Утро опять началось со звонка мобильного телефона. Испугавшись, что снова могу прослушать что-то важное, я вздрогнула и моментально проснулась.
– Александра Владимировна, доброе утро.
Я скосила глаза на часы. Воскресенье, семь утра. Действительно «доброе утро».
– Доброе утро, Танюша, – нехотя отозвалась я.
После того как у нас появился свой дом, мы сдали свою квартиру молодой паре: Тане и Диме. Спустя пару дней мы поняли, что они аккуратны, чистоплотны и очень ответственны. Мне требовалось снять показания счетчиков, и так получилось, что я явилась к ним без предварительного звонка. Такой чистой я нашу квартиру еще никогда не видела. На входе Таня попросила меня помыть руки и обработать их спиртовым раствором, а на ноги обуть резиновые тапочки. Я удивилась такой просьбе, но спорить не стала. Так и выяснились положительные качества наших квартиросъемщиков. Мы с Ксюшей обрадовались и теперь спим спокойно. Изначально мы боялись, что молодые люди будут устраивать вечеринки и наша квартира превратится в притон. Хорошо, что опасения оказались беспочвенны.
– Александра Владимировна, вам опять письмо пришло, – обрадовала меня Танюша.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Заеду попозже.
– Хорошо. Буду ждать, – вежливо отозвалась девушка.
Я отсоединилась и уставилась в потолок. Сон не шел, но, несмотря на дикую усталость вчера, сегодня я чувствовала себя отдохнувшей. Я довольно потянулась и пошла умываться.
Сделав все необходимые водные процедуры, я отправилась на кухню и включила чайник. Открыла холодильник и обозрела его содержимое. Я редко завтракаю, но сейчас у нас обитают гости и придется что-то готовить, поэтому я сделала лаваш с яйцами, сыром, зеленью и сметаной. Получилось очень вкусно. Надеюсь, гостей устроит такой завтрак. Довольная собой, я оставила на столе записку, что скоро вернусь, и помчалась к Тане.
Дверь мне открыл Дима и радушно пропустил внутрь.
– Александра Владимировна, не забудьте, пожалуйста, помыть руки.
– Прости, но я буквально на минутку. Только заберу письмо и пора бежать, – слукавила я.
– Понимаю. Вот, возьмите, – протянул он мне белый конверт.
– Дима, а ты не знаешь случайно, его принес почтальон? – задумчиво спросила я.
– Да. Я как раз возвращался домой и наткнулся на женщину у почтового ящика. У нее была почтальонская сумка, я уже видел ее однажды в нашем доме.
– Спасибо. У вас все в порядке? – спросила я, чтобы не быть невеждой.
– Да, конечно, – заверил меня Дима. – Танюша побежала в магазин. У нас стиральный порошок закончился, и средство для мытья полов.
«Не удивительно», – хмыкнула я мысленно. Если каждый день делать уборку, то никаких запасов надолго не хватит.
– Передавай ей привет, а мне пора бежать.
– Непременно, – вежливо отозвался парень. – До свидания.
– До свидания, – кивнула я и поспешно покинула квартиру.
На улице я взглянула на конверт. На нем не было обратного адреса. Уже догадываясь, какой текст увижу внутри, я решила прочитать письмо позже и спрятала его в сумку.
Дома стояли крики и визг.
– А я говорю, так будет лучше!
– Нет!
– Да!
Я зашла в гостиную и оглядела «картину маслом»: у противоположной от входа стены стояла мать Максима и прикладывала репродукцию с какой-то замысловатой абстракцией к стене. Рядом с ней стояла Перпетуя Арнольдовна и угрожающе трясла увесистым молотком.
– Что здесь происходит? – полюбопытствовала я.
– Обновляем интерьер, – недовольно поджала губы Феодулия Марковна.
– А чем вас нынешний не устраивает? – поразилась я, оглядывая светлую гостиную.
– Серо и убого, – презрительно скривилась женщина.
Солнечные лучи уютно освещали просторную комнату, и назвать помещение серым у меня бы язык не повернулся. Но это у меня. У Феодулии Марковны явно было свое мнение на этот счет.
– Сашенька, – прищурилась Перпетуя Арнольдовна. – Скажи Феодулии, что здесь эта картина будет смотреться, как на корове седло.
– Полностью согласна. К тому же для этого придется вбить сюда гвоздь, – резонно заметила я.
– Тебе жалко, если здесь будет висеть картина? – взвизгнула мама Макса.
– Нет, но вы уедете, а дырка в стене останется, – спокойно пояснила я свои слова.
– Макс! – взревела Феодулия. – Твоя Саша выгоняет нас из дома.
Я возвела глаза к потолку: за что мне это? Почему эта женщина любые мои слова переворачивает с ног на голову?
– Что случилось? – выглянул из кабинета всклоченный Макс.
– Твоя Саша не разрешает мне повесить картину, – уперла руки в бока Феодулия Марковна.
– Я не его Саша, – решила возмутиться я.
– И выгоняет нас из дома! – взревела сиреной женщина, не обратив на мои слова никакого внимания.
– Никого я не выгоняю, – нахмурилась я.
– Мама, у меня сейчас важные переговоры по сети, – устало потер лицо Максим. – Неужели вы не можете сами разобраться?
– Я придумала! – захлопала в ладоши Перпетуя Арнольдовна. – Мы приклеим картину на двусторонний скотч.
Я приросла ногами к полу. Кажется, через месяц здесь можно будет заново делать ремонт. Неуемная энергия этой бабульки хуже десятибалльного цунами. Я прикрыла глаза и глубоко вдохнула воздух. Если я продолжу спорить, то боюсь, что мои нервные клетки попросту не выдержат двойного натиска.
– Делайте, что хотите, – обреченно махнула я рукой и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Макс, увидев, что конфликт исчерпан, последовал моему примеру и моментально скрылся в кабинете.
В спальне я села на кровать и достала конверт из сумки. Из вскрытого конверта выпал сложенный лист бумаги.
На белом листе чернел текст: «Ты до сих пор не поняла, что тебе надо сделать? Вы с Ксюшей не родные сестры. Сделай тест ДНК и поймешь, что я права. Ваши матери вас не бросали. Узнай правду. Или мне стоит рассказать об этом Ксении? Как, думаешь, она к этому отнесется? Возможно, обрадуется, что такая взбалмошная девица не приходится ей сестрой».
Это было уже третье такое письмо за последние дни. Неизвестный отправитель в очередной раз оповещает меня о том, что мы с Ксюшей не родные сестры и наши матери нас не бросали. Кто это делает и зачем, мне непонятно. Все письма были без обратного адреса. Чего хочет добиться автор этих посланий, мне тоже оставалось не ясно. Нет, оно, конечно, понятно, что неизвестный человек хочет, чтобы я усомнилась в нашем с Ксютой родстве и принялась доказывать это. Только вот зачем? Какая от этого выгода отправителю? Допустим, я пойду у него на поводу и помчусь проверять наше с сестрой родство. А дальше что?
«Ваши матери вас не бросали», – перечитала в очередной раз я. Но тогда как мы оказались в детдоме? Почему нас никто не искал? Чем больше думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что это чей-то злой розыгрыш.
Да, мы с сестрой выросли в детском доме. Однажды его директор обнаружила под дверями своего заведения двух малышек, кое-как завернутых в простыни, с запиской, на которой были лишь наши имена, и пригрела. Нам тогда было около месяца и все посчитали, что мы сестры-двойняшки. Нам повезло попасть в детдом экспериментального типа. Его директор, Анна Степановна, болела душой за каждого своего воспитанника. Зорко следила, чтобы мы были сытно накормлены и тепло одеты. Именно поэтому в доме всегда царили теплота и гармония.
Если эти письма не чья-то шутка, то как мы попали в детский дом? Если мы не родные сестры, то как оказались вместе? Почему отправитель только сейчас сообщает мне об этом? В одном из писем по тексту стало понятно, что пишет мне женщина. Откуда она об этом узнала? И зачем ей это вообще? И если это чья-то шутка, то чья и зачем? В голове образовался запутанный клубок мыслей. Мне срочно нужно расслабиться и привести их в порядок.
Я направилась в ванную под громогласные крики, доносившиеся с первого этажа. Даже не хочу думать о том, что там вытворяют.
Набрав ванну с пеной, я блаженно вытянулась в горячей воде. Даже если я узнаю, что Ксюша мне не родная сестра, то от этого ничего не изменится. Мы практически с рождения знаем, что сестры, и всегда неразлучны. Если незнакомка хочет это разрушить, то у нее ничего не получится. Единственное, что меня действительно взбесило, так это угроза рассказать обо всем Ксюте. Зная ее характер, я уверена, что она начнет переживать и не сможет нормально ни жить, ни работать. Ее будут терзать мысли о неизвестной матери, лишившейся ребенка. Но действительно ли это так? Как мы могли попасть в детдом, если наши матери тут ни при чем? Нас похитили? Но зачем? Бред какой-то. Естественно, я не собираюсь делать никакие тесты, но ситуация мне совершенно не нравится. Я не понимаю, почему все это вылезло наружу через такой большой промежуток времени. От одолеваемых мыслей хочется выть. Я задержала дыхание и погрузилась с головой под воду. Вынырнув, пришла к простому решению.
Ответ на все мои вопросы лежит на поверхности: мне всего лишь нужно найти женщину, отправившую эти письма, и вытрясти из нее правду. Вот только как это сделать, если на конверте нет никакой информации? Почему неизвестная боится встретиться со мной и поговорить откровенно? Если она знает, что мы с Ксютой не сестры, значит, ей известно гораздо больше. Сейчас же отправлюсь на почту и найду почтальона, принесшую это письмо. Возможно, она видела эту женщину и сможет мне помочь.
Воодушевленная своим решением, я выбралась из ванной. Берегись, аноним, Александра Соколова тебя непременно найдет, и тогда тебе будет не до шуток.
Я наспех высушила волосы и натянула майку и джинсы. Пробегая мимо гостиной, я увидела, как Феодулия Марковна меряет стену рулеткой, но не стала задавать вопросы и ринулась на автобусную остановку.