Детектив Брум влетела в свой кабинет в тот момент, когда шеф полиции, господин Аскар, выпучив глаза, говорил сидевшим за столом полицейским:
– Оно огромное! Медведь гризли просто щенок по сравнению с этой тварью! Наша задача – во что бы то ни стало разыскать это исчадие ада и защитить город от зла. Святой Вирсавий нам в помощь!
Аскар повернулся на звук открывающейся двери и кивнул Дайне.
– Детектив Брум, я жду от вашей группы максимального результата в кратчайшие сроки! – с пафосом закончил он свою речь.
– Так точно, сэр! – отрапортовала Дайна, вскинув руку к козырьку форменной фуражки.
Аскар вышел. Офицеры вопросительно смотрели на детектива.
– Прошу прощения, коллеги, пришлось срочно покормить канарейку, – невозмутимо соврала она.
На полицейском жаргоне «кормить канарейку» означало «встреча с информатором», а она могла случиться в любое время. Так что это объяснение воспринималось с пониманием и сразу снимало все вопросы.
Дайна, как ни в чём не бывало, попросила пересказать ей слова шефа.
– Пришло заключение по результатам экспертизы по нашему делу, – начал Фрэнк Мэйкпис. – Короче, бомжей сожрали не собаки. В образцах тканей жертв обнаружена ДНК неизвестного вида кошачьих. По характеру повреждений рассчитали параметры животного – оно огромное.
– Наши коллеги из тринадцатого района, где произошли первые инциденты, прочесали все зверинцы и приюты. Безрезультатно. Санитарная служба готовит массовый отлов бродячих животных, – добавил Виктор Боринг.
– А что говорят в департаменте защиты биосферы? – спросила Дайна.
– Открещиваются, – ответил лейтенант Стеблишка. – Зато активисты-зверолюбы и прочие «зелёные» уже прознали откуда-то и хороводят с плакатами перед зданием районной администрации.
– Куда ж без них! – ехидно заметил капитан Мэйкпис. – Защитнички хреновы, только проблем добавлять умеют…
– Так, коллеги, ближе к делу, – сухо остановила его Дайна. – Начнём с первого эпизода.
Она разложила на столе листы бумаги и высыпала из пластиковой банки разноцветные карандаши, ручки и фломастеры. Офицеры начали записывать, чертить, размечать на бумаге информацию по «делу зверя», как они назвали между собой это расследование.
– Итак, что мы имеем на данный момент? – спросила Дайна и посмотрела на Боринга. – Виктор, давай…
– Значит так: первые эпизоды зафиксированы в тринадцатом районе, – заговорил тот, – в течение апреля там произошло три нападения, жертвы – два бомжа и наркоман. Следующий эпизод уже в нашем районе, сегодня ночью, жертва – бомж.
Дайна быстро что-то черкала на своём листке. А Боринг продолжал:
– Время эпизодов – ночь. Жертвы между собой связаны только в первых случаях, они все жили в одном квартале. Бездомные паслись на одной и той же помойке, конкурировали за еду и вторсырьё из мусора. А погибший наркоман оказался скорее случайной жертвой, он искал там закладку.
– Искал кайф, а получил драйв, – съязвил Стеблишка. Но никто даже не усмехнулся. Мэйкпис прожёг шутника таким взглядом, что на несколько секунд в кабинете повисла гробовая тишина.
– А жертва из нашего парка? Он был знаком с теми убитыми, из тринадцатого? – спросила Дайна.
– Выясняем, – ответил Фрэнк. – Но это вряд ли. Наши районы слишком далеко друг от друга, а бездомные предпочитают распахивать свои ближайшие окрестности и не суются в чужие владения. Патрулирование тоже пока ничего в этом деле не добавило. Ещё мы проверили камеры наблюдения. Так вот, камеры у помойки в тринадцатом районе вообще не работали. Они уже давно вышли из строя, но там никому не было до этого дела. То ли сами помоечники сломали, то ли по каким другим причинам, уже не важно. А вот камера чуть в стороне, где погибший наркоман оказался, кое-что зафиксировала, но там, опять же, ничего не разобрать, сплошная чернота. Криминалисты поколдовали с фильтрами, подтянули что смогли, но запись лучше не стала. Зато слышно, как хрустнули кости несчастного. А потом ещё какой-то звук был. Акустик сказал, что это похоже на клацанье челюстей. Вот и всё, собственно. Работать не с чем.
– Да уж, негусто, – согласилась Дайна. – А что со зверинцами?
Стеблишка поправил пальцем ворот рубашки, глянул исподлобья на капитана Мэйкписа и полистал замусоленный блокнот.
– Значит так, – начал он, – я обошёл все зарегистрированные в Гонор-сити зверинцы. Ничего похожего на того монстра у них нет. Леопарды там, гепарды всякие, гиены есть. Но чтобы вот таких размеров, с такими челюстями и клыками – ничего, вернее, никого такого нет. В цирке тоже узнавал, там есть парочка престарелых львов. Но они реально старпёры, их на арену выводят просто для массовки. Львиные старички страдают возрастным артритом, это мне тамошние ветеринары объяснили, так что даже «р-мяу» уже не скажут, – отрапортовал лейтенант и довольно ухмыльнулся.
На словах «возрастной артрит» Дайну пронзила боль. Она-то точно знала, что это за болезнь и убеждать её в том, что старые львы безопасны, не было нужды. «Чёртов артрит, – подумала Дайна, – бедные львы». А вслух сказала:
– И что в сухом остатке? Есть монстр неизвестного биологического вида, нападает на одиночные объекты, по ночам. Жертвы – асоциальные, неспособные всерьёз противостоять, без оружия. Пока так. И какие есть идеи? Где ещё мы не искали?
– Есть ещё категория граждан, которые держат дома крупных животных, в том числе и хищных, – подал голос капитан Боринг. – Большинство этих зверолюбов на контроле у департамента защиты биосферы, их проверяют инспекторы. Они оплачивают лицензию и сдают отчёты о содержании своих животных. Но есть и такие граждане, которые тайком держат зверей в пригородных домах. И у них наверняка незарегистрированная скотина. Я бы там проверил.
– Принято, – одобрила Дайна. – Бери Стеблишку и прочешите там всё. Кстати, можно подключить активистов из числа особо чокнутых «зелёных», они вам не то что животных, муравьёв в ближайших лесах пересчитают и сфотографируют. Официальная легенда: подготовка города к выборам, перепись домашних и сельскохозяйственных животных для разработки экологической программы.
В коридоре раздались громкие возгласы, топот и шум. «Мэм, туда нельзя! Как вы вообще прошли без пропуска?!» – возмущался мужской голос. В ответ раздался женский визг. Офицеры вскочили с мест и высунулись в приоткрытую дверь. В коридоре дежурный хватал за руки энергичную старушенцию, которая визжала и плевалась в него.
– Мэм, ведите себя прилично! Вы в полиции, а не на рынке, – пытался пристыдить старуху полицейский.
– Вот именно в полиции! – кричала та. – Если это полиция, то я требую справедливости!
Дайна и Фрэнк переглянулись. Они сразу узнали старуху Дженкинс с улицы Миссионеров.
– Вот чёрт! – не удержалась от тихого возгласа Дайна. – Я чуть не забыла про это дурацкое молоко!
Офицеры понимающе кивнули и тут же скрылись за неприметной дверью в углу кабинета детектива Брум. Капитан Мэйкпис храбро шагнул в коридор.
– Как я рад видеть вас в добром здравии! – бархатно пропел он, раскрывая широкие объятия навстречу миссис Дженкинс. Его лучезарная улыбка была искренней и неотразимой.
Старушенция заморгала от неожиданности, открыла рот, но не сразу сообразила, что ответить. Фрэнк легко подхватил её сморщенную лапку и галантно чмокнул воздух над синей венкой.
– Дежурный, ну как же вы не узнали! Это миссис Дженкинс, наш давний и верный помощник. Что же вы её не пускаете? Ай-яй-яй…
Фрэнк укоризненно покачал головой. Дежурный опешил, потом хотел возмутиться и что-то сказать, но промолчал. А Мэйкпис уже приобнялстарушку за костлявую талию и бережно провёл в кабинет детектива Брум.
Дайна сидела за столом, заваленным картами города, что-то сосредоточенно черкала в блокноте и одновременно кого-то отчитывала по телефону. Миссис Дженкинс, очарованная обходительностью Фрэнка, тихо опустилась на стул и с благоговением посмотрела в суровое лицо детектива Брум.
– Детектив, прошу прощения, – пролепетала она. – Я только хотела узнать, что там насчёт моего молока?
Дайна положила телефонную трубку и подняла на старушку усталый взгляд.
– Здравствуйте, миссис Дженкинс. Вот, извольте видеть, делаем всё возможное, всё, что в наших силах. Специальная группа только что вернулась из ночной засады. Дело оказалось очень непростым, я бы даже сказала, чертовски непростым, мэм! Но мы найдём негодяя!
На этих словах дверь чуланчика в углу кабинета беззвучно открылась и оттуда вышли двое полицейских, в пыли и паутине, чумазые, у одного из них, того, что помоложе, темнел синяк под глазом.
– Вот, видите, мэм, наши ребята всю ночь шли по следу, но преступнику удалось скрыться, – пояснила Дайна.
Пыльные полицейские согласно закивали.
Миссис Дженкинс, потрясённая увиденным, всплеснула руками и зажала ладонями рот. Фрэнк шагнул к офицерам и начал пожимать им руки со словами: «Я в вас не сомневался!». После чего похлопал товарищей по пыльным плечам и проводил из кабинета.
– Ах, простите! – проскрипела наконец старуха. – У вас такая тяжёлая служба, а я тут со своими претензиями. Ещё раз прошу простить.
Она встала и попятилась к выходу, прижимая к груди потёртую сумочку. Дайна обрадовалась было, что всё так быстро закончилось, но старуха остановилась на пороге и снова уставилась на неё.
– А знаете, у меня ведь сегодня утром опять украли молоко, – растерянно проговорила Дженкинс. – Это не мог быть ваш патруль?
У Дайны вытянулось лицо. Фрэнк пафосно закатил глаза и рыдающим голосом проговорил:
– Как вы могли такое подумать, мэм?!
Старуха ойкнула и выскочила из кабинета. Было слышно, как она сердито затопала вниз по лестнице. Дайна выдохнула и опустилась в кресло.
– Вот настырная старушенция! Дай бог ей здоровья и счастья в личной жизни, – произнесла она скороговоркой. – Надо что-то срочно делать с этим дурацким молоком, она ведь не успокоится. И второй раз фокус с «ночной засадой» не прокатит.
– Это точно, – согласился Мэйкпис.
Боринг и Стеблишка заглянули в кабинет. Они уже успели привести себя в порядок и смыть следы «засады».
– Заходите, ребята, – сказал капитан, – закончим совещание.
***
Уже вечерело, когда Дайна приехала на улицу Миссионеров. У дома Дженкинс её ждали молочник и сама старуха. Дайна начала воспитательный разговор, она надеялась прийти, в конце концов, к решению, которое устроило бы всех и освободило бы её от навязчивой старушенции.
Детектив Брум спокойно и терпеливо выслушала взаимные претензии миссис Дженкинс и молочника, а затем наводящими вопросами начала подводить спорщиков к соглашению. Упрямая старушенция уже даже извинилась перед молочником за свой склочный характер, а тот почти согласился придумать что-нибудь, чтобы старушка могла сразу забирать с крыльца банки с молоком. Ещё немного и спорщики обнимутся, утирая слёзы умиления, в восторге от собственной мудрости и великодушия. И тут…
У Дайны на ремне противно запищала служебная рация. Она раздражённо дёрнула уголком губ, но сохранила невозмутимое выражение лица. Нажала кнопку приёма и услышала напряжённый голос диспетчера: «Внимание всем постам! Внимание всем патрульным! Срочно требуется подкрепление. Улица Цветочная, малая прогулочная площадь. Кто может сейчас поддержать там наших ребят?».
Дайна, не раздумывая, ответила: «Детектив Брум. Вызов приняла». Цветочная улица была совсем рядом.
Обернувшись к старухе и молочнику, она сказала:
– Господа, вынуждена вас оставить. Срочный вызов.
Миссис Дженкинс застыла с открытым ртом. Молочник насупился. Всё благодушие моментально слетело с их лиц. Но у Дайны не осталось ни желания, ни времени сюсюкать с упрямыми стариками. Поэтому она сурово посмотрела на них и с тихой угрозой в голосе отчеканила:
– Завтра жду от вас обоих письменный отчёт о примирении. И не вздумайте юлить. Оштрафую за подстрекательство к беспорядкам! Не дожидаясь ответа, детектив оседлала служебный мотоцикл и рванула на Цветочную улицу.
Выключив мотор, Дайна тихо подкатила к малой прогулочной площади, припарковалась и пошла в толпу горожан, гулявших вокруг. Сумерки уже сгустились, вдоль улицы зажглись жёлтые шары фонарей. На площади общество садоводов-флористов готовилось к завтрашней выставке-ярмарке. Всюду суетились работники в оранжево-зелёных комбинезонах, сколачивали столы и стеллажи, расставляли скамейки, монтировали уличные тенты. Садоводы возились у витринных холодильников, двигали ящики с цветочными горшками. Все старались успеть до одиннадцати вечера, когда полицейские объявят время тишины и попросят расходиться.
Дайна нашла взглядом в толпе патруль и направилась к нему. Подходя, узнала лейтенанта Антона Стеблишку и двоих полицейских из соседнего отделения.
– Коллеги, как дежурство? – спросила Дайна. – Я получила сообщение, что вам нужно подкрепление.
– Так точно, детектив, – ответил Стеблишка.
И зашептал ей на ухо:
– Есть информация о нападении зверя в этом районе, наши с экспертами уже выехали на место. А теперь взгляните во-он туда… Видите?
Он наметил направление антенной портативной рации. Дайна проследила взглядом. По краю площади вдоль домов осторожно двигался крупный мужчина в неприметном сером комбинезоне, а рядом с ним над головами прохожих плыл кончик хвоста какого-то животного, рыжий с чёрными полосками. Самого зверя не было видно за толпой.
Мужчина старался не привлекать внимания. Вот он дошёл до нужного подъезда, набрал код на магнитном замке и открыл дверь. Вслед за ним в медленно сужающийся притвор вплыл кончик хвоста невидимого зверя.
Через несколько секунд патрульные зашли в тот же подъезд. В прохладном сумраке они остановились и затаили дыхание, прислушиваясь к звукам выше по лестнице. Размеренные шаги человека, царапанье когтей по бетонным ступеням, короткий, какой-то недовольный то ли рык, то ли ворчание.
– Тише, малыш, – услышали полицейские негромкий спокойный бас. – Не наигрался? Ничего, в другой раз порезвишься подольше. А сейчас домой, а то папочка будет сердиться. У тебя ведь режим.
В просвет лестницы полицейские пытались разглядеть идущих, но скудное освещение не позволяло ничего толком увидеть. Осторожно двинулись вверх по ступеням, держа наготове оружие.
– Что такое, малыш? Ты что-то почуял? Или услышал? – спросил бас наверху.
Патрульные замерли, затаив дыхание. Дайна скорее почувствовала, чем рассмотрела склонившегося над перилами человека и рядом неясный силуэт большой округлой головы с острыми ушами. Зверь?!
Волна колючих мурашек прокатилась между лопатками. Если бы Дайна была животным, у неё бы точно сейчас шерсть на холке встала дыбом. Она ощутила внутри мелкую дрожь, странное возбуждение расходилось по телу волнами, пальцы на руках начало покалывать. Она почувствовала, как подрагивает верхняя губа, обнажая зубы. Ей захотелось оскалиться и зарычать. Чёрт, что это с ней?!
Полицейские на цыпочках двинулись дальше по лестнице. Наверху было тихо, и тишина эта была напряжённой, тревожной.
Кто сорвался первым, Дайна не успела понять. Казалось, выстрелы загрохотали одновременно и снизу, и сверху. Пули царапали стены и, цокая, отскакивали рикошетом. Дайна с удивлением обнаружила, что видит в воздухе остывающие росчерки пороховых следов. Как будто время вокруг замедлилось. Дайна подумала, что сейчас могла бы просто спокойно взять пальцами проплывающую мимо неё пулю. Несмотря на полумрак в подъезде, она отчётливо видела своих товарищей, как они прижимаются к стенам, пригибаются, оставляя за собой слабый радужный шлейф энергетического следа.
Наверху раздался тяжёлый топот, рычание и крики. Полицейские рванули по лестнице, туда, где с грохотом закрылась дверь.
Внезапно всё стихло. Но Дайна готова была поклясться, что слышит за стеной осторожные шаги человека и быстрое дыхание зверя, а внизу, на улице – шум подъехавшей машины и голоса людей.
– Нужна звероловка, – прошептала Дайна.
– Уже! Группа задержания как раз подъехала. Сейчас поднимутся, – громким шёпотом ответил один из патрульных.
Внизу открылась дверь. Полицейские из группы задержания бесшумно поднимались по лестнице, но Дайне казалось, что они топочут, как стадо коров по деревянному мосту. Все собрались возле чёрной металлической двери и замерли. Детектив Брум прислушалась, затем осторожно втянула носом воздух. Она отчётливо почувствовала запах большой кошки. Нет, кота. Большого кота, которого кормили хорошим сырым мясом и мыли дорогим зоошампунем. Дайна склонилась к замочной скважине и замурчала. За дверью в ответ негромко, басом, мяукнул зверь. В следующее мгновение штурмовики выбили дверь и выстрелили в хищника шприцем с парализующим препаратом. Пятнистая зверюга подпрыгнула на высоких лапах и завалилась набок. Хозяин хлопнул себя ладонями по щекам и заголосил неожиданно тонко, по-бабьи: «Малы-ы-ыш! Что вы наделали, изверги! А-а-а…».
Полицейские сковали его наручниками и вывели из квартиры. Ветеринар присел на корточки рядом со зверем и хотел проверить его зрачки. Но хищник вдруг махнул лапой, задрыгался и вскочил с рычанием. Он кинулся на обидчиков, но электрошокер остановил его прыжок. Огромный кот рухнул на пол и снова затих, судорожно вытянув лапы. Звероловы уложили его на носилки и вынесли из подъезда. Пятнистый трофей и его хозяина, бледного от рыданий, загрузили в микроавтобус.
– Раненые есть? – спросила Дайна, когда всё закончилось.
– Вроде нет, все целы, – бодро ответил лейтенант Стеблишка и устало стащил свой бронежилет.
И тут в подъезде стало очень светло. Это, наконец, сработало реле, которое автоматически включает лампы в тёмное время суток. Дайне зажмурилась и прикрыла глаза ладонью, затем поморгала и осмотрелась.
– Стоп! Антон, не двигайся, – крикнула она Стеблишке.
Тот застыл, все уставились на него. На груди по серой ткани расплывалось кровавое пятно. Дайна шагнула к лейтенанту и задрала ему футболку. Из небольшой ранки сочилась кровь. Стеблишка побледнел. Один из патрульных осмотрел рану и сказал: «Похоже, ссадина, правда глубокая, вон кожу содрало…». Антон нервно рассмеялся. Полицейские начали жать ему руки и похлопывать по плечам со словами: «С боевым крещением, брат!». У лейтенанта это было первое ранение на службе.
Все вокруг облегчённо выдохнули и начали спускаться, как вдруг один из патрульных остановился и осел на ступени.