что-то поважнее твоего…
Гомон голосов и скрип множества стульев заставили его прерваться.
– Начинается! – довольно потёр руки Демпси.
Безымянный осмотрелся и только сейчас заметил, что сидит в одном из множества рядов огромной аудитории, в которой каждый последующий ряд был выше предыдущего. В огромном круглом зале, казалось, не было ни единого свободного места.
– Это же как… – выдохнул младший.
– Амфитеатр, да, – задумчиво протянул Демпси. – Ностальгия. Не был в таких?
– Не довелось, – честно признался Безымянный и, напрягая зрение, попытался разглядеть хоть что-то в самом центре зала, где по логике должна была находиться кафедра.
– Рано ещё, – шепнул Джекси.
– Всё равно ничего не видно.
– Это пока. Когда наступит время, все всё увидят, – успокоил средний.
– И как это работает? Ничего не понимаю!
– Сказал тот, кто наблюдает за другими мирами, – усмехнулся Демпси, учтиво кивая Джекси, с которым встретился взглядом.
Средний брат кивнул в ответ. Гомон усиливался, и уже знакомый бас снова начал вещать: «Внимание, братья! Внимание!»
Нестройный гул голосов постепенно стих.
– Итак! – продолжил Верховный Хроникёр. – Некоторое время назад произошло событие, которое негативно отразилось на некотором количестве миров в разных типах Вселенных. Событие беспрецедентное. Братство призывает с пониманием отнестись к докладчикам, которым придётся зачитывать свои наблюдения. Напоминаем, что существующие типы Вселенных и миров имеют свои особенности, в связи с чем постарайтесь воздержаться от необдуманных комментариев и поспешных выводов. Докладчики были лишены возможности редактировать заметки, что, естественно, отразилось на качестве материала. Сейчас для нас имеет главное значение сама информация, а не стиль изложения. Тем более, что взгляды одних братьев на манеру описания процессов и событий не обязаны совпадать с взглядами других. Наши коллеги из ОКБ также пострадали, в связи с чем ими будут представлены соответствующие материалы. Сестринство Наблюдательниц не отвечает на наши сообщения. Связаться с ними мы не можем. Первым докладчиком будет один из наших старейших братьев.
На помост взошёл сухопарый сгорбленный старичок в белых одеждах. Нервно теребя длинную седую бороду, он огляделся вокруг и радостно заулыбался, когда из пола выросла трибуна со стопкой бумаг.
– Но как это? – удивился Безымянный. – Он же так далеко, а я вижу всё, будто на первом ряду.
– Не пытайся понять, – в голос ответили Джекси и Демпси, тихо рассмеявшись.
Старичок грозно свёл густые седые брови и осуждающе покашлял. Несмотря на преклонный возраст глаза первого докладчика казались необычайно молодыми. Ясные карие глаза резко выделялись на старческом морщинистом лице. Безымянный даже почувствовал, будто его буравят взглядом.
– Я начну? Или кто-то думает, что я не справлюсь? – ехидно спросил докладчик неожиданно приятным баритоном. – Один из моих миров, который я веду уже тридцать тысяч лет, в одно мгновение был целиком и полностью уничтожен.
Аудитория замолчала, и лишь несколько голосов словно переспросили, отчего последнее страшное слово эхом пронеслось по рядам.
– Да, вы не ослышались, братья. Уничтожен! Я не могу сказать, что это был уникальный мир. Я не могу сказать, что подобных миров больше нет, но тридцать тысяч лет работы. Только представьте! И, знаете, что самое обидное? Что всё это время я и мои помощники ждали дальнейшего развития событий. Представьте себе, только началось что-то интересное, как мир прекратил своё существование. Я прошу вывести данные.
Докладчик повернулся к появившемуся из ниоткуда огромному экрану, на котором медленно проявилось:
«Мир: Молот Равновесия;
Планета группы Палп: Мезга́;
Тип Вселенной: Плюс Ультра3;
Статус: Уничтожена».
– Теперь вы готовы стать немного серьёзнее? – спросил старичок, лукаво улыбаясь. – Тогда я надену очки и продолжу. Данные я попрошу не убирать, чтобы все видели. Это и объяснение стиля, и событий. Итак, вот что собрали мои молодые помощники. Эти три небольшие истории происходили практически в одно время. По смене действующих лиц и обстановки вы сами поймёте, где заканчивается одна и начинается другая. Я озвучу их вам с сохранением авторского стиля моих помощников, изредка переводя дыхание.
Докладчик оглядел аудиторию поверх очков, удовлетворённо отметил, что все молчат и, тихонько покашляв, начал читать:
«Говорят, что всё началось с того дня, когда у Бога Джулиуса украли молот. Кто именно его украл, не знают, но поблизости видели подземных воров. Любопытные и вечно голодные, они то и дело таскали что-нибудь за кусок лепёшки. Джулиус сильно разгневался, не найдя своего молота, и с тех пор наступила пора неудач для всего мира. Бог обещал снять проклятие, если магический артефакт будет возвращён. Те, кто найдут молот – Форг-Аморг, при рождении будут приветствоваться раскатами грома Бога Грома Бэрзса́мер, который знает всё и которому открыты все дороги прошлого, настоящего и будущего…»
– Гениально, – прошептал кто-то.
«Но это было очень много тысяч лет назад. Ни один ребёнок не рождался под раскаты грома. Сейчас же все завороженно смотрели на младенца. Он родился всего пару часов назад, его мать умерла при родах, а его кровный отец был убит за полгода до его рождения. На улице громыхало как никогда. Соседи взяли сироту к себе на воспитание и назвали его Ланц, как того хотела покойная мать. И вот прошло двадцать лет…
Парень вырос, окреп и возмужал, помогая во всём местному кузнецу. Буквально через несколько дней после его дня рождения, странник открыл ему тайну о великом предназначении: найти волшебный молот. И Ланц отправился в путь. С тех пор прошёл ещё один год…»
– И ещё один. И ещё. И все умерли в один день, – хмыкнули из зала.
Докладчик крякнул и продолжил:
«Ланц присел на пенёк и задумался: «Где же та, про кого мне говорили местные?»
Он посмотрел в сторону деревеньки, которую только что покинул: «Была где-то здесь, как мне сказали, совсем недавно, а найти её не могу. Чудеса!»
– Эй, – позвал его чей-то голос. – У тебя есть еда?
Ланц обернулся и увидел закутавшуюся в плащ, необычайно красивую девушку, робко выглядывающую из-за дерева.
– У тебя есть еда? – снова спросила рыжеволосая незнакомка, с надеждой глядя на Ланца своими огромными зелёными глазами.
Ланц кивнул и улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ и уверенно подошла поближе: «Ты не продашь мне немного?
– Продать? Я просто угощу тебя. Может быть, нам с тобой по пути?
– Я иду в Танизро́л, на северо-запад. А ты куда?
– Я ищу девушку, которая была в той деревне сегодня утром.
– А зачем она тебе? – вкрадчиво спросила красивая незнакомка.
– Ты слышала легенду о том, что у Бога Джулиуса украли его молот Форг-Аморг?
– Молот Равновесия? – вопросом на вопрос ответила она.
– Да, он самый.
– Слышала. Мне про него рассказывали Амазонки. А в чём дело?
– Я родился под раскаты грома и, как мне сказали, она тоже ищет молот. Поэтому я и спросил.
– В двадцать лет тебе про твоё призвание сказал странник О́брик? – уже без недоверия спросила девушка и прищурилась.
– Да, а потом я отправился искать остальных героев и пока ещё никого не нашёл. Обрик сказал, что одним героем будет девушка, а вторым ке́ндер. До вчерашнего дня я искал кендера, но, узнав о девушке, решил поискать её.
– Я тоже уже целый год ищу героев, но только я не искала кендера, а искала юношу. Как тебя зовут?
– Меня зовут Ланц, а тебя зовут… – Ланц порылся в своей дорожной сумке, вытащил сложенный кусок пергамента, развернул его и удивлённо воскликнул. – Так это же ты! Та самая девушка! Тебя зовут…
– Меня зовут Калли́сто, – перебила его рыжеволосая красавица.– Похоже, Обрик не врал, когда сказал, что ты потрясающе рисуешь.
Каллисто посмотрела на пергамент, на котором был изображён её портрет.
– Надо же, я нашёл героя, но не испытываю никакого чувства радости, – произнёс Ланц».
Среди Хроникёров пронеслась волна смеха.
– Между прочим, его право, – нахмурился докладчик. – Хотя такая хрестоматийная красавица. Но я продолжу.
– Может не надо, брат, – донеслось из зала. – Ну, серьёзно.
– Я – заложник обстоятельств, – парировал старичок. – Можете обратиться к Верховному Хроникёру.
– Читайте-читайте, – тоном, не терпящим возражений, приказал Ае́лиох. – Смешно – смейтесь, но слушайте до конца.
Старичок вздохнул:
«– Надо же, я нашёл героя, но не испытываю никакого чувства радости, – произнёс Ланц».
– Я тоже, – подтвердила Каллисто. – Странно».
Зал снова зашёлся в хохоте.
– «Странно» – это не мои слова, а девушки, – улыбнулся старичок. – Достаточно веселья, я понимаю, что мы редко собираемся все вместе, но будьте чуточку снисходительны и не так серьёзны, братья!
«– Надо найти кендера».
– Вот уж он-то точно будет рад новой компании, – не удержался докладчик и расхохотался сам.
Дружное гыгыканье было ему ответом. Нахмурившись, старичок пробежал глазами по строчкам текста и, угукнув, продолжил.
«– Надо же, я нашёл героя, но не испытываю никакого чувства радости, – произнёс Ланц».
– Я тоже, – подтвердила Каллисто. – Странно.
– Надо найти кендера.
– Тогда в путь, – сказала девушка.
– Ты ещё не ела, Каллисто. Сначала поешь.
– Да, ты прав!».
– З – забота, как говорят смертные, – не выдержал кто-то и зашёлся в смехе, вызвавшем улыбку даже у докладчика.
– Ну-у, вот такой воспитанный юноша, – глядя куда-то ввысь, задумчиво произнёс старичок. – В конце концов, сытый же не будет спрашивать еды, верно же? Ладно, вы смейтесь, если хотите, раз Верховный разрешил, только тихонько, я больше не буду прерываться.
«Ланц разложил на земле кусок полотна и вывалил на него содержимое своей сумки: «Угощайся, впереди дальняя дорога, надо найти кендера и молот».
Девушка кивнула и начала трапезу. Ланц, посмотрев на Каллисто, присоединился к ней. Прошёл час.
– Ну вот и перекусила, – вздохнула девушка, закончив. – Спасибо, Ланц».
– Чего они там целый час ели? – зашептали в первых рядах.
– Это называется «перекусила»?! – удивился кто-то.
«– Не за что. Мы же всё-таки теперь одна команда!
Каллисто встала: «Когда пойдём искать кендера?»
– Соберёмся и пойдём, – Ланц быстро рассовал еду по кармашкам мешка и вскинул его на плечо. – Всё, я готов.
Девушка одобрительно кивнула. Они сразу же двинулись в путь. Ланц не сводил глаз с Каллисто. Не так уж она ему и безумно понравилась, как, например, Ме́линда, но всё равно, приковывала к себе взгляд. Его тянуло к ней. Ему уже надоели те неженки, которые думают только про романтику, платья и причёски, а, заметив паучка или мышь, падают в обморок. Ланц был уверен, что Каллисто не такая. Выращенная Амазонками. Точно! Совсем не такая! Ей был двадцать один год, как Ланцу, и он, как думал Ланц, ей тоже понравился. Парень, может быть, всё ещё продолжил бы размышлять об этой красавице, если бы Каллисто не остановилась».
По залу прошла серия глухих стонов, полных отчаяния.
«– В чём дело? – спросил он.
– Запах, ты его чувствуешь?
Ланц принюхался: «Гоблины поблизости, а что?»
– Ты так спокойно об этом говоришь! Вдруг они внезапно нападут на нас? Надо быть очень осторожными.
– Ты не умеешь владеть мечом? – спросил Ланц, преследуя две цели: удостовериться, что Каллисто не неженка, посмотрев на неё в бою, и наконец увидеть её фигуру, скрытую длинным плащом.
Но гоблинов он видеть не очень-то и хотел.
– Я умею владеть мечом, – ответила девушка.
– Тогда хорошо.
Путники успели пройти совсем немного, прежде чем навстречу им вышел пьяный в стельку гоблин! Великоватый шлем был надвинут на глаза, ремень ножен меча зацепился за его ногу и волочился с шумом по земле. Гоблин икнул и приложился к бутылке. С шумом проглотив странную жидкость, он снова икнул и хриплым голосом произнёс: «Кого тут носит?»
Каллисто хотела было потянуться к мечу, но Ланц её остановил.
– Гоблины боятся солнечного света, и он не выйдет к нам. Он будет передвигаться лишь в тени, – произнёс он».
– Это что за Джек из те́ни? – пробубнил кто-то. – Кстати, мысль!
«– Гады, – снова икнул гоблин, видя, что люди не двигались.
Он медленно повернулся назад и громко крикнул: «Эй вы, ночные убийцы, тут людишки припёрлись».
На его окрик из леса с другой затенённой стороны вышел неземной красоты эльф, облачённый во всё чёрное. На его плече висел лук, за спиной виднелся колчан с угольным оперением стрел, а на поясе короткий меч. Эльф посмотрел на Ланца и перевёл взгляд на Каллисто, затем снова взглянул на мужчину.
– Чьи вы слуги? – спросил он.
– Мы свободные люди, – ответил Ланц. – Кому ты служишь?
– Теперь я никому не служу, – пробормотал эльф.
– Что значит теперь? – поинтересовался Ланц.
– Это значит, что сейчас я свободен.
– Ты похож на эльфов, принадлежащих роду эльфов Ночи, – сообщила Каллисто. – Может быть, ты из них?
– Был из них, но теперь нет, – ответствовал девушке эльф.
– Я думала, что из этого рода уйти нельзя!
– Так и было до недавних пор!
– Может быть, ты расскажешь нам об этом? – предложил Ланц.
– Нет!
– Да, недружелюбный малый, – протянул мужчина. – Пойдём лучше дальше.
– Действительно, лучше нам идти дальше, – согласилась Каллисто.
Стоило им лишь пройти несколько шагов, как перед ними словно из-под земли выросли тёмные фигуры других красивых эльфов. Ближайший к ним держал в руке обнажённый меч, остальные положили руки на эфесы своих.
– Вы никуда не пойдёте! – заявил самый первый эльф.
– Ещё увидим! – ответил Ланц.
Никто не успел даже пошевелиться, как мужчина уже выхватил свой огромный двуручный меч, засверкавший на солнце, как огранённый алмаз. Каллисто тоже не тратила времени даром и стояла с палашом наготове.
– Я возьму на себя пятерых, – сообщила она.
– А я остальных, – улыбнулся Ланц.
Девушка сбросила плащ, оставшись в чёрном кожаном корсете с птеругами и повернулась к гоблину: «А ты будешь стоять в стороне?»
В зале раздался звук, похожий на шлепок по лицу…
«Гоблин чуть не подавился своей выпивкой и пробурчал что-то невнятное. Ланц бросил быстрый взгляд на эльфов, которые стояли в крайнем замешательстве.
– Что же вы стоите? – спросил Ланц. – Боитесь проиграть?
– Не слишком ли самоуверенное заявление? – воскликнула Каллисто.
– Совсем нет! Я знаю, на что способен! – ответил ей мужчина.
– Отлично, Ланц! Начнём?
Храбрый воитель не сказал ни слова, только кивнул и тут же со всей силы ударил ближайшего эльфа кулаком в подбородок. Тот, не ожидая нападения, кубарем покатился по траве.
– Стойте! – прорычал гоблин и громко икнул. – Твоё имя Ланц?!
– Да! Моё имя Ланц!
– Так это же те, кого вы искали, ночные убийцы! Ланц и Каллисто!
– Откуда вы нас знаете? – прищурился Ланц.
– Вы же герои молота! Вас надо знать,– ответил гоблин.
– Отчего же ты не узнал нас сразу?
– Простите нас за это, – промямлил он.
– Зачем вам нужны герои молота? – полюбопытствовала девушка.
– А мы должны помочь вам с поисками, – вступил в разговор эльф, которого Ланц до этого ударил, но сразу замолк.
Из кустов позади гоблина с криком выскочил кендер с секирой и на лету срубил тому голову. Рука с бутылкой безжизненно повисла, и тело существа рухнуло на землю. Приземлившийся кендер улыбался во всю свою физиономию. Улыбка его стала ещё больше, когда он взглянул на отсечённую голову гоблина. Кендер был ростом немного выше метра или около того. У него были серые глаза, очень довольная улыбка от уха до уха и ребяческая рожица. Он был одет в зелёные штаны с кожаными наколенниками и простую фиолетовую рубашку. Самое интересное – у него не было хупака́, и он не был обвешан множеством сумок. На поясе кендера болтался небольшой кинжал, а в руке он держал боевую секиру дварфо́в – черезвычайно смертельное, весьма опасное и очень-очень острое оружие!
– О! Эльфы Ночи нападают вместе с гоблинами, – произнёс он, завораживающим голосом. – Очень интересно!
– Откуда ты взялся, недомерок, – спросил эльф, которого путники встретили в самом начале.
– Неважно! – ответил ему тот.
– Похоже, что мы нашли ещё одного героя! – воскликнул Ланц.
– Вы хотели заманить их в ловушку и завладеть молотом! Сразимся, эльф? – предложил кендер, поудобнее обхватывая секиру.
– Да! Сразимся! – закричал противник в ответ и бросился в бой».
Со стороны Демпси послышался храп.
«Не успели они начать сражение, как остальные эльфы тоже обнажили свои мечи и ринулись в битву, атакуя Ланца и Каллисто. Ланц взмахнул мечом – и первый эльф лишился своего оружия. Мужчина вогнал в противника клинок и обернулся к девушке.
– Наш первый общий бой, – произнёс он. – Дерзай, амазонка!
Каллисто демонстративно ударила эльфа коленом в живот и отбросила его в сторону. Второму повезло меньше: девушка проткнула его насквозь своим мечом, и, вытащив оружие, с разворота рассекла другого эльфа. Подбросив меч высоко в воздух, она достала лук и убила ещё одного, подкравшегося к Ланцу со спины. Убрав лук, она поймала свой палаш и разрубила пополам ещё одного эльфа, подбежавшего к ней в этот же момент.
Ланц ловко орудовал своим огромным мечом. С его силой он мог позволить себе без труда использовать оружие одной рукой. Вокруг него валялось много тел поверженных эльфов, но наступали всё новые и новые враги, появляясь будто из-под земли. Мужчина стойко отражал удары и продолжал убивать.
Кендер выматывал своего противника. Он уже успел ранить эльфа своим кинжалом, и из плеча и бедра его врага сочилась кровь. Соперник делал бесполезные выпады и финты, легко отражаемые секирой кендера, которой он постоянно покручивал, отвлекая врага и нанося молниеносные удары кинжалом.
– Уходим! – крикнул противник кендера и быстро что-то зашептал.
Кендер не успел ничего сделать, прежде чем эльф медленно растворился в воздухе. То же самое произошло и с его подручными.
– Все эльфы умеют делать какие-нибудь магические штучки, – мрачно пробурчал кендер. – Я не любитель эльфийской магии.
– Кто ты такой? – спросил Ланц. – Как ты здесь очутился?
– Меня зовут Растельхо́в Бру́мкенc, но друзья зовут меня просто Рас, – заговорил он, убирая кинжал в ножны и пряча секиру за спину. – А кто вы?
– Мы – герои молота, – сообщила Каллисто.
– Это я уже понял, – хихикнул кендер. – Как вас зовут?
– Меня зовут Каллисто, – представилась девушка и, указав на мужчину, который вытирал свой меч об одежду мёртвого эльфа, назвала его имя. – А он Ланц.
– Ясно, я рад встрече, – улыбнулся Рас.
– Мы тоже, – произнёс мужчина. – Растельхов Брумкенс в переводе на Общий это – «Неправильный кендер без хупака»?
– Да! – удивлённо подтвердил Растельхов».
Безымянному показалось, что кто-то начал храпеть позади.
«– Я немного знаю ваш язык, – пояснил Ланц, улыбаясь.
– Понятно, – протянул кендер и улыбнулся в свою очередь.
– Как ты оказался в кустах, позади гоблина?
– Давайте я расскажу об этом по дороге, – предложил Рас.
– По дороге куда?
– Мы трое должны найти молот. Я знаю, где он лежит, но одному мне не справиться. Там, чуть поодаль, в лесу стоят три лошади, которые ждут своих новых хозяев. Я украл их у эльфов, – углубляясь в лес, болтал Рас.
Каллисто и Ланц удивлённо переглянулись и молча устремились за кендером. Мужчина с интересом посматривал на прорубленный проход в лесной чаще и о чём-то думал. Рука Каллисто легла Ланцу на плечо. Он обернулся.
– Что с тобой? – спросила девушка.
– Да так… ерунда, – сказал мужчина, отводя от неё взгляд.
Каллисто пожала плечами: «Как хочешь. Если у тебя нет желания говорить, – пожалуйста!»
Ланц замялся и ответил: «Всё дело в том, что как-то всё хорошо пошло. В один день нашлись все, да ещё в придачу кендер знает, где молот».
– Надо радоваться этому.
– Ты когда-нибудь видела, чтобы кендер был без хупака и таскал с собой секиру?
– Никогда!
– Вот и меня это настораживает!»
Руэл что-то записывал, Джекси пытался подавить зевок, на всякий случай прикрыв рот рукой. Задний ряд, казалось, храпел в унисон…
«Ланц и Каллисто следовали за кендером, прорубающим дорогу в лесной чаще. Где-то близко раздалось ржание лошадей, которых украл у чёрных эльфов Растельхов Брумкенс. Лес внезапно оборвался, и люди с кендером вышли на небольшую круглую поляну, на которой стояли три чёрных коня, привязанных к дереву.
– И куда же нам теперь, Рас? – поинтересовался Ланц.
– Наш путь будет полон опасностей. Нам придётся спуститься в тёмное подземелье, в котором живёт древнейшее существо, охраняющее молот Форг-Аморг.
– А где же это подземелье, Рас? – спросила Каллисто.
– О, это самое удивительное! Я бы никогда не додумался, что такое место находится прямо под столицей. Мы едем в Танизро́л!
– Так мы же будем там уже через пятнадцать минут! – радостно воскликнула Каллисто.
– Скорее всего, через час, – грустно сказал Рас и весело добавил. – Ты слишком много болтаешь!
– Замолчи, несносный кендер, – завопила, что было мочи амазонка. – Я когда-нибудь пришибу тебя, Растельхов!
– Сначала поймай меня, – хихикнул Рас, ловко запрыгивая на коня. – Ну, в Танизрол!»
– Зато много действия, – докладчик зевнул. – Только я так и не понял, во что был одет Ланц и одет ли вообще. Теперь другая история, которая имела место быть в это же время.
– Все и так понимают, что вряд ли юноша сражался голый, – недовольно пробурчал Руэл. – Как и то, что у девушки и кендера была какая-то обувь. Это же очевидно.
– Вполне, – согласился Джекси. – Что, уже думаешь, где бы это обыграть?
– Я подумаю над этим, – кивнул старший брат.
Докладчик осушил стакан воды, заботливо поднесённый помощником, и продолжил:
«Кугро́н сидел в ванной и пил вино. Он намеренно делал маленькие глотки, чтобы насладиться прекрасным и нежным вкусом. Помешало ему одно-единственное обстоятельство…
Дверь в ванную с грохотом упала на пол, и в проёме взору Кугрона предстала огромная гора мышц, сжимавшая в каждой руке по фламбергу.
– Ну, здравствуй, должничок! – хохотнула она. – Вот и срок подошёл! Платить будешь?
– А я же всё выплатил, – заюлил Кугрон, садясь в ванной. – До последней монетки. Даже раньше срока, со всеми процентами.
– Да-да! Поэтому ты должен выплатить мне эту, как её за это, как его… гашение долга, – туша призадумалась. – Платить раньше срока плохо. Вот.
– А… Компенсация за досрочное погашение, – понятливо протянул Кугрон. – Сейчас всё подготовим. Сейчас всё принесут.
– Ы-ы-ы, – радостно протянула туша, всё так же тупо улыбаясь и убирая мечи. – Где они, где-где мои монетки?
– Сколько там было, Туша? Ты сказал, что одна тысяча золота?
– Тыща-тыща!
– Давай восемьсот! Ты сломал дверь.
– Не, будет дороже тогда.
– Почему, – удивился Кугрон. – Ты меня только утром предупредил, что у тебя такие условия. Спустя неделю после выплаты мной долга. Сломал мне дверь, наследил. Это восемьсот золота. Это была очень дорогая дверь!
– Нет-нет, – туша снова потянулась к мечам. – Ты плохой. Мне хорошие люди сказали, что ты должен мне ещё, а так как ты плохой, то ты мне об этом не сказал. А ещё ты… ты… того, торгуешься. Вот! Так что теперь не тыща, а больше!
– Тысяча и одна золотая монета? – участливо поинтересовался Кугрон.
– Да-да! Тыща и одна. Тыща и ещё одна. Тыща, вот. Две тыщи!
– Ну, что поделать. Ладно. Сейчас всё принесут.
– Да-да, – закивала туша. – Неси-неси!
Кугрон отставил бокал вина и хлопнул в ладоши.
– Пс-с! – раздалось позади незадачливого ростовщика.
Туша обернулся и последнее, что успел увидеть, – очень знакомое лицо и то, как бастард, рассекая воздух, летит к его шее. Обезглавленное тело упало на пол с глухим звуком. Кугрон медленно встал, обвязал нижнюю часть тела шикарным полотенцем и, завязав его концы на бедре, перешагнул через край ванны.
– Спасибо, Захари́я, – улыбнулся он.
– Всегда к твоим услугам, – ответил наёмник, вытирая клинок бастарда мягкой тряпкой, насквозь пропитавшейся кровью.
– Сколько я там тебе должен? – спросил Кугрон, похлопывая себя по толстому животу. – Ты спас меня.
– Как всегда – десять процентов от суммы долга. Сто золотых.
– Подумай ещё, старый друг, Захария. С меня хотели стрясти две тысячи!
Наёмник удивился: «Двести золотых?»
– Да, – снова похлопал себя по животу довольный Кугрон.
Он позвал слуг, и те принесли несколько туго набитых кошелей, после чего взялись за уборку ванной комнаты.
– Пересчитай, мне будет приятно, если ты убедишься, что здесь всё до последней монетки.
– Я тебе верю!
– Пожалуйста, мне будет очень приятно! – повторил Кугрон. – Но для начала мы спустимся в мою гостиную. Пусть здесь приберутся.
Захария вздохнул и последовал за Кугроном. Сидя в гостиной, расположившись на роскошном стуле, Кугрон с упоением наблюдал за тем, как наёмник пересчитывал деньги. Спрятавшиеся ещё до прихода Туши слуги постепенно выходили из укрытий и продолжали заниматься своими привычными делами. Наконец, после того, как деньги были посчитаны, Кугрон предложил наёмнику вина, и тот с удовольствием согласился.
– Может, есть желание отужинать со мной? – лукаво улыбнулся Кугрон.
– Ты и так сполна меня отблагодарил, – опасливо покосился на него Захария.
– Но всё же! Я прошу тебя!
– Ну, хорошо, – усмехнулся наёмник. – Я разделю с тобой трапезу.
– Замечательно, я буду тебя ждать. Приходи после того, как двадцать один раз пробьёт большой колокол. И поспеши, старый друг, Захария, я не притронусь к еде до тех пор, пока ты не придёшь.
– Хорошо, я обещаю поспешить, – закивал наёмник, желая побыстрее уйти из этого дома и оказаться подальше от заказчика.
Кугрон, будто разминая руку, задёргал своими толстыми пальчиками, прощаясь с Захарией, и подмигнул ему. Наёмник, не поведя бровью, снова поблагодарил заказчика за предложение отобедать и поспешно вышел из дома.
– Мне кажется, что безопаснее будет поесть заранее, – скривившись, пробормотал себе под нос наёмник. – Какой же он мерзкий! В доверие, что ли втирается?! Возможно, правду говорят про этого старого…»
– А этот Кугрон себе на уме, – сказал кто-то. – Чего он хочет-то?
Старичок поправил очки, пробежавшись по пометкам, поморщился: «Непонятно! Скорее всего, он просто хитрый и пронырливый тип!»
Перечитав ещё раз и подёргав бороду, он продолжил:
«Положив руку на кошелёк, Захария направился в таверну с названием «Пурпурный Дракон». Зайдя в шумный зал, он помахал трактирщику Хра́ну и поднялся в свой номер. Большой колокол ударил восемнадцать раз, когда наёмник вошёл в свою комнату. Закрывая дверь, он почувствовал необъяснимое беспокойство, будто кто-то наблюдал за ним.
– Кто здесь? – спросил Захария, потянувшись к мечу.
– Нет, не стоит этого делать. Я успею выстрелить и не один раз, – услышал он сиплый голос.
– Кто ты? – спросил наёмник, оборачиваясь, но никого не увидел.
Он всматривался в привычный ему интерьер съёмной комнаты, пытаясь найти что-то новое.
– Кто я?! – удивился незнакомец. – Даже если ты узнаешь моё имя, оно ничего тебе не скажет. Я – ночь! Я – призрак!
– Но всё же? – ошарашенно вертел головой Захария.
– Ладно, если ты так хочешь знать имя того, кто убьёт тебя, то можешь упомянуть его на том свете, но пока я тебе не представлюсь.
– А ты самоуверенный!
– Ты о чём? – поинтересовался незнакомец.
– Может быть, я хочу знать имя убитого мной. Так и скажем! Я убил такого-то. Оно смешное, что ли? Твоё имя?
– Ты считаешь, что можешь убить меня? Да ты даже не можешь найти меня. А имя у меня нормальное. Мне просто смешно наблюдать за тем, как ты меня ищешь за шторой. Ладно, я покажусь тебе, тем более, что пока я невидим, я не смогу полностью разглядеть тебя и убить.
Захария, стоявший у окна, снова завертел головой, не желая пропустить появления незнакомца. Из стены, по левую руку от наёмника, возник странный полупрозрачный сгусток, из которого вышел невысокий мужчина в плаще и маске, закрывающей верхнюю половину лица. Это человек держал в руках огромный уродливый и похоже очень тяжёлый арбалет.
– С такого расстояния стрела пробьёт тебя навылет. Доспех для этого оружия, как сопревшая тряпка. Заодно полюбуюсь на его работу в действии.
– Откуда он у тебя?! – ошарашенно пробормотал Захария.
– Как много вопросов. Допустим, мой отец завещал его мне. Единственная память.
– Я знаю этот арбалет! Это арбалет папаши Лема́ниса! Ты его сын?
– Я Камено́р де Ру́-Вруа́, единственный сын Леманиса де Ру-Вруа, графа Зэн Зио́на!
– Каменор! Точно! Неужели ты не помнишь меня? Я же твой двоюродный брат!
– Ты хочешь сказать, что ты сын того, кто подарил моему отцу…
– Да, мой папаша подарил этот арбалет своему брату, после того, как был вынужден изменить свою фамилию. Тебе тогда было лет пять! – радостно закричал наёмник.
– Захари́я! Чёрт! Надо было спросить фамилию цели! Чёрт! Ты Захари́я де Ру́в-Ру́а!
– Да! Хватит стоять, как истукан! Убери эту штуку и обними своего брата! Я не видел тебя почти двадцать лет!
– Если бы ты знал, – печально произнёс Каменор, кладя арбалет на пол. – Сколько всего произошло за эти чёртовы двадцать лет!».
– Даже грустно… Только встретились, как миру пришёл конец. Зато Захарии не придётся идти к Кугрону. Хе-хе. Гибель мира – вполне уважительная причина. Так, а теперь последняя третья история и я уступлю место следующему докладчику, – вздохнул старичок и в который раз осмотрел аудиторию.
Кто-то из Хроникёров лениво зевал, кто-то посмеивался и обсуждал услышанное, не стесняясь в выражениях, особенно о Кугроне. Джекси сосредоточенно слушал докладчика, а Демпси, уже тихо посапывая, дремал, скрестив руки на груди. Безымянный не удержался и шепнул среднему брату:
– А для чего это нужно?
– Кто бы знал, – мгновенно ответил Джекси. – Может, чтобы так не писали. Но ты лучше слушай и повнимательнее. Вдруг пригодится.
Младший согласно кивнул, повернулся в сторону докладчика. Старичок медленно сделал несколько глотков воды и, удовлетворённо причмокивая, в очередной раз прокашлялся, привлекая внимание.
– Последняя история с планеты Мезга и Высший Редакционный Совет расскажет, для чего это было нужно. Напомню, что всё происходило примерно в одно время. Поверьте, мне тоже нелегко это читать, несмотря даже на то, что погибшая планета относится к крайне специфическому типу.
– Может, хватит уже на сегодня? – спросил кто-то.
Зал одобрительно загудел.
– Подростковая писанина! Графомания! Завязывай!
– Если что, – неожиданно переменился в лице докладчик, отчего стал похож на злобного колдуна, – я могу поимённо перечислить многих уважаемых Хроникёров, начинавших с подобных миров, а также тех, чьи первые работы в Братстве были гораздо хуже. Даже после редактуры. Мне начать перечисление или продолжить чтение?
Покорно смолкшая аудитория явно предпочла слушать дальше. Безымянный, немного заскучав, незаметно для себя начал клевать носом, постепенно погружаясь в дрёму. Приятный голос оратора убаюкивал всё сильнее и вызывал яркие видения событий, происходивших на уничтоженной планете.
«Молодой полуэльфийский юноша семидясяти лет отроду шёл со своим хозяином по рыночной площади. Си́гурд только сегодня устроился на работу телохранителем и сразу же приступил к выполнению обязанностей. В рыночной толчее он заметил, как к кошельку его хозяина тянется тонкая мальчишечья рука. С ловкостью пантеры и внезапностью молнии, Сигурд схватил неудачливого воришку за руку и крикнул: «Ах ты, вор!»
Идущая впереди пожилая пара резко остановилась.
– Мой кошелёк! – воскликнул старик
– Надо обыскать его! – предложил хозяин Сигурда.
– Верно, хозяин! Вон смотрите пузо какое! Видать, кошелями набил, – Сигурд шлёпнул рукой по изодранной, измазанной в грязи и саже топорщившейся на животе майке воришки. Глухое звяканье подтвердило догадку полуэльфа. Но прежде чем он успел хоть что-то сделать, кто-то ткнул его кулаком в лицо. От неожиданности полуэльф выпустил мальчишку, который воспользовался ситуацией и убежал. Перед Сигурдом стоял невысокий человек. Телохранитель сразу заметил, что у нападавшего, как и у вора, на безымянном пальце руки было тонкое кольцо.
– Воровская гильдия, – прошептал Сигурд. – Своих в обиду не дадут.
– Ну и дурак же ты! – произнёс полуэльф перед тем, как лицо члена воровской гильдии познакомилось с его кулаком.
От прямого удара в лицо противник зашатался и, схватившись за нос, из которого пошла кровь, мешком рухнул на землю.
– Вор! – закричал кто-то из толпы, и несколько рук с вытянутыми указательными пальцами показали на Сигурда.
– Что?! – вскричал в сердцах полуэльф.– Кто вор?! Я?!
– Он вор! – закричало уже несколько голосов, и ещё три руки указали на Сигурда.
Из толпы вышли три человека с длинными мечами и двинулись на полуэльфа. Сигурду этого было достаточно. Он одним движением руки вырвал свой бастард из ножен. От вида меча троица невольно отшатнулась назад, и надо сказать, было от чего. Бастард был одной из тех вещей, которыми гордился Сигурд».
Хроникёр тяжело вздохнул, почесал затылок и замолчал.
– В чём дело? – спросил Аелиох.
– Я не знаю, нужно ли это, – сказал старичок.
– Показывайте.
Докладчик попросил вывести изображение записей. На экране отобразился лист бумаги с исправлениями. Зачёркнутый тект читать было непросто:
«…назад, и надо сказать, было от чего. Бастард был одной из тех вещей, которыми гордился Сигурд.
Прим. Млад. брат. Баш. за Инв. ном. Н – 30 125 692 830.
(под ред. Сред. брата Башни).
Первое, чем он гордился, было, как ни странно то, что он полуэльф. Мужчина недолюбливал чистокровных (Кого? Людей? Эльфов?) за их чванливость и непомерную высокомерность. Сигурд, как никто другой знал, что эльфы не любят не только дворфов, но и людей. К полуэльфам же они проявляли высокомерное сострадание. Из их слов нельзя было понять, какое же именно чувство они к тебе испытывают. Они то говорили: «Нет в том твоей вины, что ты лишь эльф наполовину. Виновен в этом только твой родитель, соединивший себя узами с низким человечишкой!», а то и: «Ты полукровка! Человеческое отродье! Как ты смеешь позорить благородную эльфийскую кровь! Бла-бла-бла… Спрячь свои уши и скройся в тёмной пещере или норе и там окончи своё жалкое существование! Ты жалкое подобие высоких и прекрасных эльфов».
Что касается людей, то к ним он испытывал двоякое чувство. Его человеческая часть рвалась к их обществу, а эльфийская сторонилась. Он любил людей за то, что они одинаково общались с другими рассами: гномами, хоббитами и даже кендерами. У Сигурда было много друзей среди людей, в десятки, а то и в сотни раз больше, чем эльфов. Не нравились же они тем, что люди больше всех других совершали огромное количество досадных недоразумений из-за своей тяги ко всем греховным преступлениям. Но всё же было в них и ещё одно качество, которое пленило его больше всего. Их желание прожить каждую минуту своей жизни так, чтобы можно было потом вспомнить о ней и сказать самому себе успокоительно: «Всё же… я недаром прожил свою жизнь!» Понять это стремление было можно. Человеческая жизнь подобна выпущенной стреле, – лишь началась и уже нет её, – прошла, сгорела, как свеча. Люди живут меньше всех остальных, но по известной причине в их жизни больше знаменательных событий по сравнению с жизнями других, даже эльфов.
Второе, чем гордился Сигурд, было его происхождение. Его прапрадед был лучшим другом эльфийского короля, а прапрабабушка – дочерью короля столицы – Танизрола. О Сигурде знал нынешний король, который был праправнуком брата прапрабабушки Сигурда и которому Сигурд являлся в какой-то там степени братом. Прапрадед Сигурда, Высший эльф Сигула́c, один раз встретил дочь короля Танизрола в замке своего правителя и был сражён её ослепительной, невероятной красотой. Аво́рия была так красива, что единственная женщина, которая могла составить ей конкуренцию, – жена короля эльфов Ирвола́са, звали которую Дело́ниэль. Так что Сигурд был потомком весьма знатных персон, но мало кто знал о его происхождении.
Третье – быстрота реакции, подводившая его очень редко. Ему могли позавидовать даже многие эльфы. (?!)
Четвёртое – выносливость. Он мог очень долго изматывать противника. Даже несколько часов боя не было для него проблемой. (!..)
И наконец пятое и последнее: Сигурд гордился своим бастардом – фамильной ценностью, доставшейся ему от прапрадеда Сигуласа, который отдавал предпочтение только этому классу мечей, хоть и совсем не подходящему эльфу. Бастард Сигурда был выкован из мифриловой стали, и рукоятку меча венчал огромный рубин, обнимаемый зажатый между четырьмя лапками дракона, а также его хвостом и пастью мифического существа, которое в пылу игры силилось поймать себя за хвост. Сюда же относилось и умение обращаться с этим мечом. (?!) Надо признать, что Сигурд владел им отменно.»
Чуть ниже примечаний был приклеен жёлтый листок с перепиской Хроникёров:
«Лучше удали это!
нет там же много текста. зря просил тебя помочь
Это явно лишнее.
я очень старался и очень долго писал»
Тогда я сам удалю!
ты не понимаешь. это всё надо и оно пригодится».
– Кхм, – послышался бас Верховного Хроникёра. – Продолжайте чтение, пожалуйста.
Старичок пожал плечами.
«Из толпы вышли три человека с длинными мечами и двинулись на полуэльфа. Сигурду этого было достаточно. Он одним движением руки вырвал свой бастард из ножен. От вида меча троица невольно отшатнулась назад, и надо сказать, было от чего. Бастард был одной из тех вещей, которыми гордился Сигурд.
– Если вы подойдёте ближе, я вас убью! – процедил Сигурд.
Троица, несколько помявшись, не приняла на веру слова полуэльфа и, видимо, решила проверить – так ли уж всё безнадёжно. Они угрожающе двинулись на него.
– Я ещё раз предупреждаю. Убью! – прорычал Сигурд, но троица не остановилась.
Полуэльф, яростно зарычав, как пантера, бросился на врагов. Первого из них он ударил на бегу коленом в живот и обрушил всю мощь клинка на следующего. Тот заслонился своим мечом, но бастард даже не почувствовал этой преграды. Оружие противника сломалось пополам, и Сигурд рассёк его обладателя от ключицы до паха. это важно».
– И это снова не мои слова, – захихикал старичок. – Но если наблюдатель решил, что подобная подробность о поражающей способности клинкового холодного оружия, а именно полутораручного меча, является важной, пусть так и будет. Потерпите, осталось немного.
«Сигурд вырвал бастард из тела убитого и подошёл к другому противнику, который растерянно сжимал свой меч. Когда полуэльф приблизился на расстояние трёх метров, враг бросил своё оружие на землю и убежал.
– Трус! – зло выкрикнул Сигурд и, опустив свой меч, подошёл к тому, кого ударил в живот. Тот сидел на земле. Сигурд приставил острие меча к его горлу.
– Лучше сразу убей меня, – прохрипел тот.
– Я не убиваю тех, кто не оказывает мне сопротивления. Лучше убирайся и забери оружие своих друзей и это труп, – хмыкнул полуэльф, вложив бастард в ножны. – Я не сдам тебя страже только потому, что спешу. В следующий раз я убью вас всех.
Человек медленно встал и пошёл собирать оружие своих сотоварищей. Сигурд бросил презрительный взгляд в сторону удаляющегося члена воровской гильдии и вернулся к своему хозяину. Тот удовлетворённо посмотрел на работу, проделанную его телохранителем, и, дружески хлопнув его по плечу, одобрительно сказал: «Возможно, мне стоит уже подумать о повышении оплаты за твою работу! С такими навыками я готов платить тебе не две, а целых пять медных монет в день!»
Пожилая пара подошла к ним поближе.
– Я бы не поскупился и на серебряный в день, – произнёс старик. – Очень уж хороший воин.
Сигурд посмотрел на подошедшего. Мужчина был похож на купца. Дорогие, богато украшенные одежды с узорами, вышитыми золотом. Несколько массивных печаток на пальцах. Толстая золотая цепь с медальоном на шее. Длинная густая чёрная борода, аккуратно уложенная и тщательно расчёсанная. Жена купца – милая приятная старушка, тоже в богатых одеждах, с перстнями и кольцами на пальцах. Золотые серёжки с черными бриллиантами и ожерелье из рубинов, изумрудов и белых бриллиантов переливались и сверкали, как маленькие зеркальца на жарком свете солнца. Седобородый хозяин Сигурда не производил такого впечатления. Простенькая серая роба, кошелёк из такого же материала, а не из шёлка, как у купца. Борода, конечно, могла поспорить в ухоженности с бородой купца, но из всех украшений у хозяина Сигурда было лишь простенькое серебряное колечко. Но А́йдвена Сигурд знал уже целых четыре дня.
– Хотя… серебряный, – продолжил купец. – Слишком мелкая плата. Мне бы пригодился такой воин, и я готов заплатить пять серебряных.
Айдвен хмуро взглянул на Сигурда, а затем на купца.
– Решать Сигурду, – произнёс Айдвен. – Я не буду противиться его решению.
– Ваше слово, молодой человек, – обратился купец к полуэльфу.
– Я остаюсь с Айдвеном, – твёрдо заявил Сигурд.
– Шесть!
– Нет!
– Семь!
– Нет!
– Десять! Это целый золотой! – не унимался купец.
– Хоть платиновый! Я останусь с Айдвеном!
– Подумайте! Золотой в день! – вскричал, недоумевая, купец.
– Это моё окончательное решение! – отрезал Сигурд.
– Это невозможно! Два!
– Айдвен, мы с вами очень спешили. Простите за напоминание, – обратился Сигурд к своему хозяину.
– Да, да, Сигурд. Пойдём, – спохватился Айдвен. – Опаздывать нехорошо.
– Простите, нас ждут, – поклонился Айдвен купцу и продолжил свой путь, оставив негодующего и недоумевающего старика наедине с его женой.
Пройдя несколько домов, Айдвен обратился к полуэльфу.
– Сигурд, почему ты отказался от такой платы? Два золотых в день! В конце недели у тебя было бы уже четырнадцать. Даже если учитывать, что ты себе что-то будешь покупать, то останется ещё десять. Очень скоро ты стал бы достаточно богат, – говорил Айдвен на ходу, смотря прямо перед собой.
– Мне не нравятся люди вроде того купца. Они считают, что деньги – это всё. Но есть другая, не менее мощная сила. Я больше чем уверен, что равной ей нет».
– Но, к сожалению, – произнёс докладчик, передавая бумаги помощнику, – мы не сможем узнать, в чём сила, братья! Вообще, конечно, в ньютонах, по версии учёных мужей Эталона, но знал ли о них Сигурд? Мира больше нет и то, что вы сейчас услышали, последние события. При должном усердии из всего этого могла бы выйти не самая дурная история.
– Нам обещали рассказать, для чего всё это нужно, – выкрикнул кто-то из Хроникёров.
– Да, да! Нас же неспроста оторвали от работы, – поддакнул неизвестный.
– Лично я не буду против ещё какой-нибудь истории, – крикнул очередной Хроникёр. – Когда в следующий раз появится возможность услышать и обсудить чью-то писанину до редактуры. От палпа хоть мозги не так сильно напрягаются. Давай ещё!
Безымянный, сонно щурясь, отогнал видения о храбром полуэльфе и пробормотал:
– Я бы тоже послушал историю.
– Уже всё кончилось? – зевая, поинтересовался Демпси. – Я просто не очень люблю все эти героические сказки, если честно. Я, конечно, сам скачу по разным мирам и планетам, но это направление определённо не моё.
– А какое Ваше? – поинтересовался Джекси.
– Мне нравятся более развитые миры, знаете ли, – с жаром начал Хроникёр. – Перелёты с планеты на планету. Интересные приключения незаурядных личностей: игроков, авантюристов. Миры ОКБ мне нравятся, хоть их создатели и отвратительно похожи на военную организацию. А Вам что по-душе?
– У нас троих в чём-то схожие миры, и они больше подходят под то, что Вы называете «сказками».
– Но не палп?
– Ни в коей мере, мой дорогой брат!
– Это определённо радует.
– Внимание! Внимание! – снова заговорил Ае́лиох. – В связи с проблемами технического характера оглашение информации представителями ОКБ не является возможным прямо сейчас. Не все данные получены. Несколько минут назад выяснилось, что ещё один из наших братьев потерял свой мир. Прямо сейчас, насколько это возможно, ему помогают выбрать важную информацию. Напоминаю, что мы обрабатываем данные в авральном режиме, имейте терпение и проявите уважение к братьям.
Не успел говоривший закончить, как на сцену уверенной походкой вышел высокий, бритый наголо мужчина в тёмно-коричневом балахоне.
– Братья! – начал он. – Как меня проинструктировали, необходимо рассказать немного о главном герое и событиях, предшествующих краху мира. Я не буду рассказывать всю историю, остановим наше внимание на некоторых знаковых для главного действующего лица событиях и перейдём к концу, слегка описав условия существования. Для меня это тяжёлая потеря. Уничтоженный мир был для меня, как второй дом. Я вёл наблюдение в момент его гибели и ещё не пришёл в себя. Мне неоднократно довелось побывать на этой планете и даже прожить какое-то время, притворяясь местным аббатом. Естественно, с разрешения создателя мира. Жизнь с этими смертными была увлекательной. Не буду занимать ваше время своими переживаниями, но мысли мои заняты случившимся.
На экране снова появился текст:
«Мир: Магия Слова;
Планета группы Лаборатория: Антиро́х;
Тип Вселенной: Плюс Ультра;
Статус: Уничтожена».
– Итак, как вы видите, это Лаборатория. При всей кажущейся и принятой за стандарт реальности, в этом мире возможно волшебство, которое имеет логическое объяснение своего существования. Но! Владеют им единицы. Сама магия вызывает у многих удивление, хотя практически все знают о том, что она возможна. Итак:
«Невыносимо жаркая ночь выдалась в тот знаменательный день. Надежда на то, что после захода солнца станет хоть немного прохладнее, таяла, как воск. Пересечение двух настолько старых и узких тропинок, что даже местные грибники уже не помнили о них, было выложено мелкими белыми камешками в форме, отдалённо напоминающей круг. В самом центре этого круга стоял на коленях босой человек в измазанной грязью ночной рубашке до колена и с накинутой на плечи тёмно-синей простынёй, завязанной на шее. Голову мужчины венчал странный колпак с кисточкой. Выставляя на деревянный ящик перед собой смятые свечи, которые определённо делали вручную и наспех, просто сильно сжав воск с фитилём в кулаке, человек явно нервничал и усиленно скрёб большим пальцем правой ноги пятку левой. В деревянной, покрытой сетью трещин тарелке, стоявшей на алтаре, плескалась странная густая жидкость, в которую неизвестный неловко ткнул деревянную уродливую фигурку невиданного существа.
– Так, что там ещё, – прошептал человек и принялся перечислять. – Три свечи. Надеюсь, что воск с углём сойдут за чёрные свечи. Есть. Ага, отмечаем, – мужчина аккуратно поставил галочку напротив соответствующего пункта и продолжил. – Чаша с жертвенной кровью. Есть. Ничего личного, петушок. Ты просто был нужного цвета, ну и бульон, конечно же. Ох, уж этот цвет… Фигурка, кхм… Демона… прости, Господи! Теперь нужна ещё шпага. Шпаги у меня нет, но есть трёхгранный стилет. Ну… ма-а-аленькая шпага, значит. Так, а шпагу как класть? В ножнах или без, или отдельно ножны, отдельно шпагу? Пусть будет… ну… скажем… наполовину вытащенная из ножен. Из этих безумно красивых, позолоченных ножен. Фух… Надеюсь, что всё правильно; или сойдёт, или мне конец.
Мужчина принялся спешно рыться в складках одежды.
– Где… где… – сердце его бешено заколотилось. – Я же не мог забыть. А… в рукав сползло! Слава тебе, Господи! Прости меня! Всё во славу Твою! Ибо всё промысел Твой! Дай мне сил противостоять проискам зла! Всё во славу Твою!
Мужчина зажёг свечи и, развернув сложенную вдвое бумажку, принялся нараспев читать текст. После первого же слова одна из подтаявших свечей, печально склонившись, уткнулась горящим фитилём в край деревянной миски. Трижды повторив написанный на бумажке текст, человек нахмурился:
– Что, всё? Это же язык Священных текстов. Просто три раза сказать «Приди ко мне, Властелин» и всё? Ересь какая-то! Надо мной, должно быть, подшутили. Я так надеялся быть полезным тебе, Господи! Я пожертвовал всем! Я изучал этот гадкий оккультизм! Я хотел подчинить Твоего извечного врага! Я так хотел избавить Тебя от этого исчадия… – запричитал мужчина, и слёзы закапали из его глаз.
– А можно? – послышался голос.
– Не мешай! – в сердцах махнул рукой мужчина, сквозь слёзы глядя на огромного чёрного пса.
– Ну, я тогда у края круга посижу, мне дальше нельзя. По этикету.
– А! – вскрикнул мужчина, начиная понимать, что с ним разговаривает собака. – Как там дальше? – судорожно начал вертеть бумажку человек. – Когда придёт пёс, надо сказать, ага… ага… Если ты посланник Властелина, то дай мне знак, подтверждающий это!
– Ну, допустим… Гаф, – сказало животное и облизнуло нос.
– И всё? Просто – «гаф»? – искренне удивился мужчина.
– Ну… Гррр, – лениво прорычал кобель, после чего глаза его сверкнули красным светом. – Так пойдёт?
– А-а-а! Исчадье! – вскричал человек и метнул свёрнутый в трубочку свиток в сторону пса. – Господи!
– Пе-ре-лёт, – вздохнул тот и уныло поплёлся в сторону свитка, упавшего в двух метрах позади него.
– Вот договор, – вскрикнул мужчина и, ухватившись за колпак двумя руками, скрючился, пряча лицо в коленях.
– Явно не баранья нога, – пробормотал пёс перед тем, как ухватить свиток.
– Попавол окъюсён, – издал он.
– Чего? – переспросил мужчина и застыл, глядя на то, как свиток медленно исчезал в глотке зверя.
Животное тяжело вздохнуло несколько раз и внимательно посмотрело на человека.
– Договор заключён, говорю. Теперь всё.
– Что всё? Ты меня тоже проглотишь, как свиток? – вскрикнул мужчина и снова спрятал лицо, рыдая и бормоча что-то похожее на молитву.
Пёс повертел головой и, почесав за ухом, деловито направился в сторону человека. Обойдя вдоль круга, он с удовольствием отметил, что левая нога мужчины вышла за пределы защитного барьера, и от души, медленно, с наслаждением, лизнул его в пятку. Не ожидавший такого развития событий, мужчина взвизгнул и попытался сгруппироваться в круге ещё компактнее, что уже удавалось с трудом.
– Ты откуда такой? – спросил пёс.
– Из Ге́льна, – всхлипнул мужчина.
– Понятно. А что делаешь там?
– Уже ничего, я там родился, – мужчина приподнялся, начиная успокаиваться и понимая, что никто не собирается его съесть. – Я сейчас в То́ле преподаю. Я доктор Слова Господня, – сообщил он, размазывая слёзы. – Вот так.
– И ты вызвал меня? – вскинул брови кобель.
– Да, – шмыгнул носом человек.
– И мы оба ночью на перекрёстке… Какая жаркая ночь, душно-то как, – вздохнул пёс и, высунув язык, часто задышал. – Есть попить?
– Ну… только кровь петуха, – ответил мужчина, грустно глядя на тлеющие огоньки, появившиеся от пламени свечи на краю тарелки.
– Ну, давай кровь петуха, – вздохнул зверь. – Теперь ты мой хозяин. Долой этикет. Можешь подумать, какое имя ты мне дашь. Только не думай долго. Я пока похлебаю этой жижи.
– Я даже не знаю, – задумался человек, отодвигаясь от ящика с тарелкой и остальными предметами для вызова Властелина. – А какое ты хотел бы?
– Подвинься, – пёс несильно боднул человека головой, резко выдохнул через нос, потушив горящие свечи, после чего, погрузив морду в тарелку, стал шумно лакать.
– Может Зозо́4?
– Что, серьёзно? – кобель повернул окровавленную морду, и глаза снова сверкнули красным светом. – Я тебе что, пудель?
– Прости-прости, – выставил перед собой руки мужчина. – Как насчёт Ха́рди? Не́ймлесс? Фюрст5 – тебе пошло бы!
– Фюрст, – словно пробуя кличку на вкус, повторил пёс. – Фюрст, Фюрст. Ну, смысл понятен, мне нравится. Правда, похоже на звук, который издаёт испуганный пудель. Но тебе решать, конечно. Просто не хотелось бы отзываться на глупое имя. Вот тебя как зовут?
– Гви́нсент Корне́лий, – представился человек.
– Ничего, красиво, – покивал зверь. – Я тоже хочу красиво.
– А что если, – задумался мужчина, – я буду звать тебя – Месье́?
– Я не против, – булькнул кобель, не вынимая морды из тарелки.
– Тогда решено. Рад знакомству, Месье, – слегка наклонил голову человек.
– Рад знакомству, Гвинсент, – ответил пёс».
Докладчик зашуршал бумагами, но никто из Хроникёров не проронил ни слова. Бритоголовый поджал губы, прищурился, глядя на несколько листов, и, покивав, продолжил.
«Наступило утро, и яркое солнце озарило всё вокруг, лаская лучами траву и деревья. Восход светила всегда приносил радость и людям, и зверям, и птицам, но больше всего этому радовались дети. Проснувшись, они сразу стремились сбежать к реке, чтобы до полудня плескаться и играть. Заботливые родители на ходу пытались впихнуть дорогим чадам утренних пирожков или, на худой конец, кусок хлеба. Своим восходом солнце показывало любовь ко всему живому. Оно хотело обогреть каждого. Но при всём желании и добрых намерениях не могло подарить тепла и любви одному человеку, жившему в мрачной пещере, вход в которую стерегли две каменные фигуры горгулий. Человек тот жил один, не считая огромного чёрного мастифа по кличке Месье́ и во́рона по имени Ариве́рас.
Жители посёлка, недалеко от которого находилось пристанище отшельника, старательно обходили его обитель стороной. Они даже не знали – жив он или нет, – но сердобольные старушки рассказывали, что булочки, оставленные ими перед каменными изваяниями вечером, наутро исчезали, а в каждой пустой тарелке появлялось по одной золотой монете. Те немногие храбрецы, которые находили силы зайти в пещеру, поговаривали, что один только вид отшельника наводил ужас. Всегда в длинных чёрных одеждах, с огромным вороном на плече, исподлобья смотрел он провалами глаз, пронизывающими насквозь. Этот взгляд был настолько пугающим, что даже самые бесстрашные бросались наутёк, боясь остаться в том страшном месте на веки вечные.
Несмотря ни на что, в пещере всегда было прибрано, а все книги аккуратно сложены на массивном дубовом столе, стоявшем в углу единственной комнаты. Рядом с ним обосновалась кованая подставка, которую венчала огромная толстая свеча, – единственный источник света – и крепкий стул. Напротив стола, в противоположном углу, расположилась просторная кровать. На ней лежал человек. Мужчина не спал. Улыбаясь и весело шепча слова заклинания, он направил невесть откуда взявшийся солнечный зайчик прямо в глаз ворону, безмятежно дремавшему на спинке стула. Птица недовольно открыла глаза и крепко зажмурилась. Отшельник продолжал улыбаться.
– Хорошо! – произнёс ворон, – Зачем ты занимаешься ерундой, раз уже проснулся? Ты должен работать и искупать свою вину перед Господом.
– А причём тут «хорошо»? – поинтересовался человек.
– Хорошо, что ты уже не спишь, – ответил ворон. – В остальном: отвратительно!
Птица взмахнула крыльями, поднялась в воздух и, покружив под потолком, улетела. Отшельник тряхнул рукой. Солнечный зайчик исчез.
– Ладно, пора заниматься делами, а то ворон меня заклюёт, – позёвывая, протянул он и потянулся.
Мужчина встал с кровати, взметнул руку в сторону. Раздался негромкий хлопок. Короткая вспышка света на мгновение озарила сумрак пещеры. В руке человек держал посох из красного дерева. Тот был вполне обычным, не считая того, что ближе к верхушке начинал виться, как штопор, и заканчивался небольшим голубым кристаллом. Человек направил посох на стул и что-то прошептал. Кристалл заполнился тёмно-синим светом, вспыхнул и залил пещеру мягким светло-голубым. Из самого его верха абсолютно бесшумно вылетела тонкая молния, оставившая от стула лишь горсть щепок.
– Ну-у-у , – протянул человек, – на то он и договор с Вла… Ладно, не до этого.
Достав из складок мантии чёрное перо, мужчина приложил его к кристаллу посоха и быстро зашептал слова заклинания. Останки стула поднялись в воздух, закружились в маленьком вихре, постепенно разрастаясь, а затем соединяясь в единое целое.
– Достаточно… Размялся и хватит пока… – снова зевнул человек.
Посох и перо исчезли.
– Месье! Где ты?
Под кроватью послышалась возня.
Пёс сонным голосом произнёс:
– Я пока не догнал того зайца, я ещё бегу-у-у …
– Соня! – проворчал человек. – Какая скукота. Может… стоит сходить погулять, пока этой вороны нет?
Отшельник щёлкнул пальцами. У его ног появилось маленькое зеркальце. Мужчина пристально посмотрел на возникший предмет и, еле шевеля губами, щёлкнул ещё раз. Некоторое время в пещере царила тишина, затем раздался постепенно нарастающий протяжный гул. Зеркальце засияло зелёным светом. Из него медленно выросла бесформенная фигура. Как только она сровнялась с отшельником по росту, тут же приняла его черты. Свет истончился и пропал. Безжизненное зеркало лежало на полу…
– Ты будешь работать ровно четыре часа. Потом вернёшься туда, откуда пришла, – приказал маг свой точной копии.
Двойник сел за стол и замер в ожидании. Отшельник небрежно кинул стопку бумаги перед магической копией, подвинул перо с чернилами, указал на самую толстую книгу в стопке. Копия послушно взяла рукопись и снова замерла.
– Ты будешь аккуратно, предельно разборчиво переписывать всё, что я ранее выделил красными чернилами, – снова приказал маг. – Работай! Если старая ворчливая ворона вернётся раньше меня, игнорируй её! Сошлись на то, что у тебя… болит голова, например.
Копия, послушно повинуясь приказу, незамедлительно принялась за дело. Маг довольно улыбнулся.
– Месье, ты ничего не видел и не слышал, – мужчина пригрозил пальцем псу, с интересом наблюдавшим за его действиями.
– Тогда гулять! – радостно выдал мастиф, выползая из-под кровати. – Идём гулять. Зеркало не забудь.
– Спасибо, что напомнил, – вздохнул маг, поднимая зеркало. – Пойдём! Теперь от тебя не отвяжешься.
Пока маг собирался на тайную прогулку, Ариверас парил в небе, выслеживая добычу. Внимание его привлекла полёвка, сновавшая среди травы. Ворон спикировал и погнался за ней, прыгая по земле и хлопая крыльями. Уже предчувствуя скорую добычу, Ариверас лишь в последний момент заметил, что глаза мыши злобно заблестели. Совершенно неожиданно полёвка превратилась в рыжую рысь. Лапы, ставшие человеческими руками, сжали ворона так, что он даже побоялся шелохнуться.
– Пога-а-аная пти-и-ица, – прошипела рысь, принюхиваясь. – Ты кто-о-о? Сиде́-е-ен? Ниари́-и-ил? Сожра-а-ать? Отпусти-и-ить?
Рысь задумчиво рассматривала Аривераса. Продолжив держать птицу в левой руке, животное щёлкнуло пальцами правой, создав на ладони небольшой язычок пламени.
– Зажа-а-арить пти-и-ицу! – зашёлся хохотом зверь, нервно дёргая коротеньким хвостом. – И съе-е-есть! Крыло-о-о? Лапку-у-у? Могу-у-у осуши-и-ить! – рысь оскалилась и внезапно перестала шипеть. – Страшно?
– Очень! – признался ворон.
– Тогда я обожгу тебе лапки, чтобы это стало тебе уроком… чтобы ты больше не нападала на маленьких мышек, птица!
– Только не лапки, – взмолился Ариверас. – Только не лапки!
Рысь злобно рассмеялась и снова зашипела. Не сложно догадаться, что произошло бы дальше, но в тот момент, когда огонь уже был так близок к лапкам Аривераса, всё вокруг утонуло в ослепительно-белом свете».
– Я воздержусь от комментариев, братья! Спасибо за внимание! – дрожащим голосом произнёс докладчик, стряхивая навернувшиеся слёзы быстрым движением руки.
– Судя по тишине в зале, вам или понравилось, или вы осознали всю серьёзность, – сказал Верховный Хроникёр. – Теперь сотрудник ОКБ представит вам имеющуюся информацию и ответит на вопросы.
На сцену вышел некто, наглухо закованный в чёрную броню, отдалённо напоминающую рыцарские доспехи.
– Здравствуйте, уважаемые коллеги! Для начала я представлюсь. Моё имя Тэ́нсон. Я один из старших инженеров ОКБ. Простите, но я не могу снять шлем. Этот защитный костюм – одна из наших последних разработок. Более того, является опытным образцом и, как выяснилось, некоторые механизмы работают нестабильно. Хорошо, что на мне, – говоривший рассмеялся. – На то мы и Опытно-Конструкторское Бюро, собственно говоря! Теперь к делу!
Уже не секрет, что несколько миров погибло. Нам до сих пор продолжают приходить новые данные. Сейчас ОКБ работает в сверхавральном режиме. Мы были вынуждены заморозить проведение некоторых испытаний.
Пути и методы получения нами информации немного отличаются от принятых у вас. Полезной информации мало – только один эпизод, имевший место на одном из объектов. Планета искусственная, разбита на множество биомов, изолированных друг от друга, для чистоты экспериментов. Внимание на экран. Вот данные по планете:
«Мир: Индекс Клю́та;
Планета группы ОКБ: ИКС-300/458-91:14;
Тип Вселенной: Нон плюс Ультра6;
Статус: Уничтожена.
Восстановление не требуется. Данные получены».
– Доклад будет представлен фильмом с видом от первого лица. Рассказчик – сотрудник нашего Бюро. Закадровый голос – его мысли. Подопытный – смертный, которому временно изменили память. В данном эксперименте мы использовали сложный двунаправленный нейроинтерфейс и рекуррентную нейронную сеть ОКБ. Не переживайте, всё по добровольному согласию, – иначе мы не работаем. Сам сотрудник находится в капсуле под надзором специалистов. На полигоне биологический механизм. Оригинал видит происходящее глазами дубля. Действиями дубля управляет оригинал.
Данное видео является фиксацией последствий нашего исследования о влиянии на действия субъекта внушённого стойкого убеждения в том, что он не простой человек, а Избранный Спаситель Миров.
Видеозапись короткая. Фиксация только начиналась. Эксперимент спорный, но для наших нужд необходимый. Некоторые моменты могут показаться вам излишне гипертрофированными или наивными, но это тоже часть исследования. Если вы заметите что-то интересное, прошу после собрания связаться со мной. Мы всегда рады сотрудничеству с Хроникёрами. А пока я опробую альтернативный вариант использования силового поля. Надеюсь, не упаду, – снова рассмеялся Тэнсон.
Старший инженер потыкал пальцем правой руки в запястье левой и уверенно сел в пустоту под многоголосое оханье зала. Паря в воздухе, будто бы он развалился в кресле, Тэнсон удовлетворённо агакнул и повернулся на 360 градусов вокруг оси.
– Работает! – радостно воскликнул он. – Всё для блага смертных! Запускайте видео!
Мгновение спустя на экране появилось изображение голубого неба без облаков. Приятный мужской голос начал рассказ:
«Я, как всегда, стоял на смотровой вышке, напряжённо всматриваясь в небо. Это была работа, о которой многие только мечтали.
Я – Созерцатель!
Каждый раз находясь наверху, мне с трудом верилось, что происходящее реально. Но, сжимая руками каменные перила вышки, я всякий раз убеждался в этом. Всё существует не в моём воображении. Всё так же реально, как земля, небо, воздух, вода, как взрыватель в кобуре. Как то, что я был Сальвадо́ром Ви́го.
Началом всему стал тот странный день, когда верх совершенства человеческой технологической мысли – Великий Назначатель – сообщил мне, кем я должен стать. От его ответа все были в шоке. Я никак не мог поверить в то обстоятельство, что Госпожа Фортуна наконец повернулась ко мне своим прекрасным лицом. Глядя на меня, толпа застыла, не зная, чего ждать. Я был поражён. Не отдавая себе отчёт, я радостно тряс в ответ руки других людей, улыбался и желал им такой же удачи. Мне смущённо улыбались, меня благодарили, зная, что в будущем не будет возможности вот так запросто пожать руку Созерцателю Поднебесья. Каждый знал, что Созерцатель – один из миллиона. Как оказалось, мне несказанно повезло. Великий Назначатель позже добавил, что я последний из Созерцателей и подобных больше не будет.
Я ждал Великого Управителя народа Уф-Уф. Эта встреча должна была изменить наши миры. Вскоре передо мной зависла призрачная тень.
– Здравствуй, Сальвадор, – прозвучал голос в моей голове. – Ты нужен нам. Пора отправиться в наш мир.
– Как я могу помочь? – искренне удивился я.
– Нам нужны твои качества: упорство, искренность, изобретательность. Ни у одного представителя нашего народа нет таких, – в голосе Управителя чувствовались нотки грусти. – Иначе и не было бы этого разговора с тобой.
– Разве один я буду в силах помочь вам?
– Порой достаточно и одного. Ты же лучше других разбираешься в механизмах, Сальвадор, – похожее на огромную амёбу, прозрачное существо задрожало.
– Да. Я даже пересобрал и улучшил личный взрыватель.
– Ты нужен нам, Сальвадор. Ты должен разобраться в наших Древних схемах управления Великой Машиной Измерений и починить её.
– Что это за машина?
– Ты даже не в силах представить себе, насколько она важна. Это устройство держит наши измерения изолированными друг от друга, оставляя лишь несколько проходов. Если машина перестанет работать, то наши миры соединятся, и произойдёт катастрофа. Всё будет разрушено.
– Отчего же вы сами не можете починить эту машину?
– О, Сальвадор. Это устройство из тех немногих предметов нашего мира, которые существуют на отличном от нас плане. Оно полностью соответствует плану вашего мира, и только люди смогут открыть старые книги, прикоснуться к схемам и самому устройству.
– Может быть, на это способен любой другой человек?
– Только вы, Созерцатели Поднебесья, способны видеть нас, Сальвадор. Только вы способны пройти через пелену измерений! У нашего народа есть легенда. В ней говорится о Спасителе! Когда неотвратимая катастрофа нависнет над Двумя Мирами, из другого Мира появится человек. Последний в своём роде. Придёт Спаситель! Это ты, Сальвадор!
– Чем важен этот человек?
– Легенда гласит, что сам прародитель наших миров Бог Тот, создал эту машину и ушёл в небытие, дабы смотреть на нас из своего Божественного Дома. В час беды сам Тот спустится в один из миров. Ты согласен идти за мной, Сальвадор?
– Да. Я знал: без меня не обойтись. Я простился со всеми.
– Протяни ко мне руки. Я беру тебя с собой.
Я выполнил просьбу Великого Управителя. Я наблюдал за тем, как две крохотные ручки появились напротив моих. Ладони защекотало, я почувствовал приятное покалывание и лёгкое головокружение. Веки мои сомкнулись – и сознание отключилось от внешнего мира. Я ничего не слышал и не чувствовал. Я засыпал…
Сознание вернулось ко мне после обжигающего мозг прикосновения. Прикосновения изнутри. Будто чьи-то невидимые горячие руки, минуя барьер из черепной коробки, коснулись напрямую моего мозга. Моего спящего мозга. Я не смог открыть глаза и продолжал лежать. Налившиеся свинцовой тяжестью веки не хотели повиноваться, и я обратился в слух.
Ждать пришлось недолго, хотя я не сразу осознал, что три голоса уже вовсю «беседовали» в моей голове.
– Как ты думаешь, он жив? – спросил первый.
– Думаю, что да. Он же не может так запросто умереть. Он же Бог. Если это, действительно, Тот. И если он тот, кем мы его считаем, то нам нечего за него бояться, – ответил второй. – Если это, действительно, тот Тот.
– Ты не веришь Управителю? – удивился третий.
– Я верю, – ответил первый.
– Я тоже, – ответил второй. – Но мало ли…
– Получается, ты сомневаешься в словах Управителя? – снова спросил третий.
– Я думаю, возможен вариант, что Управителя ввели в заблуждение, – невозмутимо ответил второй.
– Например, Старейшины? – вклинился четвёртый голос. – Так они не причём. От Управителя им уже столько информации поступило про это предание, что больше шансов Управителю ввести их в заблуждение, чем наоборот.
Острая боль пронзила мой мозг, и я неожиданно для себя вскрикнул.
– Ты жив? – спросил первый.
– Кажется. Только глаза открыть не могу, – ответил я.
– Это хорошо. Возможно, ты и тот Тот, – сказал второй. – Называть ли мне его Тот?
– Подождём Управителя, – произнёс третий.
– А что такое глаза? Это вот эти два шарика рядом с тобой, с зелёными кружочками? – спросил четвёртый и, видимо, почувствовав панику внутри меня, поспешно добавил. – Шучу-шучу. Потерпи чуть-чуть и откроешь.
Он оказался прав, скоро я смог приоткрыть веки и взглянуть на этот мир…
Небо цвета красной меди и серебристая трава. Изумрудная кора деревьев и листья, словно покрытые хромом. Я чувствовал себя так, будто был на другой планете. Немного отойдя от увиденного, я попытался разглядеть обладателей голосов. Несмотря на то что их народ назывался Уф-Уф, сами себя они зачастую называли Ж-существа. Если в нашем мире они были похожи на метровых амёб с крошечными, почти детскими ручками, то в своём они были ещё меньше. Они парили в воздухе: золотистые, полупрозрачные, с шестью небольшими, по три в два ряда, мелко подрагивающими крылышками. Полуметровые сферы взирали на меня вполне человеческими глазами. Так мы и смотрели бы друг на друга, если бы что-то не упало рядом со мной. Я не успел понять, что происходит, как почувствовал удар в живот, а после…
Что-то удивительное, обжигающе-холодное коснулось моих губ.
– И-и-и, да! Ты тут! – услышал я голос.
Я с удивлением смотрел на человека – его обладателя, спокойно сидевшего на моём животе, упираясь мне руками в грудь. Вернее, на ту!
– Привет, я Управитель, – весело улыбнулась девушка и помахала мне рукой».
Звук оборвался. Пейзаж на заднем плане будто таял. Кадр застыл и вспышка яркого света заняла весь экран.
– Очень символично получилось, – сказал Тэнсон. – Последний из созерцателей. Это конец записи и предположительно последние секунды жизни дублей наших сотрудников и наших дронов.
Инженер коснулся рукой шлема.
– Как мне только что сообщили, появился ещё один материал. С этой же планеты. К сожалению, только звукозапись – дневник нашего специалиста, работавшего под прикрытием. Э́рсон – очень толковый смертный. Жаль его. Мы сочли данные потенциально полезными для собрания по той причине, что происходящее было в соседнем биоме. Но, есть один момент. Материал придётся слушать целиком. Он ещё не обработан. В исходнике много длительных пауз из-за серьёзного повреждения оборудования. При работе со смертными мы вынуждены пользоваться технологиями, которые они в состоянии освоить. Но мои помощники постараются, чтобы вы услышали звукозапись почти одним куском.
Это последняя информация на сегодня, после чего мы перейдём к более насущным проблемам и вопросам. Дополнительные данные мы отправим всем заинтересованным сотрудникам братства в ближайшие дни. Итак! Будете слушать много и сейчас или меньше и потом?
– Ставьте запись! – раздался бас Аелиоха.
– Пусть это решают сами Хроникёры, – не согласился Тэнсон. – Если не захотят, у меня ещё полно дел. Миллионы погибших сотрудников и тысячи загубленных проектов.