Говорят, святой Франциск Ассизский сказал: «Каждый святой сумеет сотворить чудо, но не каждый сможет прилично управлять гостиницей». Сейчас, натирая уже пятидесятый бокал, принцесса Селена Джорджана Мартина Юнона думала, что святым вообще не место ни в гостиницах, ни тем более в барах. За неделю в «Чёрной дыре» принцесса уже успела увидеть достаточно. По крайней мере, ей так казалось. Вот, например, накануне пара барахольщиков провела в баре почти десять часов, постепенно превращаясь из харизматичных воротил, между делом обменивавшихся добычей, в огромных младенцев, которые не могли сами даже до туалета дойти. Были ещё тусовщики с созвездия Стрельца – сначала угрожали Крошке, а потом обнимались с ним, называя его своим лучшим другом.
И, конечно, был Дядька. Как старый дряхлый хищник, он поджидал, когда какой-нибудь одиночка за баром достаточно опьянеет. Заприметив подходящую жертву, Дядька усаживался рядом и начинал предлагать новые коктейли или настойки, а потом разводил гостя на оплату всего, что было выпито или хотя бы попробовано. А если уж ему на глаза попадалась женщина… Вот как сейчас.
За стойкой сидела дама. В роду у неё явно были орнисы с созвездия Райской птицы, но большинство черт кричали о человеческом происхождении, и тут Дядька не мог пройти мимо.
– Я, как сто процентный homo sapiens, просто восхищен вашей… Гомогенностью.
Стоявший рядом Крошка заржал в голос. Женщина же, плечистая и низкорослая, как комод на ножках, с облаком фиолетовых волос и такими же фиолетовыми тенями на глазах, расплылась в улыбке.
– Ваши слова мне льстят, – голос у неё был чуть хрипловатый, и говорила она чуть присвистывая. Видимо, она жила на созвездии Райской птицы очень давно и чаще пользовалась местным наречием, чем общим языком.
– Никакой лести, мэм, только чистый и неподдельный восторг. Как такая красавица оказалась тут совсем одна?
– А что, одинокой женщине уже нельзя провести вечер выходного в своё удовольствие?
– Как же! Конечно, можно. Осмелюсь сказать, что вы выбрали для этого лучшее место, мы тут все борцы за свободу, в том числе и сексуальную. Ну, если вы понимаете, о чём я.
– Понимаю, – она прошлась оценивающим взглядом по Дядьке и отвернулась к Белоснежке. – Мне, пожалуйста, пива покрепче.
– Я налью, – кивнул Крошка.
– Нет-нет, – засмеялась женщина. – Я попросила девушку. Хочу, чтобы она мне налила.
И в качестве подтверждения положила на стол несколько свернутых в плотную трубочку купюр. Белоснежка бросила оценивающий взгляд на деньги, затем на Крошку, взяла в руки бокал и направилась к кранам для пива – еле волоча ноги, будто шла на эшафот.
Система подачи пива тут работала через раз. Дядька объяснял это влиянием большого количества факторов: от сезона до степени освещённости. В один день струёй пенного могло пробить дно стакана и оторвать руки, а в другой понадобилась бы целая серия танцев с бубном, чтобы выдоить из крана хотя бы пару капель. Крошка ржал и говорил, что дом берёт пример со своего хозяина. За это Дядька ещё пять минут гонял языкастого бармена по всему заведению ссаной тряпкой. Так или иначе, главное оставалось неизменным – пиво можно было получить, только если очень повезёт. Белоснежка поставила стакан под кран и взялась за ручку.
– А всё-таки чем вы занимаетесь, что пьете пиво вместо кофе утром выходного дня?
– Да так, всем по мелочи. Занималась цифровой безопасностью, потом препаратами растительного происхождения, сейчас вот раритетами.
– Коллекционируете?
– Покупаю и перепродаю. Ну, вы скоро там?
Темное пиво шипучей струей ударило в дно стакана. Вся конструкция в руке Белоснежки, от рычага до уходящих вглубь бара трубок, принялась дребезжать и трястись.
– Это нормально? – поинтересовалась женщина. Её брови взмыли вверх и наверняка улетели бы в стратосферу, если бы не плотный слой косметики, вес которого они не смогли преодолеть.
– Нормально, нормально… – отмахнулся Дядька. – Как насчёт шотиков? У нас просто восхитительные настойки. Готов поклясться, такие ещё мой дедушка на Земле делал. Я сохранил его рецепты. Сейчас-сейчас…
Пока он болтал, Крошка подобрался к музыкальному автомату и выкрутил музыку погромче, чтобы не было слышно, как стучит зубами Белоснежка, всем телом навалившаяся на пивной кран. А тот знай себе чихал комками пены. Раз в несколько секунд он всё-таки давал тугую тёмную струю, но напиток тут же сменялся пеной. Конструкция всё тряслась, то и дело рискуя вырваться из не самых крепких девичьих рук. Белоснежка так сцепила зубы, что не могла даже толком позвать на помощь, сил ей хватало лишь вращать глазами и безумно моргать.
Дядька только раздраженно цокнул и поспешил в холодильник. Крошка же подошёл к Белоснежке и аккуратно положил руки на кран. Казалось, он просто нежно огладил конструкцию, но металл жалобно заскрежетал и застонал от прикосновения. Белоснежка удивленно вскинула брови, увидев, как несколько огоньков перекатились под кожей Крошки и светящимися шариками вздулись на тыльных сторонах огромных ладоней.
– Я тебе советую убраться, малышка. Если тут рванет, тебя окатит знатно, а для конкурса мокрых футболок мы ещё слишком трезвые.
– Ладно.
Девушка поднырнула под его руки, уволакивая с собой наполовину полный бокал. Она виновато улыбнулась гостье, тут же расплывшейся в ответной улыбке. Женщина похлопала по стулу рядом.
– Я налью ещё, как только кегу поменяют, – пообещала Белоснежка.
Несколькими днями ранее
– Ну вот зачем ты сказала, что пиво скисло? – сокрушался Крошка, глядя на Белоснежку. Девушка изо всех сил терла полы вокруг барной стойки, собирая едкие брызги.
– Потому что мы несем ответственность за здоровье гостей. Что, если бы гость умер?
– Хорошо-хорошо, – Крошка поднял руки и сделал глубокий вдох, всем видом показывая, что уж теперь-то он абсолютно спокоен. – А почему ты не предложила ему другое пиво?
– Потому что у нас нет другого светлого, ты же сам говорил.
Сильвер, дремавший за столом рядом, устало потянулся и покряхтел. Потом поднялся, подхватил свой стакан, вдарил как следует механическим кулаком по крану и наполнил стакан светлым пивом. Поставил его перед Белоснежкой.
– А это что?
– Прокисшее пиво.
– Правильно. Смотри, что ты делаешь, когда гость просит тебя заменить пиво, – Он достал из-под стойки другой стакан и перелил напиток в него. – Вау. Это разъёб.
– Оно всё ещё кислое, – скрестила руки на груди девушка.
– Правда? Крошка, ты так считаешь?
Сильвер протянул стакан напарнику. Тот сделал глоток и почмокал губами.
– Даже молоко из груди матери не было свежее, – вздохнул мужчина и улыбнулся во все тридцать два. Белоснежка нахмурилась.
– Вижу, тебя не устраивает этот вариант. Тогда у тебя всегда есть ещё один. Убрать эту ссанину, – он забрал стакан у Крошки и вылил в раковину. – А потом ты идёшь менять кегу.
Он громко протопал в сторону колдрума, но дверь оставил открытой, чтобы новенькая увидела, как он подвигал в стороны пару ящиков, похлопал ладонью по жестяным бокам. Потом механическим пальцем отвесил звонкий щелбан, вышел, абсолютно довольный собой, и снова наполнил стакан.
– Вот теперь ты сделала всё, что в твоих силах. Пиво – м-м-м-м, свежак.
– Но…
– Люди пришли сюда за пивом. Большинство насвинячатся так, что всё равно будут блевать, так что не взваливай на себя лишнюю ответственность. И в любой непонятной ситуации иди менять кегу. Всё поняла?
– Ничего страшного, я подожду, – улыбнулась женщина. – Мне нравится смотреть, когда мужчины заняты делом. Разве это не чудесный вид?
– Наверное, – пожала плечами Белоснежка, но, подняв взгляд на Крошку, увидела его выпученные глаза. Мужчина посиневшей ладонью зажимал кран и усиленно кивал в сторону колдрума. – Слушайте, кажется, коллеги без меня кегу не поменяют.
– Ты так думаешь? – Цепкая рука легла поверх ладони Белоснежки и потянула на себя. На секунду густо намазанные помадой губы оказались прямо у уха Белоснежки. – Просто скажи, они держат тебя здесь против воли? Я могу забрать тебя в безопасное место.
– Что?
Но женщина уже отпустила её руку и поднесла к губам стакан. Высунувшийся из колдрума Дядька только успел выкрикнуть: «Не-е-е-ет!». Его голос утонул в скрипе и шипении. Крошка едва успел отдернуть руки от крана, как тот стартанул по маршруту земля-воздух, разбрызгивая вокруг пиво и пену. Замигала подсветка, трек сменился чем-то винтажным, с бодрым ритмом. Немногочисленные гости закрывались от пивных брызг, и казалось, что они просто танцуют под давно забытый мотив.
Гостья снова сжала руку Белоснежки и повела девушку к выходу. Следом устремилась толпа. Передвигаясь на заплетающихся ногах, зажимая носы, гости подталкивали вырвавшихся вперед женщин, и как бы Белоснежка ни упиралась, притормозить у неё не получалось. А чем дольше рука женщины сжимала её запястье, тем меньше ей хотелось упираться.
– Давление, блядь! Давление сбросьте! – орал Крошка по колено в пиве.
Из жилого блока вывалился отсыпавшийся Сильвер. Быстро оценив ситуацию, бросился в колдрум. Там Дядька в ужасе руками и ногами обнимал кег, скакавший по помещению. Валялись перевёрнутые ящики и банки, несколько бутылок уже превратились в груду липких осколков.
– Па-а-ам-а-а-аги-и-и-и! – верещал он.
Сильвер дернул рукой, выбрасывая встроенное в ладонь лезвие, и с размаху вонзил его в пластиковый бок кега. Раздался грохот, стены затряслись, эхом загалдели люди.
– Уши! Мои уши! – Дядька зажал уши руками и принялся молотить тонкими ногами по полу. Но Сильвер уже ушёл в зал.
– Все живы? – позвал он.
– Да, но лучше б меня всего обоссали, – хмыкнул Крошка, ища что-нибудь сухое, чтобы вытереть хотя бы ладони.
– Тот, кто просит быть обоссан…
– Будет и обоссан, и обосран, да-да, – отмахнулся Крошка. – А где Белоснежка?
Сильвер врубил тепловизор – в баре кроме них никого не было. Но возле Дядьки что-то шевелилось: совершенно не похожее на человека, но всё же живое и копошившееся прямо в кеге.
– Крошка, у нас, кажется, проблемы, – хмыкнул Сильвер и перевёл фокус на двор. Женщина с созвездия Райской птицы за ручку вела их принцессу к звездолёту, уже расправившему трап. – Я сейчас.
Сильвер выскочил на улицу. Для механической ноги что метр, что десять не представляли особой разницы, так что уже за два прыжка киборг настиг беглянку с добычей. Протянул руку, хватая проворную гостью за длинные фиолетовые волосы на затылке, намотал прядь на запястье и дернул. Несильно, только чтобы притормозить. Белоснежка плелась за ней по инерции и прошла ещё несколько шагов, прежде чем брякнулась на песок. Даже в таком положении она продолжала перебирать ногами.
– Отпусти-и-и! – завизжала женщина.
Её рот раскрылся неестественно широко, показались острые зубы. Она отвлеклась от своей жертвы, чтобы повернуться к Сильверу и клацнуть зубами прямо у его лица.
– Вот ведь женщины, – фыркнул он. Ему понадобилось полшага, чтобы уйти с траектории броска, пурпурный хвост всё ещё был зажат в его пальцах. – Орете «отпусти», но только дай вам волю – броситесь вспарывать горло. Может, отдать её тебе? Вы будете славной компанией.
– Отпусти-и-и, – сдавленно протянула зубастая и снова попыталась броситься на Сильвера. Тот снова отступил, продолжая их странную игру.
– Что, остальные слова позабыла, гурманка моя? Я бы и рад её отпустить, да вот только у меня есть перед ней обязательства.
Он напряг руку, наматывая новый виток пряди. С виду это не стоило никаких усилий, но ту, кого Сильвер назвал гурманкой, перестали держать ноги.
Она брякнулась на песок и замолотила руками и ногами. Кожа на теле разошлась, отвалилась кусками на землю, обнажая второй слой – такой же фиолетовый, как её волосы, складчатый и склизкий, напоминающий лягушачью кожу, покрытую иссиня-черными пятнами.
– Пусти-и-и-и… – заскулила она теперь жалобно. Но Сильвер только осклабился.
– Ты попыталась куснуть меня, ебаная тварь, – и с размаху ударил механической рукой.
Затрещали мягкие косточки. «Ебаная тварь» пискнула и повалилась на землю кожаным мешком. По водянистому телу пробегали мелкие волны от каждого удара, но вскоре оно совсем обмякло.
Убедившись, что у зубастой амфибии точно не осталось ни одного органа, способного на вдох, Сильвер подошел к девушке, растянувшейся на песке. Перевернул её на спину и чуть потормошил.
– Отстань, – сонно пробормотала она.
– Принцесса, я тут тебе жизнь спас.
Сильвер ткнул её механическим пальцем под ребра. Девушка тут же распахнула глаза.
– Что за…?
Она резко села. Перед глазами тут же заплясали черные круги, голова закружилась, и Селена точно упала бы, если б Сильвер не подсунул руку ей под спину, удерживая на месте. Девушка упёрлась лбом в его плечо, борясь с накатывающими волнами тошноты.
– Тихо-тихо, это токсин выходит. Гурманка здорово тебя накачала.
– Кто?
– У них очень длинное название вида, не заставляй грузить тебя слишком сильно. Вон, сама посмотри. – Он отодвинулся, открывая вид на фиолетовое месиво на песке.
– Как будто свеклу под пресс засунули, – вздохнула принцесса и икнула. – Меня сейчас вырвет.
– Неудивительно. У них кожный секрет – мощный эйфоретик и галлюциноген. Отходняки не самые прикольные.
– Ты убил её?
– Ну да. Знаешь ли, в случае нападения гостя на персонал мы имеем право действовать на своё усмотрение. Относись к этому легче.
На секунду его лицо закрыло всё вокруг. Сильвер оказался совсем рядом и просунул вторую руку под ноги принцессы. Одним движением он оторвал девушку от земли.
– И как ты пережила столько покушений? – хохотнул он.
– Ты думаешь, это было одно из них?
– Да не-е-ет, этой дряни нужно было сожрать кого-то более-менее симпатичного, чтоб и дальше отираться среди жителей галактики. Эти гурманы – вымирающий вид, каннибализм-то так и не признали вариантом нормальной диеты. Отсюда, кстати, и месиво черт. Видимо, она до тебя тоже человечиной питалась, раз даже Дядьку обвела вокруг пальца.
– Как же ты много болтаешь, – простонала девушка, роняя голову ему на плечо.
– Зато ты отвлеклась и больше не думаешь о том, как блевануть. Ну что, принцесса, я наработал на премию?
Принцесса выпрямилась и сверкнула было глазами, но тут из бара вылетел Дядька. Он держал на вытянутых руках что-то мягкое, скользкое и белое, издававшее противный высокочастотный писк.
– Вон из моего бара! И чтоб духу тут твоего не было!
Как опытный бейсболист, он размахнулся и отправил пищащую тварь в полёт. Личинка несколько раз перевернулась в воздухе и шмякнулась об песок, рядом с выбежавшей из бара компанией.
– О господи! – защелкал хелицерами один из них. – Это то, что мы думаем?
– Редчайший вид пивной личинки Pivozaurus, – закричал его напарник, радостно клацая клювом.
Дядька остановился и обернулся. Заинтересованно прислушался к разговору.
– А эта штука, она что… Ценная? – как бы между прочим спросил он. Учёные, разномастная компашка, больше похожая на мародёров, самодовольно заулыбались.
– Конечно, сэр. Если прикармливать её пивными дрожжами и залить водой, то она начнет выделять секрет, похожий на пиво по вкусу, консистенции, даже составу.
– Эти личинки бесценны на планетах, где нужны экологичные и энергоёмкие способы создания пригодных для питья жидкостей.
Дядька застыл, на его складчатом лице схлестнулись жадность и брезгливость. Брови взмывали вверх и опускались, усы и вовсе жили собственной жизнью: то изгибались волной, то распушались, как кошачий хвост.
Сильвер осторожно шагнул в сторону Дядьки.
– Дядь, даже у ссанины есть определённые стандарты качества. Отдай личинку страждущим.
– Э-э-эх, – махнул рукой старик и яростно сплюнул.
– Погодите, мы бы хотели…
– Просто заберите это, – бросил через плечо Сильвер.
Сидевшая у него на руках принцесса захихикала.
– Что?
– Так сколько этого пива ты выхлебал?
Ответом ей было позеленевшее лицо мужчины.
– Хочешь, поразвлекаю тебя разговорами, пока легче не станет? – улыбнулась она и тут же ухнула на песок и вытянула ноги.
– Посиди пока тут. Главное, если увидишь Крошку, про личинку не говори, у него слабый желудок.
После этого Сильвер вернулся к совсем понишкему Дядьке и принялся что-то торопливо ему объяснять, указывая на холмик, за которым осталось тело недружелюбной гостьи.
Принцесса горько усмехнулась про себя. Нет, что бы там ни говорил Франциск Ассизский, святым в подобных местах делать явно нечего.