…Седьмая тысяча лет со дня сотворения мира пролетела быстро. Восьмая подходила к концу. За это время народы развивались, заселяли новые земли. Сварны давно добрались до нового материка – Униа́х-Ха. Многие последовали их примеру и освоили новые Земли. Ява́л-У́мма-Хар и Креа́виш уже кипят новой жизнью. Возведены прекрасные города, основаны государства, и в этом мире есть место абсолютно для всех. Даже твари Тёмного Бога смогли зарекомендовать себя с хорошей стороны и стали частью замысла Творца. Самые первые мореплаватели, развившие своё мастерство без помощи Богов, помогают и учат строить надёжные крепкие корабли, ничуть не хуже, чем у Сварнов. Их промысловые суда снуют повсюду, и почти на каждой земле можно встретить гугусов и грынов, торгующих разнообразной рыбой. Почти две тысячи лет покоя и процветания, без войн, привели к тому, что оружие и доспехи когда-то великолепного качества почти не делают: ведь Дети Богов, в основном, производят орудия труда. Всё, что имело отношение к войнам, почти ушло в небытие, изготавливаясь всё реже и реже, для потешных турниров, праздников и памятных дат. Не с кем сражаться, не от кого защищаться. Мир становится почти идеальным. Мир, в котором все друг другу рады, помогают и работают сообща. Адваллор почти превратился в Утопию.
Что ещё нужно для счастья Богу-Творцу! Это ли не то, чего он хотел! Одайн и Волегости всё реже и реже наблюдают за Миром извне, отдавая предпочтение воочию видеть происходящее. Они спускаются на Твердь Малого Мира, чтобы полюбоваться красотой, созданной их Детьми, дать совет, научить новому, поддержать добрым словом. Даже Элери Саности, позабыв о своей гордости, начали плавать в другие Земли. Часть Элери, когда-то покинувших по собственной воле Иеллэ, вместе с гугусами и грынами обосновались на острове Зо́кл. Называя себя Элери Са́вы, и до сих пор нося алые одежды, строят они свой прекрасный город – Э́уэр.
Идиллия, царящая в Малом Мире, привлекает других Богов. Одни приходят полюбоваться творением Одайна и Волегости, удивляясь, что даже Злочерос принимал участие в создании. Другие стараются перенять опыт Бога-Творца, который охотно делится знаниями и историей Адваллора, рассказывая всё, как было, без прикрас.
Несмотря на это, даже в таком мире развилось своего рода классовое разделение, но, как и многое другое, пошло по особому пути. Аристократия здесь обладает не таким уж большим количеством привилегий. Местные Герцоги, Графы, Бароны и Баронеты, конечно, имеют собственные шикарные дома с просторными комнатами и помощников, но, по сути, они просто управленцы в красивых одеждах, не требующие перед собой преклонения и не секущие остальных направо и налево. О чём говорить, если даже Император Сандории, бывший долгое время фермером, не считает зазорным и сейчас встать за плуг и показать, как надо пахать. К слову говоря, подобные титулы и честь достаются только тем, кто был признан самым полезным и достойным жителем своего поселения, и по наследству не передаются. Несмотря на то что Императора всей Сандории выбирают только жители негласной столицы, остальные города ни разу не возражали.
От военных за несколько тысяч лет безмятежной жизни осталось одно название. Быть в гвардии, конечно, почётно, но многим уже давно наскучило бродить по городам и деревням, в которых ничего не происходит, а с редкими нападениями местных хищников жители зачастую справляются сами и не хуже военных. Количество почётных граждан растёт. Они стараются помогать нуждающимся, которых становится всё меньше. В этом мире всё не так, какое-то другое, своё, особенное. Даже местное подобие меритократии2 каким-то образом успешно работает и пока не мешает ни горизонтальной, ни вертикальной мобильности жителей Адваллора.
Мир, сотворённый Богами, которые ходят среди смертных, не может обойтись без религии. Никак! Одайн пробовал, но даже у него ничего не вышло. Так появилось духовенство с Верховными жрецами, жрицами, волхвами, паломниками и прочими смертными почитателями и обожателями своего Единого Творца и Богини Природы и Плодородия.
Естественно, практически ни один мир не обходится без торговли, денег и налогов. В Адваллоре есть и это, но тоже какое-то своё и местами необычное, учитывая, что советы давались Богами. Торгуют практически всем, что можно собрать, выковать, вырастить, сделать, приготовить. Строят магазинчики, возят товары по городам и другим землям. Создают много чего, при этом развитие идёт несколько странным путём: перьевые ручки, цветные чернила, хорошие краски, добротная одежда, карманные часы, порох, кремнёвые огнива и исключительно холодное оружие. Удивительно, что несмотря на обилие фейерверков, созданных не только Сварнами, никто не додумался изобрести пистолет, пищаль или мортиру. Хотя… в Мире, давно не знающем войн, может быть и подобное. Возможно, это предусмотрительность Одайна или его магия, кто знает.
Сельское хозяйство процветает настолько, что про голод давно забыли. Несмотря на такую идиллию, есть и одиночки, предпочитающие жить подальше, не завися ни от кого. Понимая, что питаться одной рыбой или ягодами и грибами не самый лучший вариант (а к рыбе или мясу неплохо бы пива или вина и кусок свежего хлеба), одиночки тоже активно торгуют и вступают в местные Гильдии.
Нашлись и те, кто оказался слишком охоч до алкоголя, и тут уже никто с ними совладать не в силах. Хотя и они приносят какую-то пользу, развлекая и веселя народ, правда, в основном, это смех сквозь слёзы. В целом Дети Богов, несмотря на все потрясения Малого Мира, смогли подружиться и стать чуточку ближе к тому, что когда-то было задумано Одайном.
И вот, казалось бы, известность и репутация Одайна среди Богов растёт. Малый Мир развивается, но одно существо, поглотившее Хаос, продолжает лелеять мечту о мести. Почти за восемь тысяч лет существования мира и шесть тысяч лет со дня сотворения Первых Детей Богов всему Малому Миру, давно забывшему ужасы войны, впервые изо всех сил пришлось сражаться за своё право жить.
Лейхель, поглотив всю силу Хаоса из слёз Тёмного Бога, получил небывалую мощь, которая почти полностью лишила его рассудка. Рыдая над энтарами, покоившимися в подземном склепе, он воскрешал их. Хаос и жажда мести ослепляли его, туманили его разум и, будучи в глубине существа своего жалким и слабовольным, Лейхель стал не проводником и обладателем силы, а лишь её инструментом. Ночами он сидел в личных покоях и, стиснув зубы, скуля, в безумии резал своё тело ради волшебных слёз. От смерти его спасало лишь то, что он был нужен Хаосу, но уже нельзя было отличить, где чьё желание и помыслы.
Получив неограниченный источник слёз, энтары продолжили свои изыскания, и вскоре оружие их стало самым смертоносным во всём Адваллоре. Даже лёгкая царапина, оставленная клинком, окроплённым Чёрной Водой, любого делала безвольным слугой Лейхеля и Хаоса. Сам же предводитель Энтаров, ко всему прочему, овладевал практически безграничной магией Хаоса, которая даровала ему и остальным изгоям необычайно долгую жизнь. Почти две тысячи лет Лейхель развивал свои новые навыки и обучал этому искусству народ Энтаров.
Множилось их племя и становилось сильнее и безумнее. К концу восьмого тысячелетия от создания Малого Мира, пошли они войной против всех Народов и самих Богов. Когда армада чёрных кораблей Энтаров, будто из ничего, возникла у берегов Иеллэ, Твердь Святого острова вновь обагрилась кровью. Чёрной волной нахлынули Энтары на бывших собратьев, сметая и втаптывая их в землю. Они уничтожали всех, не зная жалости, беспощадно убивая каждого из Саности: умудрённых стариков, женщин и детей, будто наслаждаясь безграничной свободой и силой. Рубя мечами и жестоко добивая магией Хаоса свои жертвы, пронеслись изгои смертоносной лавиной по Святой Земле. Но не все были убиты в беспощадной резне. Много раненых оставляли за собой нападавшие, а Саности, которым не повезло погибнуть, безропотно становились в ряды армии Энтаров, не в силах противостоять силе и воле Хаоса.
Лейхель хотел ещё большей мощи. Его главной целью были Святыни Злочероса, находящиеся на Иеллэ. Предводитель Энтаров неистовствовал и злобно кричал слова проклятий, осознавая, что даже он, почти две тысячи лет постигавший таинство магии Хаоса, оказался неспособен пробиться через магические барьеры, которые воздвиг Одайн. Даже всем войском используя магию, ничего не смогли они сделать, и разум покинул Лейхеля. Он осмотрел свою армию и, резко сжав в кулак левую руку, силой Хаоса раздавил часть примкнувших Саности. Так и стоял он под кровавым дождём, безумно улыбаясь, поводя пустыми глазами.
– Весь Адваллор падёт к моим ногам. Слышишь, Одайн? Я уничтожу все города, я вырежу всю Сандорию, обращу в труху весь Лоринест, которым ты особо гордишься! – истерично кричал Лейхель. – Теперь я Бог этого Мира! Слышишь?! Я напою тебя кровью и умою Чёрной Водой, жалкий старый божок!
Энтар замолчал и в полной тишине направился к своему кораблю.
– Дальше мы будем плыть. Я хочу взглянуть на Сандорию издалека.
* * *
Лейхель продолжал бессмысленно смотреть куда-то вдаль, сквозь густые леса, обрамляющие материк. Даже их красота не смогла растопить окаменевшее сердце мужчины.
– Правду говорят, что Сандория была создана по подобию Иеллэ? –спросил он, положив локти на фальшборт судна и безразлично глядя на материк.
– Предки так говорили. Сначала Иеллэ, потом Сандория, повторяющая его очертания, или что-то вроде того, – ответил Юни.
– Хотя, какая уже разница, да? – Лейхель подпёр кулаком правой руки щёку. – Мне скучно так плыть. Наверняка больше никого не встретим. Слишком долго.
Мужчина замер на секунду, и корабль слегка встряхнуло.
– Начинаем? – спросил предводителя Юни.
Лейхель молча кивнул.
– Настало время сравнять города Сандории с землёй! – крикнул Юни. – Готовьтесь! Наше время пришло!
Корабли Энтаров уже не плыли по воде, они парили над ней. Сила Хаоса несла их к берегу материка. Корабли, которым не нужны были ни рулевые, ни ветер. Сошедшая на берег армия оседлала привезённых с собой шустряков и направилась к столице. Пока ещё не зная этой Тверди, Лейхель не рисковал перемещать войско при помощи магии. Изучив карты, он знал примерное направление движения и пока ограничивался лишь наложением чар, увеличивших скорость его войска.
Как стая прожорливой саранчи, двинулись они к самому сердцу Сандории – в Лоринест, беспощадно уничтожая всех, кто встречался на их пути, приумножая ряды беспощадной армии.
Уже через пять часов армия Энтаров ворвалась в город, беспощадно сея ужас и смерть среди населения Лоринеста, как когда-то Элери Саности среди созданий Тёмного Бога.
Даже стража у главных ворот не смогла дать отпор: настолько отвыкли Дети Богов от войн. Словно смерч пронеслись Энтары по улицам столицы Сандории, сгоняя, как скот, всех жителей в центр Лоринеста. Злорадно улыбаясь от осознания того, насколько легко удалось ему захватить город, Лейхель взмахом руки перенёс свои корабли, обрушив их на дома и храмы. Окутанные чёрным дымом суда стояли невредимыми среди обломков построек. Лейхель оглядел армию и, переведя взгляд на Саности, злорадно улыбнулся. Не слезая с шустряка, мужчина силой магии поднялся вместе с ним над толпой.
– Народ Сандории! Я – Лейхель! Я – предводитель племени Энтаров, которых изгнал Одайн со Святого Острова Иеллэ, о чём, возможно, вы, поганые детишки божков, когда-то слышали. О, сколько же веков я ждал этого дня! Я уничтожу каждого, кто посмеет помешать мне. Я уже разобрался с этими чванливыми Саности. Со всеми теми, кто не захотел принимать мою сторону. Посмотрите на выживших! Посмотрите сколько их! Они сражаются вместе со мной! Даже Саности за меня! – упивался Энтар своей безнаказанностью. – А где же Боги? Где эти ваши: Одайн, Волегости? Да им плевать на вас! Вы сидите в этой песочнице и копошитесь, как безмозглые черви. Вас научили только тому, чему захотели, только тому, на что, по мнению божков, вы способны. А у меня и моего народа есть сила, которая способна творить такое, что вы своим жалким умишком не в состоянии вообразить!
Выдержав паузу, Лейхель внимательно осмотрел испуганную толпу.
– Я могу уничтожить вас всех одним движением руки, но не буду. Я стану вашим Богом! Я уничтожу Одайна и Волегости, и весь мир будет процветать. Я дам вам такие знания, о которых вы не смели и думать. Я уничтожу всех тварей Тёмного Бога до самого последнего вонючего гугуса. И в новый мир я возьму только тех, кто присягнёт мне на верность. Кто не захочет этого сделать по собственной воле – встанет в мои ряды, как послушная кукла. Мне всё равно, сколько вас выживет. В Адваллоре много земель, и все они станут моими.
Ответом ему была тишина.
– Что, никто не хочет вступить в мои ряды по-хорошему?
– Захватчик, как тебя там, – послышался голос. – А напомни-ка нам, за что вас попёрли с Иеллэ? Ну, тогда. Давно-о-о. Давно!
– Кто?! – взревел Лейхель. – Кто посмел так говорить со мной?!
– Ну я, – из толпы вышел загорелый Лорец в зелёной робе.
Лейхель, не долго думая, поднял говорившего в воздух перед собой и, разминая шею, лениво спросил:
– Ты кто такой? Это что ещё за одежды?
– Зелёная роба.
– И? Всё? Зелёная роба? И всё?
– Нет, ну там ещё исподнее под ней. За что попёрли-то?
– Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?
– Ты и так уже много наговорил, – спокойно продолжил незнакомец. – И всех победишь, и знания дашь, и всё захватишь. Ты прям такой сильный?
– Я могу уничтожить вас одним дви… – начал было Энтар.
– Повторяешься, – бесцеремонно перебил его Лорец. – Как тебя там зовут?
– Ты поплатишься за это, наглец, – разозлился мужчина, и глаза его почернели. – Запомни же моё имя перед тем, как умрёшь, – брызжа слюной, чеканил он слова и после перешёл на крик. – Моё! Имя! Лейхель!
– Шмейхель! – успел услышать предводитель Энтаров, перед тем, как магия Хаоса поглотила наглеца.
– Кто ещё?! Кто?! – взбешённо кричал Лейхель, ещё больше сходя с ума от унизительной выходки незнакомца. – Всех уничтожу!
Лейхель дёрнул правой рукой, будто сметал что-то со стола, и часть города перед ним обратилась в руины.
– Всех! Всех! – истошно закричал Энтар и замахнулся левой рукой, но в тот же миг оказался прижат к земле вместе с шустряком кем-то неизвестным.
– Из всех Детей ты стал моим самым большим разочарованием! – сказал лежавший на нём. – Ты обрёл такую силу, и единственное, на что оказался способен – нести разрушение и смерть? Думаешь, мне было легко, когда пришлось изгнать вас?
– Ода-а-айн, – просипел Лейхель. – Старый божок! Пришёл наконец…
– И каждый раз, когда меня нет рядом, происходят ужасные вещи! – Бог сомкнул пальцы рук на шее энтара. – Даже Злочерос смог сдержать свой гнев, а я уже не в силах!
– Так чего же ты ждё-ё-ёшь? – подначил его Лейхель. – Давай, убей меня. Рискни!
– Нет, у меня есть кое-что получше, – немного ослабил хватку Бог-Творец. – Я заберу тебя с собой! На Суд Богов!
– Что? – вскрикнул Энтар.
– Ах, ты же не знаешь, что это такое, – ухмыльнулся Одайн. – Даже у Богов есть законы.
– Убей!
– Нет. Тебя будут судить! – ответил Бог.
– Убейте его! Давай, – дёргаясь, будто в конвульсиях, безумно кричал Лейхель.– Дава-а-ай!
Застрекотали машины кораблей, и на Бога-Творца с Лейхелем, прижатым к земле, обрушился град стрел с Чёрной Водой. Хаос защитил Энтара от смерти, ни один снаряд не смог навредить ему.
– Неужели ты думал, что твои жалкие деревяшки убьют меня? – не ослабляя хватки, спросил Одайн.
– Они и не должны были, – злорадно процедил Лейхель, глядя на то, как Чёрная Вода стекает по рукам Бога, и снова засмеялся.
– Ах, вот в чём дело, – понимающе кивнул Творец. – Как же я не догадался. Но и слёзы Злочероса не могут меня убить. Ты понимаешь? – улыбнулся Бог. – Они способны временно лишить меня силы, но только магической силы, и наша битва будет длиться до тех пор, пока магия вновь не восстановится во мне. А потом я заберу тебя с собой, мой мальчик. Как же тяжело тебе приходится! Слабый и немощный, ты не управляешь силой – сила управляет тобой.
Одайн неспеша поднялся и оглядел замерших в изумлении детей. Никто: ни жители города, ни захватчики – не двигались со своих мест. Будучи лишённым магической силы, Бог всё равно оставался противником, с которым невозможно было справиться даже силой Хаоса.
– Вы ожидали битвы Богов, да? – ухмыльнулся он. – А кто-то жаждал моей смерти. Как же вы меня расстраиваете!
Бог щёлкнул пальцами и зацокал языком:
– Всё, стало быть.
– Убейте, убейте его, – истошно вопил Лейхель, продолжая лежать на спине.
Всё ещё не веря в услышанное, он колотил руками и ногами, словно капризный ребёнок. Видя, что никто не предпринимает никаких действий, Энтар схватил Одайна и закружился с ним в вихре, поднимаясь всё выше и выше. Сжимая Бога силой Хаоса, Лейхель скалился и прерывисто смеялся сквозь зубы.
– Я сброшу тебя на землю! Я втопчу тебя в Твердь!
– Так я же выберусь, – невозмутимо ответил Бог.
– Тогда я утоплю тебя в Мировом Океане! – закричал Лейхель.
– Не забывай, весь Мир сотворён мной! – улыбнулся Одайн. – Остановись! Ты не Бог.
Лейхель взревел и ринулся вниз, выставив Одайна перед собой. Они оба рухнули на мостовую, подняв облако пыли, земли и осколков тёсаных камней. Невольные зрители снова замерли. Когда завеса рассеялась, все увидели, что Бог-Творец, стоя на коленях, обнимает Лейхеля.
– Ты так ничего и не понял, – грустно произнёс Одайн, похлопывая Энтара по спине. – И зачем мне такой Мир, где целый Народ настолько несчастлив, что все остальные страдают из-за него? Ты думаешь, этого я хотел? Может, стоило дать вам другой?
Сила Хаоса клокотала в Лейхеле, и он, почти потеряв остатки разума, безвольно обмяк в объятиях Бога.
– Если… не… нужен… заберу себе, – тихо прохрипел Энтар и зашёлся в кашле, плюясь кровавой пеной.
– Нет! Я не позволю! – вскричал Одайн, встряхивая тело Энтара. – Нет!
Кожа Лейхеля почернела. Ослепительно-белые лучи, словно выпущенные стрелы, исторглись из его тела. Одайн, лишённый магии, был бессилен, как никогда. Скользнувшая по толпе длинная тонкая линия в мгновение ока испарила всё, чего коснулась. Жители и захватчики в голос закричали от ужаса. Все они в панике разбегались, стремясь оказаться как можно дальше от этого места. Только Одайн всё ещё прижимал к себе Энтара, стараясь своим телом преградить дорогу смертоносным лучам. Лейхель конвульсивно дёрнулся, из его рта вырвался столп света и пронзил облака.
Один из лучей устремился в сторону убегающих Детей Богов. Дорогу ему преградила стена деревьев, неожиданно выросших из земли. Барьер смог лишь изменить траекторию пучка света, отправив его в небо.
– Что ты натворил, Энтар! – закричала женщина в серой робе. – Одайн, что происходит?
– Я лишён магии, Волегости. Помоги мне закрыть эти лучи.
– Своим телом? Вот уж нет, – отказалась Богиня. – Но я могу кое-что сделать!
Волегости воздела руки, замерла и земля задрожала, заходила волнами, вздыбилась невысокими холмиками. На свободу вырывались огромные корни лэвлинов, поднимая Одайна, сжимавшего Лейхеля в объятиях.
Пока лучи разрушали город, корни медленно сплетались в подобие чаши на толстой ножке.
– Я закрою нас всех в сфере, Одайн! – сказала Волегости, переместившись к Богу. – Что с ним?
– Хаос овладел им почти полностью. Он берёт верх над ним, и чем это кончится, я не знаю.
– Бедный ребёнок, – вздохнула Волегости, становясь на колени и ласково гладя Лейхеля по голове. – Скольких же ты погубил, мальчик, и ради чего?
– Поспеши! Закрой нас двоих и уходи.
– Нет, я запечатаю всех нас. Я не оставлю тебя, Одайн, – одежды Богини засияли мягким зелёным светом, и корни ускорили рост, сплетаясь над их головами. – Пожалуй, всё, – тяжело вздохнула Волегости и села. – Как я могу уйти? Этот мир стал для меня таким родным. Оставить тебя в беде было бы не достойно даже для Бога. Особенно для Бога.
– Значит, теперь мы с тобой запечатаны, Волегости? – спросил Одайн, аккуратно кладя тело Лейхеля на пол сферы
– Да. До тех пор, пока ты не вернёшь свою силу.
– И стоило тебе рисковать?
– При всём желании я бы не смогла вытащить отсюда всех нас. Я, конечно, могла бы забрать тебя, но оставить этого смертного в Малом Мире было бы не самым лучшим решением. Моя истинная сила здесь ограничена. Напомню, что я не учавствовала в создании Адваллора.
– Ты так много сделала для него, что я забываю об этом. Как думаешь, мы успели вовремя?
– Надеюсь! Что мы будем делать, если тело носителя Хаоса погибнет? Я не справлюсь с этой силой.
– Не уверен, что и я справлюсь, – хмыкнул Одайн. – Ты знаешь, меня всегда удивляло, как это удавалось Злочеросу.
– Меня тоже, – Волегости откинула прядь светлых волос за плечо и посмотрела на Одайна. – Скажи, у меня сейчас тёмно-синие глаза, как у тебя?
– Да, – нахмурился Бог. – Пока да. Ты опасаешься, что не продержишься долго?
– Конечно, – прямо ответила Богиня. – Когда станут зелёными, – скажи. Я должна знать, что пришло время перенастроиться. Теперь, когда ты без магии, наша синхронизация дала серьёзный сбой…
– Надеюсь, мы справимся. Жаль, что я не знаю, сколько слёз Злочероса на меня попало.
– Однако, – вздохнула Волегости. – Нашли что использовать.
– Да, нашли. Я рад твоему появлению и никогда не забуду о сегодняшнем дне.
– Это же не только ради тебя, ты же понимаешь, – заулыбалась Волегости.
– Конечно! Ещё ради червячков, птичек и другой живности. Я же не такой милый, как твои создания, – рассмеялся Одайн.
– Да ты даже определиться не можешь, какого цвета бороду тебе носить!
– Рыжая борода – как-то избито, а вот седая, с серебристым отливом мне нравится.
– Просто ты – старая сорока, Одайн. Признайся, что любишь блестящее, поэтому и работаешь в основном с металлами.
– Чувствую я, Молодая Богиня, что разговор сей будет долог у нас, ибо времени теперь предостаточно для ведения бесед непринуждённых, – грозно свёл брови к переносице Бог и поскрёб серебристую бороду.
– С рыжей лучше, – улыбнулась Волегости.
– Ладно, посмотрим. Самое печальное в том, что я не знаю, сколько времени потребуется на восстановление сил.
– Когда ты снова засияешь, мы поймём. Не забудь про мои глаза. Сейчас стало сложнее чувствовать мир. Я не хочу стать очередным носителем Хаоса. Пока у меня есть силы, я укреплю сферу слой за слоем. А я молодец, что дала лэвлинам возможность накапливать магию. Жаль, что не научила делиться.
– Смотри-ка, Волегости, а малыш справляется, – кивнул Одайн в сторону Лейхеля. – Теперь он только светится.
– Ну и хорошо, – устало вздохнула Богиня. – Через эти корни ему всё равно не пробиться.
Тело Лейхеля, испускавшее ослепительный свет, забилось, будто в конвульсиях.
– Не касайся его! – сказал Одайн подавшейся было в сторону Энтара Волегости.
– У меня ещё остались силы. Или ты думаешь, что Хаос уже ищет нового хозяина?
– Не знаю, но какой смысл проверять это на себе? И так этот кокон из корней на тебе. Посмотрим, что будет дальше. Если силы остались – береги их, – Одайн щёлкнул пальцами. – Кто бы сомневался. Ещё не восстановилась.
Энтар в очередной раз дёрнулся и затих, издав глухой стон.
– Похоже, что живой, – облегчённо вздохнул Одайн.
– И что с ним будет после Суда?
– Не знаю, – пожал плечами Бог-Творец. – Случай не новый. Формально он смертный, который получил силу Бога. Каким образом это произошло, мы не знаем. Будут ли его судить, как Бога, или заберут силу, наложат печать и отпустят, кто знает. Я давно не был на таких Судах.
– Не нам с тобой решать, – согласилась Волегости. – Как же я устала. Даже сотворение всей растительности Адваллора, живности и обучение Элери было проще. Какая страшная сила этот Хаос. Кстати, а ты бы смог победить Злочероса в схватке?
– Злочероса? – расхохотался Одайн. – Никогда об этом не думал. С чего ты этим заинтересовалась?
– Да просто, – задумчиво ответила Волегости, накручивая локон на палец. – Интересно, где он сейчас?
– Не знаю. Зачем-то оставил нам плащ и палицу. Дел он натворил, конечно, но ведь и помог во многом, – хмыкнув, произнёс Одайн, глядя на светящееся тело Лейхеля. – Нам остаётся только ждать.
«Из отчёта сотрудника башни за
инвентарным номером Н – 42 014 581 729,
младшего брата Безымянного
«О развитии планетоида Адваллор».
Подлинник документа находится в архиве».