Капрал Зингер стоял на середине небольшой полянки, поджидая отставшего Патрика Пшепански. От нечего делать он смотрел на свои ботинки. Несколько ядовитых клещей-крестовиков пытались прокусить искусственную кожу, однако сверхскользкий слой пеламита не давал возможности клещам вцепиться в желанную добычу. Прилагая неимоверные усилия, насекомые карабкались вверх, но, стоило им остановиться для отдыха, как они тут же съезжали вниз, как школьники по ледяной горке.
Патрик Пшепански страстно мечтал найти в джунглях грибы, такие, какие он привык есть на своей родной Любице. Заметив скопление хвойных деревьев, он бегом устремлялся туда и с настойчивостью, достойной лучшего применения, вскапывал метровый слой опавшей хвои, повторяя одно только слово:
– Маслята, маслята, маслята…
– Нет здесь никаких маслят, Патрик. Танжер – это тебе не Любиц, – пытался охладить его пыл капрал, но тщетно. Патрик переворачивал сонных черепах, дрался со змеями и ядовитыми пауками, но не прекращал своих поисков.
– Я нашел! Нашел! – послышался крик Патрика Пшепански, он выскочил на поляну и побежал к Зингеру, потрясая каким-то предметом. – Вот смотри! – переведя дух, сказал Патрик, демонстрируя непонятный уродливый нарост.
– Что это такое? И вообще, держи это подальше от моего лица, – пробурчал капрал.
– Это гриб, Хельмут! Настоящий гриб! – восторженно кричал Патрик.
– Извини, но мне это ни о чем не говорит. Я вырос на Пиканезо и ни о каких грибах никогда не слышал.
– Это подосиновик, Хельмут. Его можно пожарить с картошкой!
– Я вырос на Пиканезо и ни о какой картошке тоже никогда не слышал, – повторил капрал.
– Да ты что, капрал! Во всех книжках о природе описываются грибы. Ведь они произрастают на девяноста процентах обитаемых миров!
– А я в который раз тебе говорю, Патрик, – начал выходить из себя Зингер, – что я родился и вырос на Пиканезо и ни о каких грибах, картошках и книжках о природе не слыхал.
– И о книжках? – уточнил Пшепански.
– И о книжках, – подтвердил капрал.
– Тогда извини. – Патрик положил гриб на траву и полез в подсумок, чтобы освободить место для драгоценной добычи.
– Эй, ты хоть бы свернул своему грибу голову, а то он уползет, – заметил капрал, придерживая «подосиновик» ботинком. – Ну держи, чего смотришь?
Но Патрик больше не прикоснулся к «грибу», стоял и грустно смотрел на его попытки отползти подальше.
– Отпусти его, Хельмут, это не подосиновик.
– Да? Ну ладно. – Капрал убрал ногу.
Обрадованный «подосиновик» разбежался по траве и, оттолкнувшись, легко взлетел. Патрик проводил его грустным взглядом и вздохнул.
Чтобы хоть как-то поддержать товарища, Зингер спросил:
– А что, Патрик, маслята летают быстрее?
– Да, Хельмут, значительно быстрее, – кивнул Патрик и засмеялся.
– Ты чего смеешься?
– Ничего. Просто так. Пойдем, капрал, искать нашего террориста.
– Скорее то, что от него осталось, – заметил Зингер.
Миновав поляну, капрал и Пшепански продрались сквозь кустарник и пошли дальше. Чем глубже они заходили в лес, тем влажнее и сумрачнее он становился.
Время от времени приходилось предупреждать друг друга о том или ином притаившемся в листве гаде или останавливаться, чтобы переговорить с лейтенантом Хаммером.
– У нас все нормально, сэр. Пока ничего не видно. Да, сэр. Хорошо, сэр.
И снова они шли сквозь густые заросли.
В тех местах, где ветки деревьев были облеплены летучими ящерицами, приходилось делать остановку.
Эти зеленые твари были вооружены ядовитыми шипами, да еще имели нрав лесных ос. Приходилось обрабатывать их дефолиантом.
Зингер отходил подальше, а Пшепански поднимал свой автомат и из подствольного баллона обрабатывал опасную зону химикатами.
Мощная струя вылетала на тридцать метров вперед, и через мгновение все живое, включая листья, падало на землю, чернея и превращаясь в пепел прямо на глазах.