27 мая народный комиссар иностранных дел СССР Молотов встретился в кабинете предсовнаркома (председатель Совета народных комиссаров – его вторая должность) с послом Великобритании Уильямом Сидсом и временным поверенным в делах Франции в СССР Жаном Пайяром.
После взаимных приветствий стороны, рассевшись друг против друга за длинным, покрытым зеленным сукном, столом, начали диалог. Рядом с Молотовым сидел его заместитель Владимир Потемкин. Первым взял слово Сидс:
– Мне поручено передать Советскому правительству новый проект соглашения между СССР, Англией и Францией об оказании совместного противодействия агрессии в Европе.
Сидс встал из-за стола и с каким-то сдержанно-торжествующим видом вручил Молотову синюю папку с документом. «Даа, вид у него, как у гроссмейстера, поставившего шах своему сопернику, только игра отнюдь не закончена, ваш обманный ход мы разгадали и следующий ход за нами», – подумал Молотов и положил полученную папку перед собой. Сидс же, сев на своё прежнее место, продолжил:
– Проект этот разработан английским министерством иностранных дел со всей тщательностью и с учетом всех пожеланий, сформулированных в последнем ответе Советского правительства на английские предложения. Я выражаю надежду, что правительство СССР оценит значительный шаг, сделанный правительством Англии навстречу пожеланиям СССР, и само пойдет на скорейшее завершение переговоров, в которых британское правительство живейшим образом заинтересовано.
Настала очередь французского посла. Пайяр был невозмутим и спокоен, и со свойственной французам галантностью вручив Молотову от имени французского правительства идентичный с английским проект тройственного соглашения, сказал:
– Я присоединяюсь к оценке этого проекта, данной Сидсом, и, подобно английскому послу, высказываю надежду на согласие Советского правительства с нынешними англо-французскими предложениями и на скорое и благополучное окончание переговоров по этому вопросу между тремя странами.
Молотов заранее прочитал предлагаемый Лондоном и Парижем проект соглашения, вручённый французским министром иностранных дел Бонне полпреду СССР во Франции Якову Сурице 26 мая и переданный им в тот же день шифртелеграммой в НКИД. Поэтому он решил не медлить с ответом, а сразу высказать своё отношение к этому документу:
– Ознакомившись с англо-французским проектом, я вынес отрицательное заключение об этом документе. Англо-французский проект не только не содержит плана организации эффективной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе, но даже не свидетельствует о серьезной заинтересованности английского и французского правительств в заключении соответствующего пакта с СССР, а скорее наводит на мысль, что правительства Англии и Франции не столько интересуются самим пактом, сколько разговорами о нем.
Возможно, что эти разговоры и нужны Англии и Франции для каких-то целей. Советскому правительству эти цели неизвестны. Оно заинтересовано не в разговорах о пакте, а в организации действенной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе. Участвовать только в разговорах о пакте, целей которых СССР не знает, Советское правительство не намерено. Такие разговоры английское и французское правительства могут вести с более подходящими, чем СССР, партнерами.
Молотов выдержал короткую паузу, чтобы сдержать охватившее его раздражение, а затем спокойным голосом продолжил:
– Может быть, оба правительства, уже заключившие пакты о взаимопомощи между собою, Польшей и Турцией, считают, что для них этого достаточно. Поэтому, возможно, они и не заинтересованы в заключении эффективного пакта с Советским Союзом. К такому заключению приводит англо-французский проект, не содержащий предложений о заключении действенного пакта о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией и сводящий данный вопрос исключительно к разговорам о пакте.
Удивлённый таким неожиданным поворотом событий и ожидавший, видимо, совсем других оценок, Сидс озадаченно спросил:
– Скажите, какие пункты нашего проекта позволили Вам сделать такое заключение?
Молотов ожидал этого вопроса, поэтому ответ его был продуманным до мелочей:
– Хорошо, я объясню все по пунктам. Механизм оказания тремя государствами взаимной помощи англо-французский проект подчиняет сложной и длительной процедуре, установленной Лигой наций.
Советское правительство не против Лиги наций. Наоборот, на сентябрьской сессии ассамблеи представитель СССР активно выступал в защиту Лиги, и в частности статьи 16 её Устава, против других делегатов, в том числе и английского, которые, в конце концов, высказались за признание необязательности упомянутой статьи для членов Лиги наций.
Однако процедуру, установленную пактом Лиги наций для осуществления взаимной помощи против агрессии и теперь предлагаемую англо-французским проектом, нельзя не признать плохо совместимой с требованием эффективности этой взаимопомощи.
Может получиться такое положение: в совете будет поставлен вопрос об агрессии против СССР со стороны какого-либо участника «оси». Представитель какой-нибудь Боливии будет рассуждать в совете, имеется ли наличие акта агрессии против СССР, нужно ли оказать СССР помощь, а в это время агрессор будет поливать советскую территорию артиллерийским огнем. Советское правительство не может признать приемлемой подмену эффективной помощи жертве агрессии одними разговорами по данному вопросу.
Кстати, в договорах о взаимной помощи, заключенных между Англией и Францией, а также обоими государствами с Польшей, английским правительством с турецким, нет обязательства подчинить эту помощь лигонационной процедуре, установленной статьей 16 пакта Лиги. Почему же такое подчинение предусматривается в англо-французском проекте договора с СССР?
Непонятно также, что означает обязательство, изложенное в параграфе 5 англо-французского проекта – чтобы поддержка и помощь, оказываемые Советским Союзом, Англией и Францией в случаях, предусмотренных соглашением, не наносили ущерба правам и позиции других держав. Как можно действовать против агрессора, не нанося ему ущерба?
Наконец, в параграфе 4 указывается, что в случае возникновения угрозы агрессии три договаривающиеся государства не действуют, а только прибегают к взаимной консультации. Это вновь подтверждает догадку, что англо-французские предложения эффективному противодействию агрессору предпочитают лишь разговоры на эту тему.
Позиция Советского правительства прямо противоположна. СССР хочет соглашения об эффективной обороне против агрессора. Одни разговоры об этом его не интересуют и не удовлетворяют. Если правительства Франции и Англии видят в таких разговорах какой-либо интерес для себя, то они могут вести их с другими партнерами.
Но всё, что я сейчас высказал, это пока моё личное мнение. Я представлю врученный мне англо-французский проект на рассмотрение правительства. После этого мы сможет дать окончательный ответ на предложенный вами проект соглашения.
Внимательно выслушав Молотова, Сидс, изображая крайнее изумление на лице, принялся разъяснить ошибочность таких суждений:
– Оценка англо-французского документа, данная Вами, основывается на явном недоразумении. Верно, что в англо-французском предложении упоминается о Лиге наций и даже о статье 16 её Устава. Но это сделано лишь для того, чтобы удовлетворить общественное мнение, в особенности в Англии, где всякую международную акцию привыкли связывать с Лигой наций.
Наши правительства отнюдь не имеют в виду подчинять механизм взаимной помощи СССР, Франции и Англии лигонационной процедуре. Оба правительства признают необходимость немедленной и автоматической взаимной помощи трех договаривающихся государств против агрессии. Об этом мы заявляем вполне официально.
Англо-французский проект предусматривает только то, чтобы тройственное соглашение между Англией, Советским Союзом и Францией было заключено согласно принципам и в духе Лиги наций. В этой формуле не может быть ничего неприемлемого для СССР. Мы заверяем, что она отнюдь не ограничивает автоматизма в осуществлении взаимной помощи, в котором английское и французское правительства столь же заинтересованы, как и СССР.
Пайяр был удивлен не менее Сидса, но вида старался не подавать, поэтому говорил, сохраняя полное спокойствие:
– Недоразумением мы считаем также указание на то, что в параграф 5 англо-французского проекта обязательство «не наносить ущерба правам и позиции других держав» имеет в виду оградить агрессора. Упомянутый параграф стремится лишь сберечь суверенные права слабейших государств, которым Англия, Франция и СССР договариваются оказывать помощь.
Возможен случай, когда в интересах защиты такого государства против агрессии одно из трех договаривающихся правительств признает необходимым, например, разрушить город, находящийся на территории обороняемого государства. Если правительство последнего запротестует, очевидно, придется считаться с его суверенитетом в данном вопросе. Нас удивляет предположение, будто бы правительства Англии и Франции несерьезно относятся к вопросу о пакте с СССР и предпочитают конкретным решениям одни разговоры по данному вопросу.
В этот момент в разъяснения снова включился Сидс:
– Я считаю, что наше правительство сделало решительный шаг навстречу Советскому правительству и что предлагаемый им договор с СССР представляет собой радикальный поворот в английской внешней политике. Правительства обеих стран заинтересованы в скорейшем завершении переговоров с СССР и хотят действовать, а не медлить.
Необходимо, не тратя времени, устранить недоразумения, возникшие у Вас при первом ознакомлении с англо-французским документом. Я немедленно сообщу об этих недоразумениях своему правительству и предложу их рассеять.
Я надеюсь в ближайшие дни получить вполне удовлетворительный ответ из Лондона. Этот ответ будет немедленно Вам сообщён. Я надеюсь, что и Советское правительство со своей стороны постарается не задерживать своего окончательного заключения относительно англо-французского проекта.
Молотов пообещал дать официальный ответ в максимально короткие сроки и, встав из-за стола, сдержанно попрощался с послами.