Несколько горошин, из стручка, преподнесенного мне Меллисандрой, все еще остались у меня в кармане. К полудню следующего дня меня так терзал голод, что я серьезен начал задумываться, а не съесть ли их. Хотя разве четырьмя горошинами насытишься. Когда-то в детстве я любил свежий горох. Сейчас после короткого знакомства с гороховой феей он начал вызывать у меня неприязнь.
Наверняка, стоит съесть эти горошины, как у меня из кожи или даже прямо изнутра полезут зеленые ростки, и в итоге сам я превращусь в огромное беспомощное растение, которое ничего не стоит затоптать великану.
Меллисандра на меня, наверняка, жутко злилась, потому что ее хорошенькое веснусчатое личико, покрасневшее от гнева, прямо-таки стояло перед глазами.
– Вернись! – шептала она мне, едва я прикрывал глаза, и все ее веснушки наливались алым цветом. – Вернись, Винсент! И уладь все неприятности, какие мне причинил.
Неужели она способна посылать сообщения мысленно? Или у меня шалят нервы?
На всякий случай, я бросил горошины на сухую бесплодную землю, когда проходил мимо гор. Здесь уж точно ничего не прорастет!
Как оказалось, я ошибся. От горошин, упавших на каменистую почву, земля начала трескаться. Горошины подобно зеленым бусинам скатились в трещины и исчезли там. Ну, может, теперь все кончится. Однако земля дрожала. Что-то ползло наружу из ее недр.
Я испугался в ожидании очередного великана. Но из-под землю спустя минуту показался лишь крупный зеленый росток. Он тянулся ввысь, становился все тоще и прочнее, и вот уже целый столб переплетенных зеленых стеблей устремился ввысь.
Ну и дела! Я смотрел как невообразимое растения все больше вытягивается вверх. Через считанные минуты оно выросло выше гор. Неужели оно так и будет расти, пока не упрется в небеса.
– Ты хоть знаешь, что наделал? – гнусавым тоном спросил только что выползший из горной пещеры и. вроде бы, незнакомый гном.
– Откуда ж мне знать? – искренне изумился я.
– Ну и молодежь пошла! – проворчал он, качая головой. – Делает все, что в голову взбредет.
Ворчит прямо, как мой наставник. Еще бить накинется. И чего я такого сделал? Всего лишь хотел избавиться от злополучных горошин Меллисандры, выкинул их и вот… Выросло не то дерево, не то зеленый столб из стеблей высотой до небес.
– А что интересно там, на небесах? – я прищурился, глядя вверх. Глаза обжигало нестерпимо ярким сиянием золотистых облаков, к которым тянулись зеленые листочки гороха.
– Слазь, да посмотри! – посоветовал гном таким тоном, будто посылал меня на верную смерть.
Я притронулся к гигантскому зеленому стволу. Ощущение было таким, будто странное растение дышало.
– Дерево до небес! – назвал его я. Слышал это выражение в какой-то старинной балладе, которую напевал эльф-менестрель под окнами приглянувшихся ему дам.
– Не совсем, – явно со знанием дела констатировал гном. – Но ты можешь называть его, как хочешь. Оно твое, раз ты его вырастил, сам с ним и разбирайся.
С этими словами он заковылял назад в свое логово, которое тут же сомкнулось за ним так, будто там была лишь гладкая гора. А я остался наедине с гороховым стеблем.
Ну, что мне терять. Я полез вверх. Что-то будто звало меня с высоты. Может, хоть раз мне повезет и там, на небесах, я увижу прекрасных воинственных ангелов, когда-то низвергших Мадеэля. Будет, что рассказать Эдвину, когда вернусь. Если вернусь вообще. Лезть наверх оказалась поразительно просто. Стебель, словно сам мне помогал. Руки и ноги легко липли к нему, но я не увяз, как муха в меду. Просто не мог сорваться вниз. Листья и многочисленные стебли сами меня поддерживали. Горох на них почему-то больше не рос. Может, он просто не успел созреть?
Я лез до тех пор, пока не устал. Гороховый стебель и впрямь вытянулся до самых небес. Я уже висел на высоте гор, когда ко мне вдруг подлетел какой-то крылатый дух: не то птица, не то фея. Она распространяла вокруг себя легкое облачко светящейся радужной пыльцы.
– Что ты делаешь глупый? – заверещала она тоненьким писклявым голоском.
– А что? – удивился я. – Там, наверху, твое гнездо?
С чего иначе ей так возмущаться, что я лезу наверх.
Она противно фыркнула в ответ на мое предположение.
– Я не сорока, чтобы вить гнезда.
– Да, прости, я глуп и не заметил.
Вместо того, чтобы принять мое оправдание, она больно меня ужалила. Должно быть, решила, что я говорил с сарказмом.
– Зачем же сразу нападать? – я с трудом цеплялся за гороховый стебель, потому что пальцы вдруг перестали липнуть к нему. – Почему нельзя договориться мирно? Если не хочешь, чтобы я лез наверх, хотя бы скажи почему.
– Там опасность, простачок!
Неужели? Заподозрил неладное. С чего это фее, или кто бы она там ни была, предупреждать меня об опасности. Обо мне издавна никто не беспокоился. Так с чего вдруг она так обо мне печется? Я что ей понравился?
Вряд ли. Даже обладая довольно привлекательной наружностью, я почему-то не нравился вообще никому. Говорили это оттого, что мои манеры оставляют желать лучшего.
– Что за опасность? – наконец осведомился я, как можно более деловым тоном.
– Небеса! Огонь! Воители с крыльями! – фея вся задрожала. – Они же там до сих пор живут. Мы пали давно, но я помню, как больно это было. Вернемся туда, и все повторится. А ты еще, чего доброго, приведешь небесных воителей к нам, на землю.
– Им вроде бы нельзя нарушать границы, – я лихорадочно пытался припомнить все, что читал когда-то в увесистых фолиантах Школы Чернокнижия на эту тему.
Видимо, я задел крылатую собеседницу своей образованностью, потому что она гневно сжала когтистые кулачки.
– К тому же, вы это не я. Мы из разных рас. Вы нечисть, я был человеком и фактически им остаюсь. Немного магии ничего не меняет. На меня крылатые воины не злятся. Я ведь никогда не шел на них с битвой.
– А вот и ошибаешься, – она снова восторжествовала от моей неграмотности, будто экзаменатор, обнаруживший ошибку. – Ты же маг. Ты постиг запретные искусства, занесенные на землю падшим легионом, а, следовательно, почти породнился с нами. Небесные воины отнесутся к тебе, как к нашему слуге, и просто раздавят тебя.
А вот это был уже веский довод! И самое главное, закономерный. Магией я действительно занялся смолоду, потому что больше было нечем. Поместье отца конфисковали после того, как он устроил заговор против короля. Я сам попал в розыск. Кроме, как в Школу Чернокнижия, мне податься было некуда. Ведь простым смертным путь туда заказал. Значит, и стражи короля меня бы там не нашли. Туда никого не допускали, кроме избранных, которые видели дорогу к Школе, а другие ее просто не замечали.
И вот теперь для ангелов я считался шестеркой нечисти, потому что стал магом. Они и впрямь раздавят меня еще быстрее, чем я доползу до небес. А еще вернее. обожгут огнем и скинут вниз. Пора ползти назад! Я попытался, но стебель вдруг вцепился мне в руки всеми своими зелеными отростками.
– Помоги! – попросил я летающую фею, больше похожую на помесь стрекозы и малиновки с курчавой женской головкой.
– А что ты мне за это дашь?
Вот негодница! Нет, чтобы помочь ради дружбы и доброты.
– Любой кувшин из моего узелка.
– Идет!
Узелок все еще болтался у меня за плечом, и проказница успела в него заглянуть. Она ловко сыпанула своей пыльцы на стебли, и те зачахли прямо у меня под рукой. Сам стебель зашипел.
– Скорее прыгай! Иначе он раздерет нас обоих, – пропищала помощница.
Прыгать?! Но куда? Я оглянулся через плечо. Небольшой горный выступ располагался довольно далеко от меня, но выбора не было, я прыгнул туда, надеясь, что не промахнусь.
Фею, успевшую выхватить из моего узелка заинтересовавший ее кувшин, моя участь уже не волновала. Я приготовился к худшему. Ни одно оберегающее заклинания не вспоминалось. Сейчас я переломаю все кости или просто разобьюсь, но упал я удачно.
Это горное плато оказалось таким мягким, или кто-то подставил мне свою пушистую спину? Я поспешно отполз, когда обнаружил, что лежу на оперенном крыле грифона.
Птица была огромной, размером с крестьянскую хижину. Если б она захотела, то легко утащила бы троих таких, как я, на спине.
Сейчас грифон отдыхал и взирал на меня весьма лениво. Наверное, он сыт, иначе бы давно заклевал меня. Я слышал, что такие птицы бывают очень хищными.
Животным я не нравился: ни коням, ни псам. Я же не Эдвин, которого любят все. Он понимал язык и птиц, и зверей. И тем более, магических животных. А грифоны именно такие.
Невольно я восхищался огромной птицей, ее роскошными перьями, радужной каймой на кромке крыла. Не хотелась даже уходить от такого великолепного зрелища. Вот только клюв у нее был очень острый, и я чувствовал себя, как мышь, которая восхищается спящим котом.
Нужно отсюда бежать, пока грифон не проголодался и не всполошился оттого, что добыча бродит совсем рядом. Бежать?! Но куда? Я глянул вниз, и мне сделалось дурно. Ну и вышина! Страшно даже посмотреть! И горные выступы это совсем не липкие стебли, которые сами помогают карабкаться вверх. Я просто сорвусь и упаду вниз, если придется карабкаться самому по горной вершине. Можно, конечно, постараться припомнить какое-нибудь заклинание, чтобы чары удерживали меня, пока я буду медленно спускаться. Я присел и задумался. Кое-что вспомнилось. Магический свет пополз по кончикам пальцев, но стоило попробовать уцепиться за край горного выступа, как он потух.
Не везет! Как всегда!
Какие-то звуки привлекли мое внимание. Шум, чавканье, гоготание, будто у людоедов наверху идет трапеза. Я обернулся и осмотрел горные вершины за спиной. Птиц я заметил не сразу, уж слишком их оперение сливалось по цвету с горной породой, будто они сами были всего лишь шевелящимися выступами.
Грифоны! Их тут была целая стая, и они рвали мясо. Я приготовился прятаться, но вдруг заметил, что в отличие от прочих волшебных существ гордые птицы смотрят на меня снисходительно. Я видел их впервые, поэтому тоже опешил. Каждая птица размером с огромную карету, если не больше. Даже горные орлы такими не бывают. Мне бы с ними подружиться. Но как? Язык птиц и зверей я так и не освоил. Куда там? Я даже магические заклинания понимал, лишь пропуская слова. Вероятно, из-за этого и колдовать получалось плохо. Ведь любая магическая формула, утратив даже один знак, безвозвратно менялась. Помню, еще было какое-то правило о знаках, которые нужно читать перевернутыми, ведь только тогда они дают сильный эффект. В общем, всем этим премудростям нужно было учиться много столетий, а я удрал из школы поразительно быстро. Мой след давно простыл, а проклятия леди Серены все еще звучали в ушах. К сожалению, в Школе Чернокнижия она числилась великой начальницей. Иначе, я мог бы туда вернуться.
Грифоны не спешили улетать, от чего я сделал вывод, что еще не поздно предложить им свою дружбу. Рискованно, конечно, но я попытался погладить их по перьям. До их голов мне не дотянуться, но я коснулся кончиков крыла. И птицы приятно заворковали. Мясо пастуха было доедено, но меня никто не тронул. Видно, магов они не едят.
От пастуха, которого они, вероятнее всего, схватили и утащили в горы, когда он пас овец на ближайшем лугу, остались только посох и шапка. Я решил забрать их себе. Все равно птицам не нужно. Вещи ведь несъедобны. На обрывки окровавленной одежды я как-то не польстился.
Один грифон, видно, сжалившись надо мной, кивнул мне своим сверкающим, будто позолоченным клювом.
– Забирайся мне на спину? Это ты хочешь сказать? – я довольно долго ходил вокруг него, прежде чем все же решился на него вскарабкаться. Грифон даже слегка подсадил меня, шевельнув крылом. Неужели он и вправду хочет подвести меня? Надеюсь, что в не заколдованный замок и не в какое-нибудь черное урочище.
Как ни странно, грифон понял, что самому мне с гор не спуститься. Он что-то пророкотал мне на своем сложном птичьем языке. Конечно же, я ни звука не понял, но все равно кивнул. И мы полетели.
Вот это было настоящее волшебство! Полет на спине настоящего грифона! Я вдруг понял, что кататься на таких птицах, куда приятнее, чем колдовать самому.
Мы летели. Солнце светило прямо мне в затылок, и его свет постепенно становился алым. Значит, близится закат. Я обернулся. Гигантское дерево шипело, напрягшись всеми своими стеблями и листьями. Наверное, нужно было его срубить. Но разве мне такое под силу? Вырастил я его абсолютно случайно, а все остальное было, определенно, выше моего понимания. С высоты полета я мог наблюдать, как гномы, очевидно, выползшие из гор, пытаются срубить дерево топорами, но зеленые стебли хватают их за руки, вырывают топоры, душат самих гномов. От страха я вздрогнул и поспешно развернулся назад, к голове грифона. Лучше на такое не смотреть.
Думаю, неприятностей от этого дерева будет не меньше, чем от великанов, которые, как оказалось, живут в волшебной Империи. Ах, да отныне она называлась Империя Дракона. С тех пор, как родился Эдвин, она уже называлась так. Его там ждали еще задолго до того, как он пожаловал и принял власть. А вот меня не ждал нигде и никто. Наоборот, меня отовсюду гнали. Только грифоны отнеслись ко мне по-дружески.
Птицы ласково ворковали, опустив меня на поляну с очень мягкой травой. Небольшой группой они окружили меня, будто не хотели оставлять одного. Подумать только, грифонам я понравился. Особенно тому, который нес меня на спине.
Я поблагодарил его, помахал на прощание и только спустя пару минут обнаружил, что по дороге потерял свой узелок. Наверное, он упала во время полета.
Было какое-то заклинание, чтобы вернуть потерянную вещь, но я не мог его припомнить.
Может, попросить птиц отнести меня назад к местам, над которыми мы пролетали? Но как я их попрошу, если не понимаю их речь? На языке жестов?
Я все же уныло поплелся назад, но птиц на поляне уже не было. Лишь несколько перьев лежали на траве, нежно мерцая золотистой каймой по краям. Вот все, что осталось на память от грифонов. Придется поднять хотя бы их. Потому что это единственная ценность, которую я могу заполучить.