«Слаще вина, жарче огня, сильнее смерти – любовь дракона…»
Мы сидели у маленького костра. Ни я, ни Вайларион не нуждались в тепле огня, но смотреть на пляшущие в диком танце оранжевые язычки было приятно. Это успокаивало. Я сама подожгла ворох веток и сухих листьев. Своим собственным огнем. Почему-то мне казалось, что я не видела свое пламя слишком много лет.
Возможно, так и было.
Золотистые язычки облизывали дерево, и оно, будто радуясь, приятно потрескивало.
– Так ты говоришь, что мы оба – последние драконы? – подняла я взгляд на мужчину, что расслабленно сидел на ковре изумрудной травы.
Вайларион Черная Смерть. Что мне говорит это имя?
Ничего.
Мужчина поднял взгляд удивительных серебристо-ртутных глаз. Такой странный взгляд, на дне которого плескалось слишком много эмоций, совершенно непонятных, но странным образом влекущих.
– К сожалению, да.
– Но это ведь ужасно, – покачала я головой. – Как это могло произойти?
Вайларион вздохнул и опустил глаза.
– Это долгая история, Амелия. Все наши собратья уничтожены в войне между людьми и нелюдями. Около трех сотен лет назад.
Осознавать, что ты – последний из целой расы, тяжело. Почти больно. И сейчас мне показался благом тот факт, что я ничего не помнила. Ни единой детали.
А еще в голову пришла другая мысль: если я и этот мужчина – последние, уж не придется ли нам двоим возрождать целое племя?
Мурашки прокатились по спине. Я не знала этого человека. И хотя он не вызывал у меня неприязни, мысль, что он может предложить нечто подобное, смущала и нервировала.
Но Вайларион молчал.
– А я… всегда была драконом? – вдруг появился в голове совсем другой вопрос.
Мужчина улыбнулся с искрой надежды.
– Ты что-то помнишь?
Покачала головой.
– Нет, увы. Просто внутри есть странное ощущение, что человеком мне быть так же легко, как драконом.
Черная Смерть кивнул.
– Ты все правильно чувствуешь.
И он рассказал мне удивительную историю, из которой я не могла освежить в памяти ни мгновения. О том, что я была простой девушкой, арестанткой в огромной крепости-тюрьме. О том, как во мне поселился дух королевы драконов. И о том, что мы с Вайларионом любили друг друга.
Последнее меня особенно смущало. Однако из всего рассказанного им я вынесла лишь одну, самую яркую мысль:
– Получается, если я сумела стать драконом, значит, и другие смогут?..
Мужчина вдруг усмехнулся. Но так, по-доброму мягко, что мне бы и в голову не пришло обидеться. Вообще, рядом с ним я чувствовала себя на удивление спокойно. Словно именно возле него было самое безопасное место в мире. Жаль, что на этом все и заканчивалось.
Я видела в глазах Вайлариона тот огонь, который не могла разделить с ним.
– Теоретически ты права. Практически – вряд ли, – ответил он с улыбкой.
– Но ведь мы должны что-то сделать… – задумчиво протянула. – Недаром я стала не простой драконицей, а королевой.
Вытянула перед собой руку, на которой на миг выросли золотые драконьи когти и немного сверкающей чешуи. Задумчиво взмахнула в воздухе пальцами, от которых посыпались волшебные искры. Красивая, но бестолковая иллюзия, которую я даже не представляла, как создаю.
Все происходило само собой, и единственное, что я помнила, – так и должно быть.
– Ты оптимистка, – сказал Вайларион. – Впрочем, мне всегда в тебе это нравилось.
Я бросила на него немного испуганный взгляд. И мужчина тут же отвернулся, снова посмотрев в огонь. Его серебристые радужки светились в полумраке ночи. Пламя оставляло на их дне яркие желтые блики. И это было бы даже красиво, если бы так не пугало своей неопределенностью. Каким-то долгом, висящим на мне, несмотря на потерю памяти.
В этот момент ко мне со спины подошла та самая гидра, которую я недавно кормила. Она несла в зубах наполовину съеденную рыбу. И стоило мне повернуться к ней, как одна из голов склонилась к моим коленям, выплевывая полупережеванный форелевый хвост.
Я улыбнулась, почесав огромную морду за ушным отверстием.
– Никак не привыкну к твоим новым товарищам, – проговорил Вайларион, и уголки его губ приподнялись.
– Разве в этом есть что-нибудь особенное?
А гидра тем временем что-то проурчала и протянула мне вторую свою морду.
– Ну как тебе сказать, – пожал плечами Черная смерть. – Пару месяцев назад одна такая зверушка мне чуть руку по локоть не откусила, – усмехнулся он. – Последние несколько сотен лет гидры в основном пытаются сожрать все, что движется. А к тебе вон ластится.
Я посмотрела в умные желтые глаза существа и не могла поверить, что это чудное создание способно причинить кому-нибудь вред.
– Любое существо имеет право на жизнь, – задумчиво протянула я. – Любое имеет право на любовь.
Гидра заурчала, словно во всем была со мной согласна.
– А у меня, интересно, так получится? – спросил Вайларион, поднимаясь на ноги и делая осторожный шаг к животному.
Я с любопытством подняла голову, глядя, как мужчина подбирается к двухголовому зверю. Гидра сперва испуганно замерла, принюхиваясь. А затем зарычала.
– Тише, – погладила я ее по костяному носу. Но животное продолжало агрессивно фыркать. – Стой, – бросила я Вайлариону.
А затем сама подошла к нему, протянув руку. Для меня это казалось естественным. Животное должно понимать, что угрозы нет.
– Она чувствует, что ты сильнее, – проговорила, вглядываясь в испуганные янтарные глаза. А когда повернула голову к Вайлариону, на миг замерла.
Он не отрываясь смотрел на меня. Затаив дыхание. Словно сдерживая напряжение, рвущееся из каждой мышцы.
Меня как молнией ударило.
А он вдруг взял и коснулся моей ладони. Медленно, словно это я та гидра, что может откусить ему руку.
Это было горячее, почти обжигающее прикосновение, посылающее искры под кожу.
И мне было страшно пошевелиться, потому что дыхание отчего-то застряло в горле.
Гидра тем временем зашлепала своими большими ногами по траве и самостоятельно подошла к Вайлариону, боднув его одной из голов.
Мужчина засмеялся. Так сложно было представить этого серьезного, почти мрачного дракона смеющимся. Казалось, что для него это большая редкость. Но вот она – улыбка на его лице. И мне захотелось смеяться вместе с ним.
– Никогда бы не подумал, что буду гладить самую кровожадную зверюгу Топей, – сказал Вайларион. – Это все твоя сила, Амелия. Сила королевы драконов.
Гидра довольно фыркнула.
– Нет, – покачала головой я. – Просто она чувствует, что я ее не обижу, вот и все.
Мужчина промолчал, явно не согласившись со мной.
– А как насчет нашего народа, Черная смерть? – вдруг спросила я чуть резче, чем ожидала сама.
Мужчина вздрогнул, как будто это имя действовало на него не хуже удара плетью. Он медленно повернул ко мне голову, и серебряный взгляд опасно сверкнул.
– Что тебя интересует, шерралин? – спросил он, и на этот раз его голос был значительно холоднее. Похоже, он чувствовал, что я задам ему не самый простой вопрос.