В восемь часов утра Лев Астраханский вошел в спальню, намереваясь улечься спать, однако Надежда потащила его на кухню:
– Тебе нужно поесть. Одни глаза на лице остались. Да еще щетина.
– Я устал и хочу спать… – сказал Лев, надеясь от нее отвязаться.
– Поешь, а потом поспишь.
– Времени мало. В двенадцать – оперативное совещание.
– Завтрак займет всего десять минут, – рассудительно проговорила Надежда, надела фартук и достала из холодильника яйца.
– Ну, хорошо, налей пока чаю. – Лев сел и устало потер лицо. – Мне и правда нужно побриться. – Потом, немного помолчав, проронил: – Прости меня, Надя…
– За что? – Она обернулась.
– За то, что грубо с тобой говорил. Все дело в том, что я не умею совмещать работу и личное. Понимаешь?
– Понимаю. – Надежда разбила яйца на раскаленную сковородку и подошла к столу, чтобы взять соль.
Лев обхватил ее руками и прижал к себе. Уткнувшись носом в фартук, промычал:
– Знаешь, как я тебя люблю…
Она опустилась на стул рядом с ним:
– Ты никогда об этом не говорил.
– А теперь сказал. – Лев улыбнулся. – Об одном прошу, не донимай меня на работе. В двенадцать соберется оперативная группа. Ребята третий день рыщут по округе, опрашивают жильцов. Придут усталые, раздраженные…
– Понимаю. Не волнуйся, беспокоить не стану.
– Где там яичница?
Надежда поставила перед ним тарелку.
– Посолить не забудь.
– Не забуду.
– Знаю тебя, проглотишь как есть. И хлеб возьми.
– Слушаюсь.
Надежда села на подоконник и, глядя, как ест Астраханский, проронила:
– Иван Макарович сказал: нашли второй труп…
– Не полностью…
– То есть как?
– Одной ноги нет. Всю ночь в земле ковырялись.
– Опять расчлененка?
– Опять.
– Где нашли?
– В нескольких метрах от первого захоронения.
– Жуть… – Надежда нервно вздрогнула. – Страшно сознавать, что все это рядом с нами. Как только представлю…
– Поменьше фантазируй, – перебил ее Лев.
– Думаешь, что их убили одни и те же преступники?
– Скорее всего – да. Время захоронения совпадает. Пакеты одни и те же. Характер расчленения тот же. Однако не исключаю и другой вариант.
– Получается, в соседних домах живут одни упыри… – пробормотала Надежда.
– Вот-вот… А я о чем говорю.
– Как страшно жить.
– Повторяю: поменьше об этом думай. Не преумножай своих скорбей. – Лев прожевал последний кусок и поднялся на ноги. – Все! Теперь иду спать.
– Вторые останки чьи? – спросила Надежда.
– В каком смысле?
– Мужчина или женщина?
– Ясно, что мужик… Степень разложения, как и в первом случае, очень высокая. Визуально не опознать. Что еще?.. Рост, скорее всего, маленький, глаза голубые.
– Ты шутишь? – оторопела Надежда. – Тело разложилось, а глаза сохранились?
Лев недовольно поморщился:
– Тебя действительно интересуют детали?
– Раз начал – договаривай.
– Внутри черепной коробки нашли стеклянный вставной глаз.
– Как вообще обнаружили второе тело?
– У женского трупа не хватало руки. Искали руку, а нашли еще одну голову. И уж потом – все остальное.
Надежда махнула рукой:
– Лучше иди спать!
Лев обнял ее за талию и вкрадчиво заглянул в глаза:
– А ты?..
– Я тороплюсь на работу.
Уже через полчаса Надежда приехала в ателье и сразу отправилась в закройную к Соколову. Он кроил зеленую ткань с желто-лиловыми полосами.
– Хотела попросить, а вы уже сделали, – улыбнулась она.
– Заднее полотнище брюк Балыковой. Завтра будут готовы. Заказчице Виктория уже позвонила.
– Прекрасно! – улыбнулась Надежда.
– Не радуйтесь раньше времени… – Соколов смотал рулон оставшейся ткани и положил его на стеллаж.
– Что-нибудь случилось? – насторожилась она.
– Боюсь, мы не успеем закончить вашу коллекцию к сроку.
– До показа еще две недели. Успеем.
– Не разделяю вашего оптимизма. Мне катастрофически не хватает времени, слишком много заказов.
– Если нужно, я сама стану кроить.
– У вас и без того много работы. Вы взяли на себя львиную долю примерок.
– Ну, хорошо. Тогда скажу, чтобы вам помогла Вилма. Она хоть и вредная, но мне не откажет.
– Господи упаси! – воскликнул Соколов, и его словно отбросило в сторону. – Только не ее!
– Да что в этом такого?
– Она тяжелый человек.
– Но почему вы так напугались?
– В ее присутствии я перестаю чувствовать себя мужчиной. А это для меня оскорбительно. Она сама таскает рулоны. Ходит так, как будто вбивает в пол гвозди.
– Господи! Ну и что?
– Вы хоть раз видели эту даму на каблуках или в юбке?
– Нет, никогда.
– По мне, Вилма Карклиня в большей степени мужик, чем те, кого она обшивает.
– Но это не мешает ей быть хорошим закройщиком, – сказала Надежда.
– Вот и пусть себе кроит мужские костюмы, – смиренно проговорил Соколов. – А в моей закройной ей делать нечего. Уж как-нибудь сам управлюсь.
– В таком случае нагружайте Раису.
– Раиса – всего лишь помощница, стоит на подрезке. Ей тоже хватает работы, – сказал Соколов и напомнил: – Пальто Калмыковой уже закончили. Кто пойдет на готовку?
– Давайте я.
– Калмыкова придет в половине первого.
– Все сделаю. Не волнуйтесь.
За этим разговором их застала Ираида Самсоновна. Войдя в закройную, она подставила дочери щеку и попутно сделала замечание Соколову:
– Валентин Михайлович, отчего у вас на полу так много мусора?
– От работы… – не глядя на нее, пробурчал Соколов.
– Неужели трудно смести в одну кучу и выбросить в корзину? В конце концов, позовите уборщицу!
– Ваша уборщица и так как раб на галерах…
– Почему? – не поняла Ираида Самсоновна.
– Драит вестибюль, коридоры и склад фурнитуры.
– Вы слышали? – Ираида Самсоновна оглянулась на дверь и перешла на шепот: – Говорят, нашли еще один комплект расчлененных останков.
– Не кажется ли вам, уважаемая, что слово «комплект» в данном контексте неуместно? – спросил Соколов.
– Сказала и сказала! – отмахнулась она и продолжала, глядя на дочь: – Я ходила к той яме…
– Зачем? – удивилась Надежда.
– Должна же я знать, что творится вокруг, иначе в один прекрасный день нас всех здесь перережут.
– Вы, как всегда, преувеличиваете… – срезонировал Соколов.
– Там, у трансформаторной будки, вырыта яма и все огорожено. Полицейские никого не пускают, но желающих полюбопытствовать много.
– Ты испачкала туфли…
– Где? – Ираида Самсоновна опустила глаза. – Не вижу!
– Шучу, – улыбнулась Надежда. – Туфли у тебя чистые.
– Да они просто сияют чистотой! – подтвердил Соколов.
– Идем! – Ираида Самсоновна взяла дочь под руку и вывела из закройной. – Когда вы вместе, ведете себя как два хулигана.
– У меня хорошая новость! – объявила Ираида Самсоновна, когда они вошли в кабинет Надежды. – Я нашла прекрасную фабрику для серийного пошива нашей коллекции.
– Зачем? У нас уже есть три проверенные фабрики. Контракты заключены, после показа начнем отгрузку сырья, – проговорила Надежда.
– Их хоть и три, но они слишком маленькие. Предлагаю всю партию шить на одной фабрике.
– Но мы еще не знаем, какие объемы закажут оптовики.
– Так или иначе, шить все равно придется. – Породистое лицо Ираиды Самсоновны излучало несокрушимую уверенность. – Ну что? Как насчет фабрики?
– Где она находится? – спросила Надежда.
– В Брянске. Вернее, в его пригороде.
– Не далековато? Логистика будет невыгодной.
– Все сырье завезем на одной машине. Это ли не выгода, Наденька?
– А если подведут?
– Подвести может кто угодно.
– Мне нужно подумать, – проговорила Надежда. – Возможно, придется туда поехать.
– А это уж как решишь. Знаешь, что в половине первого явится Калмыкова?
– Мы с Соколовым договорились, что я пойду на готовку.
Ираида Самсоновна постучала пальцем по стеклу своего телефона:
– Осталось десять минут. Не опоздай.
Убедившись, что пальто Калмыковой в примерочной нет, Надежда сама отправилась за ним в швейный цех. Она вышла из гостиной в коридор и у складской двери, за которой шло оперативное совещание, замедлила шаг.
Ее обогнали двое молодых мужчин.
– Здравствуйте! Позвольте пройти…
В момент, когда она поравнялась с дверью, они туда уже заходили. Через раскрытую дверь Надежда увидела Льва Астраханского, и ее как будто оцарапало. Рядом с Львом сидела Анастасия Кириллова, и его рука лежала на спинке ее стула.
Дверь захлопнулась.
– Что за глупость так ревновать… – пробормотала Надежда.
Через минуту она забрала из швейного цеха готовое пальто Калмыковой и намеренно быстро прошла мимо двери, за которой был ее Лев.
В дамской гостиной Надежда появилась одновременно с Калмыковой.
– Все готово, проходите. – Она пропустила заказчицу в примерочную, зашла туда сама и закрыла дверь.
С помощью Надежды Калмыкова надела пальто и оглядела себя в зеркале. Потом покрутилась и, наконец, произнесла:
– Вы хорошо поработали. Я очень довольна.
– А я очень рада. – Надежда высказала это с неким облегчением. Передавая клиенту готовую вещь, она всегда волновалась. – Виктория примет у вас доплату и упакует пальто.
– Не убегайте так быстро! – остановила ее Ольга Петровна. – На прошлой примерке вы пообещали уделить мне время для разговора.
– Тогда давайте пройдем в гостиную, – предложила Надежда.
– Отчего бы нам не поговорить здесь, в примерочной? Здесь все располагает к уединенному разговору.
– Тогда я попрошу Викторию принести нам по чашечке чаю. – Надежда хотела выйти, но Калмыкова пообещала:
– Разговор будет недолгим.
– Ну, хорошо. – Надежда помогла снять пальто и пригласила ее присесть. Сама села напротив.
– Как я уже говорила, у меня есть одна просьба. Или, если хотите, деловое предложение, – сказала Калмыкова.
– Вот как? Слушаю.
– Хочу предложить вам работу.
– Заинтриговали… – улыбнулась Надежда.
– У меня есть внучатая племянница. Она – сирота, и я вот уже несколько лет ее опекаю.
– Мне очень жаль…
– Не будем углубляться в подробности, я пообещала, что разговор будет коротким. Девочка учится в школе-пансионате полного дня. Это платное образовательное учреждение, которое берет на себя функцию семьи по воспитанию ребенка и находится за городом, в нескольких километрах от Москвы.
– Девочка постоянно живет там? – спросила Надежда, и голос ее потух. – Но ведь для ребенка это…
– Прекрасно! – подхватила Ольга Петровна. – Разумеется, я забираю ее на Новый год, иногда на Пасху. Как вы понимаете, я немолода, опыта воспитания не имею, своих детей нет. Для девочки так даже лучше. Она обожает оставаться в пансионате.
– Ну, если вы так считаете.
– Разумеется, мне это влетает в копеечку. И все же, чего не сделаешь для родни.
– Да-да, понимаю. Я здесь при чем? – поинтересовалась Надежда.
Но Калмыкова будто ее не слышала:
– Я принимаю активное участие в жизни школы-пансионата и вхожу в попечительский совет. Нам предложили новую школьную форму на следующий учебный год, – нахмурилась Калмыкова. – Я посмотрела образцы, и, должна заметить, это какой-то ужас.
– Хотите, чтобы я придумала новую?
– Не только придумали, но и сшили.
– Должна признаться, что у меня сейчас много работы, – поспешила объясниться Надежда.
– А кто говорит, что все нужно сделать сейчас? До сентября успеете, и все будут довольны.
– Вы не понимаете. Через две недели у меня показ новой коллекции для закупщиков. От этого показа зависит весь финансовый год. Да еще текущие заказы… Нет. Решительно – нет. Не смогу.
Выслушав Надежду с видимой скукой, Калмыкова проронила:
– Ну, вот закончите с коллекцией и займетесь школьной формой.
– Ольга Петровна, – Надежда приложила руку к груди, – честное слово, не получится.
– Вы не можете мне отказать, я уже пообещала, – гневно возразила Ольга Петровна.
– Что?..
– Я обещала директору школы, что вы все сошьете, и она отказалась от своего подрядчика. Вы же не поставите меня в неудобное положение, не оставите детей без школьной формы?
– Как же вы могли пообещать, не спросив? – Надежда покачала головой. – А вот теперь вы ставите меня в безвыходное положение. Чтобы выполнить этот заказ, мне нужно чем-то пожертвовать.
– Дорогая Надежда Алексеевна, – Калмыкова проникновенно заглянула в ее глаза и прикоснулась к руке. – Когда вы увидите сумму заказа, то в корне пересмотрите позицию и найдете, чем можно пожертвовать. Завтра на электронную почту ателье пришлют официальное коммерческое предложение из школы-пансионата.
– Мне трудно вам обещать.
– А я и не тороплю. Посоветуйтесь с матушкой. Ираида Самсоновна практичная женщина, послушайте, что скажет она.
Закончив разговор, они вышли из примерочной в гостиную. Виктории на месте не было, но там стояла Ираида Самсоновна. Пока она паковала пальто, на выход через вестибюль прошло несколько человек из следственной группы, и Калмыкова проводила их удивленным взглядом.
– Послушайте, откуда в вашем ателье столько молодых спортивных мужчин? Все шьют костюмы «биспоук»?
– Это полицейские, – тихо проронила Надежда. – Пришлось выделить комнату для следственной группы.
– Ах вот оно что! История с расчлененным трупом? Вы, должно быть, в курсе событий?
– Вовсе нет! – Надежда невольно отстранилась. – Но откуда вам это известно?
– Да вы же сами рассказали мне об этом на прошлой примерке, – напомнила Калмыкова.
– А я и забыла… – Покосившись на дверь, Надежда заметила идущего по вестибюлю Астраханского. Рядом с ним шагала Анастасия Кириллова. Разволновавшись, она одернула мать: – Ну, что ты так долго копаешься…
Наконец Ираида Самсоновна протянула Калмыковой пакет:
– Прошу вас…
– Благодарю. – Ольга Петровна забрала пакет и, попрощавшись, ушла.
Проводив ее взглядом, Ираида Самсоновна многозначительно обронила:
– Обиженный человек скорее обидит другого.
– Ты сейчас про кого? – поинтересовалась Надежда.
– Про тебя. И твоего Астраханского.