Они находились в пути уже двадцать дней, ритм моря соответствовал ритму корабля. Постоянная смена направления движения воды и команды способствовала утрате чувства времени – ведь каждый следующий день на борту ничем не отличался от предыдущего: подъем, еда, работа, еда, работа, еда, сон, так все и шло по кругу. Иногда полет был легким, попутные ветра толкали их через волны, а иногда приходилось прикладывать мучительные усилия, чтобы менять галсы и двигаться вперед широкими зигзагами, лишь незначительно приближаясь к цели. И их работа только усложнялась из-за большого корабля из коричневых костей, который они тащили за собой на буксире. Однажды Джорон спросил, почему они не отправили его с Брекир, и Миас в ответ лишь пожала плечами.
Единственное исключение в рутине корабельной жизни составлял мендей, когда Миас читала закон дарнов, а потом вся команда сидела на палубе и чинила одежду и снаряжение. Дети палубы приносили с собой игры, резались в карты, и офицеры смотрели в другую сторону до тех пор, пока не возникали конфликты. Мирные игры проходили на досках, начерченных на сланце палубы, – однако даже в этот приятный день кораблем следовало управлять, мыть палубы, следить за протечками; работа никогда не заканчивалась. Иногда Джорон ловил себя на том, что он следит, как курсер Эйлерин измеряет угол наклона Глаза Скирит, слушает песнь шторма и входит в контакт с облаками. И ему становилось завидно: курсер вел более легкую жизнь.
В течение всего этого времени Миас оставалась в одиночестве. Она стояла на корме и отдавала короткие приказы, глядя куда-то за горизонт. Прежде он бы посчитал подобное поведение обидным или начал бы тревожиться из-за ее неудовольствия, но теперь он знал, что таков ее характер. Управление кораблем, исполнение каждодневных обязанностей – за это отвечали он и Динил, и, хотя мужчины плохо относились друг к другу, они аккуратно делали записи в журнале и обменивались нужной информацией – хотя Джорону не удавалось выдерживать укоризненный взгляд Динила или забыть, что его неразборчивый почерк стал таковым после того, как Джорон отрубил ему правую руку.
В эти недели Миас больше всего беседовала с курсером, очевидно, он пользовался ее доверием, впрочем, Джорон по-прежнему чувствовал себя неловко рядом с ним; тот никогда не смотрел в его сторону, а Джорон никогда не задерживался, чтобы стать участником разговора, к тому же курсер неизменно уходил в каюту Миас, где прятался от всех. Джорон понимал, что из всей команды он хуже всего знает курсера, однако, следовало признать, что он менее всего старался его понять.
Пару раз, утром, Серьезный Муффаз устраивал показательные наказания веревкой для особенно непокорных детей палубы, главным образом новых членов команды, которые перешли с «Сокровищ девы». Однажды Спракин, который осмелел из-за недостаточной строгости Джорона, дал неуважительный ответ и получил десять ударов веревки. Наказание осуществляла Анзир, а Серьезный Муффаз одобрительно наблюдал. Спракин обещал отомстить после каждого удара, но Джорон не обращал на него внимания. Спракин распускал язык, проклиная Джорона, а тот думал о том, что будет, когда он однажды потеряет свою тень. Джорон видел, что Серьезный Муффаз готовит Анзир к тому, чтобы она заняла его место, если с ним что-то случится. Джорон это одобрял, он считал, что из Анзир получится превосходная мать палубы, быть может, когда у него будет собственный корабль.
Все это была обычная жизнь на корабле флота, и путешествие «Дитя приливов» прошло без особых происшествий – однако как только он прибудет к цели, их ждут самые серьезные проблемы.
Джорон не знал, как Миас выбирала место для сброса стоп-камней и свертывания крыльев «Дитя приливов». Будучи хранителем палубы, он управлял кораблем – периодически Миас просила его помочь с решением навигационных задач, он хорошо считал и обладал обостренными инстинктами – во всяком случае, так она говорила, но на сей раз нужды в этом не возникало, и, когда она отдавала приказы, для него они были столь же неожиданными, как и для детей палубы.
– Ну теперь все начнется, хранитель палубы, – сказала Фарис, и на ее обожженном лице появилась улыбка, когда она складывала большой дуголук, который успела с любовью отполировать. – Скоро мы отомстим про́клятым Старухой душам за Аррина, верно?
– Да, Фарис, – сказал Джорон, он гордился собой, что его голос не дрогнул, когда он подумал о предстоявшем им испытании. – Теперь начинается наша работа, но мы должны подождать, чтобы супруга корабля нам рассказала, в чем она будет состоять и как ее следует сделать.
Он закрыл глаза и постарался отбросить мысли о будущем сражении. И вновь мысленно увидел момент, когда сильное тело его отца было раздавлено корпусами двух крупных кораблей – постоянное напоминание о том, что сила не имеет значения на Ста островах и Старуха получает все, что захочет. Он попытался не дрожать, заставить себя привыкнуть к неотвратимости смерти, стиснул пальцы на рукояти меча, подаренного Миас, но все же ему не удалось полностью скрыть дрожь.
– В трюме есть куртки с мехом кивелли, хранитель палубы, – сказала Фарис. – Я спрятала несколько штук там, где они будут оставаться сухими, – могу принести тебе одну, если ты замерз.
Он покачал головой и улыбнулся Фарис.
– То был лишь случайный взгляд Старухи, ничего больше, Фарис, – сказал он.
Она коротко кивнула и сотворила знак защиты у себя на груди.
– О, хранитель палубы. – Джорон повернулся и увидел Гавита, мальчика из каюты Миас, которого удивила встреча с ним.
Впрочем, теперь его уже нельзя было назвать мальчиком.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь, Гавит? – спросил Джорон.
– Нет, я… – Он выглядел таким ошеломленным, что Джорону захотелось засмеяться – он прекрасно понимал, что такое смущение в присутствии офицера, хотя ему казалось, что Гавит уже сумел его преодолеть.
Может быть, мальчишку все еще мучило, что он едва не потерял руку, когда они спасали «Сокровища девы».
– Я уже ухожу, Гавит. Я попрошу Фарис, чтобы она нашла для тебя занятие.
– Хранитель палубы, – послышался зов Миас, – в мою каюту. Я буду говорить.
Он отправился на ее голос, который звучал со стороны холодного сияния на палубе, а также с нижних палуб, на которых всегда пахло сыростью, и далее к ее большой каюте, где задние окна «Дитя приливов» показывали бесконечно менявшееся море и вновь заливали мир светом.
Как только Джорон закрыл за собой дверь каюты, Миас начала говорить.
– Я должна встретиться с Брекир и кораблями, которые у нее есть, мне необходимо знать, что ждет нас у Безопасной гавани. Я не в состоянии сама решить обе проблемы. – Она говорила так, словно подвела его своей неспособностью находиться в двух местах одновременно.
– Конечно, супруга корабля, – сказал он.
Миас провела рукой по поверхности письменного стола.
– Ты возьмешь крылофлюк, вымажешься грязью, чтобы выглядеть как торговец, и отправишься на разведку.
– Отправлюсь прямо в гавань? – уточнил Джорон.
Она покачала головой.
– Нет, я не думаю, что это разумно, – сказала она. – Подойди максимально близко, чтобы разглядеть, что там происходит. – Она вытащила из куртки подзорную трубу и положила на письменный стол рядом с ним. – Посмотри, что нас ждет, и возвращайся. Возьми с собой Эйлерина.
– Курсера? – удивился Джорон.
– Верно, я хочу знать, как будет дуть ветер возле Безопасной гавани – чем ближе ты сможешь подобраться с ним, тем лучше будут его сны. – Она постучала по подзорной трубе. – И возьми с собой Квелл.
– Квелл? – удивился Джорон.
– Я знаю, что вы друг друга не любите, но ты ее офицер, и она будет тебе подчиняться. И подбери в экипаж самых надежных людей – Фарис, Анзир и таких, как они.
– Но зачем брать с собой Квелл, супруга корабля?
– Чтобы разглядеть гавань, потребуется подойти к ней как можно ближе, но тогда вас могут заметить. Если вас перехватят, попытайтесь выдать себя за торговцев. Квелл знает их жаргон, она выросла в торговых доках Бернсхъюма, и если у кого-то из нас есть шанс прикинуться купцом, то выше всего он у Квелл.
– Если она нас не предаст, – сказал Джорон.
– Да, мы рискуем, тут нет сомнений. Тебе придется позаботиться, чтобы этого не случилось, – ответила Миас. Она убрала руку от подзорной трубы и потянулась в стол, чтобы достать одну из многочисленных книг.
– Супруга корабля, – сказал Джорон, взяв подзорную трубу, и она посмотрела на него, приподняв бровь. – Если за нами будет погоня, ветрогон послужит мне лучше, чем Квелл. Он даст ветер, и я смогу уйти от любого преследователя.
– Скажи мне, Джорон, – ответила Миас, – сколько крылофлюков ты знаешь, где есть ветрогон на борту?
Он подождал, словно искал ответ, который был очевиден.
– Ни одного, и если они заметят ветрогона, то сразу заподозрят неладное.
– Да, Джорон, да, – сказала она и открыла книгу. – Ты свободен. – Он собрался выйти, и Миас добавила: – А в будущем старайся не задавать вопросов, ответы на которые тебе известны.