Ник
С этого дня началась моя веселая жизнь. В октябре намечалось выступление, а затем участие в благотворительных тусовках. Их я ждал больше всего.
После первого успешного интервью, Галина перестала цепляться ко мне и сменила гнев на милость. Я начал неплохо зарабатывать, но по-прежнему продолжал танцевать в клубе, потому что мне это нравилось. Не мог бросить.
С Каспером мы почти не общались, с учетом отсутствия свободного времени, меня начали раздражать его вечные рассказы про несчастные отношения. Не может расстаться со своей истеричной бабой, которая ему весь мозг съедает с потрохами. Вечное нытье про его больную любовь – теперь для меня проблема.
Я люблю его как друга, но стараюсь избегать общения с ним. Только если дело касается нашего общего бизнеса.
Раздобыв несколько новых контактов благодаря моей работе у Галины, я быстро договорился с клиентами и обеспечил нашу команду новой работой.
Парни были в восторге. Даже Кирилл восхищался моим талантом находить клиентов.
Касперу я вкратце рассказал о новой работе, где вынужден играть роль племянника для одного мошенницы, которая крутит бабло богачей. Я уже давно мог съехать от него, но нас обоих устраивало наше соседство.
Я следил за квартирой и чистотой, а Каспер создавал ощущение наполненности в доме. После стольких лет одиночества, мне хотелось иметь хотя бы иллюзию семьи.
С Радиком я виделся почти каждый раз, когда приходил в их дом. Парень так радовался моему приходу, показывал мне фото своей семьи, рассказывал о своих программах, даже что-то показывал на своем ноутбуке, я в этом ничего не понимал, но слушал.
В конце концов он сказал, что у него никогда не было друзей, и что я единственный человек, который стал для него настоящим другом. Это было настолько трогательное признание, что у меня подкатил ком к горлу.
Парень думает, что я дружу с ним искренне, но на самом деле я зарабатываю деньги и собираю новые контакты, иначе я бы, может быть, не приходил бы к нему вообще. Чувствую себя порой куском дерьма рядом с ним.
Радик такой чистый и непорочный в мыслях. Наивный до безобразия. Он бы не выжил на улице. Глядя на него я вообще удивляюсь, как он столько времени сидит в этой клетке и не вылезает за пределы их поместья?
– Радик, ты бы хотел поехать со мной и покататься? Феликс нас отвезет.
– Я бы очень хотел! – его глаза заблестели. – Но ведь мне может стать плохо…
– О, не переживай. Я почти врач. Могу оказать медицинскую помощь, так что, насчет этого можешь даже не переживать. – заверил я его.
– Серьезно? Ты врач? – он с сомнением посмотрел на меня.
– В приюте были курсы по оказанию первой медицинской помощи. У меня даже корочка есть. – улыбнулся я. – Ну так что, будешь и дальше бояться всего или покатаешься по городу?
Феликс был в шоке, что я уговорил парня выйти за пределы дома. На пути была еще одна преграда в виде Галины, но в итоге Феликс смог убедить ее свалить с дороги.
Мы провели удивительный день. Радик всю дорогу смеялся и восхищенно разглядывал все подряд. Его привлекало все, люди, деревья, дома. Мы с Феликсом умилялись, глядя на него. За все это время он ни разу и не вспомнил о своих мнимых болезнях.
Когда вечером мы вернулись назад, на его щеках даже был виден румянец.
– Тетушка! Я сегодня видел вживую радужный мост! Он такой красивый! – взахлеб начал рассказывать Радик.
Когда мы покинули территорию поместья, Феликс чуть не расплакался, благодаря меня за помощь.
– Ты даже не представляешь, какой он был замкнутый. Его ничего не интересовало! Все разговоры только о смерти и бесцельности существования. А сейчас… Я не могу в это поверить!
– Его просто надо выдернуть из привычной среды, это обычная психология. – улыбнулся я. – И желательно его держать подальше от этой стремной Галины.
– Отметим? Предлагаю взять хороший вискарь и поехать ко мне.
– Идет! – согласился я и мы поехали к Феликсу.
Мы пили и много общались, я давно уже не чувствовал себя таким расслабленным. Столько времени приходилось готовиться и учить тексты Галины для выступлений. Я морально чувствовал себя истощенным.
– Знаешь, а мне так нравится, как ты танцуешь. – сказал внезапно Феликс. – Научишь как-нибудь паре движений? Ато я в клубе не танцую, потому что даже не знаю, как это делается.
– Да, без проблем! – взмахнул я руками, задевая полупустой бокал.
По полу сразу же разлетелись осколки крупного стекла, и растеклось черное пятно.
– Черт, Феликс, прости, я случайно! – я растерянно посмотрел на моего собеседника.
– Все в порядке. Я уберу. – сказал Феликс и привстал.
– О, не беспокойся, я сам! – я поднялся со своего места и принялся собирать осколки.
Феликс тоже присел на корточки возле меня и начал помогать, высматривая особенно мелкие крошки.
– Ах ты, черт! – я выронил кусок стекла и поднес порезанный палец ближе к глазам.
– Дай, посмотрю, – Феликс перехватил руку и начал внимательно рассматривать тонкий длинный порез.
Видимо, он оказался еще и глубокий, потому что кровь, стекала неровной дорожкой по пальцу и капала на пол тяжелыми крупными каплями. Убедившись, что осколка в ране нет, Феликс, повинуясь детскому рефлексу, сунул мой палец в рот и принялся посасывать, провел несколько раз языком по соленому порезу, зализывая ранку и, наконец, выпустил пострадавший палец изо рта.
Я сидел и смотрел на него с открытым ртом, потому что пребывал в диком шоке. Я смотрел на него не моргая, а он все продолжал держать мою руку, не выпуская ее.
По его лицу казалось, что он совсем не понимал, что он сделал что-то не так.
– Давай я принесу савок и уберу тут все, а ты отсядь подальше, чтобы не пораниться снова. – он взглянул на мой палец, – И сейчас перевяжу тебе бинтом, чтобы остановить кровь.
Пока он бережно обрабатывал мою рану, я молча смотрел на него и пытался осознать, что между нами сегодня произошло. При других обстоятельствах я бы мог дать по роже, если бы это был другой человек. Неужели я к нему что-то испытываю?
– Феликс, мне, наверное, уже пора. – пробормотал я.
– Так мы же собирались до утра пьянствовать. – растерянно возразил он. – Я тебя чем-то обидел?
– Все в порядке, просто я очень устал.
– Ты можешь остаться у меня, я постелю тебе в спальне, а сам лягу в зале.
– Не стоит беспокоиться, – я отводил взгляд, чтобы скрыть свое волнение. Черт меня дернул пойти к нему домой сегодня.
– Ник, прошу, останься. Прости, я не хотел тебя обидеть…
Мое сердце усиленно билось, дыхание сбилось. Может быть, сказать ему, чтобы больше не смел прикасаться ко мне? Но ведь он и правда сделал это инстинктивно. В этом случае я буду выглядеть как истеричный идиот, а показаться таковым совершенно не хочется.
– Ник, я не должен тебе это говорить, но скажу… Я пьян, и я потом пожалею о своих словах, но…
– Лучше не надо, Феликс, ты и правда очень пьян…
– Ник, ты мне нравишься. Как человек. И как друг. Ты мне напоминаешь моего брата, и я рядом с тобой чувствую себя хорошо…
– Мне пора! – я вскакиваю на ноги и бегу к двери. Но я не успеваю выскочить в коридор. Стоит мне только коснуться замка, как Феликс со всей силы хватает меня и дергает за руку с такой силой, что невольно заваливаюсь назад и оказываюсь подхваченным сильными руками, которые в одно мгновение смыкаются на моей талии, а ухо обжигает горячий поцелуй.
– Черт, Феликс, что ты творишь? – шепчу я обреченно.
– Не знаю… Я свихнулся… – шепчет Феликс в ответ. – Ты решишь, что я сумасшедший, но я хочу поцеловать тебя…
– Что? – я удивленно смотрю на него, не понимая, чего от меня хочет этот извращенец?
– Прости. – он резко отпускает меня. – Давай выйдем на балкон, подышим свежим воздухом. У меня после виски голова не соображает совсем.
Мы выходим и закуриваем по сигарете. Феликс стоит очень близко ко мне. Чувствую аромат его туалетной воды, даже несмотря на то, что вокруг меня витает сигаретный дым.
Взгляд утыкается в его шею. У нас ощутимая разница в росте. Мне 1 января исполнится восемнадцать, а Феликсу уже почти тридцать лет. Для меня он такой взрослый.
Он долго смотрит на меня, а затем проводит пальцами по щеке. От этого наполненного нежностью жеста щемит сердце, еще хуже становится от того, что знаю, что это все мне не должно нравится. Это запрещенная для меня тема.
Почему же я позволяю ему делать это со мной? Замысловатая игра, которую ведем мы оба. Рано или поздно она закончится и, несмотря на ее исход, больше нас ничего не будет связывать. Пока я предаюсь своим внезапно грустным мыслям, Феликс слегка наклоняется ко мне.
– Можно тебя поцеловать? – шепчет он, опаляя дыханием губы.
Не знаю, что на меня нашло, обычно я никого к себе не подпускаю, но Феликс не вызывает у меня ни опасений, ни отвращения, и меня к нему безумно тянет.
Не раздумывая ни секунды, осторожно касаюсь его губ, пробуя на вкус свой первый поцелуй, а затем припадаю к его губам, встаю на цыпочки и обвиваю руками его шею.
Парень явно не ожидал от меня такого, он нервно дрожит, обняв меня за талию и прижав к себе. А затем я почувствовал его стояк, упирающейся мне в живот.
Сладость поцелуя моментально сменяется на горечь досады и обиды, что блин такое мы вытворяем? Что я делаю?! Это надо срочно прекратить!
Кусаю Феликса за губу, но он не отпускает, продолжая целовать. Снова кусаю его и просовываю язык ему в рот, хочу сделать больно, показать, что я сильнее, чем он думает. И со мной нельзя просто так играть!
Поцелуй получается страстный сверх меры, но только я знаю, что к желанию он не имеет никакого отношения. Эта остервенелость с моей стороны не что иное, как попытка выплеснуть тупую боль, которая будоражит душу по непонятным причинам.
Феликс сам разрывает поцелуй и касается губами моего лба, притягивает в объятия, заключая в кольцо сильных рук. Его секундная слабость. А потом мы просто стоим, прижавшись лбами друг к другу, как ни в чем не бывало, словно не было этого поцелуя.