Кто такой этот Дибо, меня сегодня уже мало интересовало. Так, отметила про себя странное имя, и все. После треволнений дня хотелось принять душ и завалиться в постель. Желательно одной. А еще я мечтала обдумать наш разговор с Глебом. Не нравился мне его настрой. Мы с ним не договаривались об убийстве босса. Я очень надеялась, что Глеб сболтнул это сгоряча, желая добиться от меня взаимности.
Мы приехали в особняк, когда совсем уже стемнело. Двухэтажное здание встретило нас тишиной и шумом ветра в приоткрытом окне. Иногда он пузырем надувал легкую штору, и казалось, будто чудовище машет приветственно руками. Жутковато.
– Здесь всегда так пусто? – спросила я, оглядывая просторный холл, углы которого прятались в темноте.
В груди все сжалось, будто я вступала сейчас не в новую жизнь, а на эшафот. Тревожное чувство проснулось в душе и не желало оттуда выбираться.
– Да, круглые сутки дежурит только охрана, но у них штаб в пристройке. Если ты хочешь, я попрошу домработницу оставаться на ночь. У нее есть своя комната в доме.
– Нет. Все в порядке. Так даже лучше.
– Не переживай. Таня приходит рано. Когда спустишься к завтраку, все уже будет готово. Устала?
Андрей поцеловал мою руку и потянул за собой.
– Да, немного.
– Пойдем отдыхать.
Он привел меня в ту же спальню, где я надевала свадебный наряд. Теперь комната сияла чистотой. На кровати лежало белоснежное покрывало, а полог уже не казался гнездом сапрофитов. Что это со мной? Может быть, мое отношение к дому изменилось потому, что он стал моим? Я усмехнулась и огляделась, не зная, что дальше делать. Я хорошо помнила, что у меня нет никакой одежды с собой. Андрей приказал оставить прошлое в прошлом, и я послушалась.
– Что ты растерялась? Ты же хотела принять душ.
– Да, хотела, но…
– Подойди к шкафу. Это твой.
Андрей толкнул раздвижную дверь, и у меня перед глазами зарябило от разноцветной одежды.
– Это все мне? – я была потрясена до глубины души, проводя ладонью по шелковым, шерстяным, шифоновым, хлопковым и другим нарядом. Спать я уже не хотела, а мечтала примерить все сразу.
– Конечно, я же говорил, что дома тебя ждет подарок.
– А я думала, что сюрприз – это человек.
– Какой человек? А Дибо! Нет, он скорее… а, сама скоро узнаешь, – ответил Андрей и засмеялся. – Располагайся. Я пойду в кабинет, немного поработаю.
– А как же? – я скосила глаза на постель.
– У нас с тобой впереди еще много дней.
Андрей вышел, а я осталась одна и снова бросилась к шкафу. Какой у меня муж замечательный! Не только купил мне одежду, но еще и оставил одну, чтобы я могла насладиться ею.
Я час крутилась у зеркала. Удивительно, но все наряды будто сшили специально для меня. Они сидели идеально. Устав от примерки, я приняла ароматную ванну и, довольная и сонная, обрядилась в длинную шелковую сорочку (короткую не нашла, пижаму с шортиками, к которой привыкла дома, тоже) и остановилась перед широкой кроватью.
– Вот черт! А с какой стороны спит Андрей?
Звонить мужу не хотелось, поэтому я просто легла слева, оставив правую сторону ему. В конце концов, завтра разберемся.
Спала я как убитая. Вот только положила голову на подушку и отключилась, а потом утром включилась. Открыла глаза и сразу захлопнула веки: солнечный луч ослепил. Интересно, сколько времени?
Я нашла часы-будильник и ужаснулась:
– На работу опаздываю, идиотка!
Вскочила с кровати, чуть не упала, запнувшись о подол длинной рубашки, и засмеялась: мне не нужно бежать в офис, я вышла замуж за босса. Красота! Повела глазами вокруг – пусто. Посмотрела на правую сторону – тоже. Где Андрей?
Я откинулась на подушки и сладко потянулась: можно никуда не торопиться. Потом все же взяла телефон. Но о происшествии в отеле никто не написал ни строчки. Вообще. Не было информации и о состоявшейся свадьбе. Нет, так нет. Я пожала плечами, встала, умылась, надела джинсовые шортики и голубую майку и подошла к зеркалу.
Внимательно приглядевшись к отражению, я увидела, что со вчерашнего дня совершенно не изменилась: то же юное лицо без морщин, те же тяжелые гладкие волосы и голубые глаза. Хороша! Только кольцо с крупным бриллиантом напоминало о том, что я вышла замуж.
А где же Андрей?
Я босиком выбежала из комнаты, вихрем пронеслась по пустому коридору и оперлась на балюстраду лестницы, чтобы осмотреться. Передо мной раскинулась огромная гостиная. Диваны, столики, камин, кажется, настоящий, орхидеи и даже рояль – все сверху казалось очень дорогим и солидным. Где-то вдалеке слышались голоса. Кто-то громко смеялся, но слов я не разбирала.
Легкая, как перышко, я буквально слетела с лестницы и побежала на звук. Чем ближе я подходила, тем яснее различала голоса. Говорили мужчина и женщина. Я еще не видела их, но уже хорошо слышала.
– Дибо, ты такой молодец, что нашел время повидаться с отцом!
С отцом? Я каким отцом? Я остолбенела и застыла у входа в роскошную кухню, не решаясь зайти. С моего места я хорошо видела разделочный стол, стоявший в центре помещения, но не видела людей. Почему я ничего не знаю? Андрей специально мне не рассказал о сыне? Расстроенная неприятным известием, я прислушалась.
– А ты по мне скучала, Таня? – бархатный баритон, от которого у меня по спине побежали мурашки, произнес эти слова с легким акцентом.
– А то! Как я по моему мальчику сладенькому скучать не буду? – я услышала легкие шлепки по обнаженному телу.
«Что они делают? – глаза мои полезли из орбит. – Совсем совесть потеряли?»
– Ути-пути! На моих глазах твоя шишечка росла.
Какая шишечка? Чья шишечка? А-а-а-а, эта… Я растерялась, но, услышав опять веселый смех, сообразила: эта Таня просто шутит!
– А на свадьбу, почему не приехал?
– Ты смеешься? Я эту девицу воспринимаю только как игрушку для ночного развлечения. Я даже рад, что отец развелся с Луизой. Мы с ней были… как это по-русски сказать?
– В контрах.
– Ага.
– Зря ты так! Она заменила тебе мать.
– Не говори мне об этой стерве! Слышать ничего не хочу! Я из-за нее уехал учиться в Испанию.
– Ладно тебе! А новую жену примешь?
– Какая она жена? Захотел мой старичок на старости лет побаловать себя свеженьким тельцем, да ради бога!
– Ты это говоришь зря. Полина не только красива, но неплохо образованна и очень умна (я улыбнулась: спасибо большое неизвестной защитнице). Просто на абы какой финтифлюшке Андрей Степанович бы не женился.
– Вот я и решил сам на эту охотницу за приданым посмотреть.
– Как знаешь. Все же подумай, вдруг ты ошибаешься.
– Ты чего здесь стоишь? – кто-то обнял меня сзади за талию. Я вздрогнула, дернулась в сторону. – Подслушиваешь?
– Я? Нет…
– Пошли, познакомлю с Дибо.
Андрей подтолкнул меня в кухню, и я наконец увидела сплетников. На меня смотрела полноватая женщина лет пятидесяти в белом переднике и с разделочным ножом в руках. В ее глазах заплескалась растерянность.
Мужчина стоял у окна спиной к входу. Высокий, ладно скроенный, с черными густыми волосами. Он был одет только в джинсы, и от широких плеч, узкой талии, бугристых мышц веяло страстью, силой и… опасностью. Белая футболка висела на стуле. Не глядя, он взял ее в руки, натянул на крепкое тело и медленно повернулся. Белозубо улыбнулся отцу и посмотрел на меня.
О боже! Я мгновенно утонула в бездонной черноте этих глаз, застыла, пригвожденная его жестким взглядом к полу, и… задрожала. Появилось ощущение, что кухня кружится: мелькают стол, стулья, кастрюли, люди, и этот смерч засасывает меня в свою воронку.
Дибо медленно, с пластикой тигра, настигшего свою добычу, пошел через кухню, а мне вдруг показалось, что черной тучей надвигается беда.
Вот-вот. Сейчас.
Он прыгнет, и от меня останутся только воспоминания.
Таня уронила на пол, покрытый керамической плиткой, нож. Звон грохотом отозвался в моих ушах, но я смотрела только на Дибо. Он обогнул стол, и остановился рядом. Пристально поглядел на меня сверху вниз прищуром черных, как ночь, глаз, и протянул руку:
– Мамочка! Позвольте представиться, ваш сын – Диабло Крус.
Не в силах оторваться от его гипнотического взгляда, я сунула ему трясущиеся пальцы. Дибо слегка пожал их кончики и… отвернулся. Кажется, я перестала его интересовать.
– Сын, зачем ты так? – сказал с упреком Андрей.
– А что я сделал неправильно? По существу, все верно сказал. Сначала моей мамой была Луиза, теперь вот… она.
Он небрежно махнул в мою сторону вилкой и потянулся к тарелке, на которой лежало что-то наподобие поджаренного хлеба, нарезанного ломтиками и намазанного рублеными помидорами. Этот хам схватил кусочек и запихал его целиком себе в рот. Я смотрела, как зачарованная, как играют челюсти на его лице, покрытом трехдневной щетиной, пережевывая хлеб, как закатываются от удовольствия глаза. Таня, до сих пор так и стоявшая растерянно посередине кухни, вспомнила вдруг про свои обязанности.
– Господа, прошу к столу. Сегодня на завтрак у нас яичница-глазунья с помидорами-черри и оливками и гренки с томатами.
– О, Танюша, настоящий испанский завтрак! – завопил Дибо. – Ты для меня постаралась? А где тогда чуррос?
– Будет тебе и чуррос, озорник! – домработница хлопнула по его упругому заду полотенцем.
Я бросила взгляд на Таню. Бедная женщина не знала, как загладить неловкую ситуацию. Она метнулась к плите и поставила на стол блюдо с аппетитными рифлеными палочками, похожими на наши жаренные в масле пончики, только более тонкие и вытянутые в длину.
Андрей подвел меня к столу, а Дибо резко отодвинул стул. Я замешкалась. Признаюсь честно, испугалась, что он не вернет его на место, когда я начну садиться, и я повалюсь на пол под демонический хохот этого хамоватого товарища. Но он не стал опускаться до уровня дворовой шутки, галантно задвинул стул, и я села. Колени дрожали. Босые ноги замерзли, и я спрятала их под стул. Я чувствовала себя неловко в коротких шортах и майке.
– Вам помочь? – я посмотрела на Таню, громыхающую тарелками, пытаясь переключиться.
– Ну, что вы, Полина Олеговна. Это моя работа. Отдыхайте.
– Да, она устала после первой брачной ночи, – хохотнул Дибо.
– Сын, держи себя в руках! – прикрикнул на него Андрей, потом повернулся ко мне, – дорогая, постарайся не реагировать. Дибо у нас большой шутник. Крутого парня из себя строит. Tiene los cojones.[2]
– Точно, отец. Я такой и есть!
Они весело болтали на русском, иногда перемежая речь испанскими словечками. Я, конечно, начала тайком изучать язык, но практики было мало, поэтому, кроме расхожих, бытовых фраз, знала немного. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого и не могла проглотить ни кусочка. Ковырялась вилкой в тарелке, но думала о другом.
Кто такой этот Диабло Крус? Ну, и имечко! Зачем он приехал? Почему передо мной открываются неизвестные обстоятельства только сейчас? Как получилось, что я совершенно не в курсе происходящего? И вообще, откуда взялся этот сын, если у Андрея нет живых родственников? Вернее, я так думала, что нет, и документы это подтверждали. С языка чуть не сорвалось ругательство, но я сделала вид, что поперхнулась, и закашлялась.
– Дорогая, тебе плохо? – Андрей заботливо наклонился ко мне.
– Мамочка, тебе испанская еда поперек горла встала? Увы, так бывает, когда хочешь проглотить кусок побольше, а он не лезет.
– Дибо! – хором осадили сыночка муж и домработница.
Я разозлилась. Его ядовитые фразочки с двойным смыслом меня достали! Мгновенно из головы вылетели вопросы, а из души сомнения и терзания. Я не просто разозлилась, а взбесилась так, что готова была броситься с вилкой наперевес на этого лощеного господинчика, который ехидно называл меня мамой. Я посмотрела на него, и, видимо, в моих глазах полыхало пламя, поэтому он поднял руки вверх, капитулируя, и сказал:
– Tranquilamente, mi mamita.[3] Спокойно, мамочка, спокойно! – Дибо встал из-за стола, потом подмигнул мне черным глазом и добавил. – Транквилизатор не хочешь принять, мамуля?
Я сжала вилку и вскрикнула: резкая боль пронзила ладонь. Я посмотрела на руку: костяшки пальцев побелели, а ногти со свадебным маникюром впились в кожу.
– Дорогая, ну, что ты, что ты? – всполошился Андрей. – Не обращай на него внимание. Дибо в России пробудет недолго.
«Да, но за это время он отравит мне жизнь. Или я его отравлю!».
– Андрей Степанович, вы собирались поехать в офис. Не переживайте, я позабочусь о Полине Олеговне, – вмешалась Таня, и я была ей благодарна.
Она отодвинула мужа в сторону, а потом проводила его из кухни. Я по-прежнему сидела на месте с вилкой в руках.
– Полюшка, дорогая, отдайте мне вилку. Вы себя поранили.
Я молча наблюдала, как она по одному разжимает мне пальцы, обрабатывает ранки на коже перекисью водорода и клеит на них пластырь. Потом с трудом расцепила сжатые до судороги губы и спросила:
– Он приехал надолго?
– Не знаю. Дибо – хороший человек, просто он очень любит отца и готов ревностно за него бороться. Вы держались молодцом. Если и дальше не будете его провоцировать, он смирится и отстанет.
Не провоцировать? Да я убить его готова. Во мне вдруг проснулась ярость дикой кошки. Ну, ну, посмотрим, кто сильнее. Я вернулась в спальню, никого по дороге не встретив. Переодевшись в демократичные джинсы, я подошла к окну и осторожно приоткрыла штору.
Особняк уже начал оживать: в саду мужчина в кожаном переднике и сапогах постригал газон. Две девушки в одежде горничных, задорно смеясь, пробежали по дорожке и исчезли в подсобных помещениях. Причина их веселья раскрылась сразу: следом неторопливо шел Дибо, покручивая на пальце ключи. Он тоже переоделся. На нем импозантно смотрелся синий костюм в узкую белую полоску и светлая рубашка с галстуком. Зачесанные назад волосы блестели на солнце.
«Да, он, кажется, чувствует себя в доме отца, как акула в океане, – неприязненно подумала я. – Интересно, куда он собрался?»
Дибо вдруг поднял голову, посмотрел на окна, и я испуганно отпрянула: еще решит, что я за ним подглядываю.
Я села на кровать и задумалась. Складывалось впечатление, что в доме о сыне моего мужа все знали. Как же так получилось, что эта информация прошла мимо моих ушей, и Глеб тоже о нем ничего не рассказывал?
Телефонный звонок отвлек меня от грустных мыслей. А когда я услышала в трубке голос Глеба, вообще чуть в обморок не грохнулась. «Вспомнишь заразу – появится сразу», – гласит русская поговорка. Это как раз о нем.
– Ты с ума сошел? Зачем звонишь.
– Поля, выйди к гаражу.
– Как? А если спросят, что я там забыла?
– Скажи, что знакомишься с территорией.
– Не пойду. И не звони мне больше.
– Хочешь, чтобы я сам к тебе в спальню поднялся. Посмотри в окно.
Я выглянула и обомлела: Глеб крутился у машины мужа, натирая ветошью лобовое стекло, и поглядывал на окна. Когда он появился? И память тут же услужливо подсказала: пять минут назад я слышала шум отъезжавшей машины и решила, что это уехал Дибо. А на самом деле оказалось другое. Я с ужасом наблюдала, как Глеб бросил тряпку в ведро, стоявшее рядом, и медленно пошел по дорожке к дому.
– Стой. Я спущусь, – взвизгнула я. Не хватало еще, чтобы в первый день замужества меня застали в спальне с посторонним мужиком! – Как пройти к гаражам?
– Из холла есть выход. Дальше сама разберешься.
С телефоном в руках я бросилась вон из комнаты. Мышкой прошмыгнула по гостиной, где горничные с метелками смахивали пыль. Они остановились и посмотрели на меня удивленно, как на заморскую диковину. Так и хотелось сказать: «Чего уставились, дуры? Хозяйку не видели?»
– Девушки, а где у нас вход в гараж? – вежливо спросила я.
– Ой, Полина Олеговна, вы хотите поехать прогуляться?
– Нет, – процедила сквозь зубы я, – просто осматриваюсь. Знакомлюсь с домом.
– Конечно, конечно, мы вас проводим.
– Не надо. Я сама справлюсь. Не отвлекайтесь, – как можно строже сказала я. Соглядатаи мне точно сейчас не нужны!
Девушки показали мне на серую дверь, спрятанную от посторонних глаз в небольшом коридоре. Я ее открыла, и запах бензина и смазочных масел сразу ударил мне в нос. Я вошла в большой, на несколько машин, гараж и огляделась. Роскошные большие автомобили лаково поблескивали в свете ламп и ждали, пока хозяин уделит им немного внимания.
– Я здесь, – услышала я приглушенный голос, присмотрелась и увидела, как из Лексуса выглядывает мужская рука.
– Ты с ума сошел?
– Лезь сюда. Тонировка скроет нас от нежелательных зрителей.
Глеб дернул меня и затащил внутрь салона.