Выражаю благодарность Татьяне Сильченко и Юлии Зоткиной за их безграничную поддержку.


8 июня 2013 (суббота)


– Следующая станция «Киевская». Осторожно, двери закрываются… – Виктория закрыла глаза, вставила наушники в уши и уставилась во тьму. Вот уже два часа она каталась по кольцевой линии, пытаясь подготовиться к экзамену по философии.

Начало лета, середина июня. Выпускные экзамены. Как и большинству студентов, Виктории совсем не хотелось ничего учить. Она хотела гулять, пить, есть и спать. Много спать.

Почему в молодости так хочется спать? Всегда и везде. Только спать. Невозможно ни о чем думать, только о мягкой подушке и теплом одеяле…ладно, хотя бы просто подушка, необязательно мягкая…Какие экзамены?

Лекционная тетрадь, уютно лежащая на коленях, оставалась нетронутой уже долгое время. Может, от того, что тетрадь просто лежит, вся информация сама по себе залезет в голову. Но, спустя какое-то время, Виктория поняла, что само ничего в голову лезть не хотело.

Девушка вышла на Комсомольской и пошла, куда глаза глядят. Погода была слишком хорошей, чтобы сидеть над лекциями. Виктория добрела до первого кофе и решила взять капучино. Может, поможет взбодриться и взяться за ум.

Суббота. Середина дня. Что за идиотизм? Таскаться по Москве, в обнимку с толстой экзаменационной тетрадкой, пытаясь подготовиться к философии…Прекрасно.

– Вик? – голос подруги в телефонной трубке слегка расшевелил заспанную голову. – Привет, что делаешь?

– Я? Шатаюсь по центру. В данный момент пью кофе. Хотела изучить основные концепции Гегеля…и еще пару гениев прошлого. А ты?

– Только встала. Только, черт побери, встала! Тори, я всё проспала! Вчера мы с моим так зажигали, что сегодня у меня просто нет сил. Как он там, вообще не представляю!

– Значит, ждать тебя сегодня бесполезно? – улыбнулась Вика.

Василиса была очень активной дамой. Активной не в спорте, а в жизни. Ее жизнь кипела, бурлила. Постоянные тусовки, бесконечные праздники, ребята, подруги. Она не знала, что такое возраст и, что когда-то надо начинать умнеть и взрослеть.

Каждые три месяца у нее появлялся молодой человек, ибо настоящий ее жутко раздражал своим существованием. Ее могло в нем раздражать всё то, о чем люди не задумываются. Например, торчащий завиток, родинка на спине под лопаткой, как он курит сигареты, как он смотрит, какого цвета у него ресницы… Ее раздражало все. Потом Вася находила себе того, кто еще не раздражал ее.

Каждый раз, когда под рукой появлялся очередной «Петя», Василиса щебетала и безумно радовалась. Она была уверена, что влюбилась и именно эта любовь до последнего вздоха, именно он – ее Ромео, которого она ждала всю свою жизнь и, наконец, дождалась.

Больше всего было удивительно то, что все, кто был у Василисы, ужасно страдали после разрыва с ней. Ей пофиг, а они – страдают. Они бегали за ней, умоляли вернуться, прощали все ее выходки, а Васька говорила, что ей «слышится какой-то шум».

После вечеринок Ваську невозможно было поднять и куда-то вытащить. Точнее, это можно было сделать, но часов в 6-7 вечера.

– Ну я, возможно, подойду к тебе вечером, ок? – сонным голосом промямлила девушка в ответ.

– Ага, поняла.

Ее такой ответ обычно означал, что вероятнее всего, она не зайдет. Но так как, какая-то черта ее характера не позволяла сказать «я не приду», Василиса пыталась завуалировать свои истинные намерения.

Виктория допила кофе и пошла вниз по направлению к Охотному ряду. Она особо не задумывалась о дороге и через какое-то время вышла на Лубянку, к огромному книжному магазину.

Многоэтажный магазин, плотно набитый книгами. Он был разбит на кучи тем и под-тем, по которым книги были тщательно расфасованы по помещению. То место – просто находка для книголюбов.

Виктория же никогда не относила себя к таковым. Она могла прочитать пару книг жанром фентази или психологического триллера. Она не очень любила бульварную романтику, но порой ей хотелось почитать что-нибудь душераздирающие и о любви или посмотреть красивую сказку современности: статный мужчина, за тридцать или около, влюбляется в неказистую девочку-нищебродку, которой вообще ничего от него не надо, лишь только святая любовь, которую они так потом феерично смакуют. Приелось это, конечно, но разбавить суровость окружающего мира можно.

Виктория решила зайти в магазин, думая найти какую-нибудь увлекательную книжонку, которая одним лишь описанием затронет черствую душонку и ей просто захочется прочесть ее на одном дыхании.

Боже, сколько же в том магазине было книг! Даже, казалось бы, однотипная беллетристика, и та имела столько под-стилей, что Виктория просто потерялась в поисках подходящей вещицы.

Через пару часов, Вика, наконец, вся мокрая от пота, вышла на улицу с двумя книгами о каких-то кикиморах и леших.

Девушка почти забыла про упитанный талмуд по философии средних веков. Господи, как же тяжело читать то, что от тебя требуют. Когда Виктория училась в школе, нежелание читать то, что говорили, было ее глобальной проблемой. Она хотела читать только то, что хотелось! Часто разногласия с преподавателями литературы приводили к скандалам разного масштаба.

Ничего не поделаешь. Уже будучи в университете, Виктория поняла, насколько все-таки важно было читать…много читать. Конечно, после окончания школы, программа по литературе была осилена и вся классика прочитана. Да, никто и не спорит, что-то из прочитанного показалось ей полной чушью, с чем-то она была не согласна, но были и интересные книги и их большинство.

Также Виктория поняла, что большую часть книг, из предложенной министерством программы по литературе, нельзя давать читать четырнадцатилетним подросткам!

Вика помнила свои четырнадцать. Она была неуправляемой, не признавала любовь ни в каком ее проявлении, ничего не знала об уважении, да ей было наплевать на все. Она не знала, что такое страх! Разве могла она понять любовь в «Капитанской дочке» или жесточайшее чувство угрызения совести Раскольникова? Нет. Ей было наплевать.

В общем, довольная покупкой, Виктория покинула магазин и направилась к Тверской улице, но практически сразу же наткнулась на бабушку, торговавшую дряблыми, обветшалыми книгами, которые были старше самой бабули.

Девушка хотела было пройти мимо, но ее внимание привлекла книга черного цвета, с потертостями, пожелтевшими страницами, с жухлыми краями, словно их зажигалкой опалили. На обложке ничего не было: ни названия, ни автора. Одна лишь черная пустота. Ничего.

Как только Вика взяла книгу в руки, то сразу же поняла, какой раритет держит в руках. От нее шел запах времени. Наверное, время все-таки можно понюхать, когда открываешь такие старые книги.

Лишь только на второй странице было название – «Демонология». У девушки заликовало сердце. Ей так сильно нравились сверхъестественные россказни, что, конечно же, такую книгу назад она уже вряд ли бы положила…Хотя вопрос цены ее тоже волновал.

Ее семью нельзя была назвать очень богатой. Мама, Ольга Владимировна, работала врачом в городской больнице. Получала она неплохо – опыт, выслуга лет, жить было можно.

Отец жил отдельно. У него была другая семья, но и о Виктории он не забывал. Старался всегда помочь и морально, и деньгами. Вот он неплохо устроился в жизни: работал аналитиком в довольно известной фирме и был чуть ли не правой рукой генерального директора. Нельзя было сказать, что он был «светской львицей», но его дохода хватало, чтобы содержать и Викторию, и свою семью. Сама Вика никогда к нему не обращалась. Обида за мать все еще терзало ее сердце.

С Ольгой Владимировной они общались хорошо. Бывшие супруги умудрились сохранить дружеские отношения, но профукали брак.

В принципе, Виктория была рада, что все так сложилось, что не было семейной вражды. Несмотря на то, что все жили отдельно, уважение друг к другу не было потеряно.

Вдоволь налиставшись книгу, нанюхавшись ее запаха, Виктория перевела взгляд на бабулю.

– Сколько она стоит?

– Сто рублей, дочка, – улыбнулась старушка.

– Сто рублей? – удивлению не было придела.

Что такое сто рублей в наше время? Можно сказать, что сия бумажка была равносильна туалетной. Пара поездок на метро или, именно или, а не и, пара поездок на автобусе. Две буханки хлеба, одно молоко. Короче, к вечеру все равно не будет ни ста рублей, ни полного желудка, и, конечно же, девушке было не жалко этих денег.

Виктория даже смутилась от того, что книжка была написана какой-то кириллицей, похожей на современный русский. В принципе, можно было уловить общий смысл предложений, но некоторые слова оставались непонятными.

Виктория посчитала, что такой раритет просто обязан стоять у нее дома, а не вышвыриваться за копейки на улице.

Девушке стало жалко бабулю. Она была вынуждена продавать такие редкие вещи за бесценок, лишь бы продолжить доживать свой век. Виктории стало жаль, что никто не заботится о стариках в моменты, когда им очень нужна помощь, как материальная, так и моральная. До них нет никому дела: дети заняты своей жизнью, государство занято разборками с другими государствами, да и, в целом, оно уверено, что вся страна обеспечена, никто себе ни в чем не отказывает.

Виктория дала за книгу пятьсот рублей. Она дала бы больше, но у нее с собой больше не было наличных денег. Бабуля долгое время отнекивалась, говорила, что ей много… Но, в конце концов, Виктория все-таки уговорила ее взять деньги, ведь книгу которую она продавала, надо продавать за тысячи!

Через час-другой, Виктория добралась до Краснопресненского парка, который находился недалеко от дома. Но домой ей совсем не хотелось идти. Там никого не было. Мать была на даче, занималась садоводством.

Виктория этого никогда не понимала, в чем же радость, чтобы отбарабанить сутки-другие, а затем укатить черти-куда, чтобы потратить там силы в двойном размере. Что за отдых такой?

Девушка сидела на лавочке. Она еле нашла одну единственную пустую лавку, которая даже еще не остыла после парочки с коляской. Хорошо, что Виктория проходила рядом. Обычно в такой благоприятный денек черта-с-два найдешь пустую лавку.

Она хотела повнимательнее разглядеть доставшуюся задарма книгу.

Книга состояла из различных статей, описывающих всякую нечисть. На некоторых страницах были рисунки, слова, нацарапанные перьевой ручкой. Была куча знаков и печатей, каких-то мистических символов. Все они выглядели так, словно рисовались от руки. Хотя что в этом такого? Когда писалась эта книга не было фотошопов и дизайнерских программ.

Энциклопедия демонов, ангелов, чудищ, всех сверхъестественных существ, их полная характеристика, описание внешнего вида, рода деятельности, почему они такие. Можно было представить, насколько книга была жуткой в те времена, когда трактат Молот Ведьм был одним из самых популярных чтив.

Викторию забавляла та книга: такая толстая, наполненная кучей информации, из нее мог бы получиться отличный триллер! Но несмотря на все шутки, в ней чувствовалось некое величие.

Неожиданно, где-то на восьмисотых страницах Виктория заметила сложенную вдвое бумажонку, на ощупь напоминавшую промокашку. На ней был нарисован треугольник, обведенный в круг. На углах треугольника изображены символы. В середине треугольника – три круга, пересекающихся в центре. В каждом из них был изображен какой-то знак. Вокруг круга, который обрамлял треугольник, по форме пентакля, располагались цифры. То были непросто порядковые числительные. Для глаз Виктории это был просто набор цифр, никак не связанных между собой. Но что-то подсказывало ей, что для человека, который нарисовал подобную геометрию, каждая запятая и точка имела смысл и, возможно, жизненно-важный смысл.

Над кругом была надпись – Kharon. Девушка понятия не имела, что это за проклятие, на кого его нужно насылать и зачем. Текст, в форме стиха, написанный на латыни, ясности не привнес.

Повертев в руках листочек, девушка засунула его обратно в книгу и решила, что все-таки было бы неплохо почитать что-нибудь по философии.

Тот день Вика специально выделила под философию, покинула дом, потому что там невозможно заниматься: постоянно хочется гулять.

И вот она, вроде как бы и на улице, пытается постичь основы философии за полторы недели до выпускных экзаменов. Да и ничего странного! Виктория была такой же, как и большинство студентов: ничего не хочу делать, не хочу ничего учить, не хочу ничего читать, просто отдайте мне мой диплом и оставьте меня в покое этим прекрасным летом.

Еще долгое время девушка сидела в парке, вникая в логику просвещенных умов. Затем печально отправилась домой: она ничего не могла запомнить! Стоило ли паниковать? Оставалось еще полторы недели до экзамена…До одного из экзаменов. Нет. Для паники еще было рано.

Вечером к Виктории приехал Данил – ее молодой человек и вовсе отвлек девушку от учебы.

С Данилой они встречались уже два года. Они познакомились, когда Вика училась на третьем курсе, а он как раз заканчивал пятый. Пару раз погуляли вместе, пару раз выпили, пару раз проснулись в одной постели, не разрушая дружеские отношения страстью. А потом решили, что «пару раз» можно перевести в перевернутую набок восьмерку и все-таки разрешить страсти и любви залезть к ним под крылышко.

Данил стал чаще приезжать к ней, пытаясь всячески ухаживать, а в студенческие годы это нелегко. Виктория цвела и радовалась. Радовалась и ее мама, которой молодой человек нравился. Уже тогда она считала его перспективным цветком, который не завянет после университета. Так и вышло.

Данил устроился на работу, через год его повысили и сейчас он ждал очередного повышения. Виктория очень радовалась за него – хоть у кого-то что-то приятное получается в этой жизни.

Все окружающие говорили Виктории, что Данил – золотой мальчик, что с ним будет только светлое будущее. Девушка была согласна с людьми, но никогда не была уверена в своих чувствах к нему.

Бесспорно, Данил безумно ей нравился, но до сих пор Вика не могла понять, любит ли она его, хочет ли действительно светлое будущее с ним, так прекрасно описанное друзьями и мамой.

Они пили чай, когда девушка вспомнила о средневековой покупке. Она тут же решила показать книгу молодому человеку.

– Ну зачем ты покупаешь этот хлам? – Данил осуждающе посмотрел на девушку. – Эта вещь не несет в себе никакой ценной информации, кроме детских сказок про демонов. Ты что, веришь в это?

– Нет. – Викторию расстроила реакция молодого человека. – Ее просто интересно было бы почитать, понять, как в то время воспринимались отношения мистики и скептицизма. Дань, нельзя же так отвергать все сразу, только потому, что здесь нет ничего про бухгалтерский учет и статьи кодексов РФ.

– Причем тут это, Вик? Ты просто тратишь время не на то. У тебя экзамен и лучше бы ты тратила свое время на подготовку к нему.

Виктория молча смотрела на парня. В такие моменты она не хотела думать даже о совместном настоящем с ним, не то что о будущем.

– Боже, как можно быть таким занудой? – скрывая раздражение под улыбкой, спросила девушка.

– Ну все, начинается. Тори, ты же сама принесла ее, чтобы показать, спросить…

– Нет, я принесла ее, чтобы ты порадовался за меня, а не начинал осуждать и рассказывать о моих экзаменах.

Данил молча смотрел на свою девушку и пытался не улыбаться. Глядя на эти попытки, Виктории стало тоже смешно. Она решила отпустить ситуацию.

– Я рад за тебя. Правда. Все равно искренне не понимаю, что в этой книге такого! Ну да ладно. Нравится она тебе – читай, развивайся.

Виктория покачала головой в ответ. В глазах молодого человека читалась насмешка что ли, уж непонимание точно. Девушка же не понимала его. Но его нежные губы заставили ее отвлечься от книги. Вот что-что, а целоваться с ним ей нравилось. В этом ему не было равных…

– Я еду в командировку послезавтра. На полторы недели, – сказал Данил, обнимая девушку.

Они лежали в кровати и казалось, что буквально пять минут назад ничего не существовало, кроме их тел и душ, тесно сплетенных между собой. Ей казалось, что все остановилось, позволяя им насладиться друг другом, не отвлекаясь и не обращая внимания ни на что. Как же быстро врывается реальность, не давая забыться окончательно.

– В командировку? Что будешь делать на этот раз? – неохотно спросила девушка.

Правда, в тот момент ей очень хотелось умиротворения, а не обсуждать дела снова. Но Данил – не тот человек, который после секса будет предаваться девчачьим ласкам и лобызаниям. Что нельзя было сказать о девушке.

– Дела компании налаживать. – Улыбнулся он в ответ, встал и начал одеваться.

Девушка молча смотрела на него, на то, как он застегивает брюки, накидывает рубашку, застегивает пуговицы, расчесывается.

Он уже вел себя так, будто они жили с ним вместе много лет. Все, что было связано с девушкой, ему было не интересно. Все ее радости не достойны его внимания.

Наверное, другая бы обиделась, закатила скандал, кто знает, но что-нибудь сделала. Виктории же было наплевать. Она прекрасно понимала, что Данил – не ее человек, не будет у них светлого будущего. Это вопрос времени. Между ними был только секс и симпатия и то, пролог девушке не нравился. Ей не нравилось, что человек вообще перестал интересоваться ею, что ей просто надо было о чем-то его просить, потому что его инициатива заканчивалась на работе. Ей не нравилось, что молодой человек воспринимал ее как должное.

Но Виктория молчала.

Молча, она проводила его до двери, пожелала счастливого пути и, с радостью, почувствовала себя свободной на будущие полторы недели. Как только двери закрылись, у нее словно камень с души свалился!

Время было около часу ночи, ей хотелось спать, но несмотря на это, она все же решила еще немного почитать билеты.


9 июня 2013 (воскресение)


Воскресение. Утро.

Солнце пробивалось сквозь закрытые шторы. Девушке хотелось улыбаться. Как же приятно, когда просыпаешься и понимаешь, что настроение просто зашкаливает. Все вокруг такое легкое, воздушное и тебя просто разрывает на части от радости.

Ее мама, Ольга Владимировна, должна была вернуться только вечером. Значит, у девушки был впереди весь день ничего-неделания. По воскресениям она никогда ничего не делала и даже выпускной экзамен вряд ли смог бы исправить привычку.

Еще чуть-чуть повалявшись в кровати, Виктория встала и побрела в ванную. В коридоре она заметила книгу, которую вчера так и не донесла до комнаты. Девушка выдохнула про себя: если бы книгу заметила мама, то был бы строгий разговор на оценку вменяемости дочери. Недолго думая, Вика прихватила книгу с собой.

Она набрала полную ванну воды, лежала и разглядывала листочек, выпавший из книги. Что это значит? Что такое Kharon? Ничего не написано, ничего не сказано. В самой книге не было похожих имен. Вика искала что-нибудь в книге по символам, изображенным на листке, но ничего похожего там не было. Чертов листок не давал ей покоя.

Виктория отложила книгу в сторону, обернулась полотенцем и побежала к компьютеру искать online-словари. Внезапно до нее дошло, что хотя бы приблизительно она могла понять смысл текста. А если будет понятен смысл, возможно, он объяснит, что такое Kharon.

Вся мокрая, в полу-раскрывшемся полотенце, девушка клацала по клавиатуре, ища по буквам смысл латинских слов.

Через два часа стараний, Виктория расстроилась: перед ней лежал какой-то текст, обращенный к некому Kharon. Кое-что она, конечно, поняла, Kharon – это он, а не «что-то». Но там не было ни слова о том, кто он такой и за что делает.

Магический текст – это уже слишком даже для Виктории! Все-таки по натуре она была скептиком. Одно дело почитать ради интереса мифы и легенды, другое дело начинать в них веровать и пытаться вызвать какую-нибудь пиковую даму.

Она всегда была уверена, что все проклятия, порчи, сглазы, привороты, работают лишь потому, что человек в это верит. Девушка же верила в силу самовнушения и материальность мыслей. Ее невозможно было сглазить или проклясть, потому что она не верила в это. Человек, который верит в то, что его прокляли, действительно становится плох, только потому, что сам притягивает к себе всю дрянь. Шел, споткнулся, упал, расшиб колено: в такой ситуации Вика решила бы, что она – неловкое полено, надо быть аккуратнее; внушаемый человек был бы уверен, что упал он из-за какой-то странно выглядящей бабки, которая пожелала ему всякого нехорошего и теперь это с ним случается.

Непонятно, что случилось с девушкой в тот момент, но вдруг в глубине души ей стало интересно. А что если к ней явится этот Kharon и она сможет узнать, что он из себя представляет? С одной стороны часть ее жаждала приключений, попытаться вызвать незнакомца. Другая часть уже вовсю смеялась над собой. Если бы к Вике пришла Василиса и сказала, что собирается вызвать кого-то с того света, Виктория бы не упустила возможности посмеяться над ней.

Наконец, девушка отлипла от компьютера и начала одеваться. Тут она остановилась посреди комнаты, как вкопанная. Голову бороздила часть вопросов, внезапно озадачивших ее. Первое: как можно вызвать того, о ком неизвестно ничего? Кто он? Черт? Упырь? Демон? Ангел? Кто он? Втрое: что нужно было для того, чтобы вызвать его? Может для этого ритуала нужна лапка стеклянной лягушки или плавательный пузырь сельдяного короля… Вика ничего этого не знала. Она даже не знала, как читать на латыни весь этот текст, написанный на пергаменте средних веков. Но если проблема с латынью могла разрешиться при помощи словаря, то с жабрами и лапками дела обстояли намного хуже.

Долгое время Вика смотрела на нарисованные круги и знаки, затем подсознание решило подсказать – сию картину надо перерисовать на пол! Да. Точно. Так и должно быть. Вот только чем рисовать? Маркером? Если увидит Ольга Владимировна, она незамедлительно отправит дочь в сумасшедший дом и, возможно, по связям, ей дадут неплохую палату. Мел? Мела нет. Оно и понятно, откуда мел?

А почему вдруг непременно круг должен быть на полу? Все же можно сократить…

Девушка взяла простой карандаш, села за стол и прямо на столешницу перерисовала ровный круг, сантиметров 30-40 в диаметре. Вместила все символы в окружность, сделала еще пару кругов внутри, нанесла знаки, цифры и довольная уселась ждать.

Надо же читать текст! Так у круга можно долго сидеть и ждать у моря погоды. Вика схватила бумажку и принялась читать выписанные слова, с подчеркнутыми ударениям.

Она прочла несколько раз, но ничего не изменилось: ни погода, ни голоса, ни молнии… Вздохнув, Вика прочла еще раз текст медленно и с выражением, затем снова начала ждать. Ничего не происходило. А чего она ждала-то? Да ладно, ей просто захотелось повеселиться.

Девушка встала со стула, прикрыла шаманские круги и хотела было идти на кухню завтракать. С этими проклятиями она совсем забыла, что ничего еще не ела. Но выйти из комнаты у нее не получилось, потому что она столкнулась с мужчиной, ударившись о его стальную грудь лбом.

Можно было бы сказать по другому, что на тот момент Вика чуть от страха не обделалась – но это ничего не сказать. Вспотела, подурнело, ноги затряслись… Она пятилась назад, не отрывая глаз от мужика. Ей в жизни так страшно не было! И на этот страх у нее было причина. В ее квартире, в ее комнате, около ее кровати стоит мужчина… Девушка даже дышать толком не могла, ей казалось, что она вот-вот задохнется. Она хотела спросить его, какого черта он делает в ее комнате, но у не язык отсох. Она вообще не понимала, есть ли он во рту.

Страх, пронизывающий насквозь. Ужас сковал ноги, Виктория почти не чувствовала сердца. Оно непросто ушло в пятки, оно похоже вообще из организма свалило…

Но весь ужас случился дальше. Обгадившийся разум начал догадываться, что за мужик перед ним!

– … Не может быть. – В ужасе прошептала Вика, все еще пятясь назад, даже не понимая, что за ней уже стена с батарей и идти больше некуда.

Это невозможно! Даже в тот самый момент, она не могла поверить своим глазам: ну не мог он выскочить из неоткуда лишь потому, что был прочтен какой-то текст. Кто-то просто подшучивает над ней. Кто-то, кто знает о книге и о записке в ней и этот «кто-то» издевается над девушкой. Это Данил!

Внезапно ее осенило, что, возможно, молодой человек не уехал ни в какую командировку, а подослал какого-то дядьку пугать до смерти свою девушку. Хотя нет. Это слишком нереально. Это еще нереальнее чем то, что сейчас в квартире появился вполне себе живой человек. Нет. Она не верила! Может она умом уже тронулась?

Девушка хлопала глазами, пытаясь прогнать навязчивый образ, но не тут-то было. Он стоял и не двигался, смотрел прямо в глаза и его взгляд был настолько жутким и холодным, что Вика боялась еще больше, хотя больше уже было некуда.

Мужчина молчал и просто испепелял Викторию взглядом. Он был хмур, возможно, даже зол. Прибывая в оцепеняющем страхе, она поняла, что у него очень красивое лицо. Янтарно-карие глаза прожигали лицо девушки, ее глаза. Его губы поджаты, ни грамма намека на скрытую улыбку. Черные волосы, челка, напористая, свисающая на глаза вовсе не мешала ему уничтожать девчонку своим тяжелым взглядом… Он был слишком притягателен и в то же время ее лоб покрылся холодным потом.

Жуткая агония страха, потому что Вика понимала: перед ней стоит нечто. Живое ли оно вообще или что это за материя? Как воспринимать это существо? Животное? Человек?

– Что ты такое? – прошептала она, вовсе не желая ни о чем спрашивать.

Мужчина стоял, словно каменное изваяние. Он вообще умел говорить? Может, у него особый инопланетный язык? Девушка продолжала сидеть под столом и строить загадки.

– Ты кого звала? – спросил он тихим, но уверенным басом.

– Я? – ее голос дрожал. – Н-н-никого. Никого не звала.

– Харон! – Чуть громче сказал он.

– Харон? – переспросила девушка, удивляясь, словно впервые слышала это имя.

Мужчина улыбнулся, вальяжной походкой подошел к сидящей на полу девушке, взял ее за руку и подтащил к себе, крепко сжимая талию.

– Ты не знаешь, кого позвала, так ведь, Виктория? – прошептал он ей на ухо.

Девушку тут же охватило странное чувство. Она никогда такого не испытывала. Ее обнимало нечто, дотрагивалось до нее, говорило с ней, но животный инстинкт – бояться – исчез. Ей вдруг стало так хорошо и легко. Просто хотелось, чтобы он продолжал прижимать ее к себе… Дура!

– Нет… – тихо ответила Вика, закрывая глаза.

Она не знала, что с ней творилось, почему она обмякла, как постиранный носовой платок, в объятиях какой-то демонической сущности.

– О, Виктория, – произнес он, еще сильнее прижимая ее к себе, – в твоей квартире – инкуб и, похоже, ты даже понятия не имеешь, что натворила, да, девочка?

Она помотала головой, но страх вроде не возвращался. В объятиях мужчины она чувствовала себя так умиротворенно. От этого существа пахло сексом…

– Ты призвала к себе демона, Виктория… На свою кровь. Зачем?

– На кровь? – словно под наркотиками, переспрашивала Вика, ничего не понимая.

Она не резала себе вены и не пускала кровь. Мог ли демон перепутать квартиру?

Он выпустил ее из рук и глазами провел по ноге. Около щиколотки – застывшая струйка крови. Откуда она? Виктория точно помнила, что не резалась там… Внезапно, она поняла, откуда кровь. Она могла случайно порезаться бритвой и даже не заметить, пока принимала утреннюю ванну.

– Ты не помнишь, откуда кровь? – лукаво спросил он.

Затем Харон появился около нее. Одно мягкое, но резкое движение руки и девушка оказалась на кровати. Демон гладил ее ногу, осыпая поцелуями внутреннюю часть бедра. Вика еле справлялась с нахлынувшими чувствами.

– …Виктория… Та самая сталь… острое лезвие… Поранила твою ножку, когда ты была в ванне.

Мужчина прикоснулся губами к порезу. В его взгляде читалась жажда, но девушка не могла понять – жажда чего? Она хотела отмахнуться от него, но руки ее не слушались. Они же, напротив, хотели обнимать его, чтобы их трогали. Тепло прикосновений его губ проходило сквозь ее тело, словно ток, только с минимальным вольтажом.

Но Харон остановился. Окинув девушку хитрым взглядом, он встал с кровати и снова уставился на нее. Он был серьезен.

– Я могу отнять у тебя жизнь за одну миллисекунду. – Он схватил девушку и та повисла у него в руках, словно котенок. – Тебе нужна твоя жизнь?

Страх тут же вернулся. Все тело оцепенело, ужас парализовал разум. Девушка вообще уже перестала понимать, что происходит: то она умирает от идиотского желания разделить ложе с таинственным мужчиной, то ее бросает в холодный пот от страха.

– Да… – еле слышно ответила она.

– Да? – прошептал он, явно удивляясь.

Выражение его лица часто менялась, что перепуганная Вика не могла проследить какую-либо конкретную эмоцию. Складывалось ощущение, что Харон сам не знал, как совладать со своим лицом, словно он примерял маски, смотрел на что способно его тело, мимика лица.

– Если ты дорожишь своей жизнью, зачем тогда прочитала то, что написано на бумаге?

– Я не верила…не знала, что ты… Вы придете.

– Ты? Вы? – Харон смеялся.

Он уже давно отпустил девушку и расхаживал по комнате, бросая на Викторию коварные взгляды.

– Я напугал тебя, человеческое дитя? – Харон подошел и взял девушку за руку. – Меня не надо бояться. Я сотворен, чтобы доставлять удовольствие… за определенную плату. Ты готова мне заплатить?

Харон нежно поцеловал девушку, исследуя губами каждый миллиметр ее шеи. Вика закрыла глаза и вновь вылетела из реальности. Демон же не останавливался, сводя ее с ума, обжигая ее кожу, чаруя словами. Она уже задыхалась от внезапного наслаждения, удовольствия, которое ей преподносило существо, когда Харон все-таки остановился.

– Ты готова мне заплатить? – повторил он свой вопрос. – Я продолжу…Я покажу тебе то, что ни один мужчина не сможешь показать. Я открою тебе занавес в беззаботное наслаждение, из которого ты долгое время не сможешь вынырнуть. Я подарю тебе свет и сияние, которые никогда больше не оставят твой разум. Нет больше боли, страха, меланхолии…Желание…Необузданное, полное безумства, уничтожающее, высушивающее, безрассудное…Желание, в котором ты захлебнешься и примешь его с величайшею благодарностью. Ты получишь скрытую часть своего сознания, посмотришь на себя с другой стороны…Ты готова заплатить?

Харон остановился, вытащил руку из ее шорт. Виктория открыла глаза и изумленно уставилась на мужчину. Она никак не могла понять, почему позволяет ему делать то, что он делал.

– Заплатить? – переспросила она, совсем уже ничего не понимая, что творится в безумной голове.

– Цена ночи – твоя жизнь, – он улыбнулся.

– Ты уверен, что оно того стоит? – не задумываясь, выдала Вика.

– Стоит? – Харон бегло посмотрел на улицу и вновь перевел взгляд на девушку.

Плохо собранный, весь растрепанный пучок, прострация в глазах, сбившаяся майка, непослушная рука, поправляющая шорты. Страх и непонимание на губах и дикое желание, чтобы к ним вновь прикоснулись частички ада. Вламывающееся жизнелюбие, твердящее «беги». Девушка была в прострации.

Харон наклонился к ней, щелкнул пальцем перед носом и Виктория вздрогнула.

– Нет. Нет. Не надо. Я ничего не хочу.

– Врать демону…ох, как не хорошо. Ну что ж, ты знаешь, как меня найти. Я не говорю прощай. Еще увидимся…Виктория.

Мужчина прикоснулся губами к ее щеке и исчез.

Виктория еще долгое время сидела в оцепенении, пытаясь разобраться в том, что случилось в ее квартире. Но у нее не получалось понять собственные чувства и переживания.

С одной стороны, она была жутко напугана. Все еще не могла поверить, что в ее доме побывало самое настоящее мистическое существо. Ее скептицизм потерпел безмолвный крах. И Вика даже не хотела пытаться вернуть хоть бы его малую часть.

Все то, во что она верила все свои двадцать лет, рухнуло. Демоны? Ведьмы? Вампиры? Неужели это все действительно существует? В тайне от людей, от их разума, от их восприятия… А может, и не в тайне? Может, люди настолько заняты своей бурной жизнедеятельностью, что даже в перерывах между идентичными часами они не видят того, что творится у них перед глазами. Возможно, в наше время всем сверхъестественным существам вовсе необязательно скрываться! Потому что только в современном мире можно стоять посреди толпы в час-пик, истошно кричать не своим голосом от боли, с призывом о помощи, а в ответ тебя толкнут и скажут «че встал по среди дороги, урод?». Естественно, скользящий сквозь людей, как змея среди травы, демон, в человеческом обличие останется незамеченным.

Осознание того, что сколько же в мире остается незамеченным, того, сколько же было упущено, повергло девушку как в шок, так и в отчаяние.

Виктория сидела за своим столом, разглядывая символы, начерченные на столешнице.

Что это было? Может, сон, я скоро проснусь и вздохну с облегчением? Харон…Демон. Ее размышления прервал телефонный звонок. К Виктории собиралась прийти ее подруга.

Девушки сидели в комнате. Вася рассказывала все, что с ней происходило на рандеву с ее новым парнем, описывая животную похоть и платоническую любовь. Вика же думала о мистическом госте, о его лице, которое стояло у нее перед глазами; о его руках, плавно скользящих по ее талии вниз, в шорты…о его губах, едва касающихся мочки ее уха; о словах, которые они шепчут…Пьянящий голос, затуманенный бас…Взгляд янтарно-карих глаз. Сладострастье. Разве могла Василиса отвлечь свою подругу от таких воспоминаний?

– Ну что с тобой, Тори? – Василиса шлепнулась на стул, обиженно уставившись на подругу.

– А? Что? – Вика вновь вернулась в реальность, утопив очередной кусочек параноидальной фантазии.

– Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? Я специально шла к тебе, поделиться эмоциями, чувствами, чтобы ты порадовалась за меня…а тебе как будто все равно.

– Нет, Вась, нет, все не так…Просто я… – Вика замолчала.

– Просто ты что?

– Я не доспала сегодня.

– Да? Ты явно чем-то озадачена, но не сонная. Может, расскажешь, что случилось? Это из-за Данила?

– А что с ним? – удивилась Виктория.

– А ты не знаешь? – спросила Василиса.

– Не знаю что?

Васька отвела глаза в сторону. Она проболталась и это было очевидно.

– Мне сказали, что он уехал с какой-то девкой…

Виктория, наконец, отвлеклась от воспоминаний и сразу же загрузилась настоящим.

Она не любила Данила. Она могла говорить о любви лишь в начале отношений, но то было давно. Чувства угасли, любовь вначале уснула, потому и вовсе умерла. Банально и просто – все, как и у всех. Но как бы то ни было, ей совсем не хотелось, чтобы ее личность держали про запас: лететь отдыхать с другой, а спать с ней? Вздор!

Прежде чем устраивать сцены, Виктория решила дождаться, когда Данил вернется из «командировки». Вдруг кто-то что-то напутал? Что-то недосмотрел или пересмотрел? Может, кому-то вообще не стоит совать свой нос в чужие дела. Все эти сплетни, люди, смакующие их, поскорее узнать, кто и что делал той ночью. Если ничего не делал, то всегда можно придумать.

Виктория решила, что спросит у Данила лично, что происходило на самом деле и хватит ли ему сил и смелости признаться.

– С девкой? Он в командировке же… – отрешено произнесла Вика, в ужасе понимая, что даже такой щепетильный вопрос вытеснен эпилептическими воспоминаниями утра.

Именно тогда девушка поняла, что ей, в принципе, все равно, где и с кем был ее молодой человек. Она просто решила, что независимо от правды, они расстанутся.

Да, это были прекрасные два года. Прекрасные два года эгоизма, эгоцентризма, саморазвития. Было прекрасное начало. Виктория часто вспоминала, как все начиналось.

Тогда, давно, они ходили на общие тусовки. Он открывал ей двери; давал свои кофты, когда ей было холодно; держал за руку, когда она шла по бордюрному камню, представляя себя опытным канатоходцем; переносил ее на руках через лужи.

Тогда, давно, они смеялись, смотрели друг на друга, держались за руки, целовались в парках…Тогда, давно… уже прошло.

Тогда им казалось, что это любовь, что они вместе на всю жизнь, что никто и ничто не сможет их разлучить. Никто и ничто…кроме времени.

Почувствовав прикосновения рук другого мужчины, Виктория поняла, что больше не хочет ощущать прикосновения Данила. Она даже в самом начале не чувствовала того, что почувствовала за 10 минут общения с Хароном. Именно он поставил окончательную точку в раздумьях, быть или не быть.

И вот Васька пересказывала слухи, а Тори пыталась изгнать демона из головы.

Уже совсем вечером домой вернулась Ольга Владимировна и тут же занялась своим делами. Виктория же сидела словно на иголках.

Я должна поговорить с ним. Во что бы то ни стало, я должна…

Девушка сообщила матери, что хочет прокатиться на велосипеде, схватила велик и помчалась в Серебряный бор.

Вика неслась по вечернему лесу, ища тихий уголок. Ей не нужны были свидетели. Что бы подумали люди, если бы увидели в сумерках девушку со свечами, рисующую чушь на земле и шепчущую что-то на латыни? Посмеялись бы как минимум… Что подумают люди? Что скажут люди? Эти синонимичные вопросы чертовски мешают жить. Почему надо вообще беспокоиться о том, кто и что о тебе подумает? Почему нельзя просто жить, не думая об общественном мнении? Ведь эти люди даже не знают тебя лично, так какая разница, что они о тебе подумают? Почему надо быть объектом, услаждающим чей-то мимолетный взор? Все это ради пяти секунд взора незнакомца?

Но Вика не хотела выглядеть посмешищем. Ведь до визита инкуба, она бы тоже с удовольствием посмеялась над человеком, вызывающем в лесу дождь.

Очень мило в таком случае протекает связующая ниточка между собой и другими: мы не хотим, чтобы к нам относились также, как мы относимся к другим. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись в той или иной ситуации, но если я за рамками этих ситуаций, то могу позволить себе поржать над другими.

Закончив перерисовывать знаки на остывающую после жаркого дня землю, Вика достала из рюкзака лезвие. Демон сказал, что была кровь…Значит, чтобы увидеть его снова, нужно было пустить еще кровь. Но здесь процесс встал. Девушка никак не могла собраться с мыслью, что надо самой себе что-то резать, делать больно. Ей становилось страшно. Но желание увидеть Харона перебороло страх порезаться.

Закрыв глаза, Вика резко полосонула палец и тут же вскрикнула от боли. Бордовая кровь закапала на землю, дрожащий голос читал латинский текст.

Закончив с листочком, девушка оглянулась: никого. Судорожно вспоминая все то, что она сделала до того, ища ошибку, Вика опять принялась читать текст. В ответ никто не появился.

Что-то не то…Почему он не приходит? Что не так? Знаки, цифры, круги, треугольник, кровь, текст… Все то же самое, что было утром. Почему? Девушка мучилась вопросами, на которые у нее не было ответов.

Просидев в лесу почти полтора часа, так никого и не дождавшись, Виктория отправилась домой. Она ехала не спеша, печально рассматривая асфальт, пытаясь разобрать свои эмоции.

В начале ей было страшно, ведь она понимала фразу «я могу отнять у тебя жизнь за одну миллисекунду». Существо, явившееся к ней, было способно на что угодно. Он был совершенно непредсказуем и чтобы он ни сделал, винить потом будет некого, разве что себя…если жизнь останется рядом.

С другой стороны ее терзало любопытство. Ей очень хотелось знать все то, над чем лишь на полмиллиметра приоткрылась завеса. Виктория жаждала открыть ее всю, чтобы пройти за кулисы и узнать подноготную. Но Харон не пришел.

– Где ты была? – мама стояла в коридоре, руки-в-боки. – Я полночи не сплю, жду, когда ты явишься! Вик, ну в чем дело?

– Мам… – Виктория развязывала шнурки на кедах. – Я каталась, думала, что ты уже спишь.

– Вика! – строго сказал мать.

– Мам, все я поняла. Извини, не хотела, чтобы ты беспокоилась.

– Во сколько ты встаешь?

– В семь…У меня консультация, надо сходить. А ты?

– В шесть. В семь меня уже не будет. Сама встанешь или позвонить? – женщина вроде смягчилась.

– Сама встану. Не беспокойся, мам. Ложись спать.

Виктория лежала и смотрела в потолок, окруженная тьмой.

«Почему? Что я сделала не так? Я повторила ритуал точь-в-точь, разве что место сменила…Ну не может он появляться только в доме! Я уверена, куда его вызывать, вообще не имеет значения…Что же не так…»

Еще почти час Вика лежала и обдумывала свои действия, пытаясь выяснить ошибку, пока незаметно для себя не уснула. Ей ничего не снилось, лишь чернота и тишина.

Утром Виктория чувствовала себя подавленной, так как чертовски не выспалась. Конечно, ночные гонки по лесам отнимают много сил и времени.

Она выскочила из дома и отправилась к метро Улица 1905 года. Погода была хорошая. Солнце за облаками и теплый-теплый ветерок.

Вика шла с полузакрытыми глазами, пытаясь уловить хоть какую-то частичку сна.

Подсознание же бесконечно убеждало ее, что она – сумасшедшая. Даже в таком подавленном состоянии, девушка думала лишь о вчерашней ночи. Она боялась за свое умственное состояние – точно ли она здорова? Может и вправду, не было никакого демона? Может, все, что она видела, чувствовала и слышала, было лишь игрой разума? Сон? Может, она сама все придумала и теперь не знает, как забыть?

Вика зашла в метро, втиснулась в третий поезд. Народу было очень много и без усилий в вагоне не окажешься.

Вика повисла на поручне и снова закрыла глаза, настраивая себя на три часа консультации перед экзаменом.

– Как твой пальчик? – внезапно раздался тихий шепот над ухом.

Виктория аж подпрыгнула от неожиданности. Она, конечно же, догадалась, кто стоит сзади. Ее догадки подтвердились, когда его руки обняли ее, не давая обернуться.

– Ш-ш… не нервничай. Тихо. – Харон копошился носом в ее волосах.

Виктория не дышала. Страх вновь завладел ею. Она окинула взглядом недовольные лица людей: никто не обращал внимания ни на руки, крепко держащие девушку, ни на внезапный испуг, торжественно гуляющий в ее глазах.

– Ты звала меня вчера вечером, – прошептал мужчина, обнимая девушку. – Я слышал, как ты читала текст…Кровь на земле…Страх порезать пальчик. Диагноз шизофрении…Меланхолия…

Виктория не моргала. Сон, дремота, желание закрыть глаза, все физические желания испарились. Она была бодра, но разум снова застеклянел. Вика понимала, кто с ней, но не больше. Она не могла выговорить ни слова, в горле стоял комок из нервов, а в разум постепенно начала проникать страсть. Сквозь страх и оцепенение, Вика чувствовала наслаждение. Господи, как же сильно она ждала этих объятий и как же страшо ей было признавать это.

– Я был занят. Слишком занят. Виктория, Кузнецкий мост. Пойдем, переход…

Харон взял девушку за руку и повел к лестнице на переход.

– Подожди. – Вика, наконец, смогла произнести что-то.

– Слушаю. – Харон крепко держал ее за руку и смотрел ей в глаза. – У тебя такой красивый цвет глаз…оливковый… Насыщенный. Столько жизни в твоих глазах.

– Я не об этом! – перебила его Вика, сама не ожидав от себя такой строгости. – Что происходит?

Демон опустил голову, но глаз от девушки не отводил, все еще держа ее за руку. Они стояли посреди станции метро Кузнецкий мост. Час-пик. Люди их ненавидели. Их толкали и обзывали. Они мешали всем, но ей было наплевать. Ему тем более.

– Ладно. – Решительно сказала Вика. – Пойдем.

Они вышли на улицу, сели в первую же кафешку. Виктория решила попытаться поговорить с мужчиной…с демоном.

– Два кофе. – Сообщил Харон первому попавшемуся официанту и пошел к столу, ведя за собой девушку.

– Но… – официант хотел что-то объяснить, но не тут-то было.

Харон остановился, посмотрел на парня и вновь повторил свой заказ, добавив тяжести в голос.

Вика сидела за столом, рассматривая мужчину напротив. Янтарно-карие глаза, словно переливались цветом, даже несмотря на то, что окружающий цвет был тусклым; темно-русые, практически черные волосы, челка, скрывающая лоб, пушистые черные ресницы…

Прошло пять минут, прежде чем Вика заговорила.

– Окей. То есть, все нормально? Нормально то, что мы тут сидим, как ни в чем не бывало? Нормально, что какое-то существо из ада собирается пить кофе? Может, еще сигару?

– Может…– Харон улыбнулся. – Но в кафе же нельзя курить.

– Откуда ты знаешь? Ох, что я несу…ты все знаешь!

– Виктория…знаешь, я рад, что сегодня я в России, в Москве. Рад, что курить в кафе нельзя.

– Что это значит?

– Ты же должна понимать, что за все мое существование, ты не первая женщина в моих руках.

– И я это понимаю.

– Вчера я слышал твой голос, но не мог все бросить и примчаться…Я украшал сон одной премилой дамы.

– Не мог все бросить? – Вика схватила кружку с кофе, надеясь, что кофеин сможет пробудить в ней благоразумие. – Я думала, демоны должны явиться, как только их позовут.

– О нет, детка. Мы являемся только к тому, к кому хотим сами явиться. Если у меня нет настроения, желания или я занят, то я не приду на зов, пусть хоть черному петуху голову рубят.

– Почему ты пришел ко мне? – Вика улыбнулась.

Это была ее первая улыбка за два дня. Первая улыбка в присутствии соблазнителя из тартара.

Харон усмехнулся, взял стул и подсел к девушке ближе. Он приобнял ее, бесцеремонно поцеловал в губы и снова улыбнулся. Демон вел себя так, словно они были женаты уже не первый год.

Виктория же сидела и не шевелилась. Она поражалась наглости поведения мужчины, поражалась себе: почему она не убирает его руки? Почему она позволяет ему целовать себя? Что происходит с ее головой?

– Ты меня заинтересовала. Твой неуверенный голосок, отвратительная латынь, порезанная нога… Давненько я не видал такого неловкого «мага».

– Я не «маг»!

– Я знаю. Ты миловидная, рыжеволосая девчонка, пятый курс университета. У тебя есть мальчик, которого ты не любишь. Живешь с мамой, из-за чего вчера отправилась в лес…

– То есть, все демоны контролируют свое присутствие? Захотел, пришел, захотел нет?

– Абсолютно.

– Почему ты снова пришел ко мне? Я же сказала, что не согласна на сделку.

– Это мы еще посмотрим. Хм, я рад, что ты, наконец, перестала меня бояться.

– Да черт побери! – Вика не выдержала. – Как так можно?!

– Кстати, каждый раз, когда кто-то говорит черт побери, черт забирает три дня жизни. Аккуратнее со словами, малыш.

У нее снова появился ком в горле. Черти? Они тоже реальные?

– Понимаешь, Виктория, черти занимают не самую высокую ступень в иерархии ада и выполняют неблагодарную работу. Хоть как-то они должны радовать себя.

– Харон… Честное слово, я себя чувствую не в своей тарелке. Мне кажется, все это сон или еще какая-то галлюцинация. Этого не может быть. Демонов и чертей не бывает! Ты просто шутишь, насмехаешься надо мной.

– Да? Неужели? Тогда, для начала я покажу тебе, что такое иллюзия.

Харон взял девушку за руки и прошептал: «закрой глаза». Вика выполнила команду и молча сидела с закрытыми глазами.

Шум ветра. Теплый воздух. Волны, разбивающиеся о скалы. Виктория открыла глаза. Крик испуга вырвался из нее потому, что под ногами красовался обрыв, внизу – море, может океан, разбивающийся о подножье высоченной скалы, на вершине которой стояла девушка.

– О, боже! – шатаясь и хватаясь руками за Харона, крикнула Вика. – Какого черта, Харон! Я же могла упасть!

– Да, могла, но не упала. Не забывай, это иллюзия. Все, что сейчас ты видишь, на самом деле не существует! Это все проекция моего воображения. Эти прекрасные, зловещие волны, резкие порывы ветра, спутывающие твои волосы, чайки, истошно кричащие и парящие в небе… ничего нет! Давай руку.

Харон улыбнулся и прыгнул вниз, таща за собой визжащую девчонку. Вика была не на шутку перепугана действиями «попутчика». Ей было страшно подать, она пыталась осознать и понять, что всё – иллюзия, но разум отказывался верить. Уж слишком всё реально выглядело и чувствовалось. Какая может быть иллюзия, если в носу стоит соленый воздух, в ушах – звуки природы, а босые ноги точно ощупывают острые камни скалы…

Внезапно Виктория почувствовала, как ноги утопают в обжигающем песке, что ее словно на вертел посадили. Оглядевшись, Вика увидела залитую солнцем пустыню.

– А-а-а! – вскрикнула она, топчась с ноги на ногу.

Горячо. Слишком горячо. Виктория бросилась в объятия Харона, встав на его ноги.

– Хм, – усмехнулся он, обнимая и поддерживая девушку. – Иллюзорная пустыня, наполненная миражами, дублированная иллюзорность… Дальше!

Сотни миллиардов иголок проткнули кожу, сковывающая боль, увядание, туман перед глазами. Жизнь не чувствуется. Холод. Невозможный холод. Кругом снега, сугробы и льды и ни одной живой души. Замороженная пустота…

– Я не могу! – сквозь стучащие зубы проговорила Вика. – Харон… пожалуйста…

Внезапно они снова оказались в кафе. Никаких неприятных физических ощущений, только отчетливые воспоминания.

– Вот, детка, теперь ты понимаешь, что такое иллюзия, правда? – Харон обнял девушку и улыбнулся.

Виктория со всей серьезностью посмотрела на него, изучая его неземную красоту. От него шел запах страсти, его хотелось обнимать, хотелось, чтобы он обнимал. Чарующий взгляд, нежные губы, бархатистый голос. Виктория таяла, будучи рядом с ним.

– Я предлагаю тебе сделку. – Прошептала она, глядя в янтарные глаза.

– Сделку? Мне это нравится.

– Да. Вы же, дьявольской отребье, только по сделкам все делаете…

– Дьявольское отребье? – Харон нахмурился.

Виктория смотрела на него, сильно опасаясь дальнейших действий. Она ведь не знала, что может последовать дальше, в какую Антарктику он отправит ее. Но Вике было безумно интересно, как он среагирует, что будет делать.

Харон хмурился, молчал, испепеляя девушку лукавым взглядом. В итоге он просто улыбнулся.

– Что за сделка? – наконец, спросил он.

– Я хочу узнать, за что женщины отдают свои жизни. Что ты им даешь взамен? – Глаза девушки горели. – Я могу предложить тебе пожить человеческой жизнью.

– Что это значит? – Харон невозмутимо смотрел на девушку.

– Значит, что ты поймешь, что значит быть человеком.

– И это мне должно быть интересно? Что может быть интересного в человеческой жизни? Инстинкты и пара умных фраз, сказанных за всю жизнь? Пара любовных приключений? Горючие слезы?

– Ну вот заодно и узнаешь, что может быть интересного.

– Нет, детка. Так сделки не заключаются. Я назвал тебе цену и дал право выбора. За то, что предлагаешь мне ты, я могу дать лишь платонику. Физику тел ты сможешь прочувствовать только после сделки.

– А ты упрямый! – Вика улыбнулась.

– Нет, дело не в этом. Это закон, я должен придерживаться его. Я выполняю свою работу.

– Даже сейчас?

– Нет. Сейчас мы пьем кофе, а не находимся в постели.

– Я видела привязывающее заклинание… – намекнула Вика, еле заметно улыбаясь.

Демон тоже улыбнулся и в его глазах вспыхнул яркий огонек. Харон сжал ее руку и впился в нее глазами.

– Привязывающее заклинание? Да?

– …Да… – робко ответила девушка.

– Детка, таких заклятий не существует. Все то, что написано в книгах, в Интернете, в рукописях, всего лишь удачно описные взаимоотношения между человеческим миром и нашим. Если демон влюблен в земную женщину, то, конечно, он к ней привяжется. Если ему скучно, и он вдруг услышал связующее заклятие, то ради веселая он может прикинуться, что привязан. Но как только демону надоедает игра, человек умирает. Чаще всего этакого рода «заклятия» исполняются только из-за скуки. Но поверь мне: не всегда удается заинтересовать собой демона.

– Значит, у меня нет ни единого шанса уговорить тебя поэкспериментировать?

– Шанс есть всегда. Уговаривай. Кстати, твоя консультация заканчивается через пятнадцать минут. Профессору задали уже последний вопрос.

– Откуда ты все знаешь?

Харон улыбнулся в ответ. Его так умиляли люди. Наверное, он один из немногих демонических существ, который неподдельно испытывал удовлетворение от общения с людьми. На их фоне он чувствовал себя всемогущим великаном, а люди превращались в маленьких муравьев.

Харону больше всего нравилось общаться с женщинами. Оно и понятно, он – инкуб. Он создан для женского пола. Женщины его боготворили и расставались с жизнями, ни грамма не сожалея о содеянном, до тех пор, пока в игру не включался разум.

– Я не все знаю. Например, я не знаю, что ты сделаешь в будущем. Я хорошо осведомлен о прошлом, неплохо разбираюсь в настоящем, но будущее – неподвластно даже нам.

– Все-таки шанс удивить тебя есть?

– Если захочешь, ты сможешь сделать все. Не существует никаких ограничений, кроме тебя и твоего сознания. Любая граница недозволенности – это все твое сознание.

Виктория вздохнула и взглянула в окно. Люди шли, куда-то спешили, о чем-то говорили, им словно было интересно жить. На самом деле они просто плыли по течению, неспешно, даже не управляя вспомогательными частями. Просто плыли.

Демон смотрел на девушку и она все больше и больше интересовала его. Конечно, она была не единственной женщиной, которая его заинтересовала. У него было много дам, многих из них он любил… Любовь демона. Странная, порой даже в чем-то глупая, но у любви много подвидов. Демоны тоже могут любить.

Многие люди задаются вопросом, как такое возможно? Неужели такому существу, как демон, нужна женщина для любви? Зачем? Это вполне логичные вопросы, на которые, к сожалению, никто не знает ответы. Но всем известно, что перед женщинами очень трудно устоять…даже столь могучему существу, как инкуб.

– Ты же не причинишь мне вреда? – Внезапно спросила Вика.

– Вреда? – переспросил Харон. – Вообще, я не вредоносный демон. Но тебе на будущее – никогда не верь демонам. Никогда.

– Ты сейчас признаешься, что лжешь?

– Нет, детка, я признаюсь, что нам нельзя верить, что я могу соврать в любой момент, потому что мне нравится врать. Это один из моих любимых грехов. Твоя консультация закончилась. Тринадцатого числа у тебя экзамен. Как собираешься сдавать?

Виктория на мгновение отвлеклась от мыслей о сексуальном мужчине. Экзамен… Черт. Вот это уже серьезный вопрос. Она совсем забыла о нем, чего нельзя было допускать.

До чего же женские головы напоминают сито… Женщины такие дурные. Вот выстроены планы, виднеется блестящее будущее, вот жизнь начинает подниматься с колен, обнажая затейливые горизонты. И вот появляется он. И все. Она больше не смотрит вперед, не смотрит наверх, только на него, только в его глаза, скрывая томное вожделение, тайно шепча себе «ты-дура», но продолжая преследовать его… Как же глупо, недостойно и банально рушатся горизонты. Потом она сидит вновь на переломанных коленях, уже не пытаясь подняться, потому что ей страшно. Ей страшно, что будет больно, что надломится, что упадет. Но она даже не думает, что будет, если появится другой «он» …

Виктория уничижала себя морально. Ей безумно хотелось испробовать то, что предложил Харон. Но девушка боялась сделки, она любила свою жизнь.

– Черт, – прошептала она, отводя взгляд от янтарных глаз. – Черт!

Харон смотрел, внимательно наблюдал за девушкой, выуживая из нее каждую эмоцию и то, как она переживает ее.

Нравилась ли она ему или ему было наплевать и он просто делал свою работу? Безусловная ложь! Девушка очень нравилась демону, очень ему хотелось поднять занавес, за которым идет вопиющий спектакль. Он жаждал, чтобы она увидела его. Но Виктория никак не хотела покупать билет на представление, нагло прорываясь сквозь охрану.

– Детка… Оставь в покое чертей… Что с экзаменом? В последнее время твоя голова слишком занята моей персоной. Я четко, во всей красе, вижу каждую мысль, которая проскакивает у тебя в голове. Я знаю о всех сценах, о которых ты думаешь и мечтаешь. Я видел все, что ты себе представляла.

Он дотронулся до ее губ, мягким шепотом описывая свое видение. Вика закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-нибудь стоящем и отвлекающем

– … Тебе так хочется, чтобы мои руки дотрагивались до тебя, чтобы мои губы обжигали твои в сладострастном поцелуе…нежность. Грубость. Малыш, у тебя все перемешалось…. Прекрати, пожалуйста, так громко думать о нас… Во всей сексуальной сумбурности мыслей, которая творится у тебя в голове, я не вижу ничего касательно философии средних веков…

Виктория вновь открыла глаза. Внезапно ей стало стыдно. Она даже подумать не могла, что Харон видит насквозь все ее желания, еще и ей рассказывает о них. Неловкость, неуверенность и страсть – вот, чем была переполнена девушка на тот момент.

– Пожалуйста… – прошептала Виктория, сжимая руку демона. – Пожалуйста, не надо…

– Не надо что?– Харон улыбнулся и снов поцеловал девушку. – не надо это? Или не надо вот это?

Его рука, такая горячая и нежная, скользнула под футболку по спине.

– Нет! – Вика вскочила, залепила звонкую пощечину мужчине. – Это ошибка. Ошибка все, что здесь происходит! Черт!

Девушка схватила сумку и выбежала из кофе. Внезапное появление рассудка привело ее в чувство.

«Боже, что я делаю… Я совсем сумасшедшая. Этого вовсе не может быть. Я сплю. Может, я вообще в коме? Попала в аварию и провалилась в бесконечную кому? Какой-то парень позволяет себе то, о чем ему даже не положено думать. А я? Я веду себя как неудовлетворенная девка! Что со мной происходит?»

Вика бежала в университет, надеясь найти хоть кого-нибудь из группы, чтобы узнать, что обсуждалось на консультации, как будет проходить экзамен, насколько сильно надо бояться.

Харон же сидел в неподдельном шоке. Стоит ли говорить, что за всю историю существования женщин, они никогда его не били. Он никогда не знал, что такое, когда горит щека.

Мужчина сидел в кафе, среди людей, пытался понять свои чувства. Он пытался понять, что он должен чувствовать. Злость? Недоумение? Обиду? Ярость? Но ни одно из этих чувств не могло описать его состояние, в котором временно прибывал представитель ада. Одно он точно знал – он не понимал, за что его ударили.

Возможно, чуть ли не впервые он столкнулся с самым страшным мужским кошмаром: Харон, как никто другой, видел все мысли девушки насквозь, словно ее голова была из стекла. Все ее желания, мечты, визуализации ее мыслей. В своей голове она уже не раз спала с ним и он это знал и она это знала. Но в реальности она бьет его, отталкивает и убегает.

Бежать от самого себя? Какая детская глупость. Бежать от собственных мыслей, желаний, мечты. Зачем? Неужели так страшно осуществить то, что находится в голове? Нет, не в этом дело. Всего лишь очередная проблема во взаимодействии и социума. Как же стыдно сказать я изменила любимому или мужу. Сидеть потом с красными щеками, убивая себя за отвратительный поступок, уничтожая и коря за сотворенную глупость. Но как же было хорошо. Почему никто не вспоминает о том, как было хорошо? Стыдно…Стыдно перед кем? Перед людьми, которых даже не знаешь? Перед собой? Ложь. Не стыдно! И так страшно признаваться себе в этом, страшно стать изгоем в обществе. Стать тем, на кого тыкают пальцем и смеются, призирают и потешаются.

Но почему? Почему всем так не наплевать на то, что происходит у других? Почему они так обеспокоены чужими жизнями? Неужели измена – самое страшное преступление? На самом деле все намного проще. Если человек никогда не любил, он никогда не узнает о том, что любовь имеет границы, что она очень редко оказывается долгожительницей, что порой она уходит очень тихо, аккуратно прикрыв за собой дверь. Люди же продолжают сидеть и думать, что любовь, она здесь, рядом…но почему-то пусто.

Неужели им страшно становиться изгоями в обществе, но не страшно оставаться одним в бесчеловечной пустоте, теша себя призрачным миражем упокоившейся любви? Занузданная некрофилия. Любовь не может воскреснуть, если она мертва. Не может.

Любовь не может вернуться, если она ушла. Нет. Все мираж. Иллюзия. И это не стыдно? Не стыдно обманывать самих себя? Но стыдно изменить…

Зачем хранить верность тому, что мертво? Лучше сохранить об этом память. Яркую, наполненную эмоциями и жизнью. Просто надо помнить.

Конечно, Харон не понимал, что происходит. Даже он, могущественный властный демон, при первой же возможности заблудился в потемках женского подсознания…. И ему стало еще интереснее.

В кафе вошла женщина, неописуемой красоты, в белоснежном платье, с белыми волосами, длинными, распущенными… Она тут же увидела одинокого Харона, с прострацией на лице, даже немного с отчаянием и подсела к нему. Девушка улыбалась, Харон разглядывал лазурный цвет глаз.

– Люцифер… – прошептал он, позволив себе легкую улыбку.

– Привет, Харон. – Девушка, изучала сидящего напротив мужчину. – Где же ты взял такое почти-что идеальное тело?

– Создал! Устал постоянно думать о том, в каком предстать виде перед той или иной дамой. Этот вариант никогда еще не подводил.. До сегодняшнего момента.

– Да я наблюдал за твоими страстями. Интересное кино… Кстати, не расскажешь, о чем оно?

Люцифер откинулся на стуле и ожидающе уставился на Харона. Демон вздохнул, отвел глаза, позволяя легкой, почти-что воздушной печали пробежать по лицу.

– Люцифер. Только представь себе, в какой нелепой ситуации я нахожусь. Передо мной сидит владыка ада и ждет отчетности за мои действия, а я сижу и не знаю, что сказать. Можешь себе представить?

– Вполне могу. Я и не такое представлял. Но позволь мне поправить тебя. В первую очередь, перед тобой сидит твой друг, если ты забыл, только потом владыка ада. Ты можешь мне открыться, Харон. Мне кажется, я заслуживаю доверия.

– Безусловно. У меня даже и в мыслях не было ничего скрывать…

– Ты бы и не смог. Да? – Люцифер улыбнулся.

Харон кивнул в ответ и опустил голову.

– Когда в последний раз тебя вызывали люди? – спросил демон, взглянув на повелителя.

– О, эти идиоты занимаются этим ежедневно и не по одному разу на дню.

– И как часто ты к ним приходишь?

– Очень редко. Практически никогда. У меня есть несколько критериев, когда я позволяю себе прийти к человеку. Если вызывает мужнина, то уже семьдесят процентов того, что я не приду. Если же это женщина, то на десять процентов больше, что она увидит меня. Начнем с мужчин. Когда я слышу мужской голос, я всегда пытаюсь понять, для чего я понадобился тому или иному дураку. Если он хочет какую-то чушь, например, денег, власти, мести, то, как правило, я не прихожу. Хотя если настроение не очень, то я могу посетить его, заключить сделку, выгодную только для меня, уничтожить мага и порадоваться свободному вечеру. Если у вызывающего интересная просьба или он хочет предложить заманчивую сделку, то я поторгуюсь, конечно, но вызывающий вряд ли выживет. Если маг – женщина, то это уже, в принципе, интересно. Несмотря на то, что я не инкуб, я отдаю предпочтение женщинам. Помимо души они могут дать еще кое-что. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, не правда ли, Харон?

Демон улыбнулся в ответ, вспоминая огонек, оставленный на щеке и вновь стал отгонять от себя надвигающиеся непонимание.

– Что ты чувствуешь, Харон? На моей памяти это впервые, когда инкубу отказывают, да еще и с пощечиной! Как так вышло?

– Я не знаю. Единственное объяснение, которое приходит мне на ум – я слишком тороплю события, выражаясь людским языком.

– Нет, дело в том, что ты в реальности. В ней очень тяжело провернуть то, что ты делаешь во снах. Реальность – взаимодействующая яма, набитая опарышами, которые копошатся там на дне, ползая друг по другу, пытаясь возвыситься друг над другом, даже не осознавая, что каждый из них такой же беленький, толстенький червячок с черной головкой, между прочем довольно-таки бестолковой.

– То есть, ты считаешь, что я ни на что не годен за пределами сна?

– Нет, просто очень тяжело сделать то, что ты привык делать с легкостью. Вика не одна такая. Подойди ты к любой и она, скорее всего, откажет, при этом в голове выстроив совместно проведенную ночь во всех красках.

– Я всего равно добьюсь того, что хочу. Она согласится.

Люцифер посмотрел на демона и еле заметно улыбнулся. Ему было ужасно скучно разгуливать по земле. Люди уже не веселили его. Все превратилось в повседневную банальность: бессмысленные войны, где никто уже не понимает, за что воюет; убийства за обесценившиеся бумажки или за обиды детства; грабежи – воры воруют у воров: банки грабят людей, люди грабят банки, круговорот замкнут; предательство – вообще как обеденная молитва; дети предают родителей, родители предают детей; любовь – продажная: кто богаче, того сильнее любят…Все уже было, предсказуемо и тривиально для обитателей ада.

– Пожалуй, я понаблюдаю за этим. Ты не против, друг мой?

– Нет. – Харон пожал протянутую дамой руку.

– Ну что ж, я пошел…или пошла? – усмехнулся Люцифер, встав из-за стола. – Игра началась.

Харон проводил взглядом удаляющуюся девушку и, поняв, что никто не смотрит на него, просто исчез. Он появился в узком, малолюдном переулке, перед ним шла девушка в плеере. Харон шел за ней по пятам.

Демон не верил, что реальность так сильно отличается от царства сновидений. Он столько раз встречал блуждающих там людей и они даже не осознавали, что находятся не в реальности. Они переживали неподдельные эмоции, плакали, смеялись, боялись, обращались в бегство, теряли близких, находили новых возлюбленных, искали знакомые лица сквозь толпы безликих масок. Они не понимали, что находятся в забытье.

Харон твердо решил проверить слова повелителя: он был уверен, люди никогда в жизни не отличат реальность от нереальности. Но он так же был уверен, что повелитель не может заблуждаться.

Харон схватил девушку за руку. Она подпрыгнула с перепугу и вытащила наушники. Мужчина крепко держал ее руку и шептал о баснословной любви, подтаскивая девушку в объятия, как паук муху затягивает в сети.

– Нет! – закричала что есть силы девушка, отбиваясь руками и ногами от онемевшего инкуба.

– Тихо, тихо! – он прижал ее к себе, крепко зажимая рот. – Просто разреши мне прикоснуться к тебе, позволь показать то, что на вряд ли ты сможешь увидеть без меня. Позволь мне познать тебя. Я подарю тебе целый мир, мир, о котором до сегодняшнего дня ты ничего не знала. Я обещаю тебе, что когда ты познаешь его, ты не пожалеешь о правильно сделанном выборе…

Девушка смотрела в глаза Харона, ища хоть одну мизерную подсказку на то, что он не сумасшедший маньяк и не достанет рапиру, чтобы проткнуть ее насквозь.

– Я отпущу руку, а ты обещаешь, что не будешь кричать? – спросил Харон, касаясь губами ее виска.

Перепуганная девушка положительно кивнула головой. Харон медленно убрал руку, осыпая бархатистую щеку маленькими, нежными поцелуями. Его рука беспардонно расстегивала пуговицы на джинсах, подло и маняще проскальзывая под ткань.

– Пожалуйста… – прошептала девушка и из глаз потекли слезы.

Круглая, теплая слеза опустилась на руку демону. Он остановился и строго посмотрел на девушку. У нее дрожал подбородок, по щекам текли крупные слезы, холодными пальцами она стискивала мужские руки, не давая им дотронуться до самого сокровенного. Ни в ее глазах, ни в мыслях не было никакой страсти, никакого желания, в них были только слезы, в которых, словно рыба в воде, плескался панический ужас.

– Почему? – тихо спросил он, застегивая назад пуговицы на штанах.

– Пожалуйста… дайте мне уйти, – уговаривала его девушка, едва заметно поправляя штаны, смахивая слезы.

Харон вздохнул и сделал шаг назад, пропуская девушку. Она быстро посеменила в сторону оживленной улице, молясь всем виданным и невиданным богам, не веря своему второму дню рождения.

Демон стоял в переулке, бешено разглядывая асфальт.

– Все должно быть не так! – проскрипел он и стукнул кулаком стену.

Через несколько часов Харон вошел в сон той самой девушки, которая плакала и умоляла не трогать ее. Сон был красивый: волшебная природа, переливающаяся всеми красками и тенями, шум летнего леса, запах редкой хвои, нежный, ласковый трепет жизнерадостных птиц, никуда не спешащие облака, теплый ветер.

Вот она, с распущенными волосами, с улыбкой на лице, босая, в легком сарафане, бежит по траве. Трава мягкая, шелковистая, словно подушки. Девушка бежит, перед ней появляется фигура мужчины в белом одеянии. Она узнает его, этот тот самый, кто напал на нее в переулке… Но теперь она не боится его. Она открыто наслаждается его красотой. Она уверена, что это сознание проецирует недавно минувшие события. Она его не боится.

Харон берет ее за руку, она улыбается в ответ. Его прикосновения такие нежные, что хочется, чтобы он дотрагивался до нее снова и снова.

– Позволь мне познать тебя… – вновь шепчет Харон, скидывая лямку сарафана с ее плеча.

– Да… – соглашается девушка, закрывает глаза и погружается во что-то нереальное…

Утром она больше не открыла глаза.

Демон, успокоившись в своих возможностях, наконец-то, смог расслабиться.


В университете Вика застала еще двух сокурсников, которые вкратце рассказали ей все, что пытался донести профессор до выпускников. Рассказ ее впечатлил и на некоторое время даже больше, чем появление Харона в ее комнате. С каждом словом студентов, Вика понимала, что грядут не лучшие времена ее жизни и она почти-что бессильна что-либо сделать и учить философский бред она более не в состоянии.

Выйдя из университета, девушка отправилась в ближайший парк, крепко сжимая подмышкой тетрадь по философии. Виктория сидела напрочь опустошенная в парке, ничего не понимая, ни во что не веря. Она должна была заставить себя прочить хоть бы еще несколько билетов. Что ж за дрянная черта? Зная прекрасно, что грядут какие-то страсти, все равно ждать до последнего, а потом, дождавшись, достигать нирваны: голова вся в мыле, в сроки не укладываются, начальство проверяет гильотину и точит кол для задницы, коллеги, студенты соревнуется, кто быстрее сядет на этот кол. Плана никакого нет, просто хаотичное движение. С одно стороны такое поведение понятно. Стоит только представить себе, насколько скучно было бы студентам, если бы они заранее готовились ко всему? Они никогда бы не узнал, что значит крутит живот так, словно отвар из бледных поганок выхлебал; когда язык несет чушь, вообще не общаясь с головой; когда, наконец, вся суматоха заканчивается и, вопреки всем ожиданиям, взмыленная голова получает свое «молодец».

С другой стороны, готовься люди к своим увлекательным перфомансам заранее, другие бы неплохо сколотили сначала на успокоительных травах, а потом и на лечении прободной язвы, открывшейся на нервной почве.

Виктория очень старалась запомнить что-нибудь до экзамена, но голова отказывалась от этой глупой и неинтересной идеи. Она хотела думать о плохих ребятах… о Хароне. Она хотела заставить себя поверить в то, что ей все приснилось, что она сама выдумала очередную псевдо сказку и старательно пытается поверить в нее. Ее размышления были прерваны внезапным звонком. Это был Данил.

– Да? – устало произнесла девушка, запрокинув голову к небу.

– Привет, Вик, я вернулся пораньше, дела закончил, все нормально. Очень хочу с тобой увидеться. Заеду вечером?

– Данил, я … – начала Вика свою оправдательную речь. – я сейчас в парке, учу философию. Если хочешь, можешь подъехать сюда, выпьем кофе и поговорим.

– В каком парке? – воодушевлено спросил молодой человек.

– Какой парк? – удивленно переспросила девушка, оглядываясь по сторонам. – Который около моего университета.

– Хм, через двадцать минут буду. Дождись, ладно? – заигрывая, спросил он.

– Хорошо. – Виктория положила трубку и уставилась прямо перед собой.

Пустота. Ничего нет в голове. Шум фонтана. Ветер играющий рыжими волосами, шуршащий свежей листвой. Все, что могла понять Виктория на тот момент, это то, что каждый нерв и каждая клеточка ее организма хочет увидеть Харона.

В такие моменты много людей начинает страдать от невыносимой и неразделенной любви. Они хотят резать себе вены, лишь бы успокоить эту разбушевавшуюся боль. Образ любимого человека преследует их днем и ночью, не оставляя разум ни на секунду. Низ живота крутит от внезапных и беспочвенных мыслей. В голове лишь сумасбродные картины будущего, где возлюбленный, наконец, снисходит и целует. Пока вымышленное изображение нежно прикасается губами, охватывает руками, рассудок теряется окончательно. Уже невозможно сказать «нет» ни себе, ни воображению, остается лишь полностью поддаться ему, полностью отказаться от здравомыслия. Невозможно есть, пить, во сне лишь он, наяву лишь сон о нем… Боже ты мой, разве это любовь? Неужели люди действительно думают и называют это любовью? Редкостная чушь! Любовь, конечно, тварь жестокая и разнузданная, не знающая жалости и сострадания. Она как чума, единственное что, от нее нет лекарства. От настоящей любви действительно нет лекарства…только смерть и деспотическое безмолвие после нее.

Но на самом деле есть еще опаснее тварь, чем любовь, и она намного жестче. У нее нет времени, как у любви, ждать и сводить с ума. У нее есть обязанность лишить сна и рассудка за минимально короткий срок. Нет. Это не влюбленность и не сексуальность. Это страсть. Как спичка, страсть зажигает человека и он, полыхающий изнутри, бежит и ищет куда бы окунуться, чтобы утихомирить огонь, который так беспощадно слизывает клоки кожи и все ближе подбирается к голове.

Если человек когда-нибудь испытывал страсть, то он прекрасно понимает, о чем речь, понимает насколько это действительно больно и насколько человек становится слабым. Конечно, он не морально слаб, он уже физически изнеможен. Страсть, как гигантский солитер, присосалась и высасывает все соки, до последней капли. А человек все еще кричит: «я люблю тебя». Он все еще не понял, что столкнулся не с любовью. Он один на корабле страсти в грандиозной бури, в центре бесконечного океана. И лодка эта вот-вот затонет.

Человек все еще боится сказать: «я хочу тебя»… Он не верит в эти слова. Он верит в «я люблю тебя», а любовь даже не в курсе. Он называет это любовью, чтобы оправдать свою животную похоть. Люди свято верят в то, что разница слишком велика: сказать женщине – я люблю тебя и я хочу трахнуть тебя. На самом деле здесь велика разница только для лингвистов. Потому что в реальности нет никакой разницы. Любовь между полами подразумевает «я хочу тебя трахнуть».

Вот только если речь идет просто о страсти, то «я люблю тебя» уже не подразумевается. Это уже необязательно. Страсть уже запустила свои пальчики в Викторию, взбаламутив разум. Пока она просто хотела его видеть…

– Вот ты где! – на дорожке показался Данил. – Весь парк по кругу обежал, пока нашел тебя. Я звонил тебе…ты не ответила.

Молодой человек провел взглядом по рукам девушки: в ее пальцах был крепко зажат мобильный телефон.

– Мне кажется нет смысла говорить, что ты не слышала его… – Данил сел рядом. – Что, Вик? В чем дело?

Вика отвела взгляд. Она понимала, что конец близок, но не знала, как и что сказать.

Расставаться всегда тяжело, особенно если все было вроде как бы и хорошо. Просто так случается, что уходят чувства… И в чью-то привычку жить с кем-то, вторгается бешеная страсть. И больше невозможно прикидываться, что еще кого-то любят.

– Я все знаю. – Тихо сказала она куда-то в сторону.

– Знаешь что? – нотка испуга послышалась в голосе парня.

– Знаю, где и с кем ты был. – Виктория посмотрела Данилу в глаза.

Однозначно, молодой человек начал переживать.

– Кто сказал тебе? – спросил он.

– А что это изменит?

– Это ложь…

– То, что ты мне сейчас говоришь? Да, это ложь. Почему ты не в силах просто во всем признаться? Почему ты до последнего предпочитаешь извиваться как уж на сковородке, не переставая лгать? Данил, сколько можно?

Молодой человек, закрыл лицо руками. Он тяжело вздохнул и уставился вперед. Виктория смотрела на него и ждала ответа.

Внезапно мелкие пылинки и сухие веточки покатились вперед по дороге. Их подняло неожиданным дуновением ветра. Он был теплым, но сильным. Распущенные волосы колыхались на ветру, пряча лицо девушки. Она нахмурилась и посмотрела в строну, откуда дул неестественный ветер.

В непонятно откуда взявшихся листьях, которые кубарем носились перед ним, по алле шел Харон.

Викторией тут же завладел ужас, руки затряслись, страх постепенно парализовавывал тело.

Харон был не один, с ним под руку шла девушка. Она о чем-то бормотала, но Харон не слушал ее. Прищурив глаза, он смотрел на Викторию. На его губах была легкая, едва заметная улыбка.

Ветер трепал его волосы и низ рубашки. Казалось, вокруг все менялось бесконечно быстро, кроме взгляда демона.

«Прелестная картина. Ты думаешь так надо расставаться? Я помогу тебе. Ее звали Юлия. Блондинка. Двадцать два года. У нее есть машина и богатый папа. Голубые глаза. Три раза они занимались сексом в теплом Индийском океане, четыре раза в номере, один раз в самолете, когда летели туда. У нее очень красивое нижнее белье и она любит секс. Не требует обязательств. Подумай еще. Есть варианты?»

Харон прошел мимо, мысленно перебросив свой рассказ девушке в голову. Как только он прошел мимо лавки, на которой сидели Данил и Вика. Ветер стих, июнь залитый заходящим солнцем и зеленью, вернулся в парк.

– Кто тебе это сказал? – спросил молодой человек.

Виктория уже слышала этот вопрос пять минут назад.

– Ты видел? – внезапно спросила она.

– Что? – переспросил удивленно Данил.

– Мрак, ветер, парочку, которая только что прошла мимо нас…

– Мимо нас никто не проходил… Вик. Какой ветер? Мрак? – он озадачено посмотрел на девушку, затем приложил руку к ее лбу. – Как ты себя чувствуешь?

Вика отдернулась от него, как от прокаженного, вообще не понимая, что происходит на самом деле. Она была готова поклясться, что все произошло наяву, что Харон сказал ей все…ветер, исчезающее солнце. Все это было слишком реально, чтобы быть неправдой.

– Кто мне сказал? – переспросила она. – А что это изменит?

– Это ложь.

Этот разговор уже был. Вика его уже слышала. Холод пробежался по рукам и ногам, сознание задурманено вместе со здравым смыслом. Девушка тут же начала обвинять себя в сумасшествии. Но тут она вспомнила о том, что сказал Харон, проходя мимо.

– Вы ездили на Индийский океан. Когда вы летели туда, у вас был секс в самолете, в туалете. Ее зовут Юлия. Ей двадцать два года. У нее богатый папа. Светлые волосы и голубые глаза. Вы три раза занимались сексом в океане…

Виктория смотрела, как у молодого человека расширяются глаза то ли от страха того, что его девушка знает правду, то ли от того, что откуда она знает, если он на самом деле никому не говорил.

– …Четыре раза в номере. – У Виктории слезы наворачивались на глаза от осознания горя и правды.

– …И у нее красивое нижнее белье…

Данил уже сам чуть не плакал, слушая дрожащий голос девушки.

– … Она любит секс и не требует обязательств…

Вика не выдержала и зарыдала, закрыв лицо руками. Молодой человек был в неописуемом шоке. Он смотрел в одну точку, ничего не понимая. Он был в прострации. Данил никак не ожидал, что у Виктории есть вся информация. Откуда? Как она могла знать о сексе? О номере?

– Как ты узнала? – любопытство перебороло его. – Юля сказала?

– Надеюсь, ты понимаешь, что между нами все кончено? – Виктория встала, вытерла слезы. – Ты предал меня, Данил. Предал. Я могла бы многое простить, но это я простить не могу. Я не могу это понять и принять. Слишком тяжелая ложь.

Она взяла сумку и пошла к метро. Ей никогда не было так тоскливо. Вика очень переживала из-за разрыва, ей было больно. Подорванное доверие всегда больнее, чем просто разойтись.

Что случается, когда человек внезапно осознает что, оказывается, он никому не может верить? Никому. Даже себе. Кому-то все равно, а кому-то ужасно больно. Кому все равно, тот, значит, уже просто смирился с этим. Может, еще не так страшно, когда ты разочаровываешься в окружающих людях. Природа и беспощадный социум всю сознательную жизнь готовят каждого к тому, что рано или поздно придется столкнуться с разочарованием; столкнуться с тем, после чего ты будешь сам в состоянии дать дефиницию слову предательство без помощи толкового словаря.

Но утратить веру в себя – вот это действительно страшно. Начинаешь бояться сам себя, собственных мыслей, всего, что происходит в голове.

Виктория не могла поверить себе: ветер, тучи, мужчина с женщиной, гуляющие по парку. Это не может быть иллюзией. Девушка ни на секунду не допускала мысль о том, что ей все привиделось. Как тогда объяснить ту информацию, которую сообщил ей Харон? Вика не умела читать мысли, но не в этот раз. Она четко помнила, что слышала его голос, нежный шепот в голове, который рассказывал ей о прошлом. Но губы демона не шевелились. Он просто шел и улыбался. Он молчал!

Виктория не могла называть себя сумасшедшей: она отчетливо слышала голос Харона. Может это был какой-то хитрый трюк? Над ней все-таки насмехаются?

Девушка ворвалась в квартиру, схватила листок с заклинанием, лезвие и помчалась в ванную. Не раздумывая она резанула себе по пальцу и начала читать текст. Она уже читала его почти что наизусть и без запинки.

Вода шумела, пуская пар на поверхность зеркала, Вика читала заклинание. Ее мама смотрела телевизор в своей комнате, даже не подозревая, какая вакханалия творится в ванной комнате. Девушка читала текст, кровь капала в раковину, пар сгущался. Сзади нее появился силуэт мужчины. Его почти было не видно сквозь пар. Харон. Он пришел.

– Я чувствую тебя, – прошептала девушка, оторвав взгляд от затертой до дыр бумажки. – Я чувствую твое тепло…

Харон дотронулся до ее плеча и сделал шаг ближе, обнимая девушку. По ее телу мгновенно пробежался не один отряд мелких судорог, которые разом отключили почти всю логику и разум.

– Попробуешь ударить меня снова? Снова соврать себе, что не хочешь, чтобы к тебе прикасались?

Виктория молчала, позволяя его нежным рукам дотрагиваться до плеч, талии…

– Я хочу, чтобы ты больше не приходил, когда я зову тебя.

– И снова ложь, Виктория. – Харон убрал от нее руки. – Давай, расскажи мне о своем безумии, которое нахлынуло на тебя в парке. Расскажи, что ты чувствовала. Как ты это называешь? Предательство?

Девушка повернулась к нему лицом. Харон был абсолютно голый.

– Почему ты в таком виде? – изумившись, спросила она.

– Ну, я был занят делами, в которых одежда не нужна. Услышал твой голос и все ту же кривую латынь. – Демон провел рукой по бедрам, даже не прикасаясь к телу и на нем появились белые брюки, – …Чтобы не смущать тебя. Виктория. – Он улыбнулся.

Девушка, отвернувшись от него, закрыла глаза и вновь зашептала о безумии. Она все еще не доверяла своим глазам. Она была уверена, что они ей врут.

– Так ты был в парке. – Утвердительной интонацией спросила она.

– Когда ты сидела вместе со своим парнем и терялась в мыслях, не зная, как отделаться от его неуклюжей и бездарной ласки и нелепой навязчивости? Когда ты знала, что он тебе изменил, но у тебя нет доказательств, и ты не знала, как начать разговор? Я был там. Я помог тебе расставить все точки над i.

– Кто была та девушка, рядом с тобой?

– Ты заметила? Хороший знак. – Харон улыбнулся. – Некая дама из своего сна. Исказить время и пространство – не самое тяжелое занятие для демона такого уровня, как я.

Виктория внимательно смотрела на улыбчивого посланника ада и не знала, что сказать. Как часто в жизни человека наступает момент, когда не знаешь, что сказать? Не прикидываешься, что не знаешь, а у самого на уме куча всего, а действительно не знаешь, что сказать. Молчание. Хаотичные, пустые мысли носятся по прожженным идеями полушариям. Незнание, что из этого ошеломляющего потока будет правдой. Боязнь выглядеть неясно. Опасение услышать неожидаемый ответ.

Демон наклонился и прошептал ей сладко на ухо:

– Ревность, детка. Неужели ты собралась испытывать чувство ревности к инкубу?

Ирония и насмешка были слышны в его голосе. Девушке необязательно было отвечать ему или что-то рассказывать. Он прекрасно видел, что она чувствует на самом деле, знал все ее истинные эмоции.

– Нет… – удивленно и в тоже время смущенно ответила Вика.

– Нет? – усмехнувшись, переспросил Харон. – Какая же ты лгунья. Виктория, скажи мне правду…хоть раз.

Девушка отрицательно покачала головой, закрывая лицо руками. Демон нежно взял ее за руки, убрав их за спину. Его глаза цвета янтаря прожигали ее лицо. Он смотрел на нее, едва заметно улыбаясь.

– Виктория…Скажи мне, ты знаешь, что ложь – один из самых серьезных грехов, за который вам, людям, когда-нибудь надо будет держать ответственность? Ты в это веришь?

Девушка молчала. Она боялась что-либо сказать. Она не шевелилась, наслаждая приятными прикосновениями страстного мужчины.

– Я уже столько нагрешила. Так какая разница отвечать за один грех или за несколько? И, нет, до твоего появления я смело называла себя атеистом. А сейчас… Сейчас я до сих пор не уверена, кто ты такой и откуда взялся, и во что я должна верить. Я думаю, что ты либо профессиональный актер, либо…я не знаю. Я никогда не верила в демонов. Ничего мистического в моей жизни не происходило. Над всеми знакомыми девчонками, грезящими, чтобы их покусали вампиры, я всегда только смеялась. А сейчас…. Сейчас я мысленно выбираю койко-место в психиатрической клинике.

Харон молча слушал девушку, не прикасаясь к ней. Сколько же раз он уже слышал от женщин о безумии? Сколько раз они шептали ему о беззвучном, вакуумном падении разума в черную материю, из которой нет пути назад? Харон нахмурился, опустил глаза и задался лишь одним вопросом.

– Почему?

– Что «почему»? – удивлено переспросила Виктория.

– Почему люди называют себя сумасшедшими при любом удобном случае?

– Я не понимаю.

– Знаешь, сколько раз я слышал слово сумасшествие? За пределом тысячи! Люди всегда хотят быть сумасшедшими! Я влюбился – я сумасшедший. Я убил – я сумасшедший. Я не хочу на море – я сумасшедший. Я хочу того мужчину – я сумасшедшая. Ко мне пришел демон – я сумасшедшая. Любое человеческое действие, едва нестандартное, описываются метафорическими, эпическими поэмами и декадансами о безумии. Почему?

Виктория удивленно смотрела на Харона. Действительно. Почему? Почему люди отказываются от себя, своих истинных чувств и желаний? Почему им проще сказать, что они невменяемые, чем принять себя?

Чувство страха – причина этого. Я влюбился – я сумасшедший. А где это видано, что любовь оставляет рассудок на месте? Люди, испытавшие любовь, долго не могут прийти в себя.

Я убил – я сумасшедший. Стандарты общества. Разве вменяемый человек способен на убийство? Ответ будет чертовски просто – нет. А если убийство еще и с каким-то изыском, то сумасшествие приобретает стадии.

Женщина, желающая мужчину – тоже сумасшествие? Конечно. Концепция современного мироустройства в том, что не принято и не культурно женщинам кого-то хотеть. Их не воспитывают подходить первыми к мужчинам. Стыдно и позорно. А если она осмелилась возжелать мужчину, к тому же имела наглость разболтать о своем безнравственном желании, это смерти подобно.

– Я не знаю, Харон… – пожала она плечами.

– Послушай меня, человеческое дите, взращенное урбанической системой искусственных ценностей и приоритетов, – демон коснулся ее лица. – Ты не сумасшедшая. Знаешь, почему? Потому что реальность многогранна. Я устал от того, что вы, люди, бьете себя в грудь, заявляя, что не верите ни в кого и ни во что, а по вечерам, когда вас никто не видит, читаете псалмы, взывая к богу. Я устал от того, что вы не верите в проклятия, проклиная всех подряд и выпрашивая прощения за свои слова. Вы не верите, но плюете через плечо, стучите по дереву. Зачем? Зачем вы врете сами себе?

– Потому что мы боимся правды. Мы боимся будущего, которое кроется за правдой. Боимся того, чего не понимаем. Может быть, поэтому. – Виктория смотрела в глаза мужчине, словно завороженная.

Харон вздохнул и опустил голову. Порой он слишком уставал от людей.

– Мне надо возвращаться. Я должен закончить то, что начал до того, как она проснется. Я хотел бы дать тебе совет на будущее. Никогда не пытайся снова бить демона. Мне это не понравилось. Больше всего мне не понравилось, что ты это сделала, потому что не в состоянии отказать себе. Разберись в своих желаниях, Виктория.

Харон одарил ее приятной улыбкой и растворился в воздухе, оставив девушку думать над своим поведением и желаниями.

– Вика! – позвала мама за дверью – Ты не спишь там?

– Нет! – тут же ответила девушка, выключив воду.

Она уселась на край ванны и закрыла лицо руками.

– Точно?

– Да, мам. Сейчас выхожу. Дай мне две минуты.

– Не торопись. Я просто хотела узнать, все ли в порядке.

«Разберись в своих желаниях, Виктория»… Последнее предложение Харона безудержно кружилось в голове. Вика уже давно разобралась со своими желаниями, она никак не могла разобраться с самосознанием, с общественными ценностями, с мнением окружающих.

Для нее самой страшной фобией было то, как посмотрит на нее общество. Конечно, сейчас никого не удивишь незапланированным сексом спустя пять минут после знакомства. Никто не говорит, что это нормально, но никто особо и не запрещает. И, естественно, Викторию пугало не это, ни зазорность и не глупая сексуальная связь. Виктория обнаружила вещь пострашнее, чем социум – Бога.

После последнего визита демона, когда Вика уже лежала в своей кровати, на заднем фоне играла легкая музыка, слегка приглушающая темноту, девушка вдруг осознала, что если существуют демоны и черти, то, значит, существует Бог и ангелы. С одной стороны абсолютно безумное равенство чуть окончательно не свело с ума девушку. Демон был слишком притягателен. Бороться со своими чувствами уже почти не было сил. Виктория с ужасом понимала, что она сейчас не просто хотела провести ночь с мужчиной неземной красоты, она хотела быть им любимой. Хотела любить сама.

Появление Бога в мыслях атеиста было совсем незапланированным. Простит ли Он ее за блудливые мысли? За один из смертных грехов человечества? Позволит ли Он хоть одним глазком взглянуть на сказочные врата рая? Удостоится ли она Его взгляда, хотя бы презренного? Ведь Виктория собиралась совершить непоправимую ошибку, в который не будет виноватых, кроме нее самой, за которую ей придется держать ответ перед Всевышнем, позорно опуская взгляд.

До чего же странно-безумное чувство осознавать цену расплаты за своим деяния и все равно, вопреки всему, строить планы как бы качественнее совершить сие деяние. Чувство неизбежности, обреченности. Все, нет сил и возможности что-либо исправить, нужно лишь приготовиться к убийственному пиру, где придется вкусить лишь одно единственное блюдо – возмездие. Так будет вечно.

Обреченность заполняла собой сознание Виктории. Ей было страшно, сердце в груди замерло, пока разум рисовал перед глазами картины правосудия, но душа…Честна ли она была, раз вопреки всему, именно душа рвалась за односторонней выдуманной любовью?

– Привет, Вась. – Виктория набрала номер подруги. – Не спишь? Что делаешь?

– Нет, не сплю. Собираюсь неплохо повеселиться в компании моих друзей из другого университета. А ты что?

– А я… а я дома. С дуру подумала, что вдруг ты тоже дома и мы сможем пообщаться…. Я рассталась с Данилом…

– Ой, да ты что! – Василиса печально вздохнула. – Ты не представляешь, как я себя корила за то, что разболтала. Вначале я думала, что это не мое дело, потом подумала, что ты должна знать. Ведь если бы я наклеветала, то всегда можно извиниться, так ведь, Вик? Ты не злишься на меня? Он сознался?

– Да ты что, Вась, какое зло? – усмехнулась Виктория. – Наоборот, благодарна тебе за то, что ты открыла мне глаза.

– Честно говоря, Вик, я не хотела быть тем человеком, который откроет тебе глаза… ну да бог с ним.

– Бог с ним? – Вика вздрогнула при упоминании имени Господнем. – Он же мне изменил, какой Бог с ним будет? Он согрешил!

В трубке повисло минутное молчание.

– Вика. – Тихо произнесла подруга. – Давай я приду к тебе?

– Придешь? – удивилась девушка.

– Даже дистанционно я чувствую, как сильно ты переживаешь расставание с ним. Какой Бог, Вик? Это заявление вообще пугает меня. Все-таки мне нужно было промолчать тогда… Надо же было ляпнуть, а….

– Все, успокойся. Все нормально. Иди, спокойной отдыхай. Обо мне не думай. Я готовлюсь к философии и, видимо, перечитала о теоцентризме…. Не обращай внимания. Когда ты свободна?

– А, я совсем забыла про твои экзамены. Когда он? Тринадцатого? Вот, давай, ты его сдашь и сразу встретимся, если я сегодня тебе точно не нужна.

– Хорошо, идет. Я тебе позвоню за пару дней до этого.

– Окей. Ну все, я поскакала. Давай. Не грусти. Если что, сразу же звони, я приду, ни на что несмотря.

Виктория улыбнулась и отключила телефон. Ее глаза вновь впились в безмолвный ночной потолок. Что только она не представляла себе, о чем только не мечтала, страсть не хотела отпускать ее. Испуг перед Богом поглощал все больше и больше. Она была уверена, что терять ей уже больше нечего. Ведь Всевышний покарает ее только лишь за сумбурные мысли о злодеянии.

Проворочавшись почти всю ночь, Виктория уснула под утро. Ей ничего не снилось. Только тьма. Зато хоть эти несколько часов разум отдыхал от безжалостного образа Харона. Он ничего не планировал и хотел перекинуть эти обязанности на подсознание. Оно особо и не сопротивлялось. Подсознание привыкло существовать на уровне статичного бреда – одно из его любимых занятий.


10 июня 2013 (понедельник)


Стрелки часов показывали около одиннадцати утра, когда Виктория открыла глаза и тут же приволокла в сознание всю ту же мистическую фигуру.

Не умываясь, не расчесываясь, без единой мысли о завтраке, девушка бросилась к ноутбуку. Она тщательно искала информацию об инкубах и суккубах, о боге и ангелах. Что конкретно ей хотелось найти, она не понимала, но все нутро чего-то жаждало.

– Все не то, не то… – шептала Вика, бешено прыгая со страницы на страницу. – Нет. Чушь. Бред. Не может быть. Никогда в это не поверю…

Спустя полтора часа поисков, Виктория смогла себя успокоить: она все-таки не сумасшедшая и вряд ли ей это грозит. В интернете было огромное множество историй, чьих авторов едва можно было назвать вменяемыми. Несмотря на то, что девушка лично столкнулась с демоном и его способностями, поверить в то, что было написано в интернете, она все равно не могла.

Внезапно, среди кучи советов, рассказов, заклинаний, Вика заметила довольно часто появляющуюся иконку черного ангела, чей обладатель комментировал почти каждый сайт, высмеивая те или иные комментарии.

– А вот это уже интересно. – Девушка перешла по ссылке и оказалась на личной странице человека, позиционирующего себя «магом».

Вика написала ему сообщение и хотела было бежать, наконец, в ванную, когда ноутбук издал интригующий звук.

Unknown Person: «Что конкретно ты ищешь?»

Victoria: «Ищу что-то, что поможет мне удержать около себя демона или…заставить его выполнять моим команды».

Виктория набрала текст и ожидающе уставилась в экран. Но прошло более десяти минут, а ответа не было и расстроенная девушка все-таки отправилась приводить себя в порядок.

Ольга Владимировна давно уже была на работе, квартира пустовала. В такие моменты Вика чувствовала себя свободной. Никто не смотрел, что она делает, что ест, как умывается, зачем она это делает. Никаких не нужных советов.

Вернувшись в комнату с тарелкой завтрака и чаем, Вика вновь плюхнулась за компьютер. На полу-тусклом экране мигал конвертик, призывая открыть его. Она не заставила себя долго ждать.

Unknown Person: «Демона? Что за демон? У каждого ранга свое заклятие. Вообще, привязка демона – опасная затея».

Девушка пожала плечами и написала ответ:

Victoria: «Почему?»

Unknown Person: «Потому, что не существует заклятия, которое бы отвязало демона. Ты привязываешь его на всю жизнь».

Прочитав сообщение, Виктория обрадовалась. Она была готова провести с Хароном всю свою жизнь. Она верила в то, что жизнь только начнется рядом с ним.

Victoria: «Не вижу опасности».

Unknown Person: «Значит, ты очередная дура с сайтов, которая верит в волшебство и сказки. Пораскинь мозгами, какому демону понравится, что его привязали?»

Victoria: «Что он может сделать?»

Девушка молча смотрела в монитор и ждала, что еще напишет интригующий незнакомец.

Unknown Person: «Извести. Убить. Сжить со свету. Что угодно, лишь бы отвязаться. А отвязаться можно только в том случае, если ты умрешь».

Вика нахмурилась. Наклевывалась не очень хорошая перспектива. Ей не очень хотелось быть убитой демоном. Она мечтала быть им любимой и не только по ночам. Но никак не могла придумать, как задержать возле себя ветреного Харона.

Victoria: «Ты можешь переслать мне заклятие?»

Игнорируя все предостережения, спросила Вика, в душе надеясь все-таки заполучить текст. Увидев, что собеседник набирает текст, сердце бешено затрепыхалось, предвкушая сказочное будущее.

Unknown Person: «Я так и не узнал, какой именно нужен демон?»

Девушка вздохнула. Ей не очень хотелось говорить незнакомцу о том, что ее разум и сердце возжелали привязать инкуба. Чувство стыда слегка пощипывало ее за горло.

Вика отвернулась к окну и поджала губы, думая как бы получить нужный текст.

Victoria: «У меня нет определенного демона. Просто хотела почитать заклинания и посмотреть, что можно сделать и как. Изучить информацию, так сказать. Например, как можно привязать инкуба…»

Виктория нажала send и полная надежды, неотрывно таращилась в монитор. Прошло пятнадцать минут, а незнакомец не отвечал.

– Черт! – выругалась девушка и хотела было закрыть крышку ноутбука, как на экране вылетел конверт.

Unknown Person: «Инкуба? Это самая дурацкая идея, которую я когда-либо слышал. Но раз ты хочешь изучать демонов, то, во-первых, купи «Демонологию». Там описаны все демоны. Можешь почитать Кроули, Лавея, Лемегетон. Во-вторых, есть одна крайне редкая книга, написана на древнеанглийском без даты и без называния. Там есть заклятия на инкубов и суккубов. У меня есть эта книга. Могу сосканировать ее… не бесплатно»

Виктория несколько раз перечитала сообщения. Древнеанглийский. Как можно прочитать такую книгу? Что это за книга? Нет даты. Нет названия.

Victoria: «Не бесплатно – это сколько?»

Unknown Person: «Десять тысяч».

Девушка выпучила глаза. В своим ли уме был незнакомец, говоря о таких деньгах.

Victoria: «Это слишком дорого. У меня нет таких денег».

Unknown Person: «Информация в этой книге стоит намного дороже. Я и так назвал слишком лояльную цену. Прости, дешевле не могу».

Виктория захлопнула крышку монитора со злости и скрестила руки на груди. «Дешевле не могу»! Как ее это раздражало. Почему эта информация стоит так много? Почему нет денег в самый нужный момент? Чертова несправедливость.

На столе стоял давно остывший завтрак и чай. Вика сидела в одной позе и усердно думала, как достать проклятое заклинание. Затем она вскочила, оделась и помчалась в библиотеку имени Ленина. Ну хоть какие-то данные должны там быть? Хоть что-нибудь.

Вика шла пешком по Садовому кольцу, затем свернула на Арбат и уже через двадцать минут должна была выйти к библиотеке.

На встречу ей шло скопище людей. Улыбчивые туристы разглядывали архитектуру, что-то фотографировали. Мимо пролетали дорогие иномарки, оглушая мощным ревом улицу. По асфальту бегали безумные голуби, подбирая шелуху, с жадностью пытаясь проглотить ее, без понимая гурманства. Пыль витала в воздухе, лоснясь в солнечных лучах. Легкий ветерок гонял ее туда-сюда. Небо раскаляли белесые самолеты, оставляя за собой след призрачности. Мир продолжал жить. Его не очень интересовала сбившаяся с пути душа и уже совсем не волновала вселенную. Никто не хочет участвовать в наставлениях, кроме родителей, но они так неинтересно и скучно это делают, что слушать их вовсе не хочется. Жизнь продолжается. Чтобы ни случилось, у кого бы не случилось, жизнь – вот она! Она идет своим чередом.

Люди кругом говорят на разных языках. Люди смеются, люди плачут. Люди сидят на асфальте, рядом шляпы, в которых обесцененная мелочь. Люди поют, рисуют, играют в роботов, продают, слоняются без дела. Они на Арбате.

Виктория двигалась по всем известной улочке, твердо решив вырыть хоть какую-нибудь информацию по демонам.

– Девушка! – ее схватила за руку молодая цыганка. – Гадаю по руке, взамен дашь, что не жалко.

– Нет, – отрезала Вика, пытаясь вытащить руку. – Мне не интересно. Спасибо.

Цыганка нахмурилась.

– На тебе крест стоит. – Сказала гадалка и отпустила руку.

Виктория остановилась и обернулась.

– Крест? – испуганно переспросила она. – У меня с собой всего тысяча рублей. Расскажи.

Цыганка вновь подошла к девушке, взяла ее за руку и пристально уставилась на ладонь.

– Вот деньги. – Виктория вытащила из карману купюру, сложенную вдвое.

Цыганка неотрывно смотрела на исчерченную линиями ладонь. Прошло, по меньшей мере, минут десять, прежде чем она заговорила.

– За тобой следует ад, дорогая. – Прошептала она. – Убери деньги. Я не вижу твоего будущего.

– То есть, как это не видишь будущего? – Виктория насторожилась.

– Крест, который на тебе – есть перекресток, на которым ты сейчас стоишь. Ты должна ступить на какую-то дорожку из предложенных, тогда я смогу увидеть то, что тебя ждет. Но сейчас ты в раздумьях и еще кое-кто. Твое будущие неопределенно.

– Что значит, за мной следует ад?

– Перекресток – всегда не хороший знак, сильный, символизирующий нехорошие силы. Это значит, что тебе дают выбор и твоя задача сделать правильный. Обычно ад предоставляет этот выбор. Раз ты на перекрестке и в растерянности, это говорит лишь об одном – тебя подтолкнули сделать выбор.

Виктория почти не дышала. Страшное чувство, когда совершенно незнакомый человек говорит о том, что тобой заинтересовался тартар. Конечно, страшно. Голова безостановочно шепчет, что такого не бывает. Эмпирический материализм отрицает любую идею, любой молекул и атом, который невозможно засечь, любое незаурядное. Здравый смысл. Как часто к нему можно взывать? Существует лишь одна непоколебимая вера – вера в собственный здравый смысл. Если она вдруг начинает колебаться, окружающие засекают это и вешают ярлык – слабоумный.

Хотела бы Виктория вновь подумать, что над ней все еще кто-то очень умело шутит, да обстоятельства не позволяли.

– Куда я должна свернуть? – прошептала Вика, суя деньги цыганке.

– Нет, дорогая, это не покупается. Я не готова пройти за тебя этот путь. Это должен быть твой выбор. Мне не нужны деньги человека, на котором стоит крест.

Цыганка покачала головой и продолжила зазывать людей, обещая погадать по руке.

Виктория стояла и смотрела вслед гадалке, уже совсем опустошенная и потерянная. Переживания зашкаливали. На какое-то мгновение она даже потеряла мысль о Хароне, о его неописуемой красоте, о его головокружительных объятиях, о губах, поцелуи которых, она вряд ли сможет забыть.

«Это все происходит не со мной. Нет. Я не верю…», Виктория уговаривала себя, стоя почти в самом центре Москвы… А вокруг продолжалась жизнь.

Внезапно Вика поняла, что она находится на Арбате. А на этой улице есть один из крупнейших книжных развалов в Москве. Алкоголики продают раритетные книги за бесценок. Не раздумывая, девушка пошла дальше, выискивая книги.

Продавцы разнообразными знаниями оказались совсем недалеко. Один длинный ряд забитый прегромаднейшей кучей книг. Цветные, серые, мрачные, толстые и тонкие, дряхлые и новенькие, невзрачные и те, от которых невозможно оторвать взгляд… Виктория копошилась в книгах, выискивая хоть что-нибудь…и она нашла. Дряблая книженция с названием «Демонология». Вика отдала за нее какие-то копейки и понеслась на ближайшую лавку.

Девушка с явным нетерпением листала книгу, ища лишь одно имя и все, что его касается. Но ничего. Там ничего не было. Ни слова о Хароне и его деятельности. Там была куча имен, куча демонов и их огромные описания, нескончаемое количество символов и цифр, мертвый язык, аравийский, иерархия демонов, заклинания и обращения…Но к счастью, там было хоть что-то об инкубах.

Во-первых, это действительно демоны. Они могут принимать совершенно любой облик. Могут стать кем угодно, главное, чтобы предмет был одушевленным: животное, человек, материализация самой смелой фантазии самого демона.

Инкубы, предпочитают делить ложе с женщинами, то есть они мужского пола. Демоны, предпочитающие мужчин называются – суккубы.

И те и другие занимают довольно высокую ступень в демонической иерархии.

Инкуб всегда должен получить разрешение на то, что он собирается делать. Он непременно спросит, хотят ли его, можно ли ему, не возражают ли. Если жертва соглашается, то конец ее совсем близок.

Плату за свои профессиональные услуги берут не дешевую. Как правило – это сделка, условия которой оговариваются вскользь и жертва очень плохо осведомлена о происходящем, поскольку находится во власти Морфея.

Что инкубы, что суккубы выбирают жертв во время сна. Они посещают людей ночью, когда разум находится в неактивной стадии, чтобы усыпить бдительность было еще легче.

Существование инкубов и суккубов в реальности не описывается. Возможно, эти демоны вполне могут бродить среди людей, но всю свою мощь они направляют на спящего человека.

Маленькое предупреждение – кто бы не появился перед человеком, будь то инкуб или суккуб, не стоит забывать, что это демон и, находясь за границами сна, он все равно очень опасен и легко может заставить человека страдать.

Попытаться избавиться от инкуба можно с помощью молитвы. Не очень действенный способ, но все же стоит попробовать. Связь с похотливыми демонами считается серьезным грехом, прощения за него не будет.

Молитва может помочь только в том случае, если жертва не успела дать свое согласие. Если он или она произнесли сакраментальное «да», то все. Сделка заключена и назад пути нет. Неважно в каком состоянии был человек, в бреду или в незабытье. С адом не торгуются и сделки не аннулируют. В данном случае не существует никакого верховного и арбитражного суда. Все, что было поставлено на кон при заключении сделки с адом, назад не вернется ни при каких условиях. Нет пути назад – первая аксиома, которая всегда должна быть в голове, если столкнулся с каким-либо представителем подземелья. Ни один закон не действует против демонов. Им на все плевать.

Второе, что нужно всегда помнить при работе с адом, это то, что существует едва заметный, один-единственный шанс на то, что жертва окажется в выигрыше после сделки. И это вполне предсказуемо. Дело в том, что представители демонической иерархии берут слишком дорого за свои услуги. Нельзя прийти к Князю Тьмы и предложить пару тысяч рублей. Ад не работает за деньги! Жертве придется расплачиваться чем-то гораздо интереснее, чем жалкие бумажные параллелограммы. Некоторые сделки могут стоить жизни.

Есть и один хороший плюс при общении с демонами – они откровенны в ценах и обещаниях; они никогда не возьмут больше, чем запросили.

Третье, что очень важно и всегда должно быть перед глазами – понимание того, что любому существу, которое заключает сделку абсолютно и полностью наплевать на так называемого партнера! У демонов нет команд, они сами за себя. И уж тем более они меньше всего будут заботиться о человеке, который заключает сделку.

Обманывать существо из ада – плохая идея. Если существо не совсем низшего ранга, то почти сто процентов, оно знает наперед все, что произойдет в ближайшие пятнадцать минут, прочтет любую мысль, которая посмеет закрасться в голову, разгадает любой план еще до начала его исполнения.

Четвертое, у ада нет совести и взывать к ней бесполезно. Не надо ничего спрашивать и удивленно смотреть. Просто этот факт надо принять. У них нет совести. Как бы люди не пытались обратить их внимание на это чувство – все бесполезно. Им плевать. Человеческое страдание никак не отразится на демонах, лишь только в хорошем смысле.

Виктория читала и читала. Ей настолько стало интересно познать, кто такие эти товарищи, что она практически забыла, что изначально всего лишь хотела найти данные только по инкубам.

Последний пункт, обозначенный жирными восклицательными знаками, в предостережениях гласил: любая сущность, пришедшая на землю к какому-либо человеку, имеющая клеймо ада, опасна для жизни.

Вика закрыла книгу и уставилась прямо перед собой. С виду она выглядела спокойной, но задумчивой. Но никто из проходящих мимо даже не догадывался, насколько сильно ей было страшно! Никто не видел, как руки почти-что истощены мелкой дрожью. Паралич потихоньку завладевал девушкой, покрывая онемением конечности. В голове был лишь один вопрос: насколько далеко я уже зашла? Есть ли еще путь назад?

Испытывая неподдельный страх перед неопознанными, Виктория понимала, что мир духов слишком интересен, чтобы просто так взять и забыть о нем. Она прожила двадцать лет, отрицая любое мистическое начало. У нее сложилась четкая картина мира, в которой не было ни единого места для мистической ячейки. Концепция современного развития мира полностью состояла из материализма. Внезапно появляется очевидная возможность познать что-то новое, разве можно оставить эту возможность позади? Неважно, что страшно, важно, насколько будет интересно!

Вика достала телефон, который уже с получаса названивал в кармане.

– Да, мам, – устало ответила девушка.

– Вик, ну в чем дело опять? Почему нет никакого ответа? – строгий голос раздался в трубке.

– Я была на консультации. – В одну секунду соврала Вика. – Еще одну поставили перед экзаменом. Что ты хотела?

– Господи, твои консультации…Так. Я сегодня на сутки, коллега попросила заменить, так что не жди. В холодильнике еда есть, если что, деньги знаешь, где лежат.

– Мам, прекрати, мне не десять лет и не в первый раз остаюсь одна.

– Ладно, я предупредила тебя, давай.

Ольга Владимировна положила трубку, оставив свое чадо в покое.

До чего же приятная новость, когда узнаешь, что снова один в квартире. Никто не будет приставать с советами, настойчивыми предложениями, ты предоставлен сам себе. Ну не прекрасно ли это?

Девушка зашла в кафешку, блага на Арбате их полно, заказала легкий ужин и вновь погрузилась в поиски информации в интернете. Еда остывала, Вика пила только кофе, не отрывая глаз от экрана телефона.

Среди бесконечных советов и споров, девушка наткнулась на имя Люцифер.

Из всего прочитанного о Люцифере, Виктория поняла, что он уж точно знает, как привязать демона. Более того, он повелитель, владыка всего. К тому же он вовсе не прочь пообщаться с людьми. Виктория почему-то была уверена, что именно Несущий Свет ей поможет. Но на самых дальних затворках интернета не было ни одного заклинания.

Одна сплошная чушь: кровь, число тринадцать, которое непонятно какое отношение имеет к Люциферу, нескончаемое количество пентаклей, черные свечи, кресты, тексты на один уровень получше, чем стихи Бордо. Даже Виктория, не имеющая опыта в практической магии, ничего не знающая о ее теории, понимала, что описанные ритуалы – ничто иное, а просто чушь. Развлекательное времяпрепровождения.