Очнулась в машине. Звук двигателя доносился будто из потустороннего мира. Тугая повязка сжимала виски и давила на веки. Перед закрытыми глазами расплывались красно-бордовые круги. Голова разваливалась на части. Пульсирующая боль разливалась по спине, отдавая под правую лопатку. Я полулежала на чьих-то коленях. Человек одной рукой обнимал меня за плечи, а другой – зажимал бок, где нестерпимо пекло. Услышав голос, я поняла, что лежу на руках у сероглазого. Холод и страх сковали всё моё существо. Тембр голоса сероглазого с первой встречи врезался в память.
– Не понимаю, какого лешего Дрон её порезал, и так бы догнали, – кипятился он.
– Бабы не любят, вот и платит им той же монетой. Если эта овца крякнет, Князь нам яйца оторвёт!
– Она не овца.
– А кто, обезьяна? Вон на какую тачку насосала! Я пацанам сказал, чтобы мне на дачу её сегодня же перегнали. Надо доверку будет сделать.
– Езжай скорее! Я уже весь в кровище.
– Сейчас Борис Семеныч заштопает девочку! Везут его с больнички.
Мы ехали не останавливаясь, значит, дорога без светофоров. Везли за город. Если туда же пригонят мой мерс – респект им и уважуха. На своей тачке бежать сподручнее, да и терять железного друга не хотелось. Вряд ли братки меня собрались зашивать для того, чтобы убить и закопать под ёлкой. Дадут время оклематься и сдадут боссу из рук в руки. В машине нас, судя по всему, трое. Ещё кто-то пригонит мою машину. Пушечное мясо. Вот к их старшим я не хотела бы попасть, а с этими как-нибудь разберусь.
– У неё в сумке зелёных нехило. Попилим.
Конечно, нехило, я ребятам зарплату везла! Меня начал бить озноб, хотелось свернуться калачиком и сильнее закутаться в то, во что я была замотана. То ли кожанка чья-то, то ли пуховик.
– Слушай, её трясет, – сильные руки обняли меня крепче. Показалось, что сероглазый губами прижался с моему перебинтованному лбу. Я едва не вскрикнула от боли, но в мои планы не входило так быстро приходить в себя.
Машина повернула и пошла по неровной дороге. На каждый ухаб тело отзывалось болью, и я закусила губу, чтобы не застонать.
– Тише ты! Не картоху везешь! – прикрикнул на товарища сероглазый.
Вскоре машина остановилась. Хлопнула водительская дверь, и послышался звук открываемых железных ворот. Проехали ещё немного вперёд.
Парень вынес меня из машины и поднялся на крыльцо:
– Открывай скорее, она же простудится!
– Слушай, волчара, ты достал уже! Она кто, баба твоя?
– Нам её Князю нужно живой и в здравом уме доставить! Так что пошевеливайся, – буркнул сероглазый.
– Ну, потрепать за мягкие места нам её никто не запрещал, – хохотнул второй.
Меня внесли в дом и положили на кровать.
– Дэн, тащи ножницы, надо платье разрезать, – сероглазый разул меня.
Зачем разрезать на мне платье? Очень хотелось хотя бы ощупать себя и понять, что со мной. Но я не двигалась. Получалось без труда – силы покидали меня. Я балансировала на грани сознания. Послышался звук выдвигаемого ящика.
– Эти острые вроде. От бабки остались. Как думаешь, она в ауте или притворяется? – кровать промялась под Дэном, и он склонился надо мной.
Я даже перестала дышать, любое малейшее движение доставляло боль.
– Да хрен поймешь, ты её в бинты как мумию замотал. Один рот торчит.
Залязгали ножницы, и платье предательски расползлось.
– Нам рот, собственно, только и нужен, – чужие пальцы прошлись по моим губам и сдавили щеки. – Глаза ни к чему.
– Твою мать, Дэн, она крякнет, не ровен час, а тебе лишь бы присунуть, пока не остыла. Где там лепила хренов застрял? – сероглазый повернул меня на бок и ощупал рану на спине. Значит, порезали меня. Просто прекрасно! – Хорошо, что неглубоко. Но кукухой она нормально вошла в пол. Не знаю, менять повязку или подождать.
С улицы послышался звук подъезжающей машины. Я облегчённо вздохнула. Пусть врач даже работает на этих утырков, но он, по крайней мере, приведёт меня в норму. Парни вышли из комнаты. Наверное, я потеряла много крови – от слабости не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Ну-ка, ну-ка, покажите мне деваху. Не наркоманка, не знаете?
Голос мне сразу не понравился. Слишком высокий и слащавый для мужчины.
– Скорее спортсменка, комсомолка, еле догнали, – хохотнул Дэн.
– Это хорошо.
Бряцание инструментов в металлическом стерилизаторе и запах спирта пугали и разжигали недоверие к врачу. С каждой секундой я всё меньше доверяла ему. Холодные пальцы схватили мою руку и надели манжету тонометра.
– Тут заказ на почку пришел. Князь сказал, отдаст мне девочку, как вытрясет из неё всё, что ему надо. Так что, как с хрустальной вазой с ней.
Я потеряла сознание.
Очнулась так же резко, как и отрубилась. Боли не было. Только бессилие. В памяти всплыли последние слова врача. В голове пульсировало: «Заказ на почку». Бежать отсюда немедленно! Повязка по-прежнему стягивала голову, но глаза мне развязали. Тело тоже перебинтовано. Под тонким пледом холодно, хотя, судя по запаху, в доме затопили печь. В комнате темно, за стенкой музыка, хохот и крики. Пусть гуляют, лишь бы меня не трогали. Правая рука, поднятая вверх, затекла. Твою дивизию, меня пристегнули наручниками к спинке кровати. Руки-ноги – как ватные. Пить хочется. Полжизни за стакан воды. Глаза немного привыкли к темноте. Родительская дача Дэна, судя по старомодной кровати и белой кружевной салфетке, полукругом спускающейся на экран телевизора. Контуры книжных полок и здоровенный шкаф.
Открылась и закрылась дверь. Я зажмурилась. Шаги, и кто-то рядом завалился на кровать. Запах вискаря и табака ударил в нос. Это явно не Волк. От сероглазого приятно пахло парфюмом с ароматом сандала и хвои. Слюнявые губы прошлись по моему плечу. Дёргаться с пристёгнутой рукой бесполезно. Я решила и дальше изображать бревно. Может, Дэн освободит меня от наручников? Я уже не боялась насилия. Страх попасть в руки докторишки-потрошителя оказался сильнее.
Влажная ладонь шлёпнулась на мою грудь и сжала её. Я едва сдерживалась. Парень убрал руки и повернулся на спину. Да чтоб тебя! Судя по звуку, ширинку расстёгивает. Мысленно я молила небо, чтобы в комнату вошёл сероглазый.
– Лежит милая в гробу, – глупо хихикнул Дэн. Узнала я эту похотливую скотину. – Я забрался и скребу. Нравится, не нравится – спи, моя красавица. Он стянул с меня трусы и встал, покачиваясь, надо мной на четвереньки.
– Как бы тебя разложить поудобнее…
– Никак, – я двинула ему коленом, и он с диким криком вошёл головой в спинку кровати.
– Убью, стерва! – цедил Дэн сквозь сжатые зубы.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Волк:
– Ты охренел совсем? – он отбросил Дэна, прежде чем его кулак прилетел мне в голову.
– Она мне по яйцам… Сука!
– А не хрен ими трясти! Оставь её в покое! Там баб полон дом.
Волк вытолкал друга из комнаты, включил свет и закрыл дверь на защёлку. Я спряталась под пледом с головой и разрыдалась. Зад сероглазого грузно опустился рядом на кровать.
– Не бойся, Кэнди, он не тронет больше, – Волк стянул плед с моего лица.
– За что? Что я вам сделала?
– На деньги серьёзно кинула. Отдашь бабки – останешься в живых.
Очень хотелось съязвить, что без почки я вряд ли долго протяну, но решила пока не открывать все карты.
– Я никого не кидала!
– Ну так немец твой кинул.
– Так он и меня кинул! – я мысленно возликовала, что удалось вывести Волка на разговор.
– Не сдашь его, отвечать придётся тебе. Князь таких штучек не прощает.
– Но тебе-то лично я чем насолила?
– А я на тебя зла и не держу.
– Работа такая? Денежки вышибать, – не сдержалась я.
– А у тебя какая работа? – усмехнулся Волк. – Так что одним миром мазаны.
– Я пить хочу.
– Сейчас принесу…
– Нет, не уходи, – вскрикнула я и схватила его за руку.
Он улыбнулся, и его сильные пальцы переплелись с моими.
– Не бойся. Дэн там уже нашел утешение в других объятиях.
Волк встал и вышел из комнаты. Я взглянула на тумбочку, в металлическом лотке лежали одноразовые шприцы и ампулы. Рядом стояла пластиковая баночка с дефицитным французским снотворным. Лечение по высшему классу. Волка долго не было, и мне стало не по себе.
– Чаю тебе горячего надо, – он вернулся с бутылкой воды, увенчанной перевернутым стаканом и чашкой. – Пить больше.
В душе расцвела надежда. План побега обретал реальные очертания. Теперь нужно слезть с короткого поводка.
– Мне бы в туалет, – жалобно попросила я.
– А дойдёшь? – Волк поставил на тумбочку чай и бутылку с водой.
– Попробую.
Он достал ключ из заднего кармана джинсов и расстегнул замок. Я поморщилась от боли, опуская руку. Волк сунул наручники в тумбочку.
– Надень хотя бы это. – Он стянул с себя футболку, помог мне сесть и одеться. – Пойдём.
Я поднялась, опираясь на руку Волка. Голова закружилась. Дошла, хромая, до двери, и поняла, что побег под угрозой. Стыдно признаться, но в этот момент мне пришла в голову мысль соблазнить сероглазого и перетянуть его на свою сторону.
– Удобства на улице, – предупредил он.
– Глоток свежего воздуха – то, что нужно.
Мы вышли в коридор. Под тусклой лампочкой плыла радужная поволока. В нос ударил пряный конопляный кумар. Вдоль стены стояли перевязанные бечёвками упаковки газет и плотно набитые высокие целлофановые пакеты. Из соседней комнаты доносились громкие стоны. Я заглянула туда и тут же отвернулась с отвращением. На столе лежала раздетая девушка, между её бедер пыхтел Дэн, а двое голых незнакомых мне парней стояли рядом и ожидали своей очереди. Волк подхватил меня на руки и понёс по коридору.
– Я же говорил, Дэн уже и думать забыл про тебя.
Мы прошли мимо ещё одной комнаты. Из-за закрытой двери доносились крики страсти. Я мысленно вознесла хвалу небесам. Не иначе как Божья искра промелькнула между мной и Волком в пыльном занавесе за сценой старого ДК.
Волк толкнул ногой дверь и поставил меня посреди тесной прихожей. На вешалке висели чёрные кожанки вперемешку с яркой женской одеждой. Я насчитала шесть мужских курток, красное пальто, золотистый плащ и белый полушубок из искусственного меха. По одной девочке на двух пацанов. Впрочем, только что видела вариант и хуже. Живут, как звери. Очередь к течной суке. Мерзость.
– Там холодно, – Волк посмотрел на мои голые босые ноги, снял с вешалки пальто и накинул мне на плечи. От него удушающе пахло ландышем, и меня замутило.
– Не сахарная, – сбросила я Волку обратно на руки красный балахон. – На ноги лучше дай что-нибудь.
– Выбирай что хочешь, – усмехнулся Волк.
Он надел на голое тело куртку и сунул ноги в короткие, замызганные грязью калоши. Я посмотрела на разномастные кроссовки и кэблы, шагнула в угол и вставила ноги в старые резиновые сапоги.
– Веди.
– Да ладно, что ты как на зоне? – уголки губ сероглазого снова дрогнули.
– Сплюнь! – Меня качнуло, и Волк подхватил меня под руку.
Он распахнул дверь в осеннюю промозглую ночь. Шершавая холодная стена сруба оцарапала ладонь, когда я спускалась по ступеням крыльца. Волк придерживал меня с другой стороны и ворчал:
– Вот надо тебе было весь этот цирк с конями устраивать?
– Уж лучше цирк с конями, чем у твоего босса на кукане.
– Отдай то, что ему надо.
– Сказала же, я не в теме.
Мы свернули за угол, и я увидела свою машину. Сердце радостно забилось. Хорошо бы, конечно, раздобыть ключи, но любимый мерс я открою и без них. А завести – не проблема. Запасной комплект у меня под сиденьем заныкан как раз на такой случай. Документы нужны, факт. Придётся раздобыть новые. Я украдкой взглянула на Волка. Он думал о своём.
На обратном пути силы меня оставили, и ступени крыльца мне уже было не одолеть. Волк поднял меня, отнёс в постель и напоил чаем.
– У тебя есть девушка? – заехала я на кривой козе.
– Предлагаешь свою кандидатуру?
Мне хотелось разбередить его душу. Волк снял куртку и остался в одних джинсах. Работая в эротическом шоу, я каждый день видела красивые мужские торсы, но ладное тело Волка меня смутило. Я понимала – разделся он не для танцев.
– Вид у меня сегодня не тот, – вздохнула я.
– Не возражаешь, если я прилягу рядом? Устал как собака сегодня.
Прямо Версаль! Еще, может, ножкой шаркнет.
– Если поможешь мне надеть белье.
И снова уголки губ дрогнули. Он отыскал на полу мои трусы и натянул их на меня. Я почувствовала себя увереннее.
– Плед холодный, давай под одеяло заберёмся? – я обхватила себя за плечи.
Волк удивлённо уставился на меня.
– Ты же здесь спать будешь? – убаюкивала я его бдительность.
– Да, – сказал он, подумав. – Только укол тебе сделаю. Обезболивающий.
В доме все уже угомонились, и казалось, что мы одни.
– Я бы ещё чаю выпила, – мне нужно было кровь из носа выставить его из комнаты, хоть ненадолго.
Волк включил настольную лампу под зелёным абажуром с золотистой бахромой, погасил большой свет. Я забралась под одеяло. Волк сдёрнул покрывало, перепачканное моей кровью, скомкал его и швырнул в угол комнаты.
– Тебе с сахаром?
Я кивнула, чувствуя себя последней сволочью. Когда Волк вышел, я налила в стакан воды, вытряхнула из упаковки три таблетки снотворного и раздавила их на листке бумаги металлическим лотком. Порошок высыпала в стакан и размешала шариковой ручкой. Осталось уговорить Волка выпить. Вот только даже такое лёгкое дело – приготовление чудодейственного напитка, далось мне с трудом. Лоб покрылся испариной.
Волк вернулся и с подозрением взглянул на меня:
– Ты вставала, что ли?
– Куда мне? Воды напилась и впрок налила. – Убедительно-честное выражение моих зелёных глаз с поволокой действовало безотказно. – Поставь пока чай на тумбочку. Мне, наверное, и вправду обезболивающее не помешает.
Волк сделал мне укол. Рука у сероглазого на удивление оказалась легкая.
– Аппетитная ты девочка, – он снова укрыл меня и, стянув джинсы, нырнул ко мне под одеяло, – будешь хорошо себя вести, приглашу на свидание и даже провожу до дома.
– До чьего дома? – рассеянно спросила я, размышляя, как вызвать у него приступ жажды.
– Иди ко мне. – Он просунул одну руку мне под шею, а вторую под футболку. – Какие грудки у тебя, малышка.
Его губы, вкусные, мягкие, прильнули к моим. Разум затуманился то ли от укола, то ли от поцелуя. «Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу».
Лишь Андрей на сцене мог так беспардонно ласкать меня, остальные жёстко расплачивались. Со мной творилось невероятное. Я лежала в постели опричника моего врага и таяла снежинкой в тёплых ладонях. Жар горячего мужского тела дурманил разум. Я целовалась, как в первый раз. По нервам бежал ток, пробуждая во мне желание отдать всю себя. Я сжимала крепкие плечи Волка и упивалась нашей близостью. Был ли это инстинкт самосохранения, или загадочная химия любви, я не знала и не хотела знать.
– Лапа моя, – Волк навис надо мной, тяжело дыша, – красивая, сладкая.
Его пальцы кружили в самых потаённых местах. Серые глаза Волка обезоруживали. Никто не смотрел на меня с такой любовью. В бездонном взгляде не было похоти. Я забыла о бинтах и боли. Схватив Волка за шею, я вновь прижалась к влажным, мягким губам.
Из коридора послышался мат. Упало металлическое ведро, и в дверь заколотили кулаками:
– Волк, твою мать, – послышался голос Дэна. – Харэ там стриптизёрку шпехать в один ствол, Руслан передозил.
Меня будто в прорубь кинули.
– Как достали! – Серые глаза Волка потемнели, и он настороженно взглянул на меня. – Лапуль, я сейчас.
Он выбрался из постели под монотонный стук и брань, натянул джинсы и распахнул дверь. Дэн попытался заглянуть через плечо Волка, но тот вытолкал его в коридор и вышел следом. Снова послышался грохот.
– Да ты рехнулся? Из-за бабы бросаешься? Её Князь не сегодня завтра на ножи поставит.
Я замерла, чтобы расслышать ответ Волка, но раздались лишь удаляющиеся шаги. Вот это я поплыла. Нашла время и место. А если меня завтра отвезут к Князю? Сев на кровати, я машинально протянула руку к стакану с водой, но вспомнила, что там, и напилась из бутылки.
Я доковыляла до окна и увидела свой мерс. Знать бы, что ворота не заперты – ищи ветра в поле. Я дёрнула ручку, и окно легко открылось. Оглядела комнату. В углу стояла допотопная ножная швейная машинка «Зингер». Портновская метровая металлическая линейка нашлась рядом, у стены. В ящике стола среди потрёпанных колод карт, шариковых ручек, крышек для закрутки и пачек семян нашёлся перочинный нож. Я со страхом глянула в овал маленького зеркала. Ничего страшного не увидела, кроме замотанного лба. Моё внимание привлекла пачка чёрно-белых фотографий. На первой беззубо улыбался белобрысый мальчик в рубашке, шортах, колготках и сандалиях. Под мышкой малыш держал мяч. У меня было похожее фото, только на нём я обнимала медвежонка. Такие портреты делали раньше в детском саду. Я перевернула картинку и прочитала:
– Дениска, пять годиков, – вздох вырвался из моей груди: – Дениска… Что же из тебя выросло?
Послышались шаги. Я схватила нож, задвинула ящик и едва успела плюхнуться обратно в кровать. Дверь открылась, и в комнату заглянули двое темноволосых пацанов в одинаковых синих спортивных штанах. С виду мои ровесники – чуть за двадцать. В плане торсов до Волка им далеко, да и по рангу явно ниже. Они смотрели на меня, как на экзотическую птицу.
– Клёвая, – кивнул один другому.
– Ага.
Парни вошли в комнату и уселись на кровать, будто меня там и не было. Я повернулась набок, зажав нож в кулаке, и закрыла глаза. Охрану, значит, прислали. Вот только Дэн или Волк? Послышался писк игры в тетрис. Детский сад! Из кухни доносились голоса, но я уже не различала, кто говорит. Губы коснулись моей шеи, ладонь легла на плечо, но я уже не понимала: сон это или явь.