Новый продавец книг
Никто не знал, когда и почему звери, населявшие лес, решили устраивать праздник в день зимнего солнцестояния, в самый короткий день в году. В книге Совы Теофила «Древние традиции Зелёного Бора» говорилось, например, что торжества в конце года были придуманы специально для того, чтобы лесные жители могли отметить долгожданное увеличение продолжительности дня.
И эти торжества поражали воображение!
На главной площади Зелёного Бора уже с конца ноября появлялась бригада бобров, в чьи обязанности входила установка ёлки. По окончании празднеств эту ёлку распилят на дрова и раздадут их жителям для отопления домов. Рядом со скамейками из искусно вырезанных стволов деревьев, где любили сидеть и беседовать старики, возводились киоски, украшенные гирляндами из остролиста, а в них ставили жаровни и печки, в которых подогревалось вино с пряностями, способное согреть даже самых теплолюбивых обитателей Зелёного Бора и развязать языки самым застенчивым из них.
Удобно устроившись на вышитых подушках, наваленных возле двери для мелких зверюшек в «Книжном магазине Зелёного Бора», Бартоломео читал вслух книгу и представлял себе вкус жареных лесных каштанов, которые ему предстояло попробовать на полдник. Сидевший рядом с ним Крот Фердинанд внимательно и взволнованно слушал чтение, словно бы впервые знакомился с этой историей. А между тем он прекрасно знал её, ведь это была история его собственной жизни, хотя теперь она пробуждала в нём лишь неясные воспоминания.
– Ой, но… Почему вы плачете, дядюшка Фердинанд? – растерянно спросил Бартоломео, удивившись внезапной смене настроения своего друга.
– Всё дело в этой бедняжке кротихе, – ответил маленький седой зверёк, сжимая в лапе деревянный меч.
– Она вам… кого-то напоминает? – с самыми добрыми намерениями поинтересовался чтец.
– Да просто… Она такая трогательная. Надеюсь, что она… найдёт то, что ищет… Смотри-ка, а эти звери нас знают!
На улице, перед освещённой витриной, где владельцы книжного магазина разложили украшенные бантами подарочные коробки, появились одноклассники лисёнка и стали кривляться и корчить гримасы, чтобы привлечь его внимание. Бартоломео, предпочитавший проводить время за книгами и слишком слабенький, чтобы играть на воздухе в холодное время года, в последнее время часто становился мишенью для насмешек.
«Смотрите, у этого лисёнка совсем нет друзей», – говорили о нём в школе. «Он отказывается выходить на улицу на переменке», – шептались за его спиной. «Да он же всё время болеет!» И каждое замечание такого рода было подобно колючему кусту, преграждавшему путь к сердцу бедного Бартоломео.
– Не волнуйтесь, Фердинанд, – прошептал лисёнок, поднимаясь с подушек. – Они, наверное, ошиблись. Хотите ещё одну чашечку шоколада с зефиром?
– Ну, конечно же! – воскликнул крот, вытирая с усов остатки сладкого напитка. – Тем более что, как мне кажется, пока что вы мне ничего такого не предлагали…
– Лучший детектив леса к вашим услугам! Сейчас, минуточку.
До праздника оставалось всего несколько дней, и пробираться между стеллажами книжного магазина, заполненного возбуждёнными покупателями, становилось всё труднее – Бартоломео прекрасно помнил, какие усилия ему приходилось прилагать для этого в прошлом. Впрочем, в этом году Арчибальд впервые мог воспользоваться помощью Селестена. Конечно, появление волка в магазине вызвало немало переживаний, однако теперь оба зверя с радостью работали бок о бок, и посетители прислушивались к советам нового продавца не менее внимательно, чем к рекомендациям его заслуженного коллеги. Впрочем, иногда кое-кто пытался злоупотребить его любезностью.
– Вот, госпожа Совушка, – пробормотал Селестен, выходя из подсобного помещения с кипой иллюстрированных книг в лапах. – Прошу прощения, что заставил вас ждать, но я подобрал для вас лучшие издания самых известных и занятных сказок нашего леса!
– Отлично, ух-ух-ух! Я возьмуХ все эти чуХдес-ные сказки для моих детуХшек-совятуХшек!
– Прекрасный выбор! Вы желаете, чтобы я упаковал их?
– Ух-ух, нет, нет, этого я не хочуХ! – закричала сова, раскрывая свою необъятную сумку, из которой торчали зонтик и вязальные спицы, и вытаскивая оттуда записную книжку. – Не могли бы вы, ух-ух-ух, записать все названия в мой блокнотик, чтобы я могла заказать их в службе доставки, ух-ух-ух? Ведь эти книжки можно доставить куХда уХгодно? Не стануХ же я таскать такие тяжести, когда можно полуХчить всё, не выходя из дома! Закажу куХ-рьера-филина, ух-ух-ух!
При этих словах стопка книг в лапах волка дрогнула, но не упала.
– Я мог бы добавить в эту подборку ещё одну книгу… – проворчал Селестен, опуская свою ношу на прилавок.
– НуХ, так скажите, какую! Я вас слуХшаю!
– Бы когда-нибудь слышали историю о Красной шапочке? – спросил волк и широко улыбнулся, продемонстрировав при этом свои клыки.
– Ух-ух, ох… дуХмаю, слышала, – неуверенно ответила сова.
– А вам хотелось бы узнать, почему она покраснела?
– О, госпожа Совушка, как я рад видеть вас! – вмешался Арчибальд, разбиравший почту за прилавком. – Селестен, друг мой, я вас сменю. Почему бы вам не пойти к Бартоломео и не выпить чашечку шоколада с зефиром?.. Покупайте всё, что вам угодно, госпожа Совушка, и я лично доставлю вам книги! Вы ведь живёте на большом платане возле пруда, верно? Напомните-ка мне, какого цвета ваш почтовый ящик?
– Кра-а-аХ-сного… – еле слышно прошептала старая сова, чтобы Селестен не услышал.
А в это время волк, терзаясь угрызениями совести, тяжело опустился в кресло рядом с Фердинандом. На улице шёл снег, волк смотрел в замёрзшее окно, выцарапывая на нём фигурки снеговиков, и ему казалось, что холодные хлопья проникают в его сердце. Бартоломео, слышавший весь разговор, поспешил принести ещё одну чашку шоколада с зефиром, чтобы утешить Селестена. Надо сказать, что с началом осени между лисёнком и волком установилась крепкая дружба. Они не просто любили вместе полдничать, им нравилось читать одни и те же приключенческие романы: «Последний из Пеликанов» и автобиография знаменитого волкодава Белого Клыка «Ослепительная улыбка». Арчибальд с нежностью наблюдал за тем, как беседуют Селестен и Бартоломео, сидя под портретом покойного дедушки Корнелиуса.
– Не огорчайтесь так, Селестен! – произнёс Бартоломео, протягивая другу чашу с дымящимся шоколадом. – Мне не следует этого говорить, но эта старая сова – малоприятная особа…
– Но вряд ли это может стать поводом, чтобы её пугать, как ты считаешь?
– Тех, кто вас хорошо знает, вы никогда не напуга…
Взрыв хохота заглушил слова Бартоломео. Стоявшие за окном одноклассники забавлялись тем, что писали разные глупости на инее, покрывавшем стекло. «Не застуди лёгкие!», «Барти + крот» – эти надписи были очень обидными. Самое ужасное, что они подтверждали горькую правду, которую лисёнок и так знал: «Я совсем один». В самом деле, Бартоломео очень нуждался в друге-сверстнике, и мысль об одиночестве угнетала его ещё больше, чем слабое здоровье.
Лисёнок опустил голову и уже совсем было приуныл, как вдруг увидел, что стоявшие на витрине свечки стали гаснуть одна за другой, словно под порывом ветра, как в старой сказке, которую мамы-свиньи рассказывали своим поросятам. Огромная тень с оскаленными зубами и острыми когтями, блестевшими при тусклом освещении, надвинулась на окно, и три шутника заверещали от страха. Они бросились бежать без оглядки, скользя по обледеневшей тропинке, теряя варежки, шарфы и шапки.
– Никого не напугаю, говоришь? – с улыбкой спросил Селестен, отвернувшись от окна.
– После каникул мне точно придётся пожалеть об этом, но сейчас я просто счастлив. Спасибо за помощь, Селестен! Теперь-то вы уже точно заслужили горячий шоколад, клянусь спелым яблоком!
– Я не сделал ничего особенного. И я готов повторить это, если им придёт в голову снова приставать к тебе. Ну, а вы, Фердинанд, вы готовы к сегодняшнему вечеру? – поинтересовался волк, снова зажигая свечи. – Ведь он будет посвящён вам!
– А вы знаете, когда… когда он придёт за мной? – спросил крот, погружённый в свои мысли.
Он перелистывал морщинистыми лапками страницы «Записок из Зелёного Бора», не замечая, что мнёт их.
– Кто придёт, Фердинанд? – уточнил Селестен.
– Мой папа… Я же не могу сам идти домой… – встревоженно заявил крот. – Уже темнеет, я боюсь, что он про меня забыл…
На сей раз на выручку Селестену поспешил Бартоломео. Он уже привык к странностям Фердинанда и знал, что темнота пугает его, поэтому он просто подошёл и крепко обнял старика. Кроту казалось, что он снова стал маленьким, и утешить его можно было только одним способом: приласкать и пообещать, что всё будет в порядке.
– Успокойтесь, Фердинанд, – тихо говорил Бартоломео, сжимая крота в объятиях. – Знаете, что самое лучшее в «Записках»? Даже если вы нас совсем забудете, вас не забудет никто и никогда!