– Это никак обо мне идет речь? – проявил я свою догадливость.
– О тебе, мил человек, – подтвердил Гудыма, – к князю гости едут соблазнять своими религиями, а я и ты будем как бы советчиками того, к какой религии князю приткнуться. Так что думай сам, если не в тему будешь говорить, то в лучшем случае тебя утопят, а в худшем – сварят в чане на площади. Русичи люди простые и порядки у них простые, а княжий суд самый скорый и самый правый.
– Да, как у нас в современной России, – сказал я.
– Неужто сам князь суд правит? – удивился Гудыма.
– Сам, – подтвердил я. – Вроде бы и есть законы, а вот по отдельным делам князь сам через судей выносит приговоры. Вот, например, два года назад две девки-скоморошки пятнадцать секунд в храме кривлялись, пели молитву Богородице, чтобы князя прогнала. Так девкам дали по два года тюрьмы, не посмотрели даже на то, что у них дети малые есть. И сам князь следил, чтобы никакого условно-досрочного освобождения не было. До сих пор девки сидят. А он опирается как бы на «народ», который готов с кольями и вилами идти на погромы тех, кто против князя слово имеет. Вот такие у нас времена.
– Россия не меняется, – вздохнул Гудыма, – царь Петр Россию сгибал, да не согнул. Народ России может что-то сказать и сделать только тогда, когда почувствует гибель свою. Я хоть грамотёшкой многих людей не превзошел, но вот знаю, что народ активничал только во время Великой смуты, и то активничал по-разному, кто-то грабил, а кто-то в ополчение шёл Кремль от поляков вызволять. А в другие времена народу-то нашему всё одно было, кто над ним стоит, то ли помещик-рабовладелец, то ли басурманин какой, за податью пришедший. И ведь беды-то русские начнутся после того, как Русь примет какую-то веру себе кроме той, что у них есть сейчас. Из гордых русских людей иноземные завоеватели и собственные князья-цари-рабовладельцы сделают бессловесное быдло, которое молча идёт на убой, принося с собой либо топор, либо верёвку, чтобы князей и завоевателей в расход не вводить. Вот и смотри, как себя вести и кого князю рекомендовать. Я, понимаешь, лучше помолчу, потому что ты человек грамотный, современный, историю всю знаешь, не то, что я, который как остановился в 1923 году, так и стоит там столбом. Давайкося, поснедаем немного да будем собираться в путь. Сейчас придет Светолика и покормит нас.
– Какая Светолика? – не понял я.
– Какая? – переспросил Гудыма. – Обыкновенная, имя у нее такое, лицо светлое, вот и назвали ее Светоликой. Да сейчас сам увидишь.
Пока мы умывались, в горнице появилась девушка. Действительно, светла лицом и волосы цвета спелой пшеницы заплетены в косу поверх длинного сарафана. Увидев меня, она сразу покраснела и попыталась убежать, да Гудыма остановил ее:
– Стой, егоза, куда помчалась? Сейчас вот с гостем знакомить буду. Зовут его, – и он посмотрел меня, вспомнив, что не спросил моего имени, – Олег, роду не княжеского, но очень высокого, так что если тебя просватает, то спуску не даст…