В машине пахло дорогой кожей, хвойным ароматизатором и едва уловимо парфюмом. Я резко отодвинулась от бывшего друга и прижалась к окну.
– Откинься на сиденье, – приказал Глеб. – Вдруг кто-нибудь увидит.
– А ты не создавай опасные ситуации, – огрызнулась я. – Говори, что хотел. У тебя ровно одна минута. Меня сейчас потеряют.
– Не бойся. Босс еще в кабинете. Он мне позвонит.
– Говори!
– Ты с ним уже спала?
– Опять ты за свое. Я вышла замуж. Как ты думаешь, чем муж и жена нанимаются по ночам? – я намеренно не сказала ему правду.
– Полька, не играй со мной! Я зверею, как представляю тебя в его постели.
– Глеб, я не понимаю, что изменилось? Ты хотел выдать меня замуж и прибрать все наследство к рукам. Ты же не думал, что он в брачную ночь кони отбросит? Естественно, что муж будет требовать от жены секса. Я постараюсь, чтобы это было не так часто, но больше ничего обещать не могу.
– Поль, значит, ему надо помочь.
– В чем помочь?
– Быстрее на тот свет отправиться.
– С дуба рухнул? Я думала, что в отеле ты просто так брякнул.
– Не просто. Мысли об этом давненько бегают.
Глеб вальяжно развалился на сиденье и в упор посмотрел на меня. Я смешалась. Мысли и чувства взбунтовались.
– Мы не преступники, опомнись! Одно дело естественная смерть, и то не факт, что муж наследство мне оставит: наверняка он уже его заранее расписал.
– Босс крепкий парень. Можно и не дождаться.
– Нет, погоди! Ты сейчас на полном серьезе говоришь?
Мне все время казалось, что Глеб меня разыгрывает. Вот сейчас он засмеется и…
– Есть много способов сделать так, чтобы смерть касалась естественной, – тихо произнес Глеб и искоса посмотрел на меня.
И тут я поняла: он действительно серьезно задумался над этим вопросом и даже исследовал его.
– Даже если ты что-то сделаешь Андрею, я в этом принимать участие не буду. Не надейся! И потом… у него сын есть! – прошипела я, кипя от злости.
Меня так и подмывало вцепиться ногтями с многотысячным маникюром в его рожу.
– Какой сын?
Кажется, теперь пришла очередь удивляться Глебу. Я смотрела на его растерянное лицо и даже злорадствовала: вот тебе! Выкуси!
– Взрослый. Да ты его видел, он только что по саду гулял.
– А, Дибо! – Глеб облегченно засмеялся. – Да какой он сын. Так, с боку припека.
– Почему? Его Андрей сыном называет, и ведет он себя как хозяин жизни.
– Нет, ты все неправильно поняла. Этот красавчик не родной сын.
– В смысле? Приемный? – теперь растерялась я.
– Ну, типа того.
– А ведет себя как родной.
– Я спецом не спрашивал, но как-то адвокат проболтался, что на заре открытия бизнеса босс курировал детский дом. Так вот, в очередной его приезд выбегает ему навстречу цыганенок такой: черненький, глазастый, вцепился в ногу и кричит: «За мной папка приехал!» Босс же тоже черный и смуглый тогда был. Это сейчас у него голова седая. Своих детей к тому времени он так и не завел. Его Луиза, испанка хренова, не хотела с пеленками возиться.
– Злой ты, Глеб. Может быть, она болела по-женски.
– Да кто его теперь знает. Короче, босс цыганенка и забрал с собой. Пацану года три-четыре тогда было, и звали его по-русски – Ванькой.
– Стоп! Разве можно так просто из детского дома взять малыша?
– А кто спонсору откажет? Документы быстро сделали и вперед.
– А дальше, что?
– Андрей Степанович принес его домой, а Луиза невзлюбила мальчишку. А когда регистрировали его, дала ему испанское имя Диабло, говорила, что он на дьяволенка похож.
– Неужели Андрей позволил так поступить с ребенком?
– А он вроде бы в Испании в то время был, контакт с тамошними родственникам налаживал. Полька, да я точно не знаю, не интересовался. Какую сплетню слышал, ту тебе и передал. Может, и эти слова – неправда. Не обращай на него внимание. Он вообще в Испании живет, как сыр в масле катается на деньги шефа. Его Луиза туда выпроводила еще малолеткой. Иди ко мне.
Глеб полез с поцелуями, но я его оттолкнула:
– Уходи! Твоя минута истекла.
– Ладно тебе, не ломайся. Не трясись, нас никто не заметит.
Но судьба, словно сжалилась надо мной. Не успел он произнести эти слова, как пикнула сигнализация Лексуса. Следом поехала вверх гаражная дверь.
Сказать, что мы перепугались, не сказать ничего. У меня точно душа в пятки убежала и сжалась там в комочек.
– Все! Ужас! Нас застукали! – вскрикнула я пересохшими губами и задрожала. От злости, нервного напряжения, ощущения опасности. Адреналин бушевал в крови. Еще и Глеб бесил своей напористостью и легкомыслием.
– Сиди тихо! Не парься. Скажу, что машину готовил.
– Уходи, быстрее, – я, не отрывая глаз от расширяющегося просвета, стала выталкивать Глеба из Лексуса, – ты и меня, и себя погубишь.
– Уйду, если поцелуешь.
– Господи, господи! Ты что творишь! – всхлипнула я – На! Только отстань! – и подставила ему дрожащие губы, в которые Глеб впился так, будто хотел высосать из меня душу.
Ничего, кроме омерзения, у меня этот поцелуй не вызвал, но я боялась, что злой приятель может натворить непоправимых бед.
– Скоро снова встретимся, – махнул рукой он и выскользнул из машины.
Я калачиком свернулась на сиденье, боясь даже дышать. Я слышала шорох открывавшейся двери, голоса, доносившиеся с улицы, потом кто-то вошел в гараж.
– О, – услышала я голос Дибо, – я думал, что здесь никого нет.
– Я вам машину готовил.
– А почему дверь закрыл?
– Случайно вышло. По привычке пульт схватил.
Я осторожно подняла голову. Дибо стоял, небрежно нацепив на палец кольцо от ключей, и помахивал ими. Я, как завороженная следила за его движениями. Взмах – ключи метнулись вверх, упали вниз. Взмах – вверх, вниз. Вот он резко повернулся – я нырнула на сиденье и ударилась затылком о дверь. Думал, что сердце выскочит из груди, а его громкий стук слышен всей округе.
– Там кто-то есть? – Дибо метнулся к Лексусу.
– Где? Это я ногой стукнул по колесу, – опять выкрутился Глеб.
– А-а-а. Как ты узнал, на чем я поеду? – задавал вопросы подозрительный Дибо.
«О, боже! Что делать? А если он сейчас в машину сядет?» – я почувствовала, как пот катится у меня по лбу, и первая капля даже упала с носу. Что делать? Я уже готова была кричать от захватившей меня паники, но Глеба не так просто было сбить с толку.
– Вы, когда приезжаете, Лексус берете, но сегодня не советую.
– А что с ним не так?
– Не понравился мне звук мотора. Лучше я вас отвезу вместе с Андреем Степановичем. Или другую машину возьмите. Но я их давно не проверял.
– Ладно, уговорил. Вызови мастеров, пусть посмотрят.
– Конечно. Надолго в этот раз в наши края?
Этот вопрос прозвучал приглушенно, а затем я услышала, как гаражная дверь поехала вниз. Дождавшись щелчка, я открыла машину и буквально вывалилась на пол. Ноги меня не держали, колени тряслись так, будто меня мучила лихорадка. Нет, я не подписывалась переживать такие стрессы. Что делать? Может, рассказать обо всем Андрею? А как же Глеб? Столько лет дружбы на помойку не выкинешь.
Я на цыпочках подкралась к двери в дом, приоткрыла ее – никого. Проскользнула в коридор, прислушалась – тишина. Слава богу! Я сняла мокасины, приподнялась на носочки и рванула, чтобы на одном дыхании проскочить гостиную и скрыться в благословенной спальне.
– О, mi mamita! От кого ты прячешься?
Я обернулась: у двери в холл стоял Дибо и ехидно скалил зубы.
– Ик!
– Что, голос потеряла?
– Ик! Испугалась. Ик…
«Господи, икоты мне только для полного счастья не хватало! Выскочил, как черт из табакерки, и хочет, чтобы я не боялась». Эта тирада родилась в моей голове, но там и осталась. Я решила сцепить зубы и не ввязываться в перепалку, в которую меня затягивал Дибо. Мне завтрака вполне хватило. Мир в семье, со вчерашнего дня ставшей моей, намного важнее.
Осторожно, будто огибала ядовитую змею, я обошла названного сыночка и бочком, бочком прошмыгнула к лестнице. Расслабиться не получилось: следующий вопрос меня пригвоздил к ступеньке.
– А что ты в гараже делала?
– Где? – от неожиданности брякнула я.
– В гараже.
– Я там не была, – ответила я, не поворачиваясь, и поднялась еще на несколько ступенек.
Бежать! Бежать, пока этот гад не растерзал меня своими вопросами. Но Дибо думал иначе.
– Неужели? А чей нос я видел в стекле Лексуса? Я не дурак. Дважды два – оно и в Испании четыре.
– Я тоже не дура, – буркнула я себе под нос, продолжая подниматься. – Диплом МГУ тупицам не дают.
Зря я это сказала. Дибо не отставал, а еще обладал прекрасным слухом.
– Неужели, mi mamita? Так ты у нас не лыком шита? О, даже в рифму получилось.
«Не слушаю его, не обращаю внимания! Пусть мелет, что хочет, – внушала я себе, хотя сердце колотилось о ребра, а из горла рвался звериный рык. – Это пыль под моими ногами, букашка, таракан, которого надо раздавить».