Глава 3. Три подковы
Шипели, падая в огонь, капли жира с тушки ягненка. Потрескивали факелы. На брёвнах стен застыли тени. Ярл Эймунд сонно кивал, Йеран дышал на перстень, протирая его рукавом, Овар расчёсывал бороду. Маргит подмигнула Вишене, кивнув на дверь. На дворе слышалось металлическое побрякивание и тихие голоса:
– Подожди со своим спором, Бальдр, гость рассказывает сагу. Ярл слушает.
– Хорошо, вернусь утром…
Рагдай на мгновение прервался, оглянулся на Имра, и скальд ударил по струнам, протяжно и звонко. Рассказ продолжался:
– Победив в войне, властелин Поднебесной не смог управлять страной. Он болел и быстро старел. Его старшие сыновья жили рядом с отцом, сладко ели и вволю спали. При этом не забывали увеличивать поборы в казну. И очень не любили своего младшего брата, который жил вдали от столицы, среди воинов. Люди уважали того за отвагу и ум, а братья… братья много раз хотели отравить.
На одном из пиров во дворце ему подсыпали особенно много яда. Он после этого долго болел, но не умер, а лишь укрепился духом… Тогда братья упросили императора ещё раз призвать к себе младшего сына, желая окончательно расправиться с соперником. Соратники отговаривали от поездки, но он не посмел ослушаться отца. И вот со своим другом воеводой и воинами приехал в крепость. Не говоря ни слова, старший брат пустил стрелу из лука, но промахнулся. А средний не успел выстрелить. Воевода с быстротой молнии поразил его копьём. После этого крепость оказалась во власти младшего сына, и старик император, выслушав рассказ о заговоре братьев, назначил его наследником. Через два месяца тот стал новым императором и принял имя Тайцзун.
– Хорошо. Молодец этот младший, – сказал Йеран, довольно разглядывая перстень.
– Очень похоже на легенду о том, как Свенд стал конунгом на Гломме.
– Да, но Свенд убил ещё и отца. И Один потом наказал его за это. Сколько бы жена и рабыни ни рожали ему детей, все они появлялись на свет без ногтей и с поросячьими хвостами. Клянусь Фрейром, ужасная кара, – отозвался Эйнар, весело подталкивая Вишену локтем. Он уже давно заметил призывные знаки Маргит и подзадоривал друга: – Она тебе хочет сказать что-то важное. Иди к ней.
Вишена, однако, с места не двинулся. Покосившись на отца девушки, хмурого Бертила, он повернулся к Рагдаю:
– Так что было дальше? Не томи, рассказывай.
– Новому императору досталось плохое наследство. Страна была полностью разорена. Много народу умерло от голода и войн. Кочевники-тюркуты не давали покоя. Тайцзуну нужны были союзники и… золото. Но, как и его отец, властелин Поднебесной не мог разыскать сокровища прежней династии Суй. Эти сокровища исчезли сразу после убийства императора Ян-ди. И когда стало известно, что мятежный воевода Лян Ши Ду, засевший в крепости Шофан, расплачивается со своими воинами золотыми монетами, император собрал всех своих людей и пошёл на Шофан.
Потеряв надежду на спасение, соратники воеводы принесли императору его голову и были неожиданно прощены. Однако золота в Шофане не оказалось. За любое известие о нём властелин Поднебесной объявил награду, а затем, в погоне за ускользнувшим богатством, двинулся в земли тюркутов и взял область Ордос. Племена одно за другим складывали оружие. Наконец, после ночной битвы у Гороянлина был пленён сам каган Кат Иль-хан… но золота по-прежнему не было. Тогда Тайцзун объявил награду за каждого сторонника Суй, укрывающегося в тюркутских кочевьях. Ему быстро привели столько беглецов, сколько иголок на ели. И наконец в Турфане, на восточных предгорьях Тянь-Шаня, золото династии Суй было найдено. Теперь оно попало в главную крепость Тайцзуна – Чанъянь. Ещё немного – и золото увезли бы по шёлковым тропам через Урумчи, Манас в долину, а потом и дальше… Тех, кто прятал золото, по приказу императора закопали в землю. В Поднебесной настал мир. Пришло время процветания…
Закончив рассказ, Рагдай потянулся, с хрустом расправив плечи. Имр ещё некоторое время перебирал струны, затихая, словно убаюкивая мелодию:
– Клянусь Фрейей-сказительницей, хорошая сага. Только вот имена сильно режут слух. Как лай собаки. Но там, на краю земли, наверное, и должно быть так. Наверное, люди там трёхрукие и трёхглазые, летают на драконах, дружат с ётунами и цвергами, а по ночам пьют кровь младенцев.
– Да. Я однажды видел настоящий шёлк, – согласился Йеран, вставая, чтоб размять затёкшие ноги, – на нём красные драконы и лица без глаз, только дуги бровей на лбах.
Дом ярла наполнился чавканьем, урчанием разливаемого вина и медовухи, хрустом луковиц и разгрызаемых куриных костей.
– Странно, почему они называют себя Великой Поднебесной, – сказал Йеран, медленно прохаживаясь вдоль стола, – ведь они ближе к Хелю, царству мёртвых, и должны называться Приподземной.
Все расхохотались, даже черноглазая рабыня, и только Эйнар недоумённо пожал плечами:
– Не понимаю, а при чём тут сокровища Рейна?
Опять все засмеялись, кто-то, изнемогая от смеха, рухнул на пол.
Утирая слёзы, ярл Эймунд прорыдал:
– В том-то и дело, что золото Рейна тут ни при чём. Эта сага о том, как за тремя горами, тремя морями и тремя степями приходит и уходит время великих императоров. Да по сравнению с нами франконский король Дагобер, Альфред Английский, Гарольд Данский, король лангобардов Ротари просто карлики. Только император ромеев Ираклий ещё как-то похож на властителей Поднебесной.
– Да ещё, пожалуй, на Востоке, – кивнул Рагдай, зачерпывая ладонью кроваво-красную клюкву, – там каждый второй – Аттила и каждый свиреп, как хунну.
– Говорят, там одна женщина в день делает четверть куска шёлка, – сказал Овар, поймав наконец в своей бороде маленького паучка и заставляя его бестолково бегать по ладони, – мне бы пару таких рабынь, и через месяц можно было бы сшить шёлковый парус. Пурпурный. С драконами из огня.
– Кроме рабынь тебе потребуется ещё ведро шёлковых червей, что дают нить, – усмехнулся Бертил, поглядывая то на своих хмурых сыновей, то на Маргит и Вишену.
– Один торговец из Страсбурга, – осторожно заметил Эйнар, – рассказывал, будто император Ираклий, чтоб не покупать втридорога шёлк у персов, послал в Поднебесную отборное войско, добыть шёлковых червей. И вроде теперь имеет собственный шёлк. Клянусь Одином, мы бы тоже смогли сходить туда.
К его удивлению, никто даже не улыбнулся.
– От ромейской границы до дальнего моря девять месяцев пути. Отсюда до земель Ираклия, если идти на ладьях, три месяца. Всего в одну сторону ровно год. Туда и обратно два года, – сказал Рагдай и задумчиво склонил голову. – Можно, конечно, пойти. Но не многие вернутся назад. Клянусь всеми богами, жаль, что реки не текут с запада на восток, а только с востока на запад. Да и то у этих рек жёлтые лица, длинные копья и косматые лошади.
– О чём ты? – поднял брови Йеран.
– О реках, конунг. Сначала пришли готы, потом – гунны и авары, теперь булгары. И нет конца потоку. Я хотел бы увидеть исток этой реки.
– Идти туда? Это слишком, – отчего-то заволновался Вишена, – ты ведь говорил, Рагдай, что склавяне под началом Стовова собирают дружину на Рейн.
– Это так. И если нам не помешают боги, мы пойдём, – согласился Рагдай, – Стовов со своими людьми будет ждать нас в устье, во второй половине месяца трав. Только не говори, что ещё не решил. Ты всегда ждал такого похода. Ведь ты викинг!
Вишена хотел что-то возразить, но воины одобрительно загудели:
– За удачу великого похода! За славного конунга, берсерка Вишену! За ярла Эймунда, хозяина гостеприимного крова!
– Хорошо, я буду думать над твоим предложением, Рагдай. – Вишена поднялся со скамьи.
– Да о чём тут думать-то? – Эйнар тоже поднялся, намереваясь выйти вместе с ним, но Вишена остановил его.
Всё, что потом произошло, показалось Вишене сном из грохочущих мгновений. Медленных, гулких, неотвратимых. Он вышел, чувствуя за спиной лёгкие шаги Маргит. Повинуясь её шёпоту, свернул направо, к навесу перед кузницей. Там обернулся и обнял её:
– Мне не хочется уходить отсюда, Маргит. Но прошу тебя, не веди себя так, словно мы уже помолвлены. Дай мне свободно делать выбор. Клянусь нитью богини Инн, наши судьбы уже соединены!
Он поцеловал девушку в горячую щёку и ладонями отвёл назад её волосы, упавшие из-под перевязи. Маргит смотрела на него испытующе и подозрительно. Отражённые звёзды неверно мерцали в её глазах.
– Отпусти меня, – сказала она так громко, словно это должен был услышать ещё кто-то, – отпусти или я позову на помощь!
В голосе девушки был испуг, надежда, радость и отчаяние. Одновременно её била дрожь.
– Да что с тобой, Маргит? – Вишена отпрянул от неё, но не увидел на лице девушки ни признаков помешательства, ни действия колдовских трав.
Неподалёку возникли и стихли, удаляясь, голоса Эйнара и Сельмы, служанки Эймунда. Где-то очень далеко, в скалах завыл волк, и вслед за этим луна ушла за облака. Из темноты двора возникли две тени. Одна из них властно приказала:
– Отпусти её и следуй за нами!
– Ты опозорил нашу сестру и должен быть осуждён общим тингом By, – добавила другая, и тени приблизились.
– Эрик и Акара? – Вишена отпустил девушку и отступил под навес, досадуя на свою неосторожность. – Маргит, это очень походит на западню, клянусь Одином!
– Да, Вишена, а хоть бы и так! Братья хотят, чтобы ты объявил о нашей помолвке. – Маргит коротким движением выдернула шнуровку ворота платья, и её полная грудь обнажилась. Взлохмаченная, растерзанная, с блуждающим взором, теперь она и впрямь стала похожа на жертву. – Пойдём, это нужно сделать сейчас!
– Не упрямься, Вишена. Род Бертила имеет много земли и золота, – сказал Акара, надменно задрав подбородок, – тебе, безродному, это честь. Клянусь Инн и её путеводной нитью.
– Погоди, не зли его, – перебил брата Эрик, – пусть он опомнится. Благодари богов, что его меч остался под трапезным столом.
– Да погляди, он жмётся к горну, как испуганный пёс, – Акара обидно рассмеялся, – хватит. Хватаем его и ведём. Правда на нашей стороне.
Вишена лихорадочно выискивал глазами хоть какое-то оружие, но всё было не то и не годилось для боя: дубовое ведро, крупное берестяное сито, обломанная рукоять от лопаты, горсть мелких гвоздей, короткие клещи и молот, слишком тяжёлый, чтоб с ним можно было свободно передвигаться.
Он видел, как Акара сделал шаг навстречу, а Эрик, вздохнув, начал вытягивать меч из ножен. Маргит же закрыла глаза рукой и отвернулась.
– Это подлость, недостойная воинов. Даже женщине это непростительно. Слышишь, Маргит? Я ненавижу тебя, волчица! – Вишена наконец увидел в траве то, что могло стать смертельным оружием. Справа валялись несколько подков. Он схватил три из них и спокойно продолжил: – А впрочем, ладно, пусть будет так, как хотят боги. Правильно, Акара?
– Ну, вот и хорошо, – удовлетворённо кивнул Эрик, – видимо, Один вразумил тебя.
Он всунул обратно до половины вынутый меч. В этот же миг Вишена крутанулся волчком и из его руки молниеносно вылетел свистящий веер из подков.
– Ха… – Голова Акары дёрнулась назад, словно он на бегу ударился лбом о притолоку двери. Он сделал несколько шатких шагов, пытаясь сохранить равновесие, и рухнул, раскинув руки, прямо под ноги Маргит. Ещё не упала на землю последняя подкова, а Эрик уже обнажил меч и выставил его перед собой. Но Вишена, не обращая внимания, как порыв ураганного ветра двинулся на Эрика и мощно ударил его плечом в грудь. Они оба рухнули на каменистую землю двора.
– Сюда! Сюда! – Ужас наполнил душу Маргит, она рванулась прочь, чувствуя, что Вишена уже поднялся над телом Эрика и глядит ей в затылок.
В доме ярла Эймунда было всё ещё шумно, хотя кувшины давно опустели, жаркое превратилось в груду костей, а языки рассказчиков не ворочались от хмеля и усталости. Одни спали, уткнувшись лбом в доски столов, другие говорили громко и бессвязно, каждый о своём. Рагдай учил Йерана кидать монету так, чтоб она всегда падала на одну и ту же сторону. Рядом красный от натуги Свивельд уже в десятый раз сгибал и разгибал железный вертел. Ацур и Креп восхищённо смотрели на это и загибали пальцы. Сидящий напротив них Бертил, который должен был по спору получить кольцо Свивельда, если тому не удастся за двадцать раз сломать вертел, время от времени толкал локтем мальчика, что сидел рядом с ним и отчаянно зевал:
– Не спи, Ладри! Лучше сходи погляди, где Акара и Эрик. Что-то их давно нет.
– Иду, отец. – Ладри кивал, привставал, снова сонно плюхался на скамью и каждый раз после этого спрашивал: – А можно я тоже пойду с Вишеной на Рейн?
– Ладри, сходи погляди, где твои братья. Ты уже злишь меня! – Бертил ухватил его за ухо, но тут же выпустил и досадно поморщился. Свивельд всё же сломал вертел.
Бертил выложил на стол перед собой кулаки, похожие на молоты: на каждом пальце было массивное кольцо или перстень.
– Выбирай, Свивельд. Ты выиграл спор.
– Бери вон то, с головой змеи, на правом мизинце. Хорошее, редкое кольцо сирийской работы… – шепнул Свивельду Ацур, и тот согласно кивнул.
Бертил с трудом скрутил кольцо с пальца и бросил его через стол в раскрытую ладонь победителя, но тот, как и все, уже обернулся к двери.
– Убийство! – Маргит остановилась на пороге, растерзанная, безумная, злобная, как Валькирия. – Убийство, что вы сидите!
В наступившей тишине было слышно, как ударилось и покатилось по столу кольцо, не пойманное Свивельдом, как потом упало оно на земляной пол.
– Кто убит? – спросил Эймунд, очнувшись от дрёмы.
– Акара и Эрик, сыновья Бертила, мои братья.
– Кто убийца?
– Вишена Стреблянин из Страйборга, – Маргит потупила глаза, – он напал на меня, братья вступились, и вот…
– Это неправда! Быть того не может! – Рагдай вскочил и развёл руки, словно призывая всех в свидетели. – Вишена не мог этого сделать!
– Сядь, чужеземец. Здесь я хозяин. Это мои люди. Это мой дом. – Ярл Эймунд злобно скрипнул зубами. Пошатываясь, поднялся со своего высокого, похожего на трон сиденья. – Вот, значит, как получается! Ночь, забытая клятва дружбы, неуважение к хозяину, убийство!
Бертил с сыном и ещё двое воинов бросились на двор, но в дверях показался Эрик, волокущий на плече брата:
– Он напал на нас, когда мы вступились за честь сестры. Тяжело ранил Акару. Не знаю, выживет ли брат. После этого Вишена перелез через частокол у кузни и ушёл в лес, в сторону фиорда.
– Нападение произошло ночью. Это вдвойне нарушение закона. Эрик, ты должен отомстить. Убей его! – сказал Эймунд.
Маргит завыла, закусив губу, когда Эрик опустил брата на полати и все увидели страшную кровавую маску вместо лица. Люди ярла Эймунда стояли отдельно, люди Вишены – напротив. Их разделял стол и гнетущая тишина. Рагдай мягко отстранил Маргит и склонился над Акарой. Осмотрев его, он спокойно сказал:
– Я смогу через две недели поставить его на ноги, однако левого глаза не вернуть.
– Мы не нуждаемся в твоей помощи, склавянин. У нас есть свои врачеватели, – сказал ярл Эймунд. – Гости нарушили закон гостеприимства. Они должны уйти из By. Свеи и Йеран могут остаться. Мне жаль, что их появление совпало с этой кровью. Но клянусь богами, если люди Вишены попытаются укрыть, спрятать его, мы нападём и убьём всех. Завтра нас будет много. Эй, Имр, бери лошадь, скачи к Шлам-озеру, скажи, чтобы Хант немедленно шёл со всеми воинами сюда.
– Мы не хотим ссоры, Эймунд, – выступили вперёд Свивельд и Овар, – и мы знаем закон. Мы готовы заплатить богатый вергельд за своего конунга. Мы часто зимовали в By и ценим твоё гостеприимство.
Эймунд вопросительно покосился на Бертила, но тот был похож на разъярённого тролля.
– Нет, – мотнул Бертил седой головой, – только кровь. Только кровь! – повторил он. – Я тут ярл и лагман одновременно. Я знаю и говорю закон.
Свивельд пожал плечами, вздохнул:
– Что ж, мы идём на берег и с утра начинаем готовить ладью к отплытию.
– Я тоже ухожу, – сказал Йеран, – мне нужно идти в Тролльберг. Через неделю моя свадьба. Мы уйдём на рассвете.
Йеран, прощаясь, вышел, и все свеи последовали за ним.
Глядя, как люди Вишены, Рагдай, Креп и Ацур невесело покидают дом, Бертил подошёл к Эймунду:
– Они попытаются незаметно увезти Вишену. Перед отплытием надо осмотреть ладью. А сейчас нужно послать кого-нибудь к их дому у фиорда. Вишена может прийти туда.
– Отец, прошу, не убивайте его! – Маргит плакала, растирая слёзы по щекам. – Мне было хорошо с ним. И мы, наверное, сможем ещё быть счастливы. Пусть его воины уйдут. Он останется и женится на мне. О боги!
– Замолчи. Я жалею, что разрешил Эрику и Акаре устроить эту ловушку. – Лицо Бертила утратило свирепость, он был уже просто уставшим, огорчённым стариком. – Вишена был один, без оружия. Видимо, боги вступились за него. Не нужно мне было слушать тебя, дочь. Ладно, что сделано, то сделано. Ладри, ступай незаметно за воинами из Страйборга и проследи, не придёт ли Вишена на берег.
Мальчик с готовностью кивнул и выбежал на улицу. После жаркого, дымного воздуха очага, после стенаний Маргит, стонов Акары и слов, тяжёлых как камни, ночь обволокла его покоем. Тревожно озираясь по сторонам, Ладри видел умиротворяющий высокий небесный свод над головой, яркие звёзды, мерцающие белым и голубым свечением. Он ощущал величественную тишину, которая мягко бродила среди скал и высоких елей, окружающих By.
Миновав двор перед оружейной и костёр, около которого наготове сидели двое дружинников ярла Эймунда, мальчик свернул к воротам и увидел спины Рагдая, Ацура и Крепа. Дружинник уже начал закрывать за ними ворота, когда Ладри тихо окликнул его:
– Погоди, Дирк, выпусти меня.
– А-а… Ладри… Хорошо. За ними не мешает проследить, – ответил Дирк зевающим шёпотом и посторонился, – да хранят тебя боги.
Ладри двинулся вперёд бесшумно, избегая открытого пространства. Крался он рядом с тропой, отводя ветви рукой, и, не бросая, бережно возвращал их в прежнее положение. Даже если идущие впереди вдруг вздумали бы оглянуться, то они не увидели бы, как пляшут ветви в лунном свете, обозначая путь преследователя. Он ставил ногу как бы немного скользя, не сразу перенося на неё вес тела, не давая сухим сучьям под старой хвоей предательски треснуть. Он был готов замереть и стать тенью, если взлетит из кустов разбуженная им куропатка. Он крался, как зверь, и был так близко от идущих, что мог слышать голоса:
– Да где его сейчас найдёшь, Креп. Не знаю. Догадается ли он выйти к устью фиорда? Эймунд зол. Боюсь, его люди будут нас сопровождать всюду, до тех пор пока мы не выйдем в море.
– Вишена не так прост, Ацур. Его не затравишь, как дурного кабана. Клянусь небом. Он сейчас наверняка уже на берегу, мастерит плот, чтоб встретить нас при выходе из фиорда. А с людьми Эймунда мы справимся. Самое большое – ярл пошлёт за нами вдогонку лодку. Его ладья сейчас не готова, чтоб встать на воду. А что ты думаешь, Рагдай?
– Я думаю, он где-то рядом.
– Кто?
– И Вишена, и наш соглядатай.
– Соглядатай?
Ладри застыл, но никто не оглянулся. Только разговор теперь вёлся на непонятном ему склавянском языке. Потом идущие остановились, и мальчик весь подобрался, раздумывая, куда лучше отступить, если чужеземцы решат обыскать ближайшие заросли.
Он тихо опустился на корточки, прошептал хвалу Одину за покровительство, гордый тем, что так ловко следит за опытными воинами, прекрасно видит и слышит их, оставаясь невидимкой.
Низко стелилась по земле дымка предрассветного тумана, гулко гукал невдалеке филин, высматривая мышь. От фиорда доносился дым костров и запах смолы, там стучали железом о железо, тюкал топор; люди Йерана и Вишены начали готовить ладьи. Чужеземцы всё ещё стояли на тропе, переговаривались.
Ладри начал терять терпение, ведь Вишена мог быть уже на берегу. Ему вдруг захотелось чихнуть, но он сдержался. На вытянутую от напряжения шею беззвучно сел холодный комар. Ладри хотел согнать его, прихлопнуть и тут с ужасом понял, что это не комар. Не в силах шевельнуться, он скосил глаза: так и есть. Нож. Широкий, стальной клинок касался его шеи под скулой.
Карлики-цверги?
Ётуны?
Великаны?
Духи леса?
Тролли?
Бесшумные, коварные, всесильные, злобные, безжалостные твари собирались отнять его жизнь?
Уволочь в бездонные пещеры, изжарить на вертеле, превратить в жабу, паука, высосать кровь?
Сейчас он увидит рогатую морду с каменными глазами и кривыми клыками, сейчас его обхватят когтистые лапы. Ладри хотел кричать, звать на помощь, пусть даже этих чужеземцев, беседующих о чём-то на тропе, хотел рвануться, побежать, но ног будто не было вовсе… И тут он почувствовал запах. Обычный запах меха, пропитанный дымом костра, запах чеснока, медовухи, квашеной клюквы. Он опять скосил глаза и увидел сначала соломенную бороду, а потом и всего Вишену Стреблянина.
– Это… – только и смог вымолвить мальчишка.
– Ладри? – Вишена спрятал нож и крепко ухватил маленького соглядатая за воротник меховой куртки. – Следишь по указанию отца? Разумно. Эй, Рагдай, Ацур! Я нашёлся! И, клянусь Фрейром, не один, а с довеском. – Вишена вытащил мальчика на тропу.
– Я не знаю, Вишена, что произошло между тобой, Маргит и сыновьями Бертила, но я знаю, что ты не мог поступить недостойно. Хвала Одину, ты невредим! – сказал Рагдай.
– Это так! – Вишена вздохнул. – Теперь уже нам никогда не зимовать в By. Бертил, наверное, ищет меня?
– Да. Эймунд не принял выкуп и решил, что Эрик должен отомстить. Хотя выбитый глаз Акары и твоя смерть не равноценны по закону Ранрикии, пусть даже это закон Арктура Стального, – сказал Ацур, и в голосе его послышалась злость.
– Так или иначе, но нам придётся утром уходить, если, конечно, удастся подготовить ладьи. Люди Эймунда наверняка будут следить за нашим отплытием и потребуют осмотра ладей.
– Хорошо. Я буду ждать вас у висячей скалы, что справа от устья фиорда. – Вишена поглядел на мальчика. – Вы три раза протрубите в рог, и я выйду к воде. А что делать с Ладри?
– После того как ты уйдёшь, мы возьмём его с собой и спрячем на берегу. Отпустим перед самым отходом. Хотя он не понимает по-склавянски и, конечно, всё то, что мы сейчас говорили, для него осталось тайной! – Рагдай наклонился к Ладри и перешёл на доступный ему язык: – Если ты дашь слово викинга и не расскажешь, что видел тут Вишену, и не будешь больше следить за нами, мы тебя отпустим.
– Я не ослушаюсь наказа отца. Я не могу дать такой клятвы, – тихо ответил мальчик, глядя себе под ноги и дрожа всем телом.
– Хорошо. Тогда сейчас пойдёшь с нами, – Рагдай выпрямился, – идём, здесь не самое безопасное место.
Они двинулись вниз по тропе. Пока Вишена подкреплялся хлебом и рыбой, прихваченной у Эймунда, Рагдай и Ацур затеяли спор о том, сколь велик мог бы быть выкуп за увечье Акары. Решив, что выкуп должен был получать не Бертил, а Вишена, как пострадавший от коварства Маргит и её братьев, Рагдай неожиданно сменил тему:
– Вы ещё не забыли мой рассказ? Про то, как императору Тайцзуну удалось захватить сокровища после многолетних поисков?
– Да, сага вышла славная, – кивнул Ацур.
– Так вот. Всё в этой саге – правда. Кроме одного. – Рагдай выдержал долгую паузу, словно сомневался в необходимости рассказывать дальше. – В Турфане золота не было. Оно ушло. Ушло по караванным тропам в Урумчи, а потом… След оборвался в Дертуме, на северной границе…
Вишена остановился и даже перестал жевать:
– Интересно, к чему ты ведёшь? И вообще, откуда ты всё это знаешь? Ты что, водил дружбу с властелином Поднебесной… Как его там зовут?
– Об этом после. Клянусь небом, пора нам расходиться, – ответил Рагдай, протягивая Вишене свой нож и котомку с ржаными лепёшками, – уже светает. А на берегу могут быть люди Эймунда. Тебе придётся идти до самого полудня, чтоб выйти к устью фиорда. Видишь, Вишена, боги решили за тебя. Тебе суждено идти со мной на Одру.
– Не дави на меня, – Вишена упрямо наклонил голову, – дай мне самому сделать выбор.
– Хорошо, хорошо, – улыбнулся одними глазами Рагдай, – думай. Но знай – это не конец, это начало пути…