Вначале была Тьма. Пустота царила в Безмолвии. Скучен был этот Мир. И однажды Ода́йн, Бог-Творец, что создавал горны с вечным жаром и меха с ветром, сказал сам себе: «Пуста эта Айлийе́1, не на кого смотреть мне и радоваться. Если бы был Малый Мир, населённый Малыми Существами, не пребывал бы я в скуке». И подумав об этом, Ода́йн стал ждать, когда придёт эта Мысль другим, и тогда бы они вместе сотворили Мир, – новый и прекрасный. Но никто так и не объявил о своём желании. И разослал тогда Одайн слуг своих к Богам, которых знал, к тем, о которых слышал, и к тем, о существовании которых догадывался. Время шло, и из всех Божеств явилась лишь одна, и была она высока и статна, ликом прекрасна, и имя ей Волего́сти.
Одайн ничуть не огорчился, что помощник у него будет только один. Молодая Богиня, хоть и оказалась неопытной, но в мудрости и энтузиазме ей было не занимать; и чуть позже, выйдя из своей Сферы-кузни, где меха и горн находились, Одайн принялся за дело новое и долгое. И нашёл он камень, летающий в пустоте. И был камень тот круглым и гладким. Нашёл Одайн другой камень, поменьше и поострее, и обтесал им первый. Осколки образовали круг возле Одайна, где кружат и поныне. Поместил Одайн горн и меха в центр этого круга и назвал их Аргони́сом – звездой яркой и бессмертной. И поставил с ней рядом камень обтёсанный – наковальню, а зубило, второй камень, на потом оставил.
И творил он на той наковальне волшебный молот, в который вложил всю силу свою и мощь магическую, ибо был Одайн магом всесильным и непобедимым. И придал Бог-Творец зубилу каменному крепость великую и вырезал им руны волшебные и таинственные на молоте своём. А стружку истолок и припас. И назвал Одайн металл, из которого молот изготовил, Ла́тосом. И был металл тот лёгок, как пёрышко, и крепок, как скала. А зубило, которым руны вырезал, – камень, из которого изготовлено оно было, – Одрио́сом назвал. И не было ничего его крепче, даже латос не так крепок был, как он.
Прошло время, и созвал Одайн слуг своих и дал им задание великое и ответственное. Собрать по части от всего, что в Мирах существует. Собирали слуги долго и тщательно, во всех Вселенных побывали, исполняя задание своё, и исполнить его стремились на совесть. Но тот, кому поручено было собирать Порядок, не смог найти его в нужном количестве и в горе скитался, моля о помощи. И тогда один из Богов предложил ему недостающую часть. Обрадовался слуга Одайна-Творца и согласился принять помощь. И вернулся он к своему Богу и подал ему сферу с Идеальным Порядком. Получив, что хотел, повелел своим слугам Одайн быть свободными.
И Творец, собрав все части в одно Целое, нагревал его на Арго́нисе, напоследок добавив туда измельчённый Латос. И трудился он время долгое и ковал на наковальне Мир новый – Адвалло́р, и был тот хорош, но гладок и пуст. И спустился на него Одайн, и создал Твердь и Воду. И захотел сотворить он четыре материка и наречь их. Но появился вначале Святой Остров – Иеллэ́. Когда творил Одайн Мировой Океан, выпал ручник его из поясного ремня, и не тронула Вода молот волшебный, и обтекла она его, с точностью обведя очертания молота, и выросла под ним Твердь. И назвал Одайн её Святым Островом. Вторым создан был материк, очертаниями своими повторяющий Святой Остров, но во множество раз превосходящий его по размерам, наречённый Сандо́рия. Следом созданы были ещё три: Униа́х-ха, Креа́виш и Ява́л-У́мма-Хар. Помимо них сотворил Одайн превеликое множество островов. И каждый был наречён. И ни один не совпал с другим.
И закрутил Бог-Творец Мир, как волчок, и пустил вертеться вокруг Аргони́са. И была Тьма на одной стороне Адвалло́ра, а Свет на другой, и сменяли они друг друга по очереди. Но иногда Свет царил дольше, а Тьма меньше, порой было и вовсе наоборот. С трудом большим добился Одайн, чтобы сменялись они, как задумано. Для трудов ночных создал Одайн меньшее светило – лампаду, младшую сестру Аргониса, и назвал её Мироллэ́ – волчок вокруг волчка, ибо как Адвалло́р вокруг Аргони́са вращался, так и Мироллэ вращалась вокруг Адвалло́ра.
Был Океан, и была Твердь, но не было Малых Существ; никто не радовался новому Миру, и Одайн загрустил. И обратилась к нему прекрасная Волегости.
– Если пожелаешь, о Великий Творец, – молвила она, – я населю Мир живностью и постелю изумрудные ковры на нагую Твердь. И будет Мир в Адваллоре.
Возрадовался Одайн и ответил Богине: «Что ж, бери в распоряжение Остров Святой, но другие земли не трогай. Что-то в Мире этом настораживает. Много боли и несчастья в нём будет. Исправить это мы уж не в силах. Быть может, Дети, если усилия приложат, к совершенству задуманному приблизят его».
И создала Волегости на Святом Острове леса густые, поляны, цветы прекрасные и благоухающие, и животных создала. Повелела она им жить в согласии и мире, и согласились они. Шло время и расхотели одни жить на суше, – их тянуло в Океан, а других – в Небо. И тонули первые, а вторые разбивались. И созвала Волегости их на совет и решила, что пусть те, кого тянет в Небо, станут птицами, и дала она им крылья и оперение. Тем, кого тянуло в Океан, дала чешую и плавники – и стали они рыбами.
И плодились они, и размножались, и метались многие между сушей, и Небом, и Океаном, и появлялись новые, радуя Богов разнообразием своим.
Вскоре Хаоса в Мире стало больше; и несколько животных, заблудившись и обезумев от голода и жажды, напали друг на друга: так пролилась первая кровь. И насытились они, и перестали иной пищи признавать, кроме плоти и крови. Созвала снова всех на совет Волегости, и решили они с Одайном, что пусть животные одни будут пищей для других, и прибудет тогда равновесие.
– А кто кем станет? – вопросили животные. – И как сделать это справедливо?
И был кинут жребий. Охотник – Дичь, Хищник – Жертва. И стало их поровну. И были они разные: кто мал и неприметен, кто поджар и быстр. И вновь множились они, и прятались, и охотились. И с той поры животные жили по наказу Богов.
И наблюдал Одайн за Волегости, за творениями её, и доволен был. Лишь тогда разрешили себе Создатели короткий отдых. И сказал Бог-Творец: «Волегости, пусть те, кого создала ты, останутся Детьми твоими, и пусть деревья и цветы будут во власти твоей. И порядок свой ты им установишь. Великолепны начинания твои, красу необычайную вижу я. Остров Святой, Иеллэ, восхитительным стал, благодаря тебе, молодая Богиня».
И отвечала ему Волегости: «Признательна я тебе, о Великий Творец, за слова твои лестные. Честь получить похвалу от тебя за столь малый труд. Если позволишь, сотворю я подобное на всех иных землях, угодных тебе».
И дал Одайн согласие своё.