Несколько дней Джинджер пришлось отсиживаться дома, пока не поблекли многочисленные синяки. Заодно и от последствий стресса избавилась. Массаж, бассейн, поглаживание мурлыкающего кота, игра с собакой – средства простые, но действенные.
– Джин, поедем сегодня в тир, постреляем? – предложил я во время завтрака.
– Подожди, сейчас… – Она задумалась, что-то прикидывая. – Да, сегодня есть время до обеда, а потом мне нужно будет поработать.
– Оденешься, как в прошлый раз?
– Наверное, а что, есть какие-то пожелания?
– Нет, просто спрашиваю. Тогда ты выглядела совершенно неотразимо. Впрочем, как и всегда.
(Это у меня такие комплименты. Что поделаешь, «Я старый солдат и не знаю слов любви», хе-хе…)
Сегодня народу в тире было немного, потому что день – обычный, рабочий. Ну мне так даже больше нравится. О, кого я вижу!.. Тот самый кадр, который фотографировал Джин во время нашего прошлого посещения тира. И одежда на нем та же самая. Камера, кстати, весьма неплохая…
Заметив меня, «папарацци» попытался было скрыться, но я окликнул его:
– Подожди убегать, дело есть. Стрелять не буду, по крайней мере – сразу.
Когда он понял, что я шучу и не собираюсь выяснять отношения, то испуганное выражение исчезло из его глаз.
– Парень, ты вообще кто?
– Джон Смит…[1]
– Серьезно, что ли? Или просто Стивена Кинга любишь читать?
Он даже обиделся:
– Так родители назвали… При чем тут этот писатель?
– Ладно, не заводись… Для себя фотографируешь или по заказу?
(Судя по всему, этот темноволосый паренек – начинающий фотограф, любитель, желающий стать профессионалом. Сейчас мы и проверим эту догадку.)
– Я хочу стать фотохудожником, как Зоран.
– Это тот самый, который делал календарь со «звездами»?
– Да, он. Только у меня мало что получается…
– Отойдем, поговорим. Джин, ты пока пистолеты достань, пожалуйста, я сейчас объясню, что нужно, и вернусь.
В течение примерно пяти минут я изложил юному дарованию свои идеи – что именно хотелось бы видеть на фотографии. Он буквально загорелся и сразу стал что-то настраивать в своей довольно продвинутой цифровой камере.
В это время Джинджер уже закончила снаряжать магазины и готовилась к стрельбе. Но я отвлек ее вопросом:
– Джин, можно тебя попросить об одном одолжении?
– Для тебя – все, что угодно.
– Пусть вон тот парень пофотографирует, как ты стреляешь, а я потом расскажу, что планирую сделать со снимками.
– Что тут гадать? Рекламу какую-нибудь хочешь сотворить или нет?
– Ну с тобой даже не интересно…
– Пусть фотографирует, но с условием – что будет использован только тот снимок, который мне понравится, договорились?
– Огонек, ты прелесть! – Я тут же махнул рукой парню, который несмело приблизился к вооруженной и очень опасной во всех смыслах красавице.
– Джинджер, это Джон. Джон, это Джинджер. Значит, сейчас можешь фотографировать сколько угодно, но снимок для дальнейшей работы она выберет сама, договорились?
Парень быстро-быстро закивал головой и тут же стал выбирать подходящие ракурсы для съемки. Джин не обращала на него абсолютно никакого внимания, не торопясь постреливая по мишеням. Попадала каждый раз, конечно. А я пока тихонько отошел в сторону и двинулся в сторону «офиса», или как еще обозвать небольшой домик, где сидит местный босс и располагается лавочка, торгующая патронами?
Ну да, так и есть – просто унылая и уже весьма облезлая табличка с расписанием работы. Сейчас я местного босса озадачу…
– Здравствуйте!
– Привет! – отозвался сидевший за прилавком мужичок в ковбойской шляпе.
– А кроме расписания работы, других вывесок у вас нет?
– Зачем? Все и так знают, что здесь находится…
(Так я и думал. Ладно, идем дальше.)
– Хотите, у вас на стене будет такой небольшой рекламный плакат, примерно три на четыре фута?
– И что он будет рекламировать?
– Ваш тир. Вместо того облезлого недоразумения, которое сейчас там висит.
– У меня нет лишних денег…
(Ага, я почему-то даже и не сомневался, что он так скажет…)
– Это бесплатно для вас.
– А тебе-то самому это зачем?
– Есть несколько идей по привлечению клиентов. Вот и хочу попробовать, хуже не будет.
– Ну принесешь свой вариант вывески, покажешь, я подумаю…
(Надо же, какой привередливый!)
– Договорились!
Итак, предварительная договоренность достигнута, теперь можно поинтересоваться, как там дела у Джинджер и начинающего гения художественной фотографии.
– Ну, сколько отснял?
– Карту памяти забил полностью, сейчас нужно выбрать несколько штук, а потом покажу лучшие.
– Хорошо, работай, а я постреляю, зря приехал сюда, что ли…
Джин неторопливо снарядила патронами магазин от своего пистолета, затем повернулась ко мне:
– Что, уже обо всем договорился?
– Я хочу сделать побольше твоих фотографий, самых разных. Пусть заодно парень потренируется, может быть, что путное из его снимков выберем. А ты ведь раньше снималась для рекламы, да?
– Это было на «Старой Земле», сам знаешь, для какого журнала. А потом – еще и для других. Когда сюда перебрались – то как-то и не вспоминала даже об этом.
– Просто очень уверенно держишься перед камерой. Я тут решил напечатать что-то вроде рекламного плаката и повесить его здесь, вместо облезлого убожества на входе. Как думаешь, получится?
– Почему бы и нет? С владельцем говорил?
– Он сказал – «Приноси, посмотрим». Если фото ему не понравится – отрежем текст и дома повесим, – засмеялся я, она тоже. – А еще хотел сделать плакат с рекламой авиаперевозок, так сказать, для «целевой аудитории». Но об этом я тебе дома расскажу, хорошо?
– Договорились. А теперь давай посоревнуемся?..
Пока никто не видел, Джин обучала меня быстрому извлечению пистолета и выстрелу за минимальное время. (Сама она явно долго тренировалась у хорошего учителя.)
– Да… Теперь ты делаешь это почти правильно. Еще раз… Вот, сделай пару сотен повторений для начала.
– Что, прямо сейчас?
Она засмеялась:
– Можешь отдохнуть, если устал.
– Я лучше дома потренируюсь, сейчас постреляю еще немного.
Минут через двадцать прибежал Джон с горящими от восторга глазами.
– Вот, смотрите, выбрал…
Отойдя в тень, мы втроем быстро просмотрели получившиеся кадры на экранчике фотоаппарата.
– Джин, что скажешь, какой снимок тебе больше нравится?
– Тот, где я вполоборота стою, с поднятым пистолетом.
– Хорошо, пока на нем и остановимся. Джон, у тебя машина есть?
– Нет…
– Тогда иди на стоянку, сейчас мы соберемся и поедем в город, где-то я там типографию видел.
– Я знаю! На Седьмой улице, они книги по заказу печатают, и календарь там же делали, – поднял руку Джон, как в школе на уроке.
– А тебя они там знают?
Он немного смутился:
– Я им несколько раз фотографии печатать приносил. Там часто фотографии Зорана для клиентов делают…
– Вот и хорошо, подскажешь, к кому обратиться. Все, не тормозим, у нас еще дела есть!
Переговоры в типографии не заняли много времени. Я обрисовал им свои пожелания, Джон перекачал в компьютер выбранные для работы фотографии, и мы распрощались. Юное дарование осталось работать с местным дизайнером, а мы поехали домой. Дела у Джин никуда не делись, но она меня не торопила. Замечательная женщина!
– Ты даже не спрашиваешь меня, зачем все это, – обратился я к ней за обедом.
– А я давно поняла, что ты ничего не делаешь просто так, – ответила она.
– Ну не всегда… Просто захотелось сделать что-то не совсем обычное. Посмотрим, что получится, когда этот плакат увидит владелец стрельбища.
– Знаешь, я не совсем уверена, что мне хочется широкой известности. На Старой Земле проходилось сниматься в рекламе, надоело…
– Бросаться на тебя с просьбой дать автограф никто не будет, обещаю! Но вот ходить в тир бесплатно ты ведь не откажешься?
Джин заливисто рассмеялась:
– Да, это самый веский довод! Но ходить туда будем вместе, договорились?
– Согласен! А на этом снимке тебя узнать трудновато, ты ведь на деловые встречи в стрелковых очках пока не ходишь?
– Смотря с кем встречаюсь, – опять рассмеялась она. – Хотя идея неплохая…
Искренне веселясь, мы подъехали к дому. А после быстрого обеда снова побежали по делам, причем в разные стороны: Джинджер на очередную «деловую встречу», а я решил съездить в автомастерскую, пусть моего верного Буцефала мастера посмотрят. Что-то тяга у двигателя снизилась, может быть, ему местный бензин не нравится? Мало ли что там в трубках накопилось. Пусть проверят, пока еще у них очередь из «новоприбывших» клиентов не образовалась. Тем более что я сейчас не знаю, чем меня может в очередной раз внезапно озадачить начальство, вдруг придется срочно ехать куда-то, а у меня конь расчихался…
Из мастерской пришлось возвращаться пешком, просить кого-нибудь меня подвезти или вызывать такси не хотелось. Жара еще не началась, хотя солнце пекло весьма ощутимо. Так, не спеша, вдоль заборов разных складов и глухих стен разной степени потрепанности я шагал в сторону дома. С аэродрома мне пока не звонили, поэтому на ближайшее время вылетов никуда не планировал. Так, а вот это место нужно пройти побыстрее – тут почти рядом квартал «красных фонарей», народ разный попадается, в том числе абсолютно отмороженный. (На всякий случай расстегиваю сумочку, висящую на поясе под рубашкой навыпуск.) Хотя вроде еще не вечер, днем тут тихо, это на соседних улицах и проездах возле складов жизнь сейчас бурлит, оттуда грохот слышен почти все время. Да, пустынно тут сейчас, разве что какой-то рослый парень вышел из покосившихся ворот, которые я только что миновал…
– Подскажите, пожалуйста, как пройти к железнодорожной станции?
Возле поворота, ведущего к очередному складскому проезду, стояла девица. Странно, что она тут делает? По одежде на проститутку вроде не похожа, «боевой раскраски» на лице нет, разве что в левой ноздре видна какая-то блестящая золотым цветом «розетка», или как там это украшение называется. Темноволосая, ростом мне чуть выше плеча, лицо довольно симпатичное.
– Девушка, тут одни склады кругом, и от них самая широкая дорога ведет как раз к станции. Как вас сюда занесло, а? Сейчас пойдете вон в ту сторону, и на следующем перекрестке свернете налево, потом идите прямо, выйдете как раз куда вам нужно. Только вот поезда ждать придется…
Повезло, что я смотрел ей прямо в глаза – дернувшийся за мою спину взгляд и расширившиеся зрачки подали сигнал тревоги, и я тут же кувыркнулся вперед, оттолкнув правой рукой ее к забору, о который она с грохотом ударилась и упала чуть ли не под ноги тому самому парню, который оказался у меня сзади, с кинжальчиком в руке. Черт, рубашку на спине дернуло, успел зацепить, гад! Отработанным в тире движением я выхватил «Глок», первый выстрел прошел мимо – рванувшийся ко мне парень сразу не заметил пистолета и решил все-таки завершить дело, прыгнув «на добивание», но две пули подряд влепились ему в грудь, и он мешком осел на землю, при этом кинжал задел руку девчонки.
Кое-как поднявшись на ноги, я переложил пистолет в левую руку, правой рывком поднял девчонку на ноги, неожиданно для самого себя взял ее за шею и, прижав к доскам забора, прорычал:
– Говори, сука, сколько человек уже так со своим напарником зарезали, а?..
– Я тут ни при чем…
– Не верю… – С этими словами упер ствол пистолета ей под ребра и надавил. Да, вот такая я сегодня сволочь – не люблю, когда меня с разбегу тыкают ножом в спину, для здоровья это очень вредно.
Пискнув от боли, девчонка заныла:
– Он меня заставил… Избивал все время, если пыталась отказаться…
– Почему не сбежала?
– Он меня запирал… Один раз почти уже смогла, поймал, избил до потери сознания…
– Ладно, сегодня я очень добрый. – Убрав пистолет, отпустил девчонку. – Давай сюда руку, перевязать нужно.
Наспех замотав носовым платком (чистым, только сегодня утром в карман сунул!) глубокий порез на ее руке, звоню по сотовому в полицейское управление, сообщаю о «нападении неизвестного, который не успел скрыться». Пока патруль едет, говорю:
– Значит, дело было так: он тебя похитил, ты сбежала, хотела пройти на станцию, спросила у меня дорогу. Он напал на меня сзади, я его застрелил, нож ударил тебя по руке. Если полиция узнает, что ты была у него в сообщницах, – даже загадывать не буду, что тебе присудят. Нет у меня желания разбираться в тонкостях местных законов. Уличных преступников здесь либо карают на месте преступления, либо передают на стройки «народного хозяйства», где они быстро переходят в состояние удобрения. Понимаешь?
Всхлипывая, девчонка кивает головой. Так, ну-ка, посмотрим на тебя внимательно… Бесцеремонно расстегиваю ей воротник, она не протестует. Похоже, не врет – возле шеи на плечах заметны синяки… Задираю рукава ее рубашки – вены на локтях не исколоты, хоть это в плюс… Одета в обрезанные чуть ниже колен потрепанные джинсы, рубашку с длинными рукавами и коротенькую джинсовую жилетку.
– Ты проституткой была, что ли?
Девчонка, забыв про боль в руке, аж подскакивает:
– Я танцовщица! Самые крутые танцы на пилоне в городе! Этот гад мне столько песен напел – будешь выступать в большом клубе, куча поклонников… Сам подсыпал мне снотворного и сюда протащил. А здесь поигрался бы еще немного и в публичный дом продал, гнида!.. – Выкрикнув это, она от души пнула труп.
– Почему ж ты не убегала? Он ведь довольно далеко стоял?
– У меня туфли разваливаются и ноги болят, бегать не могу…
(Объяснение хлипкое, но пока примем на веру. Что-то я сентиментальным и доверчивым стал, это возрастное, наверное…)
Без разговоров стягиваю у нее с ноги когда-то роскошную гламурную туфлю, вижу огромные кровавые ссадины на ступне и пальцах – да, с такими не побегаешь.
– На, держи свою развалину…
Вспомнив кое-что, быстро обшариваю труп (надо же, какой здоровенный бычара, раза в полтора больше меня…), в одном из карманов нахожу айдишку девчонки, сую ей в руки:
– Держи и больше никому не отдавай!
Она дрожащей рукой запихивает айдишку в карман жилетки, и почти тут же в конце улицы показывается полицейская машина. Выпрямляюсь, командую:
– Так, встань у стенки, выполняй все, что скажут, не дергайся и не болтай лишнего, поняла?
Она кивает головой, я выхожу на середину улицы и поднимаю правую руку, левую опускаю вниз. Мало ли, может быть, они там нервные все.
Из джипа сторожко вылезли двое полицейских, руки они держали вблизи от пистолетов, правда, пока их не вытаскивали. И на том спасибо…
– Это я звонил в полицию, – обращаюсь к ним. – Девушка – потерпевшая. Парень напал на меня сзади, еле успел увернуться от него.
– Ваши айди, пожалуйста, – обращается к нам тот из полицейских, который выглядит постарше.
Протягиваю ему свой документ, девчонка достает свое удостоверение. Я дополнительно показываю и разрешение на ношение пистолета, он кивает – все в порядке, меня не будут расстреливать прямо сейчас. Второй смотрит на меня, как будто пытаясь вспомнить, где он меня видел раньше. Точно, сейчас спросит…
– Вы в полицейское управление заходили, к начальству?
– Да, меня иногда фрау Ирма вызывала, по различным вопросам. Если хотите, позвоните ей, она подтвердит мою личность.
Услышав это, старший патруля вернул мне айдишку и спросил у девчонки:
– Как вы сюда попали?
– Этот гад, – она показала на неудачливого бандита, – обманом затащил меня сюда, я от него сбежала, спросила у мужчины дорогу к станции, потом он меня догнал, бросился с ножом, и вот…
– Я спиной стоял, услышал шаги сзади, повернулся, а парень уже на меня с ножом бросился, – дополняю рассказ. Повернувшись к телу на земле, нагибаюсь и показываю на валяющийся нож, но полицейский говорит:
– Отойдите, ничего не трогайте. И у вас рубашка сзади разорвана, бок в крови.
(А, чтоб тебя!.. Успел он меня таки зацепить, если б я не дернулся вперед – точно бы получил нож в почку.)
– Это я вперед шагнул вовремя…
Молодой полицейский в это время что-то бубнил в микрофон рации, стоявшей в машине, динамик неразборчиво хрипел женским голосом ему в ответ.
– Все нормально, но вам придется дать показания в полицейском управлении.
– А можно, девушку сначала врач осмотрит? У нее рука порезана, – говорю я.
– Сейчас еще машина подъедет, место происшествия сфотографируют и тело увезут. Тогда мы довезем вас до больницы, а потом проедем для беседы в управление. Это не первый случай подобного нападения, уже находили жертв с такими же ранениями.
Смотрю на девчонку, она замечает мой взгляд, съеживается и явно хочет провалиться сквозь землю. Полицейские в это время осматривают тело нападавшего и не видят ее реакции. Молча стою, глядя в сторону и считая в уме до сотни, девчонка понимает, что я не хочу ее выдавать, и немного приободряется, придвигаясь вплотную ко мне и пытаясь взять за руку дрожащими пальцами. Прямо детский сад какой-то!.. Интересно, рука довольно жесткая и мозолистая, может быть, и не врала про свою акробатику на шесте, или, как еще говорят знатоки, «на пилоне»?
Ладно, пусть цепляется, лишь бы приставать не начала, а то у меня жена ревнивая. Минут через десять полиция заканчивает тут все оставшиеся формальности, и нас везут к врачу. Я хочу пропустить девчонку вперед, но полицейский направляет меня к врачу первым. Чего это он так обо мне заботится, а?
Врач осматривает царапину у меня на боку, негромко присвистывает и говорит:
– Вам повезло, еще немного, и мы бы сейчас не разговаривали!
– Да, бывают в жизни удачные дни, иногда…
Сделав обезболивающий укол, он накладывает швы и лепит пластырь с марлей.
– Завтра придете на перевязку. Рану я очистил, но мало ли что, первые дни нужно следить, чтобы не было воспаления.
– Доктор, я в курсе, спасибо…
Девчонкой врач занимается намного дольше, в кабинет то и дело входит и выходит медсестра, затем еще один врач. Что они там, полный осмотр ей учинили? Хотя, если дело дошло до полиции, все будет сделано «под протокол». Лишь бы нигде не прокололась в показаниях. Мне ее почему-то жалко. Хотя, как говаривал Шерлок Холмс, «зло иногда принимает ангельское обличье». Но почему-то чувствую, что здесь не тот случай. Моя внутренняя «чуйка» молчит, удрученная неудачей. Хотя, может быть, она срабатывает только в особенных ситуациях?
Наконец девчонка (как ее зовут, кстати? на айдишке не догадался глянуть…) выходит из кабинета, заметно хромая. Опа-на, еще и в раздолбанных больничных тапках, явно доживающих свои последние дни. Ступни обмотаны бинтами, свои ушатанные вусмерть туфли она держит в руках – видимо, на повязки не смогла надеть. Нет, это капец! «Душераздирающее зрелище!..» – как говаривал один мультяшный ослик.
– Тебя как зовут?
– Эвелин.
– Сценический псевдоним, что ли?
– Нет, на самом деле…
– Ладно, это сейчас не так важно. Пойдем, а то там полиция уже землю копытами роет.
Она еле заметно усмехнулась, и я под руку повел ее к выходу, где все это время маячил молодой полицейский.
Не успеваю подойти к дверям, как в кармане начинает сигналить сотовый. Угадайте, кто звонит? Правильно…
– Ты где? Я уже дома, а тебя еще нет.
– Джин, тут кое-что случилось… Ты не могла бы подъехать к полицейскому управлению?
– Алекс, ты что, опять в какую-то дерьмовую историю попал?
(Ругается, значит, настроение точно плохое…)
– Не я… Короче, буду давать показания, и захвати, пожалуйста, мне мои джинсы и какую-нибудь рубашку или футболку.
Джинджер секунд пять молчала, вникая в информацию, затем сказала:
– Буду у полицейского управления через десять минут, – и тут же отключила связь.
– Ну что, красавица, попал я из-за тебя в неприятности…
Эвелин не ответила, сейчас ее главной заботой было не потерять тапки, которые все время норовили слететь с ее небольших ступней.
Мы сели в полицейский джип, хорошо еще, что нас не стали грузить в «собачник» (шучу!), и патрульные не торопясь покатили в сторону управы.
Когда мы подъехали к входу, на другой стороне улицы уже стоял красный «Гелендваген». Я попросил пару минут подождать и быстро двинулся навстречу очередным неприятностям…
Не успел сесть на пассажирское сиденье и захлопнуть дверцу, как Джин кинула мне на колени пакет с одеждой и недовольным голосом спросила:
– И в чем дело?
– Шел по улице, напал какой-то парень, зацепил мне спину ножом. Он за девчонкой гнался, как оказалось.
– Ну и что дальше?
– Теперь его в морг увезли, девчонка сейчас показания будет давать, и я тоже.
Она чуть-чуть смягчает выражение глаз, но тон все тот же:
– Переодевайся, я с тобой вместе туда пойду!
Хорошо, что сиденье можно отодвинуть назад, как можно быстрее снимаю порезанную и окровавленную рубашку, натягиваю темно-серую футболку, джинсы тоже приходится переодевать – они в пыли после кувырков по земле, да и кровь попала на пояс. Когда я заканчиваю с переодеванием, мы с Джинджер выходим из машины и идем к дверям управления, где нас дожидаются молодой патрульный и Эвелин, затем вся наша группа подымается на второй этаж. Фрау Ирмы в комнате нет, но лица все равно знакомые – Рокки и Бульвинкль, как я их про себя называю.
– Рассказывайте, как все случилось, – обращается к девушке Рокки, – а вы пока подождите в коридоре, пожалуйста, – говорит он мне и Джинджер.
Пока сидим на стульях у стены, я вкратце рассказываю о случившемся (в своей редакции, естественно). Заодно спрашиваю:
– Слушай, среди твоих знакомых есть владельцы какого-нибудь клуба?
– Есть, а что?
– Девчонка сказала, что занималась «танцами на шесте», или как это называется. Пристроить бы ее куда-нибудь в нормальное место…
– С чего это ты такой добрый, а?
– Я ее спас, теперь отвечаю… Или не так?
Джин задумывается, через примерно полминуты достает телефон и звонит:
– Маноло, добрый день! Есть пара минут?
Видимо, собеседник готов пожертвовать для нее не только «пару минут», но и пару часов – дальнейшая беседа происходит на тарахтящем испанском, я не понимаю ни слова, поэтому прислоняюсь к спинке стула и закрываю глаза. Устал что-то, даже есть не хочется…
Кто-то трясет меня за плечо, открываю глаза – молодой полицейский, рядом с ним стоит Эвелин. Ладно, беседовать так беседовать… Встаю и прохожу в кабинет, на мой стул тут же практически падает девчонка. Вот, пусть Джинджер с ней и пообщается, на предмет дальнейшей жизни.
Меня в очередной раз начинают спрашивать о деталях случившегося, я стараюсь придерживаться согласованной с неудачливой танцовщицей версии. Судя по невозмутимому выражению лиц собеседников, никаких особенных вопросов не возникает. А теперь – самое интересное.
– Согласно местным правилам, имущество, находившееся при нападавшем, переходит к вам. Вот, ознакомьтесь: кинжал, деньги – две с половиной тысячи экю крупными купюрами и две сотни мелочью, ключи от машины, с брелоком «Тойота». Девушка не смогла указать нам местонахождение автомобиля, но мы проверим близлежащие склады, скорее всего, он где-то недалеко от места происшествия. Имущество, которое обнаружится в машине, тоже будет передано вам. Если родственники его жертв захотят – они смогут у вас выкупить их вещи.
– А сколько было… жертв?
– Нам известно о пяти случаях. Не исключено, что их больше. Мы объявляли премию за его поимку или ликвидацию, теперь она ваша.
– Вы уверены, что это точно он?
– Форма лезвия кинжала соответствует ранениям у жертв, характер вашей раны – тот же самый. Кстати, как вам удалось избежать удара?
– Услышал шаги сзади, это показалось подозрительным. А потом девчонка испугалась, я сразу и прыгнул в сторону…
– Вы раньше проходили специальную подготовку?
– Нет… С женой утром в тир ездили, занимались, видимо, еще не успел расслабиться после тренировки.
– А ваша жена кто, спецназовец?
Мы дружно смеемся, потом я говорю:
– Нет, но она умеет стрелять лучше меня. Да вот, можете в коридор выглянуть, она там сидит, меня ждет.
Бульвинкль выглядывает в коридор, потом, чуть изменившись в лице, что-то шепчет на ухо Рокки, и наша беседа как-то очень быстро подходит к концу. Я забираю полученное добро, которое мне любезно сложили в небольшой пакет из темного непрозрачного пластика, и выхожу в коридор.
– Ну как дела, девушки?
Эвелин несмело улыбается, а Джинджер отвечает:
– Сейчас едем в клуб к Маноло, я договорилась о просмотре. Если покажет себя нормально, она будет там работать.
– Ну и отлично. Пошли, чего ждем?..
День еще только начал движение к закату, а столько всего произошло… Ладно, сейчас передадим потенциальную «артистку сцены и пилона» в клуб, и домой, домой!..
Клуб оказался довольно большим зданием с художественно оформленной вывеской, на которой было вычурным шрифтом написано «Танцующие звезды». Вот так, не больше и не меньше, понимай как хочешь. Судя по внешнему виду стен, здание весьма ухожено, и средства в него вложены немалые.
– Джин, а откуда ты этого Маноло знаешь?
– Я ему помогала оборудование для клуба доставать, чтобы разные шоу оформить. Сейчас сами все увидите.
Она останавливает машину за углом клуба, на стоянке, и мы не спеша идем к небольшой двери с надписью «Только для персонала». Когда я открыл дверь, к нам навстречу сразу же поднялся шкафообразный охранник, но увидел Джин и расплылся в улыбке:
– Вы к хозяину?
– Да, он нас ждет.
– Тогда идите в зал, сейчас я ему сообщу. – С этими словами он вытащил сотовый телефон из нагрудного кармана своей рубашки, а мы по извилистому проходу двинулись вглубь этого рассадника культуры.
Пара поворотов – и вот они, «закулисья»! Мы вышли в зал, где возле невысокой сцены нас уже дожидался усатый латинос, очень похожий на мексиканского бандита из старого вестерна, разве что на нем не было ремня с кобурой и «бандольеро» с патронами через все огромное пузо… пардон, через могучую грудь. Ростом он был заметно ниже Эвелины, но совершенно не комплексовал по этому поводу. Действительно, чего тут стесняться? «Мал золотник, да дорог!..»
Они с Джинджер по-дружески расцеловались, и она представила нас друг другу:
– Это Маноло, владелец клуба. Это Алекс, мой муж, это Эвелин. Прошу тебя, посмотри, что она умеет, может быть, и понравится.
– Эва, – сразу обратился он к ней, – вы сказали, что занимались «танцами на пилоне», можете что-нибудь показать прямо сейчас? Там, на сцене, два шеста, выбирайте, какой понравится.
Мы заулыбались, а девушка сказала:
– Извините, я сейчас без разминки, может получиться не очень хорошо… Нам никто не помешает?
Хозяин даже удивился:
– А кто может помешать? До открытия еще три часа, персонал только через час начнет подходить… Сейчас, кроме охраны, вообще никого в клубе нет…
Подойдя к стене, он нажал на выключатель, и невысокую, примерно до колена, сцену осветили неяркие огни. Эвелин вздохнула, как будто перед прыжком в ледяную воду, подошла к ближайшему стулу и быстро разделась, оставшись в белье темного цвета. Фигурка спортивная, отнюдь не худенькая, только все впечатление портили многочисленные синяки на спине и плечах.
Сделав шаг на сцену, она мгновенно переменилась, словно забыв про забинтованные ноги – походка стала крадущейся, движения плавными. Взявшись левой рукой за шест, правой она оперлась о пол, затем «встала на руку» и сделала пусть и не совсем идеальный, но красивый горизонтальный «шпагат». Через секунду она обвила шест ногами и согнулась пополам, без помощи рук подняв себя вверх. Еще несколькими движениями она поднялась чуть выше, ухватилась за шест обеими руками и сделала сначала вертикальный «шпагат» вдоль шеста, затем плавно перешла в «горизонтальный», немыслимо изогнулась, отпустила руки, развела их в стороны, но осталась висеть на прежней высоте.
– Ну ни ххх ж себе… – не удержавшись, пробормотал я себе под нос по-русски.
– Именно… – негромко сказала Джин, вполне разделяющая мои впечатления.
Эвелин вдруг резко «рухнула» на метр вниз, отчего у меня даже замерло сердце, но почти у самого пола плавно развернулась и села на горизонтальный «шпагат».
Мы втроем дружно захлопали, к нам присоединились стоявшие у дверей охранники. А что это она не встает, так и сидит, прислонившись головой к шесту?..
Быстро поднявшись на сцену, подаю ей руку, она с болезненным выражением лица подымается на ноги, затем прижимается ко мне и кладет голову на плечо. Я смотрю на Джинджер, почти незаметно киваю, она сразу же подходит и берет заботу об Эвелин на себя, уводит ее к столу, где на стуле лежат снятые вещи.
– Ну как впечатления? – спрашиваю у владельца клуба.
– Замечательно! У меня как раз такого номера нет. Было две девушки, одну в конце прошлого лета в Нью-Рино переманили, другая замуж удачно вышла, недавно уехала. А что у вашей протеже с ногами случилось, рука тоже перевязана?..
– Девчонка в неприятности попала, досталось ей изрядно. Пусть несколько дней в себя приходит, ноги заживут, тогда и будет выступать, хорошо?
Маноло смотрит на меня, как на садиста с окровавленными до локтей руками:
– Я что, похож на живодера? У меня наверху есть комната свободная, для артисток, поживет в ней пока. Там как раз и шест есть, пусть занимается.
– Пообедать у вас будет чем? Она просто сейчас чуть в обморок не упала…
– Позвоню, привезут. А, вот и они!
К нам подходят Джин и уже пришедшая в себя Эвелин.
– Эвелин, – обращаюсь я к ней. – Вот тебе деньги, это с того бандита. Завтра моя жена поможет в магазине подобрать одежду, она в этом хорошо разбирается…
Дождавшись утвердительного кивка Джинджер, я продолжаю:
– Сейчас тебя проводят в комнату, где будешь жить и тренироваться, если решишь выступать здесь. Условия будешь обговаривать с хозяином. Надеюсь, вы найдете общий язык.
Хозяин улыбается:
– Все будет хорошо, пока присядьте за столик, Эва.
Мы с Джин смотрим друг на друга, затем она обращается к девушке:
– Я завтра приеду, и мы вместе пройдемся кое-куда, артистка должна выглядеть идеально. В двенадцать часов будешь готова?
Эвелин согласно кивает, мы прощаемся с ней и хозяином, потом выходим на стоянку.
– Ты почему не обернулся? – спрашивает меня Джинджер. – Она смотрела нам в спину, пока из зала не вышли.
– Я думал, показалось…
– Ничего себе, «показалось»! – фыркнула Огонек. – Чуть дым из спины не пошел… Хотя я к ней пригляделась, поговорила – ни черноты, ни «гнили» не заметила. Разве что она такая гениальная актриса, каких и в Голливуде не бывает.
– Девчонка с характером. Она ведь чисто на упрямстве держалась, только в самом конце чуть не вырубилась. Ничего, через несколько дней в себя придет, еще и местной знаменитостью станет!
– Она тебе понравилась?
– Не в моем вкусе, слишком уж «спортивная», вся жилистая какая-то.
– А почему ты тогда так озаботился ее будущим? Она уже давно совершеннолетняя…
Я не знаю, что ответить, молча иду рядом, мы садимся в машину и едем домой. Разговор прекращается, и всю дорогу молчим. Правда, возле самого дома не выдерживаю:
– А этот Маноло какой человек, и его клуб – что за место?
– Нормальное место, и Маноло отличный хозяин. Это не «Кошкин дом», если ты это имел в виду. Своих девочек он в обиду никому не дает, туда приличная публика ходит, в выходные много народа с окрестных баз Ордена, например. Неприличным посетителям охрана быстро дорогу на улицу показывает. Проституток там не держат, только стриптиз. Временами – полный, если это тебя не шокирует.
– Вообще-то нет… Не мужской ведь…
– Говорю тебе, все нормально там. Я Маноло помогла оборудование из-за ленточки доставить, по нормальной цене. У него сейчас один из лучших клубов в городе, если вообще не самый лучший.
– Завтра вы с Эвелин поедете одежду ей подбирать, а я на аэродром… А-а-а, забыл, машина только после обеда готова будет… Ладно, утром дома посижу.
– Тогда на тебе – обед, – тут же улыбается Джинджер.
– Договорились, леди Гордон…