– Никровляев! На выход!
Под конвоем Никровляев был доставлен в ту самую камеру, где он допрашивал Анастасию. Сидя в наручниках на жестком табурете, наглухо прикрученном к полу, он ожидал чего угодно, но только не этого – в кабинет вошла Рената с толстой папкой.
– Подозреваемый, вы обвиняетесь в подготовке покушения на товарища Скалина и…
– Рената! Это же я, твой товарищ…
– Кто я? Имя, фамилия?
– Что за шутки?
– Шутки закончились, Вы обвиняетесь в организации убийства товарища Дышкина. Вот ваше письмо в Особый отдел. Вы тут прямо обвиняете Дышкина в халатности и так далее. Это свидетельствует о том, что вы планировали занять место Дышкина, а когда не вышло – убили его.
– Что? Дышкин убит? Но как я его мог убить, я был здесь в тюрьме!
– Убили ваши сообщники. Вот у меня список ваших так называемых информаторов. Среди них уголовники и убийцы.
– Но я их завербовал для спецопераций.
– Вот именно, для диверсий и покушений.
– Наоборот, для предотвращения…
– Вы устроили аварию в метро и пытались нас убить. Устроили побег заключенных… Около сотни преступников…
– Это Дышкин устроил. Разве не помнишь? А уголовников Махов освободил. Он же меня со своими дружками и бросил в камеру. Я бился до последнего…
– Молчать! Пока ты тут сидел, убили товарища Тирова. Все поменялось. Вот почитай Постановление. Никровляев прочитал заголовок: "О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик".
– Читай вслух.
"Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР постановляет: Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников светской власти:
Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней.
Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде.
Дела слушать без участия сторон.
Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать.
Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора".
– А вот у меня бумага. Глафира – твой агент, она связана с главарем банды Резо. Налицо заговор. Ты понимаешь, что твое дело даже до суда не дойдет?
– Послушай Рената, меня подставил предатель Махов. Он никакой не сотрудник Особого отдела. Он ряженый наймит мафии. Постовой подтвердит, как эти переодетые бандиты напали на меня прямо в приемной штаба.
– Постовой ничего не подтвердит – он бежал. Точнее он был схвачен при попытке ограбления ГУМа. Бедняге кто-то внушил, что мировая революция свершилась, и настал коммунизм. Есть подозрение, что это доктор Дионов применил гипноз. Он даже меня хотел завербовать, внушал, что надо разоружаться, распустить армию. И это накануне большой войны!
– Вот-вот, вся эта заваруха из-за доктора Дионова! Дышкин знал, что он арестован и хотел расстрелять по-тихому, но видно не успел. А может они в сговоре? Может Дышкин и есть шпион, а Дионов предпочел сидеть в подвале, чтобы обеспечить себе железное алиби, а в это время планировалось совершить теракт и покушение на товарища Скалина. А когда благодаря нашим усилиям их планы нарушились, меня схватили и заперли в камере. Побег всех этих никому не нужных философов – это прикрытие для доктора Дионова. А твой Махов их агент. Его надо немедленно арестовать!
Рената задумалась, закурив новую сигарету.
– Удобно всё валить на мертвого Дышкина. Ладно, Никровляев, я готова тебе поверить и отпустить, но при одном условии.
– Что за условие?
– Ты будешь работать под моим началом.
– Рената, я всегда знал, что мы "одной крови"! – радостно воскликнул Никровляев, осознав, что его сегодня не расстреляют, – Кстати, эта кожаная куртка тебе идет больше, чем всякие кофточки. Так ты теперь вместо Дышкина?
– Нет, наша группа при транспортном отделе будет расформирована. Говорят, мы были лишней структурой. Вскрылись даже махинации с распределением ведомственных квартир. Интересно, как это ты оказался владельцем квартиры на Петровке, когда она предназначалась для Дышкина?
– Ну, Дышкин нашел вариант получше, а мне отдал свой ордер.
– Ну-ну, поскольку теперь мы соседи и будем работать в спецотделе под руководством товарища Бекии, я не буду поднимать этот вопрос, но имей в виду… – Рената посмотрела на Никровляева, как строгая учительница на нашкодившего школьника, и, убедившись, что тот всё понял, сообщила, – Бекия готов поручить нам дело Доктора Дионова.
– Я так понимаю, что особого выбора у меня нет?
– Ну почему, есть. Твои способности могут пригодиться при разборе разных кляуз. Есть такая вакансия в отделе писем.
– Честно говоря, я бы предпочел и дальше заниматься транспортом и метро. А работа в спецотделе у товарища Бекии – это как бы тебе сказать. Про спецотдел ходят самые страшные слухи даже среди наших сотрудников. Знаешь, что говорил про товарища Бекию покойный Дышкин?
– Ну?
– Он говорил, что Бекия – сам дьявол и бесы трепещут, чувствуя своего повелителя. И это утверждал Дышкин, который в гражданскую насиловал монашек и расстреливал детей. Он сам мне спьяну проговорился. Мол, он даже испугался за своих собственных бесов, как они дрожали. Даже маньяки при виде Бекии падали в обморок от страха. Психопаты сгорали от стыда, слушая слухи о товарище Бекии. Говорят, что он настолько развратен, что имея все возможности для разврата, не занимается развратом. Отказал самой танцовщице Н! Вот такой извращенный извращенец…
– Это ты по своему опыту судишь? Завидуешь его славе?
– Это не я, это люди говорят.
– Не болтай лишнего. Кто такое говорил – уже покойники. Не уподобляйся. Забудь про Дышкина и транспортный отдел. Перед нами новые перспективы. Так ты что выбираешь, отдел писем или спецотдел? Я могу порекомендовать тебя, как грамотного специалиста по вербовке осведомителей. Нам бы твой опыт пригодился. Хотя, как говорил хамиссар Конвента Жозеф Лебон: «В Республике незаменимых людей нет!»
– Понимаешь, я даже не знаю, чем занимается Спецотдел. Говорят, мистикой какой-то?
– Осторожничаешь? Ладно, расскажу, но за разглашение нашего разговора – расстрел.
– Понимаю, секретная миссия.
– Спецотдел занимается сумасшедшими учеными. Как раз такими, каких ты выпустил на свободу. Когда товарищ Бекия узнал, что эти тщательно отобранные им люди благодаря тебе разбежались, то был очень недоволен и хотел тебя расстрелять, но я его уговорила оставить тебя в живых и дать шанс всё исправить.
– Рената, в побеге виноват не я, а этот Махов.
– С ним я сама разберусь, – нахмурилась Рената, – твое дело найти доктора Дионова.
– С превеликим удовольствием найду эту сволочь! Это из-за него меня чуть не расстреляли! А твой Махов явно работает на него! Ладно, твое дело, только объясни, зачем нужны эти сумасшедшие ученые?
– Это не нашего ума дело, что там эти ученые разрабатывают. Может, эликсир бессмертия, а может, хотят оживить товарища Венина. Наша задача найти всех, кто может это сделать. Ну, или готов негласно работать в этом направлении. Первый в этом списке на сегодня – доктор Дионов. Есть подозрение, что он выкрал уникальный аппарат с мумией из морга. Это будет наша зацепка, ведь с таким громоздким предметом далеко не убежишь. Придется искать, а ведь доктор Дионов был у нас в руках.
– Рената, ты меня восхищаешь! Это же прекрасно-интересная задача! Я на всё согласен! Кстати, давай отметим твое повышение в ресторане "Савой"?
– Ты за кого меня держишь?
– Ой, прости, тогда в "Метрополь"?
– Еще хуже, – поморщилась Рената. Ей хотелось поскорее забыть их роман с обаятельным аферистом Маховым, но каждый раз, когда она проезжала мимо "Метрополя", обида теснила её грудь и отравленные горечью лжи сладкие воспоминания бередили душу.
– Тогда в гранд-кафе "Националь"? Там подают сахалинские гребешки с черной икрой. Оливье Люсьен с томленой осетриной. Всё за мой счет!
– Подлец ты, Емеля, но ты наш подлец. Иди, переоденься, а то от тебя карболкой несет…