Жужжание миксерной камеры перешло в еле слышимый свист, на панели управления загорелся красный огонек. Человек в белом халате отключил аппарат и, обернувшись к своему напарнику, сказал:
– Все готово, Гастон.
– Да, Бред, уже иду.
Гастон достал из лабораторного холодильника большой сверток, подошел к миксеру и, открыв крышку, опустил сверток в камеру.
Бред нажал несколько кнопок, миксер медленно заурчал, омывая объект рабочей жидкостью.
– Сколько надо ждать? – спросил Гастон.
– Тебе что, не терпится?
– Это мое персональное задание, – пояснил Гастон.
– Минут пятнадцать будет оттаивать пластик. Потом мы его удалим и пустим азот. На все уйдет около часа.
– Успею покурить, – сказал Гастон.
– Успеешь, – кивнул Бред.
Гастон снял резиновые перчатки и пошел к выходу из лабораторного бокса. В коридоре он столкнулся с Бо Линдгрен.
– Привет, Гастон! – заулыбалась Бо.
– Привет, Бо, – сдержанно ответил Гастон. Он все еще помнил измену бывшей подруги.
– Не знала, что ты вернулся в Понтиери.
– Это не я решил, Бо, – отозвался Гастон, закуривая сигарету.
– Угостишь? – спросила Бо, указывая на пачку «Маус».
– Ты куришь такое дерьмо?
– Когда куришь, это все равно.
– Ну, тогда угощайся. – Гастон протянул сигареты.
Мимо прошли два молодых человека. Гастон помнил их – это были люди из оперативной команды Павлева. Один из оперативников кивнул Бо и улыбнулся.
«Она все та же шлюха», – сделал вывод Гастон и посмотрел на часы.
– Спешишь? – спросила Бо.
– Да нет. Просто у меня там процесс, – пояснил Гастон, кивнув в сторону двери с табличкой «Лаборатория».
– Понятно. – Губы Бо тронула легкая улыбка. – Я так понимаю, что ты занят дальше некуда?
– Это ты к чему?
– К тому, что если бы вечером у тебя оказалась пара свободных часов… – Девушка затянулась, и половина сигареты сразу превратилась в пепел.
– Послушай, Бо, все давно уже в прошлом. Зачем ворошить?
– Не будь таким дерьмом, Гастон. Я не говорю о домике у моря и трех карапузах, пьющих кефир. Я увидела тебя и обрадовалась, сама не знаю почему. И захотела провести с тобой один вечер. Если тебе это подходит, значит, мы встретимся, если нет, фитиль тебе в задницу, возвращайся в свою лабораторию и продолжай процесс.
– Извини, Бо, – произнес Гастон. Он бросил окурок в урну и, повернувшись к девушке, спросил: – Твой телефон не изменился?
– Нет.
– Я позвоню. – И он скрылся за дверью лаборатории.
Бред все так же сидел возле миксера и смотрел на экран, где объект медленно вращался под действием ленивых струй рабочей жидкости.
– Пластик практически отделился.
– Давай снимать, – решил Гастон. Он открыл крышку камеры и осторожно опустил пинцет в рабочую жидкость.
– Подсекай! – скомандовал Бред, но Гастон не торопясь ухватил край пластика и вытащил его на поверхность. – Ну все, я выпускаю жидкость. А ты давай-ка надень перчатки.
Гастон молча достал теплоизолирующие перчатки и надел. Еле слышно застрекотала помпа, уровень рабочей жидкости начал падать.
– Пару раз о тебе спрашивала Бо, – между прочим заметил Бред.
– Я ее видел, – сухо отозвался Гастон.
Жидкость ушла, и объект остался на самом дне камеры.
– Пускаю азот.
– Давай, – кивнул Гастон.
– Что там думаешь найти?
– Что положено.
– Ай-ай, какие мы секретные. Все равно я увижу.
– Ну так потерпи, пока увидишь.
Жидкий азот заполнил рабочую камеру, и Бред принялся регулировать тепловой вектор. На экране проектора было видно, как объект разделился на разноцветные слои, перетекающие один в другой по мере полного промерзания.
Наконец процесс завершился. Бред удалил из камеры жидкий азот, а Гастон получил возможность достать объект. Он аккуратно перенес его к стенду с дисковой пилой и осторожно зажал в держатель.
Алмазный диск завертелся с бешеной скоростью, Гастон плавно налег на управляющий рычаг. Пила завизжала, врезаясь в окаменевшие ткани, и стала медленно продвигаться вниз.
Гастон сделал глубокий надрез, затем перезакрепил объект и сделал еще два надреза, пока не вырезал нужный кусок. Отключив пилу, он подхватил препарат двумя пальцами и передал Бреду.
– Теперь можешь рассмотреть.
– Ты хочешь быть уверенным? – спросил Бред.
– Да. Железка должна быть идентифицирована на сто процентов. Мы должны знать – искать дальше или удача улыбнулась нам сразу.
Бред взял образец и, вернувшись на свое рабочее место, положил его под сканирующий микроскоп.
Он изучал образец несколько минут, а Гастон Ресар стоял поодаль и, чтобы скрыть волнение, рассматривал теплозащитные перчатки.
– Как звали этого парня?
– Тэд Лифшиц.
– О-хо-хо, – вздохнул Бред. – На этот раз мимо, Гастон.
– Что?!
– Эта железка не программатор.
– Не программатор? – подался вперед Гастон.
– Нет, не программатор. Этот твой Тэд Лифшиц очень любил баб и вживил себе волновой возбудитель – с ним он мог трахаться по нескольку часов подряд.
– Вот дерьмо! – Гастон стукнул кулаком по лабораторному столу.
– Не переживай так, Гастон. Тут любой мог ошибиться – все рабочие параметры очень похожи, даже внешний вид матрицы.
Гастон бессильно опустился на стул, перебирая в уме возможные варианты: «Фил Баттлер? Элрой Ривас или даже Ленни Фрозен? Что ж, придется начинать все с самого начала».
Ему вспомнилось, что вечером он обещал позвонить Бо Линдгрен. «Пожалуй, я погорячился, Бо. Вечером я снова работаю».
Он поднялся со стула и, подойдя к стенду с дисковой пилой, освободил из зажима изуродованную голову. Затем открыл люк конвертора и бросил туда свою бесполезную жертву.
Замороженный Тэд Лифшиц раскололся с мелодичным звоном, точно он был хрустальной вазой из магазина «Лайтвей».
«Так кто же из них? Кто?» – снова спросил себя Гастон Ресар. Он снял халат и бросил в урну перчатки.
– Я исчезну на несколько дней, Бред.
– Я понял, Гастон.
– Кстати, как тебе люди Павлева? – неожиданно спросил Гастон.
– Ребята как ребята, – Бред пожал плечами. – А что, перебегают дорогу?
– Да нет. Просто так спрашиваю, на всякий случай.
– А если на всякий случай, Гастон, то с ними лучше не вязаться.
– Это я уже понял, – буркнул Гастон и, не прощаясь, вышел из лаборатории.