Глава 4. Майор Сталина
Если можно говорить об урбанистической моде или архитектуре, присущей сафирианам восемнадцатого тысячелетия по атому, то они скорее предпочитали минимализм или даже синхронизм какой-нибудь. Дома, в которых жили эти люди, были абсолютно прямоугольными. Они и в принципе ничем и не отличались друг от друга – одинаковые небоскребы, вытянувшиеся сосульками высоко к ярким голубым звездам темного неба. Обычные многоэтажки с идеально ровными стенами, в которых даже окон разглядеть невозможно. И частные домишки, но все – это обычные прямоугольники с банальными пристройками на свое усмотрение. Их бы можно было назвать таунхаусами, но это было скорее похоже на картонные коробки, увеличенные в сотни раз. Единственное, чем категорически различались строения, так это видом подсветки. Всю архитектурную красоту создавали именно горящие стены. Каждый уважающий себя сафирианин вкладывал всю свою уравновешенную душу в узоры подсветки фасада своего равнобедренного жилища.
По таунхаусу Крока медленно ползла бежево-песочная чешуя, создававшая визуальные объемные арки. Черт возьми, ему так нравился его дом, выделяющийся из узорной безвкусицы целого района! Он сразу заметил еще один гравитон. И это была не машина Мары, а дорогая и ультрамощная техника.
Как же все-таки быстро работают специальные службы. Они несомненно в курсе того, что он покидал территорию Альянса…
Что делать? Врать и выгораживать брата?
В конце концов, правилами Альянса на Сафире нигде не запрещается вылетать за пределы городов. Скорее рекомендуется. Мозг Крока не мог припомнить реального запрета на пересечение штатскими границ зоны резервации мутантов. Можно и соврать: потерял управление, машина не слушалась, приземлился там… А если полиграф? Говорят, что этот проклятый аппарат невозможно обмануть. В конце концов, у него есть и его семья, брат братом, а дети и жена – куда ближе. Нужно вываливать как на духу, Грок должен был понимать, что не стоило так выкаблучиваться. Ох уж этот заносчивый Грок…
Бултыхая океан таких мыслей, утопая в рассуждениях, Крок и не заметил, как оказался перед дверью. Пленка защитного экрана узнала хозяина жилища, и проем растворился, дав ему дорогу. Но так робко и неуверенно он еще ни разу не заходил в собственный дом. Непривычно не было трансляции новостей сети в зале. В пустующей комнате левитировали круглые, как капли, белые кресла и черная прямоугольная столешница. Вся настенная подсветка была настроена на минимальное голубое освещение. В аквариуме, вмонтированном полосой во все стены, не спеша плавали разноцветные рыбки, отдающие блеском чешуи на все помещение. На барной стойке стоял рокс, из него вываливался густой дым. Пахло алкоголем. Определенно кто-то сильно наглый или очень уважаемый приперся в гости. Потому что для него открыли бутылку аквагина из красного сафита из резервации – безумно дорогое пойло.
Мара не могла угостить этим незнакомца, в ту же секунду сомнения и страх отмелись. Возмущенный Крок завернул на кухню, схватил нож со стола и вдруг остопорел. На него смотрела землянка.
Да, смуглая, с маленькими человеческими (для сафирца) голубыми глазами и светлыми волосами. Курносый нос, полные губы и доброжелательная улыбка. Девушка была одета в офицерскую форму Альянса, которая обтягивала ее стройное тело. Черная приталенная юбка до колена, высокие черные сапоги и черная кофта с неприлично глубоким для Сафира декольте.
Красотка нисколько не смутилась при виде вооруженного сафирианина. И продолжила читать этикетку бутылки, хранящейся им пятнадцать атомных лет непонятно для чего.
– Положите нож, – девушка подняла голову и посмотрела в его огромные удивленные глаза. – Я майор Службы Космической Безопасности. Нина Сталина.
– Крок Торин.
– А я знаю.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Присядем, Крок?
– Где моя семья?
– Я попросила их оставить нас наедине.
– В этом доме у меня спрашивают разрешения, – с недоверием и одновременной ненавистью прошипел Крок.
– С ними все в полном порядке, уверяю вас, товарищ Торин.
Крок отвернулся, взял дымящийся рокс и сел в парящее кресло. Отпил глоток и выпустил настоящее облако дыма из носа и рта.
– Великолепный аквагин, – майор села напротив и закинула ногу на ногу, облокотив руки на колено, сев с идеально прямой спиной.
– Вы же не пить со мной прилетели?
– А с чего вы взяли?
– Давайте ближе к делу.
– Давайте я буду выбирать темы для разговоров.
Крок откинулся на спинку и, прожигая взглядом, вылупился на борзую землянку. Сталина налила напиток в еще один рокс и поставила его дымиться на парящий стол вместе с бутылкой.
– Я знаю, куда вы летали. Уверена, что для вас это стало не меньшим удивлением, чем для меня. Пять лет я ждала, когда Грок выйдет с вами на связь, а когда уже и отчаялась… Раз! И вас занесло в резервацию.
– Мы толком и не поговорили.
– А мы толком и не отследили. Всего одна ошибка выдала произошедшее, вы сегодня вышли с работы с перевесом. И за вами автоматически стала наблюдать система слежения, а потом вы начали выполнять настоящие виражи. После чего и вовсе, еще не пойму, как, но отключили всю защиту своего гравитона и скрылись на сверхзвуке в метре от земли. На такой высоте и скорости отследить машину невозможно, думаю, догадались. Но! Как вы сумели управлять техникой без сознания?
– Оно само, – сухо и еле слышно ответил Крок. Он отхлебнул снова и выдал новую порцию густого пара. – Я не брал на работе ничего из запрещенного.
– Да, система сработала на ваш новый коммуникатор, они теперь тоже из твердого сафита. Вот существо и подумало, что вы хотите стащить немного добра. Я уже проверила, что на входе на работу в первом секторе она уже пищала на наличие у вас такого же количества вещества.
– Госпожа Сталина…
– Называйте меня «товарищ».
– Почему?
– Долгая история, в пятнадцать тысяч лет, – девушка рассмеялась, наклонилась к стакану. Она резко застыла в позе, подняла голову к Кроку. – У вас слишком большие глаза, товарищ Торин, чтобы смотреть женщине под одежду.
Крок был безэмоционален. Он не смотрел в разрез декольте женщине, а просто тупо смотрел, пытаясь понять, что за игра сейчас происходит.
– А у вас слишком большая грудь, чтобы носить такой откровенный наряд.
– О боже, а это чистый комплимент, спасибо, – паясничала Сталина.
– Не за что, – прорычал Крок. – Это вульгарно, безвкусно, вызывающе и просто некрасиво.
– А вот это уже неприлично.
– Точно. Неприлично, – честно согласился Крок.
– Меня просто тошнит от этой планеты, – Сталина закатила глаза и подняла правую руку, на которой сверкал темно-зеленый браслет, как будто из камня.
Это был хитросплетенный гаджет, возможно, даже какая-то необычная форма коммуникатора, по которому периодически пробегали небольшие электронные искры. Сталина прикоснулась к нему большим пальцем левой руки и призывно подняла глаза вверх. Крок послушно посмотрел выше. Проектор сети переключился на частный режим, и посреди комнаты посыпались голубые цифры, прямо как в матрице. Они переплетались с иероглифами, математическими символами и огромным количеством цифр – райский дождь для физика-математика.
– Красиво, – саркастично ответил Крок. – А что это?
– Ага. Это делишки за последний десяток лет вашего младшенького братца. Успела восстановить информацию в одном из его островов на Грете. Не видите ничего интересного?
Крок присмотрелся. Цифры и иероглифы сыпались сверху каскадом и растворялись посреди комнаты. Ересь, ни больше ни меньше.
– Вообще не понимаю, что там, можете проверять хоть на полиграфе.
Сталина, заигрывая, вытянула свои полные губы уточкой и прищурилась.
– Водку пьете?
– Что?
– Спиртное такое. У меня есть, классная штука, – она снова наклонилась к нему. В этот раз Крок демонстративно отвернулся. Но она не меняла позу и ждала ответа от раздраженного Торина.
– Вы тут главная, что захотите, то и выпьем. У меня тоже был тяжелый день.
– Вот и хорошо.
После двух часов пьянки в зале бухая Сталина сидела уже в одной лишь серой блузке без рукавов и размахивала револьвером. На ее плечах и руках красовались красочные наколки с переплетающимися цветками, бабочками и драконами. Где-то проступал инь-ян из танцующих друг с другом китайских рыб, где-то пересекался серп с молотом. Татуировки слегка двигались, они были словно живые, совершающие круг бесконечного закольцованного действия. Для сафириан татуировка – моветон, земляне, да кто их знает, что за нравы у этих зазнавшихся прямых потомков приматов. Хотят быть ходячей хохломой – их дело. Но живые символы на коже несомненно притягивали взор Торина: диковинка – она и на Сафире диковинка.
– Хочешь, скажу, почему Сталина?
– Нет. Но какое это имеет значение.
– Далекий предок с такой же фамилией был особенным человеком. Он был одним из тех, кто сумел остановить нациста, развязавшего мировую войну всех на Земле. Помешанного на чистоте нации. Но, по сути, того еще преступника типа братца твоего. Правда и предка моего многие считают тем еще диктатором. И кто вообще разберет эту историю. До Общей Истории Земного Альянса она писалась каждым по-своему. Было много государств, национальностей, теперь мы все земляне, а на космических просторах – люди. Ну, а мне прикольно чувствовать в своих жилах особенную кровь, хоть это и не приветствуется. В общем, все вокруг преступники, негодяи, расисты, а твой младший брат – Грок Торин – без пяти минут один из главных бандитов во Вселенной.
– Не соглашусь, – Крок был изрядно пьян и уже медленно моргал. – У брата моего в пещере вообще мутант живет, и он на него не нарадуется. Говорил о важности миссии и еще какую-то белиберду нес. Он добродушный, самоотверженный и справедливый. А еще он мечтатель. Вот в погоне за мечтой и вляпывается в приключения со дня своего рождения.
– О как…
– Могли бы меня и так спросить, без этой своей отвратительной «сыворотки правды», – Крок ткнул пальцем на бутылку водки.
– А я приятное с полезным сочетаю.
– Знаете, майор Сталина. Это все-таки странно, что агент самолично пришла меня допросить, – причитал пьяный Крок.
– А кого ж ты хотел увидеть?
– Я ждал бесогонов. Думал, они начнут расследование и допросы.
– Эти ваши бесогоны – сборище лохов, которые от одного только вида бесовской косы обмочатся. А если еще бес в парящей кольчуге будет, думаю, там все ваши «защитнички» и вовсе сознание потеряют. А может, и обделаются синхронно. А чтобы с тобой встретиться, Торин, думаю, они бы несколько суточных циклов разрабатывали спецоперацию. И в последний момент бы отменили вообще… А знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что они трусы и боятся сделать и шага без нашего прикрытия! Тьфу! Позор погон…
Сталина пожала плечами и надула щеки, а после достала курительную трубку из кармана валяющегося на белоснежном парящем диване пиджака.
– Вот это, между прочим, вообще историческая вещь, – Сталина очень гордо указывала на трубку. – Табак уже как тысяч десять лет запрещен, но у меня немного есть. Там еще кое-чего замешано, из того, чего у вас на планете не будет вообще никогда из-за отсутствия солнечного света.
Нина забила трубку, села на колени к Кроку, затянулась, наклонилась к нему:
– Вдыхай ртом.
Практически прикасаясь друг к другу губами, они обменялись дымом. Спустя мгновение их пьяные физиономии растянулись в обкуренных улыбках. Сталина взяла его левой рукой за подбородок и, качаясь, подтянула лицо к своему лицу.
– Ох, завалила бы я тебя, жеребец, да толку. Вы же помешаны на верности… Дикий народ. – Она, закатив глаза, самодовольно вздохнула, встала и поправила юбку.
Крок всеми силами боролся со сном.
– Вам к моему брату, он точно такой же и абсолютно свободен. Насколько я знаю.
– Жизнь – очень интересная штука, Крок. Кто знает, кто знает. – Она залпом выпила еще одну рюмку и зажмурилась. – Ой-й… Так, уважаемый Крок Торин, что мы имеем. Машина принесла тебя к Гроку сама, точного места не знаешь, у него дом в пещере и мутант-слуга, и еще ему нужен пилот сафхантера для сделки с землянами. Хорошо. Отдыхай, дорогой, эта «сыворотка правды», как ты говоришь, заставляет страдать наутро. А с завтрашнего дня ты – агент под прикрытием. Дети и жена у тещи, утром прилетят.
– Что?
– Утро вечера мудренее, говорю. – Сталина ходила по комнате и собирала разбросанные в пьяном угаре вещи по залу. Проходя мимо Крока, она наклонилась и поцеловала его прямо в лоб, оставив смачный отпечаток своей красной помады.
– Я перестаю вас понимать, – Кроку беседа начала казаться хмельным бредом. Пьяный обдолбанный сафирианин страшно хотел спать и чувствовать пульс бьющегося сердца любимой, которой впервые и так непривычно не было рядом дома за долгие годы. – Мара, любимая… – в забвенной улыбке пробормотал засыпающий Крок.
– Это, конечно, удивительная черта вашей расы. То, как вы любите другу друга. Ненормальная зависимость. Фанатичная верность. – Нина задумалась. – А я вот напишу бывшему, какое он дерьмо, – со смехом добавила она. – Такого вида удовольствия вам ни в жизнь не испытать. Чао!
Шатаясь и отираясь о стены, она вышла на улицу, и спустя мгновение с грохотом мощный спортивный гравитон пролетел мимо окна. Оставив легкий плазменный голубой свет от турбин, толкающих летающий спорткар.