Гармония сидела за пределами лагеря, у родника.
Солнце уже садилось. Девушка прислушалась: в воздухе соприкасались и смешивались тысячи всяких звуков. Мелодия воды пыталась заглушить их, но журчание то ослабевало, давая право на жизнь другим, не более разнообразным звукам, то, негодуя, становилось сильнее. Живописная природа гоняла мысли друг за другом в строгом порядке и расставляла их по своим местам…
Юная амазонка сегодня много размышляла. Поведение пленника ее очень удивило, и Гармония уже ни на миг не могла забыть о молодом скифе. В ней проснулись жалость… и еще что-то… Щемящее, гложущее душу изнутри. Ей хотелось вернуться и долго смотреть на юношу.
«Почему он вернулся, что заставило его?.. Неужели подумал обо мне, о моей участи?» – мучилась девушка. Она хотела ему помочь, но как?.. И правильным ли поступком окажется это после разговора с Мириной? Будет ли это честно по отношению к ней?
Гармонию тяготили столь противоречивые вопросы. «Мама, где ты?» – глубоко вздохнув, простонала она. Вспоминая детство, девушка чувствовала, что мысленно переносится к тем ночам, когда мать, вернувшись в лагерь, ложилась рядом и обнимала ее. Чувствуя ее дыхание, девочка ощущала любовь как нечто осязаемое. Она начинала осторожно целовать ненавистные, но в то же время настолько родные шрамы и ссадины, которыми было усеяно тело ее единственного родного человека…
«Прикоснувшись, можно ощутить на себе боль души! Так было с матерью, и вот теперь… и с ним!» – подумала Гармония. Ей становилось плохо в самой глубине сердца. Это было изматывающее чувство, которое невероятной тяжестью сжимало и подавляло всё ее существо.
Она протянула руку, подставляя пальцы под струйку бьющего родника, своего неугомонного друга, и закрыла глаза, представляя мать рядом. Ей стало немного легче. Девушка поднялась, улыбнулась говорливому ручейку и поспешила обратно.
Начал собираться совет. Воины уселись кругом так, чтобы каждый мог высказать свое мнение. Лисиппа и еще две амазонки сидели поодаль, дабы подчеркнуть свою неприязнь к происходящему в лагере. Девушки с двумя седовласыми матерями уселись вместе.
– Где ты была? Мы уже поужинали. Но я оставила тебе несколько кусков. Там, в хижине, под шкурой, – склонилась к уху Гармонии Лика.
Девушка улыбнулась и сжала подруге руку.
– Ты будешь лучшей матерью на свете, – шепнула она.
Лика смущенно хихикнула и тут же поморщилась:
– Этот скиф некрасив и стар. Лучше бы тот, юный… но Грина от него не отходит, – прибавила она с сожалением.
– Он отравлен… – тихо произнесла Гармония, и ее лицо потемнело.
Между тем собрались уже почти все амазонки, не пришли лишь предводительница и Арето. Воины перешептывались, глядя на Лисиппу и ее сторонниц, сидевших отдельно. Не выдержав осуждающих взглядов, Лисиппа поднялась и стала обходить ряды. Было заметно, что она волнуется.
– Сядь, Лисиппа, – внезапно послышался голос Мирины.
Предводительница появилась в сопровождении Арето. Сев на обрубок дерева, на который была наброшена медвежья шкура, Мирина указала своей помощнице на другую шкуру, лежащую на земле. Арето опустилась на нее.
Надменно взглянув на них, Лисиппа вернулась на свое место.
– Я собрала вас сегодня для того, чтобы сообщить о дальнейших действиях, – твердым голосом начала свою речь Мирина. – Мы задержимся в этих краях, как и было заранее решено Высшим Советом, который здесь и сейчас представляю я! – Она сделала упор на последнем слове, посмотрела на Лисиппу и медленно обвела взглядом двух примкнувших к ней воинов. – После того как будет зарождена новая жизнь, мы вернем мальчиков в деревню, а сами продолжим путь к Медвежьей Горе. К тому времени будут накоплены силы, а позднее к нам присоединится еще один отряд. Мне не хотелось бы думать, что хотя бы одна из вас может быть не согласна с распоряжением Совета!.. Теперь же я слушаю вас, – с суровым выражением лица обратилась предводительница к Лисиппе.
– Мы не согласны! – воскликнула та, резко вскочив со своего места.
Но что-то вдруг удержало Лисиппу, и она замолчала.
– Мы?.. Кто «мы»?.. С чем же вы не соглашаетесь? – обратила на дерзкую амазонку пылающее гневом лицо предводительница.
– Мне хочется знать причину, по которой скиф все еще жив! – выкрикнула Лисиппа. – Зачем он нам? Он отравлен и ни на что не годен! Почему до сих пор не выяснили, кто помог ему бежать?.. Я связала его! Я, а не Арето… Он не мог бы справиться с этими путами так легко!..
– Значит, плохо связала! – нетерпеливо перебила ее Мирина. – Может, спросим с тебя за случившееся, как думаешь?.. Да и вообще, какое право ты имела поить скифа ядом? Откуда столько вольности, неповиновения? Разве ты не знала о решении Совета? Вместо того, чтобы служить примером для молодых воинов, ты вносишь в их мысли смуту. Зачем?.. Против кого ты борешься, Лисиппа? Против чего? Ты забыла, что мы – единое целое, и только благодаря этому нашему народу удалось выжить, сохранить себя, не уничтожить друг друга в вечной погоне за властью! Мы можем вместе обсудить всё, что, возможно, беспокоит тебя, но для этого не надо бросать мне вызов, не имеющий никакого смысла, – уже немного спокойнее продолжала Мирина. – Тебе и всем другим была названа цель нашего переселения. Что неясно для вас, троих мятежников?.. Вы пытаетесь мне сказать, что недовольны моим правлением? Но это не только мои решения, ты ведь знаешь об этом, Лисиппа! Наша главная цель, если ты забыла, – это приход Новой Крови и власть над Медвежьей Горой с близлежащими землями… Ты же знаешь, что мы сейчас не в состоянии воевать, будь то греки или скифы. В последнем сражении мы стояли с тобой спина к спине! На наших глазах была уничтожена половина армии. Ровно половина! Убиты и покалечены лучшие из нас… Нам необходима Новая Жизнь, нам нужно время, дабы собраться с силами, и мы не имеем права ставить под угрозу матерей, наше будущее, будущее народа. Ты осмелилась противоречить не мне, ты идешь против Высшего Совета! Да еще смеешь собирать вокруг себя сторонников… – Мирина скользнула пылающим взглядом по Аэлле и Пантаристе.
Те сидели, опустив головы.
– Что до скифского мальчишки, так это я распорядилась не убивать его. Через некоторое время он придет в себя. Молодость справится с недугом. Никто не посмеет и пальцем его тронуть, пока я не прикажу! Если это всё, если остальных не мучает мятежный дух, то разговор завершен. И вот что еще: отныне непокорное поведение будет пресекаться немедленно и жестоко! Не посмотрю, воин ли это, друг, одна из матерей или кто другой! Закон для всех един, он касается каждого из вас, в том числе и меня. Если что-то неясно еще, то я готова вас выслушать! Только уже в последний раз! – громко закончила Мирина.
Воцарилась тишина. Амазонки боялись лишний раз вздохнуть. Еще несколько мгновений предводительница осматривала ряды своих подданных, стараясь вглядеться в каждого из них. Все стояли, склонив головы. Только Лисиппа смотрела Мирине прямо в глаза, не скрывая ненависти… Предводительница махнула рукой, давая понять, что совет окончен, и поспешно удалилась в сопровождении Арето.
Амазонки начали расходиться. Все до единого были взволнованы речью Мирины. Не сдвинулась с места лишь Лисиппа. Она упорно смотрела перед собой, словно разглядывая в воздухе что-то невидимое. Ее бывшие сторонницы тоже покинули своего мятежного вожака.
Гармония и Лика шли рядом. Обе девушки молчали. Заметив, как печальна подруга, Лика взяла ее за руку.
– Я боюсь, Гармония! Ты видела, слышала Лисиппу? Она даже предводительнице возражает… бешеная! Если узнает, то и мне, и тебе выколет глаза, не спросив ни у кого позволения! – Лика была в полном отчаянье.
– Если ты никому не скажешь, все обойдется! Забудут… Только не выдавай меня, прошу. Я боюсь остаться слепой, – испуганно сказала Гармония. – Обещай мне!
– Поторопись, не то девушки найдут твой ужин… И тебе, как всегда, ничего не достанется, – постаралась уйти Лика от наводившего на нее ужас разговора.
Они вошли в большую хижину, где жили семь молодых амазонок. Лика подошла к окну. Взглянув в него, присела и незаметно просунула руку под шкуры, на которых спала. Вынув глиняную миску, прикрытую листьями, она протянула ее Гармонии, которая устроилась тут же и принялась за еду.